Научный вывод. 
Проблема истинности психологического знания

Научное познание направлено на получение и добывание новых знаний в виде отражения неизведанных связей между элементами действительности, хотя можно научно исследовать и уже добытое знание. Однако последнее не будет в полной мере научным поиском^[1]. Исследование отличается целенаправленностью, применением научных методов, систематичностью, ориентацией на открытие тенденций, закономерностей и законов реальной действительности. Открываемые в научном познании истины относятся к любому его этапу: и к установлению факта, и к его описанию и объяснению, и к предсказанию. Неверно считать, что задачей научного познания является только выявление сущности исследуемых объектов. В реальности процесс исследования направлен не столько на поиск сущности, сколько на выявление самих фактов, посредством которых выявляется эта сущность. При этом необходимо учитывать, что научным считается то исследование, которое, во-первых, связано с установлением какого-то важного направления в научных изысканиях, его целесообразности и перспективности, во-вторых, не связано с необходимостью получения положительного результата. Отрицательный результат может быть также ценен для науки.

Исследование должно иметь перспективу и конкретную цель. Перспектива исследования представляет собой «конечную» цель изыскания, в качестве которой выступает «истина». В теории экспериментальной психологии понятие истины характеризуется при помощи следующих категорий философии науки: абсолютного — относительного, объективного — субъективного, части — целого и качества — количества.

Как известно, абсолютная истина в полной мере может быть отнесена, наверное, только к теологическим воззрениям. В рамках психологического исследования можно трактовать абсолютную истину лишь как конкретный результат эксперимента, подтверждающий на определенном этапе развития психологического знания наиболее конкурентоспособную научную теорию.

Относительность истины экспериментально подтвержденного научного факта исходит из релятивизма¹ психологического знания. Так как знание является формой отражения человеком реальной действительности, то истинная психологическая теория изменяется с развитием и самого человека, и социума, и окружающей среды.

В этом смысле поучительной иллюстрацией может служить концепция известного русско-американского социолога II. Сорокина о метаморфозах социальных ценностей. В ней социальное сознание изменяется — «пульсирует» в зависимости от ценностного принципа, господствующего в определенный период социального развития. По его мнению, имеются по крайней мере следующие три формы существования социального сознания. Идеационалъная форма, «основанная на принципе сверхчувствительности и сверхразумности Бога как единой реальности и ценности». Идеалистическая форма как объективная реальность, частично сверхчувственная и частично чувственная, охватывающая «сверхчувственный и сверхрациональный аспекты, плюс рациональный и, наконец, сенсорный аспекты, образуя единство этого бесконечного многообразия»^[2][3]. Чувственная форма, которая основывается на том, что «объективная действительность и смысл ее сенсорны»^[4]. Вследствие этого критерии истины меняются, увлекая за собой и основополагающие принципы науки.

Отсюда результаты психологического изыскания могут интерпретироваться только относительно перечисленных форм существования социального сознания. Поэтому в истории психологии мы можем наблюдать преобладание то интроспекции, то психофизики, то психоанализа, то бихевиоризма, то гуманистических тенденций в исследовании.

Таким образом, вряд ли с полной уверенностью можно говорить об абсолютной истине как перспективе психологического исследования.

Конкретная цель психологического эксперимента заключается в достижении определенного результата исследования. С учетом реальных условий цель преобразуется в исследовательскую задачу, т. е. в определенную цель. К эмпирическому результату исследования (опредмеченной цели) применима категория относительной истины. Она может быть объективна и субъективна. Объективность результата (истины) определяется ее достоверной^[5] предметностью и социальным опытом. Предметность истины (или психологического знания) представляет собой реальный результат эксперимента, который выражается в форме предметной (объективно воспринимаемой наблюдателем) связи исследуемых явлений или самого содержания явления, выраженного в числе, слове, знаке и т. д.

Например, связь между переменными в эксперименте можно представить в виде значения коэффициента корреляции (R) или его производной (коэффициента детерминации) — 0,75 (р < 0,05), (R^[3] = 0,56), или словами — «сильная связь», «значимая зависимость», или знаком «А -» Б". Влияние независимой переменной может быть также охарактеризовано силой (величиной, уровнем воздействия или проявления), стабильностью (постоянством, устойчивостью, точностью характеристик проявления), избирательностью (проявлением при определенных условиях, в ситуации, в среде), продолжительностью (периодом проявления во времени), перспективностью (прогнозом развития, проявления качества или поведения) и т. д.

Существенной характеристикой достоверности и предметности психологического знания является возможность адекватного и объективного восприятия результатов эксперимента и его воспроизведения другим исследователем.

Социальный опыт влияет на получаемые результаты исследования посредством своего отражения в сознании психолога. С одной стороны, многочисленные экспериментальные результаты порождают и развивают исследовательский опыт, а с другой — теоретический и эмпирический багаж исследователя выступают консервативным фильтром необоснованных выводов и артефактов.

Субъективность психологического знания исходит из индивидуальных возможностей исследователя в процессе интерпретации эмпирических (объективных, количественных) данных. В этом смысле субъективность истины определяется опытом конкретного экспериментатора, иллюзорным вйдением исследуемого феномена, интуитивной составляющей, озарением и т. п. Следует особо отметить роль этических составляющих критерия научной истины. Н. Бердяев¹ говорил о том, что истина — категория не гносеологическая, а этическая. И тем самым внес субъективный компонент (если можно нравственность полностью отнести к субъективной стороне проблемы) в качестве центрального, системообразующего критерия истинности исследования^[7][8].

Объективные и субъективные аспекты в теории психологического знания искусственно обособлены. Наиболее целостно они выступают в психологической науке в рамках процесса накопления отдельных экспериментальных фактов и формирования общего научного вывода. Этот переход субъективного представления в объективное знание может осуществляться, например, при разработке типологии исследуемого феномена, когда индивидуальные черты объекта нивелируются и в исследовательском сознании вырисовывается панорама главного. Хотя на время и теряются подробности, исследователь получает более ясную картину наиболее важных направлений развития изучаемого объекта.

Абстрагирование от особенностей, вычленение существенных черт — суть преобразования субъективности в объективный факт или психологического явления — в закон. Здесь уместно отметить, что не всегда объективность знания напрямую определяется прагматичностью опыта. Объективность психологического знания может выражаться в виде альтернативных фактов, т. е. исследователь «намечает объективность», указывая, что испытуемый в одной ситуации может вести себя так, а в другой — поступать по-другому. Или же определяется вариативность действий человека в одной и той же ситуации.

Конкретная цель исследования в поиске знания существует по крайней мере в трех видах: открытия, доказательства и конструирования уникального знания. Эти виды не являются антиподами и объединяются тем, что в результате проявления творческого подхода к изучению действительности рождается новое знание. Открытие включает в свое содержание процесс эмпирического познания объекта, уже существующего в действительности независимо от исследователя (и в этом его существенное отличие от конструкции). Конструирование в науке вообще существует в форме изобретения, т. е. создания искусственного объекта, которого нет в природе. В психологии понятие «конструкция» может относиться в полной мере лишь к области создания уникального инструмента (метода) исследования психики, в основу которого положены оригинальные идеи авторов (пятна Роршаха). Доказательство можно назвать особым видом научного исследования, так как процессы открытия и доказательства в рамках получения нового научного факта хотя и близки, но все же не тождественны и не совпадают ни во времени, ни в пространстве. Доказательство представляет собой познавательный процесс обоснования полученных фактов как истинных, в основу которого могут быть положены: формально-логический анализ исследуемых психологических фактов и явлений, интуиция ученого или уверенность в правильности разрешения проблемы.

В результате исследований экспериментатор выявляет некие научные факты (научные знания), содержащие истину. Они подразделяются на эмпирические и теоретические знания. Эмпирическое знание представляет собой полученные в результате эксперимента (наблюдения) факты в форме событий, эффектов, явлений, свойств, связей и отношений. Открытие нового эмпирического факта имеет решающее значение для развития системы научного знания, в частности научной теории, оно является условием разработки последней. Э. В. Ильенков¹ отмечал, что «процесс выявления категорий совершается в ходе анализа последовательного ряда факторов, в ходе движения мысли от факта к факту по пути систематического углубления понимания их универсальной взаимосвязи»^[9][10]. К эмпирическим фактам принадлежат: 1) экспериментальные факты, предсказанные теорией, т. е. находящиеся в отношении логической зависимости или предсказуемости; 2) экспериментальные факты, не предсказанные теорией, но вписывающиеся в нее или ее более развитую форму^[11]; 3) экспериментальные факты, вступающие в конфликт с существующими теориями и требующие для своего объяснения коренной ломки существующих взглядов, построения новой теории, т. е., возможно, фундаментальных преобразований научных знаний.

Исследователь в области философии науки Т. Кун (Th. Kuhn) заметил, что динамичность (частота) коренных преобразований науки зависит от этапа ее развития, на котором она в данный момент находится. Он писал, что «в научном развитии бывают нормальные периоды, когда существует общее согласие в отношении правил, с помощью которых решается, какая теория более валидна. В развитии науки имеют место и экстраординарные, или революционные, периоды, когда ученые должны делать свой выбор на основе правил, которые не являются элементами прежней парадигмы. После такой революции выбор новой преобладающей теории первоначально не обосновывается в терминах правил решения, принятых в предшествующий период нормальной науки»^[12]. Степень взаимовлияний теории и экспериментальных исследований тоже зависит от того, на каком этапе развития (преобразований) находится наука.

Для этапа нормального развития науки экспериментальные данные подтверждают, а не доказывают теорию. Более того, как указывает В. Н. Дружинин, эксперимент предназначен для опровержения гипотезы. И если этого не происходит, то гипотеза считается подтвержденной. Любое экспериментальное знание несет на себе отпечаток теории. В революционный период смены теории эмпирические факты более низкого уровня, исходящие непосредственно из лабораторных экспериментов, остаются относительно неизменными, даже при условии, что некоторые из них вызывают научно-исследовательские аномалии. Изменяются научные формулы более высокого теоретического уровня. На основе революционных изменений с появлением в последующий период новой теории происходит пересмотр подходов к интерпретации научных фактов более низкого уровня. Коренные преобразования в науке происходят целостно, т. е. изменяются не части (части-элементы в психологии относительно постоянны), а изменяется структура (теория). И интерпретация элементов, т. е. фактов, исходит из новой устанавливающейся структуры.

Теоретическое знание представляет собой новую упорядоченную систему понятий, формулировок законов и принципов, выполняющую функции объяснения и предсказания эмпирических результатов (фактов). Его развитие идет в двух основных направлениях: во-первых, по пути конкретизации, уточнения, насыщения и разработки деталей существующих концепций; во-вторых, в направлении открытия новых фундаментальных теорий, которые основаны на уникальных знаниях, принципиально отличающихся от уже существующих.

Концептуальные построения могут возникать из других на основе внутренней логики их дальнейшего развития, выходя далеко за пределы области установленных эмпирических фактов. Здесь они генерируют новые знания, дополняющие и уточняющие отдельные фрагменты теории, входящие в нее в качестве недостающих звеньев, прогнозирующие неизвестные ранее явления и их свойства, будущие события и пр. Это объменяется тем, что абстрактные теоретические конструкции, возникающие в конечном счете на эмпирическом фундаменте, способны аккумулировать обширную информацию о соответствующем фрагменте действительности. Исследователь, пользуясь определенными эвристическими принципами и правилами логики, может извлекать из них эту информацию в качестве следствий, не обращаясь непосредственно к эксперименту. Истинность полученных при этом фактов на первых порах определяется логическим путем и лишь впоследствии подтверждается или опровергается экспериментом.

Проблема научного вывода или интерпретации экспериментальных процедур в психологии является важнейшим теоретическим пунктом. Психологический вывод представляет собой систему восхождения эмпирических признаков к образу психологической реальности. Эта реальность может стать системой только в процессе комплексного эксперимента в результате применения системы методов.

Научный вывод, таким образом, является системным процессом и в то же время действием уникальным. Уникальность его определяется способностью психолога не только системно спроектировать типовую психологическую реальность на основе полученных экспериментальных данных, но и выявить особенность, нетипичность исследуемого явления.

До XX в. экспериментальные процедуры трактовались дефиниционно, т. е. результат эксперимента, подкрепляющий теорию (гипотезу), являлся неоспоримым научным фактом. В настоящее время плюрализм мнений в науке, особенно в социальной и гуманитарной сферах, привел к такой ситуации, когда не всякий экспериментально подтвержденный результат становится научным фактом. Еще в XVII в. Б. Паскаль указывал на то, что во всех предметах, в которых обоснование состоит в опытах, а не в доказательствах, нельзя допустить никакого универсального утверждения без всеобщего перечисления всех частей или всех различных случаев, так как одного-единственного случая достаточно, чтобы помешать всеобщему выводу. Этого мнения придерживались Д. Юм (D. Нише), К. Поппер (К. Popper), Л. С. Выготский и другие ученые, которые отмечали, что теория может ограничивать эмпирическое знание.

В логике науки широко распространена схема Л. Эйлера (L. Euler), выражающая сочлененность теоретического и эмпирического знаний в виде концентрических эллипсов (рис. 1.2). При этом больший эллипс — это совокупность эмпирических фактов, а меньший (внутренний) эллипс обозначает совокупность теоретических (научных) воззрений.

Рис. 1.2. Схема Эйлера

Если ориентироваться на данную схему, то правдоподобность теории определяется соотношением малого и большого эллипсов. Чем меньше площадь кольца вокруг малой фигуры, тем более правдоподобна теория, и наоборот.

Научная теория утверждается в процессе ограничения правдоподобных, конкурентных гипотез. Беспокойство вызывают не вообще неудачные попытки контроля экспериментальных переменных, а лишь те, которые допускают правдоподобные конкурентные гипотезы, проявляющиеся наряду с экспериментальными гипотезами, принятыми исследователями, вследствие действия посторонних причин. Эти причины порождают так называемые искусственные факты (артефакты), подтверждающие отнюдь не избранную экспериментатором гипотезу, а конкурентную ей. Большое сожаление (а иногда и уныние) вызывает появление таких конкурентных гипотез, которые по степени научной доказанности превосходят результаты спланированного эксперимента. Но данная эмоция исследователя должна лишь активизировать, а не тормозить его познавательный азарт.

• [1] Термины «научный поиск» и «исследование» здесь употребляются как синонимы.
• [2] Релятивизм — это относительность познания.
• [3] Сорокин П. А. Кризис нашего времени // Человек. Цивилизация. Общество: нер. с англ. / общ. ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов. М.: Политиздат, 1992. С. 430.
• [4] Сорокин Я. А. Указ. соч. С. 431.
• [5] Категория «достоверность» может рассматриваться в теории психологического измерения и трактуется как валидность, надежность и прогностичиость измерительного средства.
• [6] Сорокин П. А. Кризис нашего времени // Человек. Цивилизация. Общество: нер. с англ. / общ. ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов. М.: Политиздат, 1992. С. 430.
• [7] Русский философ XIX—XX вв.
• [8] См.: Гидиринский В. И.

  Введение

  в русскую философию. Типологический аспект. М. :Русское слово — PC, 2003.

• [9] Советский философ XX в., марксист, разработчик идей объективного идеализма.
• [10] Ильенков Э. В. Диалектическая логика: очерки истории и теории. 2-е изд. М.: Политиздат, 1984. С. 208.
• [11] Примером данного подвида являются и некоторые неожиданные («случайные») экспериментальные открытия, не предсказуемые основным планом эксперимента, но вписывающиеся в теорию без существенных ее преобразований. Такой «побочный продукт» эксперимента может обладать подлинностью научного открытия, если «счастливая случайность"выпадет на долю «подготовленных умов».
• [12] Кун Т. Структура научных революций. М.: ACT, 2009. С. 234.