Наука. 
Социология

Одним из главных предметов исследовательского творчества М. Вебера являлась наука. Студентам МИФИ — будущим инженерам-исследователям, учёным, необходимо знать его взгляды на сей счёт. Учитывая также то, что МИФИ стал национальным исследовательским университетом, мы, социологи, рассматривая подобного рода вопросы, будем способствовать росту научной культуры студенческой молодёжи.

Проблему науки М. Вебер актуализировал едва ли не в каждой своей работе. К тому же сделал знаменитый доклад перед студентами Гейдельбергского университета, чтобы показать, в чём состоит их призвание как будущих учёных и преподавателей. Доклад получил название «Наука как призвание и профессия» и фактически стал своего рода программным «манифестом» научных взглядов М. Вебера. Этот доклад получил широкий резонанс в научных и образовательных кругах.

Но этот доклад исследователи его творчества рассматривают и более широко. В нём обнаруживается стремление М. Вебера актуализировать проблему превращения духовной жизни в духовное производство и рассмотреть связанные с этим вопросы разделения труда в сфере духовной деятельности, изменения роли интеллигенции в обществе, наконец, судьбы европейского общества и европейской цивилизации вообще.

Что касается собственно взглядов на науку, её суть, значимость, функции, роль учёного, то они в кратком изложении таковы.

С точки зрения М. Вебера: «Сегодня наука есть профессия, осуществляемая как специальная дисциплина и служащая делу самосознания и познания фактических связей, а вовсе не милостивый дар провидцев и пророков, приносящий спасение и откровение, и не составная часть размышления мудрецов и философов о смысле мира» [4, с. 731].

Наука имеет как практическое, так и чисто интеллектуальное значение. Во-первых, наука, прежде всего, разрабатывает, конечно, технику овладения жизнью — как внешними вещами, так и поступками людей — путём расчёта. Во-вторых, наука разрабатывает методы мышления, рабочие инструменты и вырабатывает навыки обращения с ними. В-третьих, она содействует обретению ясности. Разумеется, при условии, что она есть у самих учёных. Наука занимается поиском ради чисто практических, в более широком смысле слов технических целей, чтобы ориентировать наши практические действия в соответствии с теми ожиданиями, которые подсказывает нам научный опыт. Но не только ради практических целей люди занимаются наукой. Ею занимаются также «ради неё самой», поскольку без науки нет умственного прогресса. Научный прогресс — это неотъемлемая часть, причём важнейшая, процесса интеллектуализации общества. Правда, возрастающая интеллектуализация и рационализация не означает роста знаний о жизненных условиях, в каких приходится существовать человеку. «Она означает нечто иное: люди знают или верят в то, что стоит только захотеть, и в любое время всё это можно узнать; что, следовательно, принципиально нет никаких таинственных, не поддающихся учёту сил, которые здесь действуют, что, напротив, всеми вещами в принципе можно овладеть путём расчёта. Последнее в свою очередь означает, что мир расколдован» [4, с. 713−714].

М. Вебер полагает, что в современной науке отдельный исследователь может создать что-либо существенное, завершённое только при условии строжайшей специализации. «Завершённая и дельная работа, - утверждает он, - в наши дни всегда есть специальная работа». Это должен понять каждый, кто связывает себя с наукой. Однако уместно заметить, что сам М. Вебер был учёнымэнциклопедистом. Круг его интересов не ограничивался строжайшей специализацией. И когда его однажды спросили, почему он отваживается на столь всеобъемлющие исследования, он ответил: «Я хочу знать, сколько я могу охватить».

М. Вебер пытается сконструировать идеальный тип учёного. С его точки зрения, учёный есть человек, который не должен стремиться к господству над людьми. Главный смысл его жизни заключается в поисках истины. Именно в ней он обретает удовлетворение и достоинство. Учёный — это интеллигент, человек чести, прежде всего, интеллектуальной чести. Это независимый и ничем не обременённый кроме самой науки человек. Он не должен тосковать, ждать, но обязан действовать. Учёный не пророк, а труже-

ник, деятель, способный к исчерпывающему объяснению. Причём, надо действовать в соответствии с требованиями времени. Важно соответствовать «требованиям дня». Учёному должны быть присущи страсть, увлечённость, пытливость, убеждённость, наконец — вдохновение. Учёному обязательно нужна идея, одной установкой на холодный расчёт ничего не достигнешь. Идея подготавливается только на основе повседневного упорного труда. Учёный должен быть хорошо образован, вооружён методологией, добротно знать своё дело. Настоящие научные приобретения даются нелегко. М. Вебер — непримиримый противник научного упрощенчества, дилетантизма, как впрочем, и дилетантизма в политике, экономике, искусстве. «Личностью» в научной сфере является только тот, кто служит лишь одному делу" [4, с. 711]. То есть занимается основательно, глубоко, разносторонне научными исследованиями, посвящает науке всю свою жизнь.

С точки зрения немецкого мыслителя, наука динамична, быстро развивается. Судьба и смысл науки таковы, что многое в ней быстро устаревает, что-то может быть превзойдённым. «Но быть превзойдёнными, в научном отношении — не только наша общая судьба, но и наша общая цель» [4, с.712]. То есть учёный не должен огорчаться, отчаиваться, если его наработки устареют через 10−20 лет. Он считает, что так собственно и должно, за редким исключением, быть. Ведь прогресс науки бесконечен. Другие исследователи должны пойти дальше нас.

Особо обратим внимание на один очень тонкий, деликатный нюанс, обозначенный М. Вебером. В наше время иногда можно слышать от студентов-технарей упрёки в адрес гуманитаристики. Мол, зачем нужны философия, социология, политология и т. д. Что они дают? Дескать математика, физика, химия — это да! Вот что говорит М. Вебер на сей счёт, выступая перед студенческой аудиторией: «Естественные науки, например физика, химия, астрономия, считают само собой разумеющимся, что высшие законы космических явлений, конструируемые наукой, стоят того, чтобы их знать. Не только потому, что с помощью такого знания можно достигнуть технических успехов, но и „ради него самого“ — если наука есть „призвание“. Сама эта предпосылка недоказуема. И точно так же недоказуемо, достоин ли существования мир, который описывают естественные науки, имеет ли он какой-нибудь „смысл“ и есть ли смысл существовать в таком мире. Об этом вопрос не ставится» [4, с. 719].

Кстати М. Вебер был очень щепетилен в отношении правильно поставленных вопросов в науке. Неверно поставленный вопрос может привести к соответствующим результатам, считал он. Конечно же, нельзя воспринимать суждение М. Вебера как недооценку роли или огульную критику естественных наук. Главная мысль немецкого исследователя заключается в том, что науки естественные и гуманитарные — общезначимы. И те и другие способствуют познанию мира и развитию человеческого интеллекта.

М. Вебер принадлежал к числу учёных, возражавших против науки, построенной на этических принципах. Наука должна быть внеэтичной, этически нейтральной, пие. беспристрастной. Результаты науки могут быть таковыми, что они затрагивают интересы какого-то народа, расы, общности. Например, генетик в результате исследования может обнаружить, что различия в интеллекте связаны с биологическими особенностями. Разумеется, в этом случае исследование прекращать нельзя, хотя оно может вызвать неприятие и недовольства в определённых кругах. Царство нравственных ценностей есть царство сражающихся кумиров, требующих верности противоречивым этическим представлениям. М. Вебер всегда настаивал на том, что люди науки должны обязательно руководствоваться духом науки, выступать в качестве учёных, но совершенно не обязательно в качестве граждан. Надо заметить, что с позиции нашего времени, когда наука достигла умопомрачительных успехов, когда с помощью её наработок можно радикально изменить окружающий мир и даже погубить человечество, тезис М. Вебера о неэтичности науки — неприемлем. Если просто говорить его же (веберовским) языком, то тезис быстро устарел. Тогда он был актуален как средство борьбы с теологией, мракобесием. Современный учёный обязательно должен быть гражданином. Может быть, даже в первую очередь гражданином, ответственной личностью, а потом уже учёным. Конечно же, М. Вебер не сциентаст, но острота проблем, поднятая и поставленная этим талантливым исследователем, дала существенный импульс возрастанию интереса к науке и её влиянию на развитие общества.

Таковы, вкратце, основные социологические идеи Макса Вебера. Их значимость для социологии, для науки в целом, безусловна. Прожив короткую по человеческим меркам жизнь, он создал столько, что этого хватило бы на целое поколение исследователей. Как отметил немецкий философ Карл Ясперс, выступая перед студентами Гейдельбергского университета на траурном митинге по случаю смерти М. Вебера: «Он занимался исследованием из чистого, лишённого личного интереса влечения к познанию, обладал глубоким знанием методов, способов того, как обосновывается значимость познания и в каких границах оно имеет силу. Он полностью владел техническим аппаратом научного ремесла, был неподкупен в критической оценке, чьих бы то ни было научных заслуг… Макс Вебер был учёным высшего ранга…» [22, с. 561−562].

Разумеется, с такой оценкой научной деятельности выдающегося немецкого социолога нельзя не согласиться.

В заключение отметим, что социологические идеи М. Вебера оказали глубокое влияние на пути развития социологии в XX веке. Они, в своей основе, актуальны и в наши дни. Каждому уважающему себя студенту рекомендуем ознакомиться с его произведениями, по крайней мере, почитать «Протестантскую этику и дух капитализма» и «Науку как призвание и профессию». Молодым интеллектуалам, да и не только молодым, здесь есть чем «поживиться».