Кооперация как альтернативный путь развития сельской экономики

Происходящие постоянно в России кризисы в экономике, в том числе и в аграрной сфере, обусловлены многими причинами как объективного, так и субъективного характера. В принципе они случаются в любых общественных формациях, но вот причины при этом довольно существенно разнятся. Так, если в условиях плановой системы хозяйствования в нашей стране они происходили в основном по причине неблагоприятных климатических условий, то в рыночный период кризисы провоцируют скорее субъективные факторы. Для подтверждения этого вывода можно сослаться на то, что климатические условия 1914 г. были в целом неплохими, подтверждением чего может служить максимальный сбор зерна — 109 млн тонн, но страна оказалась в жестоком кризисе.

В числе субъективных факторов, отрицательно влияющих на состояние аграрной экономики, можно назвать резкое уменьшение роли государства в поддержке этой сферы, не всегда и не во всем обоснованное включение в процесс мировой глобализации, как, к примеру, вступление в ВТО, применение ущербного во многих элементах экономического механизма и др. Но предметом рассмотрения в данной статье является организационный фактор, или, точнее, выбор конкретных форм организации сельскохозяйственной деятельности. Поскольку же в процессе рыночных реформ государство отказалось от регулирования многих экономических процессов, в частности — ценообразования, приходится вести речь уже о формах не только производства сельскохозяйственной продукции, но и продвижения ее к потребителю.

В процессе аграрной реформы было допущено много непродуманных и необоснованных преобразований. И это коснулось как непосредственно форм организации сельскохозяйственной деятельности, так и организации процесса движения сельскохозяйственной продукции к потребителю. В 80-е гг. прошлого столетия было многое сделано в плане соединения отдельных стадий движения продукции от поля до потребителя на основе агропромышленной интеграции. Были созданы десятки крупных агропромышленных объединений (фирм), в которых под единым руководством были объединены сельскохозяйственные, перерабатывающие, обслуживающие, торговые, включая и розничную сеть, предприятия. Например, объединение «Консервплодоовощ» на Северном Кавказе, созданное на базе крупного овощеконсервного комбината и специализированной торговой сети города Грозного, а также плодоовощеводческих хозяйств Чечено-Ингушской АССР. Они весьма успешно себя проявили, получили одобрение как государственных органов, так и в особенности населения и были рекомендованы в качестве модельных для широкого распространения. Но с началом рыночных реформ это многообещающее направление было отвергнуто. То, к чему так долго шли, — создание замкнутой цепочки в производстве продовольственных продуктов и снабжении ими населения, убедительно обоснованное в свое время всемирно известным ученым-аграрником А. В. Чаяновым, было отвергнуто, созданные экспериментальные агропромышленные объединения расформированы, а вместо замкнутой цепочки образовались разрозненные и обособленные структуры, т. е. реально произошла дезинтеграция, деконцентрация, ведомственное разобщение. Как следствие, отдельные структуры, представляющие в основном замыкающие стадии (переработку, сбыт), превратились в монополистов, диктующих свои условия не только потребителям, но и предшествующим стадиям, самой ущербной среди которых оказалось производство сырья (сельскохозяйственные производители).

Что касается непосредственно сельскохозяйственных производителей, то и здесь в процессе аграрной реформы была осуществлена неоправданная с экономической точки зрения акция — формировавшиеся в течение шести десятилетий крупные предприятия (колхозы и совхозы) были по большей части ликвидированы, частично реорганизованы путем разделения и приватизации в новые организационные формы. По причине отсутствия отечественных аналогов таких форм, методических рекомендаций, спешки процесс преобразований в организационной сфере шел хаотично, непоследовательно, в большинстве случаев чисто формально. В результате произошла трудновообразимая по масштабам деконцентрация сельскохозяйственной деятельности — вместо 25 тыс. крупных сельскохозяйственных предприятий, являвшихся соответственно и крупными поставщиками товарной продукции, образовалось буквально море мелких индивидуальных частных производителей (более 17 млн подсобных хозяйств населения, более 250 тыс. крестьянских (фермерских) хозяйств, к ним в последнее время добавилось более 30 тыс. индивидуальных производителей). В коллективном секторе также числится порядка 25 тыс. крупных и средних организаций, но по размерам они значительно уступают бывшим колхозам и совхозам (за исключением агрохолдингов).

В результате такого подхода произошло дробление организаций — поставщиков товарной продукции, усложнение доступа мелких производителей на рынок, повысилась востребованность импорта продовольствия, в том числе и такого, которого ранее производилось у себя вполне достаточно. Из-за того, что после реорганизаций и приватизаций преобладающий объем производства сельскохозяйственной продукции перешел к мелким индивидуальным производителям (55— 60%), а на рынок от них попадает 15—20%, образовался искусственный дефицит по многим традиционным видам продукции.

Но одним из самых неприятных последствий непродуманной реорганизации стало явление исчезновения деревни в широком смысле как поселенческого образования в сельской местности. За 20 лет аграрной реформы полностью исчезло более 20 тыс. сельских поселений (примерно 10% от их общего числа), а примерно одна треть существующих поселений имеют до 10 жителей, 40—45% — менее 25 жителей. Понятно, что эти жители представлены пенсионерами, больными, и если в деревне имеется 3—4 человека в трудоспособном возрасте, то они, как правило, низкой квалификации. При таком ресурсе рабочей силы невозможно организовать дееспособный трудовой коллектив. Это трагедия начала XXI в. для России. В организационном отношении можно достаточно быстро возродить исчезнувший вид деятельности при наличии денежных средств, но этого невозможно сделать без работников, которые исчезают вместе с деревнями.

На основе обобщения сказанного, а также многочисленных публикаций, выводов многих научных конференций можно сделать вывод, что сельское хозяйство как самостоятельный вид экономической деятельности, сельская местность как совокупность территории и сельских жителей находятся в системном кризисе, в стадии активно протекающей деградации. Это состояние порождено аграрной рыночной реформой 90-х гг., в результате которой произошло, пользуясь терминологией из другой сферы, «отделение государства от села». Село и сельское хозяйство существуют ныне скорее на принципах саморазвития, благодаря использованию созданного ранее потенциала.

Какие же меры целесообразно осуществить для возрождения села и сельского хозяйства в России? Понятно, что это сложная многоплановая проблема, решение которой требует тесного взаимодействия государства и общества. В соответствии с замыслом статьи попытаемся обосновать один из возможных путей, связанных именно со сферой организации деятельности в сельской местности.

Известно, что издревле наблюдается сосуществование, а по большому счету — соперничество двух видов организации деятельности людей — индивидуального и группового (коллективного). И тот и другой в силу объективных предпосылок имеют право на существование, могут быть эффективными с позиции удовлетворения потребностей их участников. Но по мере развития цивилизации востребованность коллективной (корпоративной) формы организации возрастала, в то время как индивидуальной сужалась. На современном этапе во многих отраслях и видах деятельности, если не сказать — в подавляющем их количестве, практически не используется индивидуальная форма организации. Лишь в отдельных видах деятельности людей, прежде всего в тех, которые культивируются в сельской местности — выращивании растений и разведении животных, охотничестве, сборе дикоросов и др., индивидуальная форма широко распространена. Если в качестве таковой рассматривать организацию деятельности на основе семьи, то конкретными организационно-правовыми формами можно считать фермерское хозяйство (зарубежная практика, с недавних пор и российская) и подсобное хозяйство крестьянской семьи (сугубо российская практика).

Корни индивидуальной формы в сельской местности глубоки и разветвлены: это и специфика проживания, и особенности природных ресурсов, и психологический настрой сельских жителей, и многое другое. Этим, кстати, во многом объясняется ее достаточная устойчивость. В качестве примера можно сослаться на практику плановой системы нашей страны, в условиях которой индивидуальный сектор (личные подсобные хозяйства населения) производил четверть всего объема сельскохозяйственной продукции.

Что касается групповых (коллективных) форм организации сельскохозяйственной деятельности, можно отметить, что в ходе аграрной реформы произошла замена одних (колхозов и совхозов) другими, присущими рыночной системе, — обществами с ограниченной ответственностью, акционерными обществами. Скоротечность, неподготовленность к подобной резкой смене организационных форм привели к тому, что существовавшие формы за два-три года были фактически ликвидированы, а создание новых шло противоречиво, с недоверием местного населения, нередко формально. При этом главной, пожалуй, потерей стало разрушение выстроенной за многие годы системы движения сельскохозяйственной продукции от поля до конечного потребителя, за которую отвечало государство. Сейчас оказалось, что единого организатора и ответственного за такую дорожку в России нет. Каждый участник этой дорожки-цепочки (транспортники, переработчики, торговцы и др.) на свой страх и риск, исходя из своего интереса, решает проблему движения продукции к потребителю, т. е. проблему продовольственного обеспечения населения и других потребителей. Как ни парадоксально, но только непосредственно у производителя продукции роль в этой цепочке ничтожно мала, если не сказать, что она вообще отсутствует.

Нельзя сказать, что государственные органы управления не уделяют внимания поиску путей стабилизации развития села и сельского хозяйства. Принимаются специальные программы, выделяются гранты, регионы осуществляют дополнительные проекты, проводятся совещания и конференции для обсуждения направлений. Но все же эти меры направлены преимущественно на решение текущих проблем, чаще сводятся к некоторому увеличению размеров материальной поддержки, почти нет предложений по осуществлению действительно инновационных проектов.

По непонятным причинам ни в государственных программах, ни в частных проектах не рассматривается в качестве серьезного варианта кооперация. Это вообще труднообъяснимо, так как и в классической теории, и в практике всех развитых государств, опыт которых так широко пропагандируется и используется в наших условиях, кооперация является важным составным звеном экономики. Тем более что и в истории России были этапы, когда кооперация выполняла роль локомотива экономического развития, как в начале прошлого века.

Кооперация представляет собой форму организации деятельности людей, и прежде всего в сельской местности в силу ее специфических особенностей. Экономический смысл кооперации заключен в возможности благодаря объединению ресурсов и способностей людей создавать новую, более мощную производительную силу, причем не затрагивая экономической и юридической самостоятельности ее участников. Таким образом кооперация обеспечивает консенсунс, мирное сосуществование названных выше двух основных форм организации деятельности людей — индивидуальной и групповой (коллективной). Участвуя в кооперации, индивидуальные производители сохраняют свою привычную форму организации деятельности, естественно, и присвоения созданного продукта, но за счет выделения какой-то части своего производственного и творческого ресурса для организации совместной, т. е. коллективной, деятельности получают дополнительный эффект в виде облегчения выполнения каких-то работ, дохода при тех же используемых ресурсах. Таким образом, кооперация фактически выступает третьим, альтернативным вариантом развития экономики.

Если же еще учитывать, что при кооперации все участники получают возможность управления деятельностью кооперативного формирования, права равенства, то к экономическому эффекту добавляется и социальный. Поэтому кооперация как направление общественного развития приобретает характер массового явления в наиболее трудные периоды развития государства и общества. Так было в середине XIX в., когда в Англии и других странах Европы, где «молодой капитализм» довел до нищеты массы людей, на рубеже XIX и XX вв. в России, когда велся активный поиск для развития капитализма, в 20-е гг. в России, когда с помощью НЭПа и кооперации стремились восстановить разрушенную экономику, в 80-е гг. в Германии, когда после объединения двух ее частей искали пути восстановления экономики по образцу ФРГ на территории бывшей ГДР, и много других примеров, когда кооперация использовалась в качестве «палочки-выручалочки». Но особенно примечательным можно считать пример из периода Великой депрессии в США, где в труднейший период Правительство сделало ставку на массовое создание кооперативов и нашло средства для оказания в этом помощи, в частности, через выкуп обанкротившихся предприятий и передачу их в распоряжение кооперативов. Заложенное в тот период кооперативное законодательство, конкретная значимая материальная помощь обеспечили формирование мощного кооперативного сектора, являющегося и ныне определяющим в экономике АПК, да и вообще в обеспечении продовольственной безопасности страны.

В России это направление развития экономики на данном этапе просто игнорируется. Иначе как можно объяснить тот факт, что даже в антикризисном плане правительства, утвержденном в феврале 2015 г., кооперация как направление не упоминается. Вообще же ответить однозначно на вопрос — есть ли в России кооперация — довольно сложно, скорее можно использовать выражение «и да и нет». Дело в том, что терминология по этому явлению запутана, в том числе и в законодательстве, существуют противоречивые взгляды у госчиновников, практиков, ученых на роль отдельных видов кооперации, нет элементарной статистики численности и результатов деятельности кооперативных формирований.

Как же представлена ныне кооперация в аграрной сфере? Ввиду отсутствия специальной статистической информации на этот вопрос можно отвечать лишь приблизительно. В 2013 г. числилось примерно 5 тыс. сельскохозяйственных производственных кооперативов (СХПО), 7 тыс. сельскохозяйственных потребительских кооперативов, немногим более 3 тыс. сельских потребительских обществ системы Центросоюза. Достоверность этой информации снижается еще и тем, что, по распространенному мнению, примерно около трети формирований первого и второго вида не осуществляют производственную деятельность, т. е. существуют на бумаге. Что касается показателей производства продукции и товаров по названным видам формирований, то с их выявлением дело обстоит еще сложнее: по потребительским кооперативам информации просто нет, по производственным кооперативам вклад в производство продукции сельскохозяйственными организациями можно оценить в пределах 12—15%, а всеми производителями — 6—8%. Понятно, что вклад кооперативных организаций в формирование товарных рыночных ресурсов ничтожно мал.

Почему же, несмотря на довольно значимое число кооперативных формирований, приходится говорить, что кооперация в России находится лишь в зачаточном состоянии? Основополагающей причиной такого положения, по нашему мнению, можно считать то, что кооперация в России не стала приоритетом или хотя бы одним из приоритетов, государственной политики и аграрного развития. Второй весьма важной причиной является отсутствие заинтересованности у финансовых институтов и лиц, располагающих капиталом, в инвестировании данного направления, поскольку оно относится к числу малодоходных и хлопотных. В современной России нет случаев, чтобы состоятельный гражданин организовал на свои средства кооператив и вместе с членами участвовал в его деятельности, как это было широко распространено на рубеже XIX—ХХ вв. Организовать же самостоятельно кооператив, да еще вертикальный — с переработкой, хранением, торговлей, за счет собственных взносов сельским жителям не по силам. В общем, ситуацию можно охарактеризовать следующим образом: государству не до кооперации, владельцы капитала не заинтересованы, сельские жители не состоятельны. Как результат, кооперация представляет вялотекущий процесс. При таком подходе вполне объяснимо наличие многих упущений в организации и деятельности кооперативных формирований.

В числе других недостатков в развитии кооперации можно выделить следующие.

1. Не соблюдается важнейший принцип кооперации, который является обязательным в рыночных условиях, — вертикальности. Такую модель кооперации гениально обосновал великий русский ученый А. В. Чаянов, и по ней развивается кооперация в зарубежных странах. Мировой опыт свидетельствует, что только полностадийная кооперация (с наличием всех стадий: от выращивания сырья до реализации готового продукта) может быть мотивированной для всех участников, надежной, конкурентоспособной, т. е. успешной. Именно по такому принципу строилась кооперация в США после Великой депрессии. Конечно, замыкание цепочки происходило на разных уровнях — федеральном, региональном, местном, но принцип неизбежно применялся такой. Поэтому чаще всего фигурируют сведения о наличии в США около трех тысяч кооперативов, хотя кооперативной деятельностью охвачена вся территория. В этом случае речь идет о замкнутых цепочках, полностадийных вертикальных системах.

В России на данном этапе подавляющее число кооперативов представляют одну, в лучшем случае две стадии — производство сырья, его заготовка и реализация, очень редко — переработка, и практически нет оптового звена по хранению и сбыту готовой продукции, переработке на крупных предприятиях, а особенно — по реализации продукции конечным потребителям, или так называемых торговых сетей.

• 2. Размеры российских сельскохозяйственных потребительских кооперативов мизерные, не соответствуют сути и задачам кооперации (20—30 членов, преимущественно мелких индивидуальных хозяйств). Масштабы деятельности таких кооперативов обычно сопоставимы с масштабами фермерских хозяйств, которые испытывает те же проблемы со сбытом, организацией переработки и др. В действительности они должны иметь такие размеры деятельности (по объемам продаж, оказываемых услуг), которые позволяли бы успешно конкурировать с другими типами организаций, доминирующих на рынке. Расчеты показывают, что число членов даже в первичном кооперативе должно выходить за пределы трех-четырех сотен (конечно, с учетом направления). В рамках административного района и при ориентации только на фермерские хозяйства и хозяйства населения такие масштабы обеспечить невозможно.
• 3. В России сложилась двусмысленность по отношению к различным видам кооперации: всемерно позиционируется потребительская и явно недооценивается, порой просто игнорируется, производственная. К примеру, в Национальном проекте «Развитие АПК» (2006—2007 гг.) о производственной кооперации не было даже упоминания. Поэтому если где-то и заходит речь о кооперации, то под ней интуитивно подразумевается потребительская, а производственная представляется как сопутствующее явление, как наследие советской практики. Поэтому даже в законодательстве извращены некоторые классические принципы деятельности кооперативов — потребительские отнесены к категории некоммерческих, а производственные — коммерческих организаций. Что касается роли этих видов кооперации, то у производственной она никак не меньше, а учитывая масштабы развития — многократно выше.
• 4. Кооперативное законодательство в России остается несовершенным. Так, ничем не объяснимо наличие многих законов по формам кооперативных организаций (о сельскохозяйственной кооперации, о кредитной кооперации в двух видах, о потребительской кооперации), которые лишь усложняют условия создания и деятельности, а нередко содержат противоречивые нормы. Необходим общий рамочный закон о кооперации, в котором должны быть четко оговорены принципы кооперации и условия для их реализации, а особенности различных форм должны содержаться в специальных нормативных актах, принимаемых на основе общего закона.
• 5. В России нет стройной, четко налаженной координации развития кооперации и деятельности кооперативных организаций. Хотя кооперативные организации являются самоорганизуемыми и самоуправляемыми, все же без координационного центра поступательное развитие этого процесса невозможно. Во всех странах такие координационные центры имеются. Понятно, что и форма таких центров, и взаимоотношения их с государством могут складываться по-разному. Наиболее распространенной является практика создания отраслевых и национальных союзов. В начале ХХ в. и в России существовала разветвленная система координационных органов. Но сегодня такой системы у нас нет, за исключением, пожалуй, кредитной кооперации и кооперации потребителей в рамках Центросоюза. Для этой ситуации больше подходит выражение «под надзором у семи нянек…». Ни Министерство сельского хозяйства РФ, которое официально считается главным координатором кооперативного движения, ни АККОР для осуществления этой роли не подходят в силу специфики их функций. Но то, что на данном этапе в составе государственных органов управления должны быть подразделения по кооперации, не вызывает сомнений. В Минсельхозе такое подразделение имеется, хотя и мизерное по численности, а в Министерстве экономического развития нет, как и в других органах.
• 6. Нельзя не упомянуть о том, что наука, как академическая и университетская, так и отраслевая, разработкой кооперативной тематики не занимается в сколь-нибудь значимом масштабе. Присутствие в планах отдельных научных учреждений тем по кооперации обусловлено, скорее, их внутренними соображениями, а не государственным заказом. Необъяснимо, что в России нет научного учреждения по изучению проблем кооперации, но вполне понятно, почему не появляются «новые Чаяновы».

Аналогичная ситуация наблюдается и в сфере образования и подготовки кадров. Сегодня одной из самых больших проблем при создании кооперативных организаций является отсутствие квалифицированных кадров, прежде всего — менеджеров. Но система сельскохозяйственного образования пока не перестроена в этом направлении, в ней нет кооперативных вузов, кооперативных факультетов, лишь в некоторых имеются кафедры, в названиях которых присутствует слово «кооперация». Считается, что имеющийся в Москве Университет кооперации с филиалами должен обеспечивать потребности в специалистах. Но в действительности это учреждение готовит специалистов для системы Центросоюза, к тому же только по экономическому профилю. В связи с этим необходима перестройка в системе подготовки кадров для кооперации. Важным условием при этом должна быть организация повышения квалификации специалистов кооперативных формирований.

Существует ли востребованность сельскохозяйственной кооперации в России и имеются ли возможности для ее развития?

Востребованность кооперации можно подтвердить как минимум двумя обстоятельствами: во-первых, тем, что используемые направления и инструменты не позволяют остановить негативные тенденции в аграрной экономике и требуются новые, инновационные по содержанию; во-вторых, и отечественный, и зарубежный опыт развития кооперации убедительно свидетельствует о том, что она может обеспечить взрывной рост производства и потребления продовольственных товаров, большую устойчивость сельскохозяйственной деятельности, улучшение социального положения сельских жителей. Поэтому многие десятилетия кооперативная форма организации воспроизводится и расширяется во всех развитых странах мира, а в последнее десятилетие массово внедряется в странах, в которых ранее не практиковалась.

Что касается возможностей, то их в России предостаточно: «море» потенциальных членов — фермерских хозяйств, подсобных хозяйств населения, малых и средних корпоративных организаций в сельском хозяйстве и сопряженных с ним отраслях; не обеспеченный за счет собственного производства спрос на многие продовольственные товары; огромный ресурс работников и земель, в том числе пустующих.

Анализ возможных направлений выхода из кризисной ситуации в аграрной сфере приводит к выводу, что ни одна из предлагаемых традиционных мер, в том числе намеченных Правительством в антикризисном плане 2015 г., не может привести к желаемой цели. В лучшем случае эти меры могут смягчить негативные воздействия точечно, т. е. в отдельных видах деятельности, в отдельных регионах, для отдельных форм хозяйствования. И уж никак они не способны приостановить процесс разрушения сельских поселений.

В этой ситуации остается надежда на последнюю соломинку — кооперацию. Эта надежда базируется на следующих фактах:

• • кооперация как форма организации деятельности людей на основе их взаимодействия имеет комплексный, системный характер, способна охватить всю цепочку движения продовольствия от поля до потребителя; аграрный экономический кооперация
• • работает на интерес участников и контролируется ими;
• • лояльно настроена на процесс установления цен для потребителей, поскольку заинтересована в них, а значительная часть участников являются потребителями;
• • способна обеспечить рабочими местами все сельское население (как ранее было в колхозах), т. е. гарантирует полную занятость и поступление доходов всем участникам;
• • может реально с учетом потребностей местного населения развивать социальную инфраструктуру, разрушение которой является основной причиной разрушения, исчезновения села.

При анализе целей и возможностей сельскохозяйственных организаций, внедренных в российскую практику в ходе аграрной реформы вместо колхозов и совхозов, — обществ с ограниченной ответственностью, акционерных обществ — объективно следует вывод о том, что они служат интересам небольшой группы частных лиц, социальной направленности не имеют, их не волнует судьба жителей деревни. Все принципы устройства и функционирования этих типов организаций настроены так, чтобы обеспечивать интересы небольшой группы, а часто и единственного владельца. В качестве последних могут выступать граждане, вообще не проживающие в данной местности, не имеющие общей судьбы с ней и интереса к ее развитию и процветанию. Опыт функционирования таких организаций свидетельствует, что существует устойчивая тенденция перетока и концентрации капитала в руках ограниченных групп акционеров. Поэтому есть все основания утверждать, что все типы организаций с ограниченной ответственностью также «ограниченно» относятся и к развитию сельской местности в широком ее понимании. Они являются в действительности противоестественными для сельской местности. Конечно, из сказанного не следует, что на практике нет положительных случаев, но это скорее исключение, чем правило.

По нашему убеждению, наиболее приемлемой формой организации сельскохозяйственной деятельности и социального обустройства сельской местности, сельского населенного пункта является кооператив, и прежде всего, пользуясь нынешней терминологией, производственный. Он по многим организационным признакам напоминает колхоз, но в экономическом отношении базируется на частной собственности на землю и имущество, объединенной по решению его участников для совместного ведения деятельности. Эта форма организации сельскохозяйственной деятельности отвечает всем общепринятым в мировой практике принципам кооперации, законодательно утверждена в российских нормативных актах и практически повсеместно распространена. Другое дело, что отношение к ней как центральной, так и местных властей неадекватно ее потенциальной роли в жизни сельской местности. Понятно, что его нужно менять.

Как же должен формироваться третий, альтернативный для российской, но реально существующий в развитых странах сектор экономики — кооперативный? Ниже приводятся лишь концептуальные предложения, поскольку для разработки детальной модели требуется масштабная разработка коллектива ученых и специалистов, результаты которой должны быть обсуждены в ряде регионов. На этой основе должна быть подготовлена концепция развития кооперации в сельской местности (вместо существующей) с поэтапной и потерриториальной схемой реализации. В числе предложений можно отметить:

• 1. Поскольку процесс разрушения сельского хозяйства и села идет стремительно, должна быть неотлагательно начата разработка системы кооперативного устройства (СКУ) и экспериментальная проверка отдельных элементов.
• 2. Самоорганизация кооперации как классический принцип должна оставаться, но особенность современного положения в экономике диктует необходимость существенного повышения роли государства в кооперативном строительстве. Очевидно, что самоорганизация будет оставаться главной при организации кооперативных формирований в первичном звене, а в последующих звеньях — обслуживании, переработке, хранении, реализации конечным потребителям готовой продукции — ведущую роль должно взять на себя государство. Имеется в виду, что оно должно передать кооперативным формированиям имеющиеся в его распоряжении или выкупаемые для этой цели у частных собственников мощности (как это практиковалось в США, ФРГ и других странах). Условия передачи данных объектов в собственность кооперативных формирований не должны быть отягчающими для них, причем не обязательно безвозмездно, а, скажем, с возвратом после 10 лет или еще как-то.
• 3. Формирование третьего сектора экономики — кооперативного — не должно нарушать принцип многоукладности в экономике и свободы выбора форм хозяйствования гражданами. В кооперативной системе участвуют по желанию граждане и юридические лица, причем любых форм собственности.
• 4. Должны быть разработаны модели всех типов кооперативных формирований. При этом приоритет должен быть отдан формированиям вертикального типа и обязательно с полной вертикалью (замкнутой цепочкой), поскольку при отсутствии государственного регулирования ценообразования только такой подход может обеспечить порядок с ценами, поможет отсечь массу диких посредников, строго контролировать качество продукции, а еще очень важно — справедливо распределять доход между всеми участниками цепочки соответственно их вкладу. Весьма важно, чтобы замыкающая стадия в кооперативе (торговая сеть или перерабатывающее предприятие) была сопоставима и конкурентоспособна с представителями других форм хозяйствования. Желательно, чтобы завершающая стадия была полностью сориентирована на продукцию собственного производства, но вполне допустимо на уровне 70—80%.
• 5. Модели кооперативных формирований могут отличаться по направлению (специализации), полноте вертикальной цепочки, иерархическим уровням организации. Так, по типу специализации кооперативы могут быть узкопрофильными (молочными, сахарными, по сухофруктам и т. д.) и многопрофильными, в которых наряду с главным продуктом присутствуют и другие. Представляется, что первичные кооперативы на данном этапе должны быть преимущественно многопрофильными, т. е. забирать у своих членов по возможности большую часть продукции и уже в дальнейшем решать, какая продукция пойдет до конца по своей цепочке, а какую можно реализовать на сторону.

Модели по структуре вертикали могут быть как полными, так и неполными, когда одна из стадий отсутствует. Но в последнем случае должны быть установлены отношения с потребителями продукции, гарантирующие получение определенного материального интереса.

По иерархическому уровню кооперативы могут быть: местными (ориентированными только на местное потребление), региональными, окружными или зональными, федеральными, возможно — международными.

6. Порядок формирования первичных (низовых) кооперативов нужно в корне изменить. Сейчас они создаются фермерскими хозяйствами и личными подсобными хозяйствами фактически в чистом поле, без материальной базы, и, как следствие, около половины из них не могут начать деятельность. В то же время практически повсеместно функционируют сельскохозяйственные производственные кооперативы, и по какой-то необъяснимой причине они и их потенциал не используются для создания потребительских кооперативов. Даже если учесть, что это кооперативы разных типов, и те и другие решают общую проблему, координируются одним ведомством, а разграничение их результатов не так уж трудно. В принципе потребительский кооператив можно оформить как подразделение производственного на самостоятельном балансе, или в виде дочернего предприятия, или еще как-то. Но от сотрудничества, совместной деятельности был бы куда больший эффект. Поэтому целесообразно опору сделать на существующий производственный кооператив и возложить на него также функции потребительского кооператива. В дальнейшем при формировании вертикальной цепочки каждое из этих подразделений может принимать решение по своему усмотрению, главное в этой ситуации — выступить в виде единого крупного кооперативного формирования, отсечь посредников, создать у местных производителей уверенность в надежности и выгодности сбыта продукции через кооператив. В пользу такого варианта объединения говорит и то, что это упрощает и расширяет возможности кооператива в организации предоставления местному населению разнообразных услуг.

Вполне оправданным можно считать и вариант организации первичных кооперативных формирований на базе имеющихся в большинстве административных районов потребительских обществ системы Центросоюза. Они формировались длительное время, пользовались государственной поддержкой и обзавелись солидной материальной базой, имеют торговые площади, перерабатывающие цеха, хранилища, специальный транспорт. Но их функции как потребительских кооперативов населения трансформировались в рыночных условиях, теперь эти организации стали скорее коммерческими. Образование кооперативов на их базе, а в идеале — и объединение с производственными кооперативами могли бы позволить преодолеть весьма серьезный барьер — недостаток денежных и материальных ресурсов.

• 7. Для координации деятельности существующих и создаваемых кооперативных формирований должен быть создан самостоятельный общероссийский центр — Всероссийский сельскохозяйственный и продовольственный союз (ВСПС). Его членами могут быть отраслевые, региональные союзы, федеральные кооперативы, не вошедшие в состав кооперативных формирований крупные предприятия (перерабатывающие, оптовые базы), научные и учебные учреждения, печатноиздательский центр и др. Для роли такого центра мог бы подойти Центросоюз с его разветвленной структурой, конечно, при условии его соответствующей реорганизации.
• 8. Независимо от масштаба кооперативных преобразований необходимо переориентировать Российский университет кооперации на подготовку специалистов для всех видов кооперативов (сейчас там готовятся кадры только для системы потребительской кооперации Центросоюза), в ведущих сельскохозяйственных вузах организовать факультеты кооперации. Актуальнейшей задачей является организация системы для повышения квалификации специалистов, работающих ныне в потребительских и производственных кооперативах.
• 9. Острая необходимость существует в организации издания общероссийских газеты и журнала по кооперации массовым тиражом, а также в организации кооперативного издательского центра.
• 10. Назрело время для введения на государственном уровне мер морального поощрения как кооператоров, так и лиц, содействующих развитию кооперативного строительства в России.

Изложенные предложения не могут, естественно, охватить весь комплекс проблем ускорения темпов и масштабов кооперативного строительства в России. Но остается надежда, что они приведут к размышлению, а возможно и к принятию конкретных мер в этой области, что внесло бы неоценимый вклад в усиление продовольственной безопасности России.