Принцип цикличности в белорусской народной педагогике

В ходе культурно-исторического развития в белорусской народной педагогике сложилась совокупность принципов, которыми определялись общее направление воспитательной деятельности и организация эстетического воспитания: 1) культуросообразности; 2) связи с трудом; 3) единства воспитания с религиозно-мифологическим народным мировоззрением; 4) природосообразности; 5) цикличности. Их специфика состояла в том, что учитывались не только особенности развития личности, но и определенный тип культуры, способ организации жизни и быта, региональные обычаи и традиции, а также закономерности функционирования фольклора как устного массового самодеятельного искусства.

Наиболее существенным, системообразующим для белорусской народной педагогики стал принцип цикличности, который содействовал эстетическому воспитанию каждого человека на протяжении всей жизни. Он отражает синкретизм народной воспитательной практики и художественно-эстетической культуры и содержит в себе следующие требования: учет возрастных особенностей, преемственность, систематичность, органичное включение воспитанников во все сферы жизнедеятельности, непрерывность воспитательного воздействия. Принцип цикличности выявлял взаимосвязь всех составных частей народной педагогики, придавая эстетическому воспитанию целостный характер.

Цикличность понимается как совокупность взаимосвязанных явлений и процессов, которые образуют законченный круговорот развития на протяжении определенного промежутка времени, обусловленного природными ритмами и сроком сельскохозяйственных работ. Цикличность свойственна всей народной культуре, что фиксируется исследователями различных отраслей гуманитарных наук [1, с. 59]. Г. Н. Волков отмечает самое непосредственное влияние цикличности на процесс формирования личности в народной педагогике: «Программа воспитания порой оказывалась распределенной по годам, месяцам и даже по дням недели и была тесно связана с годовыми трудовыми циклами» [2, с. 59].

Эстетическое воспитание в значительной степени обусловлено повторяемостью народных праздников и обрядов и осуществляется на основе календарно-об-рядовой и семейно-обрядовой поэзии, каждая из которых имеет отдельно заданную цикличность. Кроме того, существуют «сложные внутренние взаимосвязи между двумя глобальными циклами обрядовых структур нашей культуры: обрядами годового круговорота и обрядами, которые сопровождают основные этапы в жизни каждого человека: родины—крестины—свадьба-погребение и поминки» [3, с. 15]. Процесс эстетического воспитания обновляется каждый год, развивается по спирали, благодаря чему достигается углубленность, постепенное вживание в культуру. Таким образом, полный цикл эстетического воспитания — это жизнь человека от рождения до смерти, где семейно-бытовой цикл является стержнем, на который каждый год нанизываются годовые кольца традиционного календарно-обрядового фольклора.

Усвоение народной культуры происходило поэтапно, соответственно возрасту и возможностям каждого человека. Народное мировоззрение и эстетические традиции воспринимались детьми от рождения: через детский фольклор, игровое отражение музыкального быта взрослых со всеми его местными особенностями, а также интерьер родного дома, отношения с природой, непосредственно в практической деятельности. И этот процесс продолжался всю жизнь, что делало народное искусство значимым для каждого человека. Так, дети вначале только наблюдали за ходом свадьбы родных, друзей, знакомых; однажды сами становились ее главными действующими лицами; в пожилом возрасте передавали народные эстетические традиции молодежи. При этом психологические ощущения человека менялись, но основные формы и содержание эстетического воспитания оставались неизменными, что позволяло каждый раз по-новому, но в хорошо знакомых обстоятельствах переживать свою роль. Конкретное музыкальное действо при повторении воспринималось иначе, сквозь призму обогащенного личного опыта человека. И каждое очередное «проживание» высвечивало его новые грани [4, с. 188].

Хороводы и хороводные песни были распространены преимущественно в среде молодежи, но в ходе значимых народных праздников и обрядов исполняли их и взрослые.. Согласно возрастной и временной цикличности, даже приуроченные к одному и тому же событию, они воспринимались каждым поколением по-своему. И только последовательно пройдя все этапы жизненного пути, человек постигал глубинную сущность народного искусства, в создании которого сам принимал самое непосредственное участие и которое, в зависимости от возраста, по-разному эмоционально переживал и оценивал [4, с. 188−189].

Участниками многих хороводов («Сонейка», «Пахаванне стралы») обязательно являлись дети, что благоприятно сказывалось на развитии их эстетического сознания и усвоении эстетических навыков, готовило практически каждого, а не только наиболее одаренных и талантливых, к участию в народных праздниках и обрядах. Хоровод входил и во взрослый, и в детский фольклор, объединяя собой годовой и жизненный циклы эстетического воспитания, воплощая массовость, преемственность. Эта уникальная форма эстетического воспитания у большинства славянских народов в целом рассчитана не на зрителей, а прежде всего на участников, характеризуется единством создания и исполнения, универсальностью и импровизацией.

Белорусская народная педагогика опирается на постоянно-цикличный характер природных, социально-психологических, художественно-эстетических и воспитательных явлений. Эстетические традиции формировались веками: складывались характерные черты орнамента, комплексы календарно-обрядовой и семейно-обрядовой поэзии. Они аккумулировали многовековую воспитательную, трудовую и художественную мудрость народа, на основе которой осуществлялось непрерывное культурно-эстетическое развитие личности, передача художественно-эстетического опыта и обучение лучшим образцам народного творчества. Традиционный уклад жизни имел точно заданные ритм и цикличность, которые содействовали слаженности в жизненной, трудовой и эстетической деятельности. При цикличном подходе сфера художественно-эстетической культуры практически не могла превзойти сущностных сил и возможностей личности, была доступной и воспринятой каждым, на что в народной педагогике обращалось значительное внимание. Это достигалось также благодаря достаточно широкому выбору проявления способностей в различных формах художественно-эстетической и эстетически-трудовой деятельности. Сельскохозяйственный труд гарантировал включенность человека в цикл сельскохозяйственного календаря через непосредственный контакт с природой.

Принцип цикличности, тесно связанный с традицией, с основными законами народной эстетики и воспитания, действовал на всех уровнях традиционной культуры. Так, песни о труде исполнялись трижды в год: в Пилиповку — за прядением кудели, во время весенней толоки и во время жнива; заканчивалось их исполнение после уборки основных культур: льна, конопли, проса [5]. Их повторяемость содействовала преемственности традиций, обеспечивала целостность процесса эстетического воспитания. Одежда и изделия ткачества, которые постоянно сопровождали человека, отличались по сезонам, возрасту и социальному статусу. Красиво и торжественно наряжались на семейные торжества (крестины, свадьба) и для выполнения важных сельскохозяйственных работ (сев, первый выгон скота в поле, жатва). Пословицы и поговорки, отражавшие строгое подчинение народной культуры природным, жизненным и празднично-обрядовым циклам, определяли, куда и какую одежду нужно носить или, наоборот, указывали на несоответствие: «Прыбралася, як на вяселле» [6, с. 146]. Цель и задачи обрядовых действий определяли эстетику внешнего вида, употребления пищи, питья: «На Радаушцу да абеду пашуць, па абедзе плачуць, а к вечару скачуць» [7, с. 89].

Орнаментация изделий также подчинялась цикличности жизни и природных явлений: во-первых, на упорядоченном повторении элементов строился народный орнамент, во-вторых, существовали специальные узоры ткачества и вышивки к рождению, свадьбе, большинству календарных праздников. Таким образом, народный костюм и орнамент играли значительную роль в организации эстетического воспитания, были органично связаны с процессом развития личности.

Фольклористами выявлена годовая цикличность в загадывании загадок, что связано с магической функцией народного творчества, которая с развитием общества постепенно утрачивалась, заменяясь на эстетическую и воспитательную. В средние века бытовала традиция загадывать загадки только в строго определенное время: осенью и зимой, после окончания полевых работ, когда природа засыпает и не может «подслушать» тайный язык загадок, в котором иносказательно обозначались многие природные явления и объекты. Таинственность имела воспитательное значение: активизировала фантазию и делала загадки наиболее действенным, образно-ассоциативным каналом трансляции народного мировоззрения.

Цикличность свойственна и народным играм, особенно обрядового характера: «У тура», «Муж i жонка», «Свiнка», «Воук i авечкi «, Тус iлебедзi». Они приурочивались к определенным праздникам и временам года, в них участвовали и взрослые, и дети. Практически все традиционные повторяющиеся народные игры, праздники, обряды имели устойчивый сценарий, который только возобновлялся участниками, но не создавался ими заново. Таким образом, система художественных действий была зафиксирована в коллективной памяти людей и воспроизводилась автоматически, что достигалось путем многократного повторения, примера, перенимания и глубокой веры в целесообразность извечной эстетическо-художественной практики.

Цикличность фольклора воплощена в общеславянской мифологии, в повторяемых каждый год действиях богов, их воскрешении и смерти, что отображено в круговороте наиболее древних годовых праздников. Как отмечают исследователи, цикличность явлений природы в мифологическом творчестве была перенесена и на жизнь человека, в социум, высказана на языке образов. События постоянно обновлялись в календарных обрядах. Так, празднование Нового года через ворожбу, приметы связывает с предками, символизирует обновление жизненных сил человека и природы, замыкая кольцо цикличного времени [5, с. 131—133]. Благодаря такой организации народных праздников создавалось соответствующее эмоционально-психологическое настроение, жизнь приобретала ритм, достигалась преемственность в эстетическом воспитании. Все художественное творчество распределялось согласно порам года, что обеспечивало поддержание гармонии в жизни человека, общества и природы.

Народные художественно-эстетические действия исполнялись только в строго определенное время: свадебную песню можно было услышать только на свадьбе (преимущественно осенью), колядную — зимой и т. д. Такой подход был закреплен традицией, поддерживался религиозными ограничениями: «За стадом i пecнi свае: на вяселле — вясельныя, на хрысцiнах — хрысцiнныя» [7, с. 120]. Музыка, гуляние «не в пору» вызывали в народе осуждение, негативное отношение. Это шло не только от суеверий, но и от осознания большой силы эстетического воздействия искусства, которым нельзя злоупотреблять. Из понимания значения магии музыки и песни следовало требование своевременности эстетически-художественных действий и поведения: «Хто у пятнiцу спявае, той у нядзелю плача» [6, с. 117].

Ограничение было направлено на то, чтобы народное искусство не стало явлением привычным, чтобы его эстетический компонент не ослабил эмоционально-чувственного и воспитательного. В результате человек не переставал удивляться, ярко воспринимал обряд, с нетерпением ждал наступления каждого торжества. Цикличное чередование будней и праздников содействовало повышению социальной значимости эстетического воспитания, обеспечивало наполнение эстетически-воспитательным содержанием всех сфер жизни. Приуроченность народного творчества к определенным периодам нельзя игнорировать и сегодня, поскольку это приводит к нарушению закономерностей освоения эстетических навыков и формирования эстетического сознания. Анализируя деятельность современных средств информации, музыковеды отмечают:

Приуроченность народного творчества к определенным периодам нельзя игнорировать и сегодня, поскольку это приводит к нарушению закономерностей освоения эстетических навыков и формирования эстетического сознания. Анализируя деятельность современных средств информации, музыковеды отмечают: «Цикличность фольклора как бы „размыкается“ в нашем неограниченно транслируемом искусстве. Однако сама жизнь, чтобы сохранить себя, вынуждена вырабатывать новую цикличность, которая на поверку оказывается возвращением прежней, ранее отброшенной цикличности естественной смены сезонов и времен года» [4, с. 194].

Эстетическое воспитание в белорусской народной педагогике осуществлялось непрерывно, на протяжении календарного года и всей жизни, содействуя наиболее полному раскрытию творческого потенциала личности. На основе принципа цикличности процесс эстетического воспитания приобретал устойчивость и поступательность, избавляясь от поверхностности и поспешности. Он основывался на традиционности и ритмичности человеческого бытия, природных и эстетических явлений, которые не сразу, а только через систематическую повторяемость раскрывают свою настоящую сущность и красоту.

Принцип цикличности входил в свод неписаных, но последовательно осуществляемых положений белорусской народной педагогики, поэтому его можно отнести не только к эстетическому воспитанию, но и к другим аспектам воспитательной практики народа. Во многом именно цикличность как объективная закономерность процессов взросления и воспитания личности, а также основа функционирования народного искусства и традиционного уклада жизни, позволяет рассматривать белорусскую народную педагогику как целостную саморазвивающуюся систему.

Выводы по первой главе Народная педагогика — составная и неотъемлемая часть общей духовной культуры народа. Выдающиеся педагоги прошлого много внимания уделяли изучению педагогических воззрений народа и его педагогического опыта. Педагоги-классики полагали, что народная педагогика обогащает науку о воспитании, служит ее опорой и основой.

Определенный уровень педагогических знаний, конкретный исторический этап в духовном прогрессе человечества, служит основой, на которой возникла и развивалась педагогическая наука. Но и в последующем — как возникновение художественной литературы не уничтожило устного творчества, так и педагогическая наука не вытеснила совсем из повседневной жизни народа его педагогические воззрения. Педагогическая наука и народная педагогика вступили в сложные взаимодействия друг с другом и взаимно благоприятствовали развитию друг друга, создавая единое пространство, которое может быть названо педагогической культурой.

Устои народной, особенно старой деревенской жизни не следует идеализировать: в них немало противоречивого, угрюмого, черного, заскорузлого. Эти противоречия, порождаемые историческими условиями, накладывали свой отпечаток и на народные педагогические традиции. Однако духовную жизнь народа всегда определяли труд, душевный талант и человечность, именно они способствовали воспитанию подлинно народных характеров. Так, например, очень много смысла в тысячелетней чувашской традиции, когда трудолюбивым называют только того, кто и нелюбимую работу делает с любовью.

В народе испокон веков вырабатывался свой, самобытный нравственный уклад, своя духовная культура. У всех народов было много обычаев и традиций, облагораживающих жизнь трудящихся. Они проявлялись и в отношении к природе, и в поэзии земледельческого труда, и в устном народном творчестве, и в удивительных народных ремеслах, и в красоте одежды, и в православных законах гостеприимства, и в добрых обычаях хорошего тона и правилах приличия.

Успешное развитие культуры, системы народного образования возможно только на естественном многовековом фундаменте народных традиций. Педагогические наука и практика, игнорирующие коллективный педагогический опыт народа, не могут стать существенным элементом массовой педагогической культуры.