Позитивистские и герменевтические идеи метода исторической школы

Рационалистическую методологическую установку классического юснатурализма противопоставляет позитивистской методологии исторической школы выдающийся русский цивилист И. А. Покровский: «Если естественно-правовые теории по своим методам были рационалистическими, то историческая школа явилась носительницей позитивизма. Все то, что провозглашалось за требования абсолютного разума, есть, по мнению ее представителей, не что иное, как лишь субъективное мечтание отдельных умов. Вследствие этого всякие рассуждения на эту тему, всякие попытки обсуждения правовых норм, с точки зрения таких или иных идеалов справедливости, были объявлены делом ненаучным, выходящим за границы юриспруденции как таковой»^[1].

В целом соглашаясь с данной квалификацией методологических установок «естественников» и «истористов» важно сделать следующее уточнение. Позитивизм исторической школы означает признание действительности лишь положительно выраженного права, исключение из предмета научного исследования универсальных и неизменных идей философского рационализма и спекулятивных построений классического юснатурализма. Позитивистская установка школы Ф. К. Савиньи исходит из (некритичного по мнению Г. Гегеля и К. Маркса) признания изначальной легитимности фактически существующих форм общественного взаимодействия, принципов и норм позитивного права: позитивно выраженное рассматривается как изначально духовно укорененное в прошлом.

Вместе с тем основоположники исторической школы права не утверждали, что юриспруденция должна следовать идеалам позитивно-научной картины мира (О. Конт), определять — следуя парадигме естествознания — универсальные законы общественного развития, становясь разделом социальной физики¹. Гносеологическим идеалом юридического знания для немецких «истористов», в отличие от позитивизма Конта, являлась целостная систематика позитивного права, построенная на исторической реконструкции всех его институтов. «Истористы» не располагали правоведение в предмете социологии, признавая его относительную самостоятельность («право юристов»), не ограничивали «исследовательскую программу» науки операциями наблюдения, индукции эмпирических законов и дедукции из научных аксиом, что было характерно для научного позитивизма О. Конта^[2][3]. История для последователей Ф. К. Савиньи носит промыслителъный, телеологический характер, она является эманацией метафизической идеи^[4], в то время как позитивистская установка Конта исключила идеалистические построения из интерпретации истории и фундировала историческое исключительно в эмпирических особенностях общественных явлений.

Более того, акцент на самобытности национального духа, убеждение в том, что право является лишь одной из форм его выражения и всегда действует в органичной связи с иными социальными институтами, методологическая установка на изучение позитивного права исключительно в культурном контексте определенной самобытной нации, взятой в пределах исторического времени, — все это ясно указывает на значимые герменевтические основания философско-правового учения школы Ф. К. Савиньи, стоящие ближе к идеям пропонентов понимающих «наук о духе», нежели к объясняющему «первому позитивизму» О. Конта.

Если для многих представителей школы естественного права подлинное, естественное право выводилось из разумной природы человека как ее неотъемлемый и универсальный атрибут, естественная принадлежность мышления «общечеловека», а права человека рассматривались наподобие объектов естественных наук как фактические свойства человеческой природы, всегда и повсюду ей принадлежащие, то основоположники исторической школы права впервые в истории юридической мысли рассматривают право как атрибут национального правосознания, видят его истоки не в едином общечеловеческом разуме, а в исторически сложившихся особенностях национального сознания. Помещение первоисточника права в сферу сознания, разработка средств актуализации и формализации содержания народного правосознания как одной из актуальных задач правовой доктрины, отвержение универсализма в интерпретации «подлинного права» — все эти методологические установки исторической школы роднят ее с идеями философской герменевтики конца XIX — начала XX вв., с представлениями основоположников концептуализации «наук о духе», исходившими из гносеологического идеала понимающей гуманитарной науки, мыслящей не в русле причинно-следственной парадигмы естествознания, а в контексте ценностей, целей, средств, неразрывной связи гуманитарного знания с субъектом, для которого исторический и культурный контексты выступают предельной рамкой, задающей особенности предмета науки.

• [1] Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 2003. С. 72."Пухту и историческую школу права не устраивали абстрактные рационалистическиесхемы, конструируемые юристами-«естественниками». Они не желали заниматьсяизучением умозрительных понятий и призывали прямо обращаться к «живой тканиправа», к жизни, к народному духу, к культуре". Киселев К. В. «Право имеет историю»: Г.-Ф. Пухта и историческая школа права // Вестник Гуманитарного университета. 2005.Вып. 4. С. 188.
• [2] См.: Тарановский Ф. В. Указ. соч. С. 320—321.
• [3] Методологический канон философского («первого научного») позитивизма точнои лаконично определен Ф. В. Тарановским. См.: Тарановский Ф. В. Указ. соч. С. 40—44.
• [4] «Объективная идея может быть усвоена человечеством только постепенно, вследствие чего и осуществление объективной идеи в общественном процессе совершаетсяпостепенно. В соответствии с этим и познание общественного процесса может бытьтолько историческое». Тарановский Ф. В. Указ. соч. С. 322.