Научные революции опять на заднем плане исторических исследований

Сам по себе термин «революция», как и любой другой, исторически нагружен, и в это исторически сформированное содержание понятия революции прочно вошел компонент коренной переделки старого. Поэтому исследователи науки, в последние десятилетия, имея дело с событиями прошлого как не утратившими для нас своего значения в качестве событий уникальных, неповторимых, не стертых со страниц истории последующими событиями, или имея дело с современными теориями, сосуществующими, несмотря на различный характер объяснения ими действительности, в значительной степени избегают инстинктивно использования понятия научной революции.

Появляются другие понятия, ранее существовавшие на периферии философских и исторических исследований науки, такие как уникальность, событие, самодетерминация, выбор, диалогичность, субъектность научного знания и т. п.

Понятие научной революции, как оказалось, было наиболее эффективным, когда оно работало в паре с такими понятиями, как эволюционизм, кумулятивизм, непрерывность, поступательность.

Понятие научной революции, выталкиваемое постоянно из философских, исторических, социологических концепций, незримо присутствовало в них как выражающее основную движущую силу научного прогресса. Как и подобает «силе», она не анализировалась логически, ее природа не выяснялась.

Но вот она была вытащена на свет и ее попытались разложить на части (кризисная ситуация, возникновение аномалий, конкуренция старой и новой теорий и т. д.), каждая из которых подверглась изучению, анализу, интерпретации, была испытана на логическую противоречивость и рационалистическую значимость. И стало ясно, что понятие научной революции сработало в направлении упразднения исходных предпосылок концепций развития науки, в которых как нечто само собой разумеющееся предполагалась неизбежность разрушения старого знания в ходе научной революции, замены его новым и на его базе перестройки всей прошлой истории.

Как только исследователи взглянули на понятие научной революции как на некоторую проблему, требующую решения, это понятие трансформировалось таким образом, что лишилось одной из своих основных характеристик — функции разрушения, и на этом прекратило свое существование в прежнем качестве.