Понятие ономатопоэтической лексики и ее стилистические функции

В современных языках имеется и употребляется в речи немало слов, называемых звукоподражательными, которые по совокупности признаков должны объединяться в отдельную лексико-грамматическую категорию, так как не подводятся ни под одну из традиционно выделяемых частей речи.

Связь между формой и значением слова пытались установить еще в древности. Первые попытки осветить положение о «естественном праязыке» можно найти у древнегреческой школы стоиков в форме так называемой «теории фюсей» («природа, отприродность»); связь звука со смыслом объяснялась ими с точки зрения «подражания звукам» (воспроизведения звуков, производимых человеком и внешней природой). В последующие столетия значительное распространение имели такие теории происхождения языка, как «звукоподражательная», «ономатопеическая», «междометий», «трудовых выкриков» и различные их варианты, в вопросе образования связи звука со смыслом более или менее широко привлекавшие звукоизобразительные истоки. Таким образом, изучение звукоподражательных слов шло, в основном, в русле проблемы происхождения языка [28].

Приведем несколько различных определений звукоподражания. Согласно Лингвистическому энциклопедическому словарю, звукоподражание (ономатопея) — это условное воспроизведение звуков природы и звучании, сопровождающих некоторые процессы (дрожь, смех, свист и т. п.), а также криков животных [37, 134].

По мнению С. В. Воронина, «звукоподражание — закономерная и непроизвольная фонетически мотивированная связь между фонемами слова и полагаемым в основу номинации звуковым (акустическим) признаком денотата (мотивом)» [3].

Под звукоподражательными словами, или ономатопами, понимаются слова, между формой и значением которых существует экстралингвистическая связь. Звукоподражательная лексика как в английском, так и в русском языках представляет огромный исследовательский интерес для лингвистов нашего времени. Специальные работы, посвященные этому вопросу, стали появляться лишь в конце XIX в. — начале XX в. Этой теме посвятили специальные работы такие зарубежные лингвисты, как В. Астон, К. Броккельман, В. Вундт, М. Граммон, Х. Марчанд, Г. Рамстедт, X. Хильмер, В. Эль и др.

В России целый ряд работ в этой области был создан тюркологами Н. И. Ашмариным и И. К. Дмитриевым. Быстрый рост числа работ, посвященных звукоизобразительным словам в языках народов нашей страны, в африканских языках и др., наблюдается после 1950 г. Широкое распространение получило мнение, что звукоподражания не обладают лексическим значением. Эта точка зрения нашла отражение и в «Грамматике современного русского языка» [10, 458].

Другие исследователи, например, А. Н. Тихонов, утверждают, что звукоподражания хотя и не имеют номинативной функции, обладают лексическим значением и являются полноценными словами. Будучи носителями языковой информации, они используются как средства общения. В системе частей речи звукоподражания выступают как особые, самостоятельные разряды слов [24].

Звукоподражания нельзя не считать полноценными словами. А. М. Пешковский писал: «Не считаем мы также словами звукоподражания, вроде: колокольчик, динь-динь-динь; мужчина, что петух: кирикуку! Мах-мах крылом, и прочь. (А. С. Пушкин (1799−1837)). Здесь нет членения на звуки и значение, свойственного слову, так как здесь все значение в звуках» [9, 127].

Действительно, в звукоподражаниях — «все значение в звуках». Но, как утверждает А. Н. Тихонов, оно все-таки есть, и выражено именно в звуках. Этим значение звукоподражаний отличается от значения других слов. Общепринятые звукоподражания имеют постоянный состав: мяу (о кошке), кря-кря (об утках), гав-гав (о собаке), кукареку (о петухе), хрю-хрю (о свинье). Благодаря этому они одинаково понимаются всеми говорящими на данном языке. Значит, за звукоподражаниями закреплено общественно осознанное смысловое содержание. Обладая одинаковой в процессе долгого коллективного применения звуковой формой и постоянным смысловым содержанием, такие звукоподражания выступают в языке как полноценные слова. А. Н. Тихонов имеет в виду только звукоподражания, уже вошедшие в систему, ставшие фактом языка. А индивидуально-авторские новообразования, по его мнению, часто отражают лишь субъективное восприятие звуковых явлении самого их создателя. Такие слова не соответствуют общеязыковым нормам оформления звукоподражаний: они еще коллективом не осознаны.

Явление звукоподражания нуждается в четком ограничении от родственных сходных с ним явлении и выделением его из всей звукоподражательной системы языка.

Зачастую приёмом усиления художественной выразительности может служить звукоподражание, то есть ономатопоэтика. Звукоподражанием в морфологии принято считать неизменяемые слова, воспроизводящие звуки, издаваемые живыми существами, механизмами или характерные для явлений окружающей среды (ха-ха, ква-ква и т. п.).

Звукоподражание в художественной стилистике понимается шире — это употребление слов, которые своим звучанием напоминают слуховые впечатления от изображаемого явления [21; 26].

Систему звукоизобразительной лексики можно условно поделить на три группы [21]:

• 1) ономатопеи — слова, возникающие на основе звукоподражания (охать, икать, хихикать, гавкать);
• 2) звукоподражательные слова, имитирующие звуки, характерные для кого-либо, чего-либо, для явлений и действий (мяу, дзинь, кап-кап);
• 3) звукообразные слова (звукосимволизм) — лексемы, способствующие образной передаче движений, эмоциональных состояний, физических и психических явлений (хрыч, шашни, шабаш).

Стилистические функции звукоподражательных слов многообразны [24]:

• 1) часто используются для создания каламбурной игры: Вор спросил чёрную кошку, которая перебежала ему дорогу, когда он шёл на дело: «На кого работаешь?» — «Мур!» — ответила та;
• 2) могут стать яркой речевой характеристикой персонажа;
• 3) выступают как вспомогательные изобразительные средства, усиливающие впечатление, для описания природных явлений, времён года;
• 4) лежат в основе многих «говорящих» антропонимов, например: Хрюша, Каркуша — герои передачи «Спокойной ночи малыши»;
• 5) могут выполнять функции контекстуального синонима и заменять глагол или имя, например: Хрю-хрю убежала (в детской сказке).

Звукоподражание как явление определяется как «закономерная, не произвольная, фонетически мотивированная связь между фонемами слова и лежащим в основе номинации звуковым (акустическим) признаком денотата (мотивом)» [24], или как «условная имитация звучаний окружающей действительности фонетическими средствами данного языка». Звукоподражания же как класс слов можно, соответственно обозначить как слова, в звучании которых отражены звуковые характеристики воспроизводимых ими объектов. При изучении звукоподражательных слов нет оснований настаивать на условном характере имитации в процессе звукоподражания. Дело в том, что каждый отдельный язык адаптирует определённые звуки в соответствии со своей фонетической системой. Поэтому, имея одни и те же истоки происхождения, звукоподражания могут быть облечены в ту или иную фонетическую форму в различных языках мира. Данный класс слов представлен практически во всех языках и, как правило, являет собой весьма немногочисленную группу лексических единиц. Японский язык в этом плане — исключение.

При изучении явления звукоподражания длительное время не проводилось чёткой границы между звукоподражаниями как таковыми и звукосимволизмами. Примерно к середине XX в. была разработана так называемая универсальная классификация звукоподражательных слов, где они группировались по соотнесённости с денотатом.

Для определения звукосимволизма существует несколько терминов: «звуковой символизм», «фонетический символизм», символика звука". Явление звукосимволизма принято обозначать как «закономерную, не произвольную, фонетически мотивированную связь между фонемами слова и полагаемыми в основу номинации незвуковым (неакустическим) признаком денотата (мотивом). Звукосимволизмы же как пласт слов могут обозначаться терминами «идеофоны», «образные слова». Некоторые исследователи определяют звукосимволизмы как связь между означаемым и означающим, носящую непроизвольный, мотивированный характер. Традиционно принято выделять следующие явления, передаваемые в языке при помощи звукосимволизмов: обозначение световых явлений; свойств предметов, их поверхности, формы, вида; способа, манеры движения человека или животного; облика, мимики, выражение лица человека; эмоций, настроения. Звукосимволизмы передают звуки в так называемой «условной» форме, не имеющей с ними прямой связи, то есть отражение звука в языке не похоже на его реальное звучание. Или же посредством звукосимволизмов передаются и вовсе не звуковые явления.

В лингвистике принято различать «субъективный» и «объективный» звукосимволизм [16]. В первом случае речь идёт о связи между звуком и значением в психике человека, а во втором — о связи между звуком и значением в словах языка.

Подводя итог, можно сказать, что звукоподражание — закономерная и непроизвольная фонетически мотивированная связь между фонемами слова и полагаемым в основу номинации звуковым (акустическим) признаком денотата (мотивом). Звукосимволизм (звуковой символизм, фонетический символизм, символика звука) — закономерная, не произвольная, фонетически мотивированная связь между фонемами слова и полагаемым в основу номинации незвуковым (неакустическим) признаком денотата (мотивом).

Итак, если кратко охарактеризовать понятие ономатопоэтики — это, в узком смысле — звукоподражания, в широком — звукосимволизм. Ее стилистические функции заключаются в придании большей экспрессии высказыванию или написанному.