Роман «Ночь ласковая»

Можно утверждать, что Фицджеральд начинает работать над новым романом сразу после выхода «Великого Гэтсби». В нем мало рассказываться о пагубном влиянии експатрианства на молодого талантливого творческого американца, действие — происходить в Париже и на Ривьере. Названия задумывались разные: «Our Type» (Наш тип), «The World’s Fair» (Всемирный ярмарок), «The Melarky Case» (Случай с Меларки), а был и такой: «The Boy Who Killed His Mother» (Парень, убивший свою мать). В 1926 году Фицджеральд пишет Перкинс, что увлечен работой над новым романом, он стремился создать лучший американский роман своего времени, он намеревался не повторять лаконичной формы «Великого Гэтсби», а написать длинный психологический или философский роман вроде «Ярмарке тщеславия». 1928 при встрече сообщает своего постоянного редактора, рукопись уже написано вчерне. Первая часть его поступает в издательство, но дальше этого процесс не идет. Видимо, творческий порыв автора тормозит целая серия внешних факторов. Это и смерть отца, и серьезная болезнь жены и резкая смена американского климата — безграничное процветание прерывается Великой Депрессией. И это означало национальную трагедию, крах промышленности и падение банковской системы, всенародное безработицы и миллионы личных трагедий. Такой Америки писатель не знал, хотя и предчувствовал трагический финал «счастливого карнавала» заранее. Он продолжает писать не столько о меняющиеся ситуации в стране, сколько о проявлении в этих ситуациях ее внутренней сущности.

В окончательном варианте роман был назван «Ночь ласковая» (Tender is the Night), хотя инверсия в английском языке не может быть равнодушным к трактовка фразы, и, мне кажется, что название «Нежная ночь», или еще точнее — «Нежность — то ночь». Строка, взятый из стихотворения Китса «Ода к соловью», передала бы содержание книги с указанием жанра" романтический роман «(опущенном в украинском переводе), адекватно, сохранила бы определенную таинственность, двусмысленность нежности, которая является такой темной и загадочной, как ночь. Он вышел в 1934 году, и начинался с рассказа о небудничный быт богатых американцев в Европе, в частности, на Ривьере и в Париже. Здесь рассказчиком, в основном, выступает Розмари Хойт, юная голливудская звезда, чистая и сияющая «папина дочка», такое себе прекрасное воплощение американской мечты. Она рассказывает о знакомстве с супругами Дайверов и их окружением, о своем увлечении необычным человеком, что среди всего этого ярмарке тщеславия сумел сохранить и выстроить вокруг себя оазис тепла и любви. За лицом рассказчицы стоял автор, незаметно «прилагал» свои коррективы в ее оценок, характеристик, описаний. В позднейшей предисловии к книге один из лучших американских критиков Максуэлл Гайсмар писал так: «Когда я читал «Нежность» в 1934 году, мне, как и многим, казалось, что написанное от Розмари было ее лучшей частью. Это не было попыткой анализировать социальные ценности, показать их фальшь, оплакать их падение — что является непременным попыткой в любые времена, когда ценности начинают падать, но такое не требует специальной витальности воображения. И Фицджеральд сделал что-то значительно труднее: он пытался открыть и даже создать ценности в обществе, где их, казалось бы, не было». Далее, во второй книге, рассказ возвращалась назад, к тем временам (1917;1919), когда блестящий американский юноша приехал в Швейцарию, совершенствовать свое мастерство врача-психиатра. Именно здесь среди пациентов он встретил юную красавицу, чья жизнь погубил собственный отец-миллионер. Любовь завершается женитьбой, и семья чикагских Уоррен успокаивается, потому что в одном лице получает и врача, и мужчины.

Далее действие вновь возвращается в 30-е годы, в будни счастливой семьи, которая постепенно разрушается, распадается: Николь выздоравливает, а Дик начинает пить, а со временем теряет все — работу, семью, квалификацию. Дик Дайвер становится главным героем этого романа, и это соответствовало замыслу автора. «Роман должен сделать это: показать человека, который является врожденным идеалистом и одновременно невидбулим священником, что по разным причинам преданный идеям высокой буржуазии, и в своем движении на вершину социального мира теряет свой идеализм, талант, и вращается на пьяницу и развратника. На фоне класса бездельников он выглядит действительно блестящими и волшебным» .

Сразу же после выхода в свет романа «Нежность — то ночь» тогдашняя прогрессивная критика положительно оценила только первую его часть, обнаружив в ней саркастическое разоблачение бессодержательной, пустой, разжирели национальной «элиты», что тратила жизнь и деньги в бедной разоренной послевоенной Европе. Фицджеральда был обвинен в отрыве от народа, от родины, в «красные тридцатые» переживала трудные времена. Даже А. Тернбул, который со временем вырос в тонкого знатока творчества Фицджеральда тогда с пафосом восклицал: «Мистер Фицджеральд, Вам не удастся спрятаться от бури под пляжным зонтиком» .

Романы Фицджеральда предельно лирические. Однако у них полно и убедительно представлены не только капризную психологию протагонистов, но и воспроизведен социальные реалии в их исторической конкретике. К тому же всегда чувствуется какая-то глубинная таинственность человеческой личности, непознанное глубинное «что-то», неповторимый аромат индивидуальности. Среди авторских находок Фицджеральда, которые во многом способствуют такой лирической объемности, надо отметить его близость к романтической эстетики, в частности, символизации реалий и явлений, системное использование их как стержневых образов-организаторов текста и интертекстуальности, что и углубляет, и расширяет восприятие их читателем. фицджеральд литературный гэтсби С другой стороны, ему предстоит дальнейшая разработка джеймсивського достояние — умение найти такую «преобразующую сознание», которая одновременно была и лирично ангажированной, и достаточно отстраненной и информированным. И способной к анализу, и наделенной определенным артистизмом, еще должна свежий наблюдательный глаз и здравый смысл, и определенную причастность к объекту своего повествования, который как раз и привлекает внимание тем, что находится в переломный момент судьбы.

Еще в начале своей писательской карьеры Фицджеральд писал: «Все, что я думаю о писательское мастерство, можно выразить одной фразой. Писать нужно для молодежи своего поколения, для критиков следующего поколения и для профессоров всех последующих поколений». Молодежь его поколения считала Фицджеральда своим кумиром. Критики относились по-разному. Профессора впоследствии пришли к общему мнению, признав Ф. С. Фицджеральда классиком ХХ века.