Основные мотивы творчества Д.И. Рубиной

Мир, созданный Рубиной в израильский период творчества, имеет точку отсчета, или поворота, — это Земля иудеев, Иерусалим как ее символ. В рубинской прозе большое значение имеют раритеты материального или внематериального происхождения: старые и старинные вещи, предания, байки, воспоминания. Рубинскую героиню-рассказчика притягивают в антикварных лавках старинные вещи, оставшиеся без хозяев: за каждой из них — человеческая судьба, история, эпоха. Музыканта по образованию, рассказчика по профессии, Дину Рубину привлекают люди креативные, неординарные: герои-художники, «клоуны», яркие личности — почти в каждом ее произведении.

Значимым концептом, образом, мотивом в поэтике Рубиной становится Дом. Дом имеет как реальные, так и символические черты, воплощенные в диапазоне от созидания Дома до его разрушения. Дом не столько жилище, сколько его поиск — от душевной бездомности к обретению гармонии, если и недостижимой вообще, то хотя бы увязывающей личный, исторический и мифологический опыт сознательной и бессознательной жизни героини. Основные мотивы еврейского концепта Дом — изгнание и восхождение. Поиск Дома героиней сродни его «строительству».

Концепт Мессии (Машиаха) и мессианства в прозе Рубиной. Появление этого мотива в прозе писателя связано с ее израильским периодом жизни и творчества. Спектр звучания мотива Мессии у Рубиной многогранен: комический, трагический, мистический, мифологический и индивидуально-авторский, нравственно-моралистический.

Среди многочисленных «мессий» в рубинской прозе присутствуют такие, аналогами которых в христианской культуре являются юродивые, в мусульманской — дервиши, а в иудаистической — род «странных» людей, которых именуют то шлемилями, то мешугами / мешугинерами.

В многозвучном мессианском спектре есть доля авторской иронической игры, в глубине которой запрятана (чтобы не выглядеть пафосной) морально-этическая позиция писателя: «А не перенести ли действие на канун Судного дня? Или наоборот — на вечер Судного дня», то есть в сущности — не все ли равно? Куда важнее сделать гуманистическую позицию внутренним законом, чтобы не трепетать в канун Судного дня, отстаивая многочасовой молебен, гадая, какой приговор будет вынесен тебе. Праведность, благотворительность, согласно иудаистической морали, — закон повседневной жизни.