О чем стоит подумать?

Может быть, нам стоило бы больше думать о том, созданы ли реальные условия для того, чтобы социальные активисты (прежде всего — молодые люди) имели возможности для выражения своих мнений и точек зрения (каковы бы они ни были)? Существуют ли в современных обществах действенные механизмы, которые позволяют отдельным людям, профессиональным, религиозным или национальным группам быть услышанными? Возможно ли вообще создание такой ситуации, которая будет побуждать социальных активистов самого различного толка к сотрудничеству? Как обеспечить формирование более безопасной, ответственной, надежной и более прогнозируемой социальной атмосферы, где люди смогут актуализировать свои цели и потребности, не прибегая для утверждения своих идей к ущемлению свободы окружающих?

Психопатология нашего героического прошлого

В предшествующих публикациях мной и другими авторами уже обосновывались представления, что при наличии в истории того или иного народа тяжелой психической травмы, связанной с массовым (национальным) унижением, через какой-то достаточно длительный период (десятилетия и даже столетия) могут «вызреть» те или иные ложные идеи (или идеи отношения), которые, при наличии сопутствующих условий (дополнительных негативных экономических, социальных или политических факторов), затем превращаются в непоколебимую убежденность конкретного народа или этнической группы в своей правоте, избранности Богом, а также — в особой мессианской роли в сочетании с идеями гордости, величия и самопожертвования во имя искупления или отмщения, при этом такая «мессианская роль» может приобретать самые жестокие формы реализации^[1]. Было также предложено распространить это предположение на все некогда гонимые, колониальные или полуколониальные народы, которым затем была дарована свобода или возможность вернуться на свои исторические родины и очень скоро ощутить себя на обочине истории и цивилизации. В целом, пока нет оснований отказываться от этой гипотезы, у которой имеется масса исторических подтверждений, начиная с библейских времен и до наших дней. Но я бы добавил к списку «гонимых, полуколониальных и колониальных народов» все пост-имперские и пост-тоталитарные (психологически «поврежденные») сообщества, у которых мы можем предполагать ничуть не меньше поводов для аналогичных феноменов. Если быть более точным, речь идет об исторических предпосылепх для отреагирования массовых психических травм, трагические сведения о которых транслируются из поколения в поколение конкретного социума.

В итоге в мире явно начинает преобладать паранойяльный тип мышления и принятия решений.

• [1] Те или иные массовые травмы имеются в истории почти всех народов, хотя нельзяне признать, что некоторым «повезло меньше». Отношение к этим травмам такжесильно варьируется, и всегда определяется позицией государственной элиты, котораяможет, как последовательно минимизировать их роль в национальном сознании, таки использовать как инструмент влияния в своих узко корыстных (экономических илиполитических) целях. Единственной общенациональной травмой, признанной всеммировым сообществом пока является Холокост. А сколько таких холокостов было в истории?