Права ребенка по семейному законодательству Российской Федерации

Чтобы составить представление, как изменилось положение ребенка в обществе, какой он обрел семейно-правовой статус в настоящее время, имеет смысл сделать экскурс в прошлое.

Многим исследователям истории Русского государства удалось прийти к выводу: «Власть родителей над детьми, и при этом власть обоих родителей, была признана у нас уже во времена язычества»^[1]. По утверждению К. Неволина, существовало в те времена и право родителей отдавать своих детей в рабство, и это право сохранялось еще долго после принятия христианства. По древнейшему праву семейная власть простиралась на всю совокупность лиц, живущих в доме, в том числе и на детей. Причем «лица подчиненные назывались „чадь“, куда входили дети, рабы, родственники, прислуга»^[2]. Но постепенно из этого сложного союза выделились все подчиненные лица. Остались только дети.

Полное подчинение ребенка воле родителей связывают с их правом на его жизнь, распорядиться которой предстояло прежде всего отцу. В качестве классического примера в мировой историко-правовой литературе фигурировал обычай, существовавший у предков европейских народов, когда «новорожденного клали к ногам отца, и если он поднимал его, это означало, что он желал его воспитывать, а если оставлял его на полу, то ребенок считался брошенным на произвол судьбы и умирал голодной смертью, если не оказывалось охотников взять его на воспитание». С распоряжением права на жизнь ребенка связывают также, во-первых, жертвоприношения, когда он становился жертвой; во-вторых, каннибализм. По древнему видению новорожденное дитя было собственностью божества, и ему «по первобытному жестокому обычаю приносили в качестве жертвы первенца»^[3]. По мнению В. Ф. Воеводского, «человеческие жертвоприношения имели место не только у народов Востока, но и у славян, руссов и других жителей теперешней России»^[4]. Но в древней Руси, где обнаружили «умерщвление грудных младенцев над телами воинов Святослава», это вызывалось «силою обстоятельств, положением военной дружины, где грудные сироты были вполне неуместны, так как им не было более места в военной „неподсадной“ дружине»^[5].

После крещения на Руси (988) церковь постепенно начинает брать на себя то, что раньше регулировалось обычным правом. На смену языческим предписаниям пришли церковные^[6]. Поэтому отношения, связанные с браком, детьми регулировались, с одной стороны, правилами, уходящими своими корнями в далекое прошлое, старинными обычаями, с другой — нормами канонического (церковного) права. Первые объединяла в себе «Русская правда», вторые — так называемая Кормчая книга. В Русской Правде последней редакции ребенку уделялось больше внимания. Но и тогда дети холопов приравнивались к приплоду скота: «от челяди плод или от скота». «От челяди плод всегда оставался главным предметом хозяйственного интереса»^[7]. Русская Правда отличала законных детей от «рабьих». Но во времена глубокой старины к незаконным детям относились «снисходительно»: им не был закрыт путь даже к великокняжескому престолу^[8].

Кормчие книги, впитавшие в себя православные каноны, решали разного рода вопросы, связанные с заключением брака, защитой интересов супругов и других членов семьи. При этом человек с первых дней своего рождения привлекал внимание церкви. По мере роста ребенка перед церковью возникали новые вопросы, связанные с опасностями, подстерегающими детей. Массовым бедствием того времени, перед которым церковь была бессильна, стала продажа родителями из-за голода своих детей «приезжему гостю». Нередко ребенка по тем же причинам отдавали даром. В отдельных случаях его продавали «вне этих обстоятельств». Если ребенка продавала мать «не по нужде», на нее накладывалась так называемая епитимья (церковное наказание). Не осталась без внимания в Кормчих книгах и родительская власть. Если до введения христианства на Руси власть отца над жизнью детей была неограниченной, то теперь «святость власти родительской» ограничивалась. Родители уже не имели права ни на жизнь, ни на свободу своих детей. А судебник Ивана IV (1550) запретил отцу-рабу продавать своих свободных детей.

По-своему сказывались на положении детей распространенные в XII—XIII вв. всевозможные поучения. Одни из них предназначались для простого человека, сюда входят, например, направленные «против пьянства, обжорства, излишеств и языческих пережитков». Особое место занимали Поучения Владимира Мономаха, обращенные к его детям «или иному кому». Здесь было сформулирована «краткая гигиена личной внутренней жизни», которая сводилась, в частности, к следующему: цени труд; молчи «при старых»; слушай премудрых; «не свирепствуй словом»; много не смейся; учись «языку удержанию», «уму смирению», «телу порабощению»; «понужайся на добрые дела» и т. п.

На своеобразии положения ребенка в обществе того времени сказались и постоянные, непрекращающиеся междоусобицы среди великих князей земли русской, разорванной на многие княжества, что естественно сказалось на княжеских детях. В древней Руси они росли на бранном поле. «И едва протекали их младенческие лета, они уже с мечам сидели на борзых конях»^[9].

Картина положения детей в России нс будет отличаться необходимой полнотой, если не сказать о детях-сиротах. В России гуманное отношение к детям, особенно подкинутым, брошенным, вовсе не имеющим родителей, приобретает особый смысл в пору распространения христианского мировоззрения, когда начинает формироваться иное отношение к подкидышам, сиротам. «Седая древность признавала бесспорным положением, что если покинутый ребенок не умер, то все права на его жизнь принадлежат тому лицу, которое его воспитало, и он (ребенок) делается его законным рабом» .

Великий князь Владимир I в 996 г. поручил общественное призрение, куда входила и помощь сиротам, попечению и надзору духовенства^[10]. Заботился он о прокормлении сирот и сам, раздавая убогим, странникам, сиротам великую милостыню. Призрение бедных и страждущих, в том числе и детей, рассматривал как одну из главнейших обязанностей Владимир Мономах. В своей Духовной детям он призывал: «Всего же паче убогих не забывайте, но елико могущее по силе кормите, снабдите сироту»^[11]. В те далекие времена, когда еще не существовало единого государства Российского, призрение детей-сирот было частным делом князей, либо возлагалось княжеским государством на церковь. Осуществлялось оно из религиозных, моральных побуждений, рассматривалось как богоугодная акция, поговорка того времени гласила: «Не постись, не молись, а призри сироту»^[12]. Выдающийся памятник Московской Руси — Домострой содержал наставления, которые отражали государственные предписания. Многие из них имели прямое отношение как к родителям, так и к детям. Так, Домострой повторял сложившуюся веками заповедь о почитании детьми своих родителей. Вместе с тем Домострой призывал родителей строго наказывать своего ребенка — «ащо бо железом бияши его, то не умрет, но здраве будет: ты бо бiя его по телу, душу его избавляешь от смерти»^[13]. Вместе с тем в Домострое обращалось внимание на недопустимость такого родительского греха, как «небрежение» к своим детям. За этот грех родителям предстоит «ответ дати им самим за дети своя в день страшного суда» .

Первый в истории систематизированный закон — Соборное Уложение 1649 г. — предоставлял родителям право продавать своих детей в холопство или в крестьяне вместе с собою. Сохранялось право отца и матери отдавать своих детей в кабалу, когда родители сами переходили в холопство. Со временем это право трансформируется в право отдавать своих детей в услужение. Но, как и прежде, не было пределов осуществления права родителей «исправлять своих детей». В годы действия Соборного Уложения быть незаконнорожденным считалось позорным. Вместе с тем, с одной стороны, закон позволял не разъединять родителей и детей, с другой — сохранял полную власть родителей над детьми, которые как и прежде были не только бесправны, но и зависели от воли родителей. Мало того, за их убийство следовала «смертная казнь безо всякие пощады». И, наоборот, убийство сына или дочери влекло для родителей лишь тюремное заключение на год, а по отбытии — церковное покаяние.

В московском государстве дети-сироты по-прежнему были предметом особого внимания, пользовались особым попечением и жалостью «от людей». Нередко они попадали в монастыри, где их воспитывали, кормили, одевали. В некоторых монастырях существовали детские приюты. Осиротевших детей брали и в зажиточный дом.

В XVII в. свое дальнейшее развитие получила идея постепенного сосредоточения призрения в руках власти гражданской. В это время были созданы приказы, специально занимавшиеся призрением бедных и сирот. Что же касается попечения о детях-сиротах с помощью специальных учреждений, то оно берет начало в 1706 г., когда Новгородский митрополит Иов построил в Холмово-Успенском монастыре «сиропитательницу» для «зазорных» младенцев. А нехватка рабочих рук объяснила отношение к ребенку-сироте и как к будущему работнику. Поэтому государство охотно отдавало осиротевших детей как к частным лицам, так и церковным учреждениям, позволяя им пользоваться бесплатным трудом воспитанников. Такое закабаление было наиболее примитивной формой заботы общества и государства о малолетних, оставшихся без семьи.

В пору своего правления Петр I обратил внимание на неограниченность родительской власти, подтвердив право родителей употреблять против непокорных детей домашние исправительные меры. На случай безуспешности таких мер родителям разрешалось отдавать детей в смирительные дома. Но при этом констатировалось, что «дети освобождаются от обязанности повиноваться родителям против своей совести, особенно в том, что требует собственного их рассуждения и воли»^[14], невзирая на то, что «хотя чада воли родительской подлежат, но не как скоты безсловеснии, в том наипаче, что требует самих их рассуждения и воли» .

Реформаторская деятельность Петра I касалась и положения детей. Осуществлялась она в двух основных направлениях. Во-первых, созданием так называемых гошпиталей, о которых шла речь выше. Во-вторых, путем борьбы с нищенством. В 1712 г. он повелевает: «Малолетних нищих и ребят, бив батоги, посылать на суконный двор и к прочим мануфактурам». Так осуществлялась государственная политика, направленная на внесение системы в дело государственной охраны детства, которая бы сочеталась с «принципом следования общественной пользе и порядку в личном проявлении милосердия»^[15].

В царствование Екатерины II российское законодательство не ограничивало родительскую власть на случай злоупотребления ею. Поэтому «самые безнравственные родители, поведение которых самым развращающим образом действует на детей, страдающих морально и физически, сохраняют всю полноту своей власти, как и родители безукоризненной нравственности и вполне чадолюбивые»^[16]. Родители, будучи полновластными хозяевами своих детей, сохраняли право всячески их наказывать. Мало того, в России в те времена существовали «смирительные дома», предназначавшиеся для сыновей, дочерей, «кои родителям своим непослушны, ни к чему доброму не склонны» .

Но наиболее примечательным для того времени было создание по Указу «Учреждения для управления губерний» (1775) в каждой губернии по одному приказу общественного призрения. В его компетенцию входило также «установление и надзирание сиротских домов для призрения и воспитания сирот мужскаго и женскаго пола, оставшихся после родителей без пропитания». Таким образом, в годы правления Екатерины II заметное место занимают административно-организационные перемены в устройстве осиротевших детей. При этом сохранявшийся и ранее принцип сословности обрел еще более четкие черты, стал составной частью Свода законов Российской империи. И, что характерно, в законодательство тех времен и позже были удачно вмонтированы правила сугубо нравственного порядка. Они заменяли различного рода поучения и стали частью закона.

Первая половина XIX в. не принесла существенных перемен в жизни детей разных сословий. Любопытным представляется только правительственное постановление 1831 г., содержащее правило, согласно которому дети в возрасте от 10 до 18 лет «должны быть воспитаны внутри России». Что же касается устройства детей-сирот, то оно, как и прежде, оставалось предметом заботы государства, которое столкнулось с тем, что существовавшая система так называемого «тайного приноса» себя не оправдывала, имела множество недостатков. Поэтому предпринимаются попытки как-то иначе проявлять заботу об осиротевших детях, в частности, путем оказания материальной помощи нуждающейся матери. Ребенок в семье продолжал оставаться объектом родительской власти, при этом ни о каких его правах речи быть не могло. Внимание закона — Свода законов Российской империи, объединявшего воедино все существовавшие ранее законы, было сосредоточено главным образом на родительских правах. Но теперь родители не имели права на жизнь своих детей, и за их убийство они наказывались по уголовным законам. Не могли родители принуждать своих детей к совершению «деяний противозаконных или к соучастию в оных». Что же касается непосредственно обязанностей родителей, то по ст. 173 Свода законов они определялись следующим образом: «Родители должны обращать все свое внимание на нравственное образование своих детей и стараться домашним воспитанием приготовить нравы их и содействовать видам правительства», для чего разрешалось использовать домашние исправительные меры, связанные даже с применением физической силы. Мало того, при безуспешности «сих средств» родители были вправе несовершеннолетних детей в возрасте от 10 до 17 лет отдавать для исправления в воспитательно-исправительные учреждения для несовершеннолетних по соглашению с этими учреждениями.

Всяческое укрепление родительской власти не исключало наличия в законе чисто декларативных, но соответствующих церковным предписаниям, вековым традициям обозначения обязанностей в семье детей, в том числе несовершеннолетних. Согласно ст. 177 Свода законов они были обязаны: оказывать родителям чистосердечное почтение, покорность и любовь; служить им на самом деле; отзываться о них в почтении; сносить родительские увещевания и исправления терпеливо и без ропота.

Таким образом, XIX в. сохранил то положение ребенка, которое существовало и ранее. Здесь и авторитарность родительской власти, и строгие, возведенные в ранг высшего — духовного закона церковные заповеди о безмерном почитании, бессловесном повиновении родителям. Практически никаких попыток помочь ребенку встать с колен государством не предпринималось. Но конечно, в семье любой социальной принадлежности ребенок, как правило, был любим. Привязанность к нему родителей и, в свою очередь, привязанность к ним ребенка была и в те времена одним из проявлений человеческой природы. Вместе с тем укоренившиеся и поддерживаемые государством обычаи, церковные правила незримо присутствовали в каждой семье, которая продолжала сохранять замкнутую жизнь. Что же касается защиты ребенка, то она была уделом семьи. И только когда ребенок ее лишался, государство в лице своих органов позволяло использовать существующие законы, которые предназначались главным образом для привилегированных сословий. А крестьянские дети, как всегда, пользовались древнерусским способом призрения — «всем миром». Их кормили, опекали всем миром в меру своих возможностей. А церковь поощряла нищелюбие, не видя никакого греха в том, что ребенок просит подаяние.

Однако власть на местах предпринимала усилия для того, чтобы помочь детям. В этом отношении была примечательна так называемая земская деятельность тех, кто стремился служить отечеству, помогая детям. Но помощь ребенку преимущественно концентрировалась на сохранении его жизни, избавлении от болезней, порожденных бедностью и невежеством. Ребенок в лучшем случае становился объектом помощи, но никак не личностью. Что же касается устройства осиротевших детей в государственные учреждения, то уместно вспомнить на этот счет слова императрицы Марии Федоровны, посвятившей себя призрению осиротевших детей: «Результаты воспитания оказались в сплошном почти вымирании призревавшихся, а воспитательное значение выразилось в совершенной непригодности выросших воспитанников к самостоятельной трудовой жизни…, они оказались менее всех граждан полезными своему отечеству и дошли до последней степени падения» .

Ребенок продолжал оставаться объектом помощи и в начале XX в. в России, находившейся в состоянии гражданской войны, разрухи и голода, когда первоочередной задачей было спасти подрастающее поколение от физической гибели. Декрет ВЦИК и СПК РСФСР от 18.12.1917 «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния» ликвидировал понятие «родительская власть». Отныне дети внебрачные приравнивались к тем, чьи родители состояли в браке, зарегистрированном в установленном законом порядке. В Кодексе 1918 г. появилась глава, именуемая «Личные права и обязанности родителей и детей». Но своего развития эта глава не получила. В ее тексте на первом месте, как и прежде, находились родительские обязанности, но осуществляться они должны были исключительно в интересах детей (ст. 153). Таков был еще очень робкий шаг по пути укрепления правовых позиций ребенка, прежде всего в семье. Вместе с тем данный Кодекс ориентировал на подготовку родителем своего ребенка к полезной деятельности. Изменились теперь и акценты в определении родительских прав и обязанностей, цель которых отныне заключалась в защите личности ребенка. Так медленно, постепенно менялось понимание значимости несовершеннолетних граждан. К этому времени относится и попытка создания так называемого «детского права», объединявшего правовые нормы разной правовой принадлежности ради достижения цели, заключающейся в «охране правильного развития ребенка» .

Кодекс 1926 г. включал некоторые нововведения, касающиеся правового положения ребенка в семье. Одни из них сводили на нет скромные попытки посмотреть на ребенка как на личность, другие укрепляли правовые предпосылки защиты интересов несовершеннолетних в семье. Это был еще один удар по родительской власти, ее вековому авторитету, который поколебать было не так-то просто. Тем нс менее он постепенно разрушался, чему в немалой степени способствовала государственная политика, направленная на дискредитацию роли семьи, родителей в семейном воспитании детей.

Полным диссонансом в государственной политике, проходящей под лозунгом заботы о матери и ее ребенке, стал Указ от 08.07.1944. Официальным объяснением причин его появления стала ссылка на необходимость укрепления семьи. Однако Указ скорее помогал ее разрушить, а детей, родившихся вне брака, превратил в изгоев, чье воспитание в детских учреждениях лишило их семьи, будущего.

Послевоенные годы поставили перед государством множество первоочередных проблем, в том числе экономического, социального порядка. Но на повестке дня были и детские проблемы, которым Кодекс 1969 г. посвящал ряд принципиально важных положений, относящихся к несовершеннолетним, их семейно-правовому статусу. Вновь допускалось установление отцовства. Правда, при определенных условиях, что все-таки уравнивало детей, рожденных вне брака, с теми, чьи родители состояли в браке. Но о ребенке, его семейно-правовом статусе речи еще не было, по-прежнему все внимание сосредотачивалось на родителях.

После принятия Конвенции о правах ребенка, к которой Российская Федерация присоединилась в 1990 г., признание ребенка обладателем лишь ему принадлежащих прав стало событием, можно сказать, эпохальным не только для всего мирового сообщества, но и для России.

Влияние Конвенции на СК очевидно, а его главная отличительная особенность заключается в том, что его значительная часть посвящена детям: во-первых, ребенку как субъекту права; во-вторых, детям, лишившимся родительского попечения, их устройству.

Глава 11 СК посвящена всем несовершеннолетним, их правам. Спорным считается вопрос, имеет ли ребенок определенные обязанности правового характера. Их СК не предусматривает, поскольку наличие семейно-правовой обязанности влечет, не может не влечь, ответственности за их неисполнение. А несовершеннолетний по семейному законодательству никакой правовой ответственности нести не может.

Права несовершеннолетних детей, как всякие другие, делятся на личные (неимущественные) и имущественные.

К личным правам ребенка относится право (ст. 54−58 СК):

• — жить и воспитываться в семье;
• — на всестороннее развитие, уважение человеческого достоинства;
• — знать своих родителей;
• — на заботу со стороны родителей;
• — на общение с родителями и другими родственниками;
• — на защиту;
• — выражать свое мнение;
• — на имя, отчество и фамилию.

К личным правам несовершеннолетнего ч. 3 ст. 13 Закона «Об опеке и попечительстве» относит его право на выбор своего попечителя в лице конкретного гражданина.

Расшифровывая содержание личных прав ребенка, надо сказать, что его право жить и воспитываться в семье относится к числу главных. Признание такого права пришло на смену полного детского бесправия, когда ребенок полностью находился в плену родительской власти, а после октября 1917 г. должен был, лишившись семьи, перейти в полное подчинение государства, так как семья якобы обречена на исчезновение. Но этого не случилось, хотя до сих нор в представлении некоторых родителей за их детей отвечает только государство и только оно должно заботиться о несовершеннолетних детях. Время, реальная действительность стерло представление, в основу которого была положена идея полного бесправия ребенка в семье. На смену этой идее пришла тревога международного масштаба за качество подрастающего поколения. И, по общему признанию, обеспечить его способна прежде всего семья. Вот почему право ребенка жить и воспитываться в семье по своему смыслу, сути главенствует над всеми другими правами. СК обеспечивает данное право с помощью правила: дети, оставшиеся без попечения родителей, подлежат передаче в семью на воспитание (усыновление (удочерение), под опеку или попечительство, в приемную семью либо в случаях, предусмотренных законами субъектов РФ, в патронатную семью), а при отсутствии такой возможности в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения, всех типов (ст. 123 СК).

Право ребенка жить и воепитываться в семье имеет как бы две составляющие: 1) жить в семье; 2) воспитываться в семье. Естественно, они взаимосвязаны и дополняют друг друга. Жить вне семьи и воспитываться в семье невозможно. Чтобы воспитываться в семье, нужно находиться преимущественно в семье. Только тогда се благотворное (неблаготворное) влияние способно превратиться в источник активного влияния па ребенка.

Обеспечению права ребенка жить в семье служат и Правила регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденные постановлением Правительства РФ от 17.07.1995 № 713, согласно п. 28 которых регистрация по месту жительства несовершеннолетних граждан, не достигших 14-летнего возраста и проживающих вместе с родителями (усыновителями, опекунами), осуществляется на основании документов, удостоверяющих личность родителей (усыновителей), или документов, подтверждающих установление опеки, и свидетельства о рождении этих несовершеннолетних. А регистрация детей в возрасте от 14 до 16 лет осуществляется на основании свидетельства о рождении.

Реализация права ребенка жить и воспитываться в семье осложняется тогда, когда родители проживают раздельно. В случае спора, с кем из них находиться ребенку, его судьба определяется в соответствии с п. 3 ст. 65 СК. Результат разрешения судом возникшего спора — ситуация, когда ребенок остается жить с одним из родителей. Другому родителю, проживающему по иному адресу, остается лишь право на общение с несовершеннолетним, причем общение периодическое, не столь частое, отчего ребенок подвергается в основном воспитательному влиянию родителя — непосредственного воспитателя. Что же касается лиц, лишенных родительских прав, ограниченных в своих родительских правах, то жить вместе со своими детьми им уже не положено. Поэтому ч. 2 ст. 91 ЖК позволяет их выселить без предоставления другого жилого помещения. Разрыву связи между местом жительства и воспитанием в семье служит также отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью (п. 1 ст. 77 СК). Право на заботу со стороны родителей является органической составной частью права на воспитание в семье. По общему правилу, нет заботы — нет надлежащего воспитания. Ядром такого воспитания является соблюдение родителями интересов ребенка, которые имеют приоритетный характер, когда речь идет о применении в той или иной ситуации семейного законодательства.

Особое место занимает право ребенка знать своих родителей. Данное право предусмотрено п. 1 ст. 7 Конвенции о правах ребенка и сформулировано следующим образом: «Ребенок имеет право…, насколько это возможно, знать своих родителей». Обычно хотят знать своих родителей повзрослевшие воспитанники детских домов, интернатов. Причем интерес к своим родителям (родителю) не пропадает у некоторых даже тогда, когда родительские права утрачены по суду. Помощь в поисках родителей, основанная на ст. 7 Конвенции о правах ребенка, и. 2 ст. 54 СК, оказывается органами МВД России, архивами, адресными бюро. Слова «если это возможно» означают существование тупиковой ситуации, когда поиски безнадежны, несмотря на все усилия, не увенчались успехом. Сложности возникают, если имеет место усыновление (удочерение), ведь в этом случае соблюдается тайна усыновления. Поиск родителей (одного из них) допустим, если усыновители умерли или не возражают против желания усыновленного найти своих кровных родителей.

Предоставление несовершеннолетнему права на всестороннее развитие, уважение человеческого достоинства нацелено па формирование полноценной личности, способной жить в коллективе, обладающей качествами, полезными обществу, семье, близким. В этом заинтересованы и государство, и семья в целом. Реализуется это право, в том числе, и предоставляемой ребенку возможностью выражать свое мнение, ст. 57 СК говорит на этот счет следующее: «Ребенок вправе выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, а также быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства». В сформулированном подобным образом правиле акцент делается на свободе выражения ребенком своего взгляда на сложившуюся в семье ситуацию, которая так или иначе затрагивает его интересы. Причем он может выражать свое мнение как устно, так и письменно, публично или в рамках семьи. Отсюда следует, что мнение несовершеннолетнего нс предрешает судьбу конфликта, оно лишь учитывается теми, кто его разрешает. На учет мнения ребенка ориентирует и п. 3 ст. 65 СК, где говорится, что при отсутствии соглашения спор между родителями по вопросу воспитания ребенка разрешается судом исходя из интересов детей и с учетом их мнения. Существуют и другие семейно-правовые положения, касающиеся мнения ребенка. Так, суд при рассмотрении иска родителей о возврате им своего ребенка может отказать в его удовлетворении, учитывая мнение несовершеннолетнего (абз. 2 п. 1 ст. 68 СК). Таков один вариант оценки мнения ребенка. Но существует и другой, когда выявление его мнения строго обязательно, что касается детей, достигших 10-летнего возраста. Исчерпывающий перечень подобных вариантов содержит ст. 57 СК. Сюда входят:

• — п. 4 ст. 59 СК, предусматривающий изменение имени и (или) фамилии ребенка, указанного возраста. И никаких исключений из данного правила нет;
• — абз. 2 п. 4 ст. 72 СК, посвященный восстановлению родительских прав. Данное правило также не имеет исключений;
• — п. 1 ст. 132 СК — обращает внимание на получение согласия ребенка на усыновление. Однако подобного рода условие предусматривает исключение из общего правила: если до подачи заявления об усыновлении ребенок проживал в семье усыновителя и считает его своим родителем, усыновление в порядке исключения может состояться без согласия усыновляемого. Тем самым сохраняется, во-первых, тайна усыновления; во-вторых, несовершеннолетний-усыновляемый не испытывает душевной травмы, связанной с иллюзиями по поводу кровного родства;
• — п. 4 ст. 134 СК — предоставляет возможность изменить фамилию, имя, отчество усыновляемому, на что требуется его согласие, если он достиг 10-летнего возраста. Причем выражение его воли на этот счет обязательно при любых обстоятельствах, за исключением случаев, когда усыновляемый считает усыновителя своим родителем.

Согласно п. 4 ст. 145 СК устройство ребенка под опеку или попечительство осуществляется с учетом его мнения. Назначение опекуна ребенку, достигшему возраста 10 лет, осуществляется с его согласия.

Еще один вариант ситуации, когда требуется согласие усыновляемого, касается записи усыновителей в качестве родителей в свидетельстве о рождении усыновляемого, которому уже исполнилось 10 лет. Но и здесь возможно исключение, если усыновляемый считает усыновителя своим родителем.

Пункты 2 и 3 ст. 143 СК обязывают суд при отмене усыновления решить вопрос, сохраняются ли за ребенком присвоенные ему в связи с его усыновлением имя, отчество, фамилия. Решение такого вопроса зависит нс только от обстоятельств дела, по и согласия (несогласия) па то несовершеннолетнего, достигшего указанного возраста. Для него это далеко не формальное обстоятельство, он уже, как правило, привык (либо уже свыкся) с тем, что зовут его именно так, а не иначе, что носит он именно ту фамилию, к которой привык. А возврат к прошлому, хотя бы в таком виде, таит в себе угрозу травмы, способной нанести моральный вред. Поэтому предоставленное несовершеннолетнему право не имеет исключений.

СК, говоря о праве ребенка выражать свое мнение по вопросам, затрагивающим его интересы, не устанавливает низших и высших возрастных пределов для того, кто это мнение высказывает. Нижний предел ограничивается способностью выразить свое желание, верхний — сроком несовершеннолетия, которое кончается достижением 18 лет. Что же касается обозначенных в ст. 57 случаев, когда именно с 10 и более лет наступает необходимая для решения вопроса зрелость, то требования семейного права категоричны, связаны нс со степенью зрелости, которая может быть различной, а с сугубо формальным моментом — 10 годами. Но варианты получения согласия варьируются. Они могут выражаться в ответе на прямой вопрос, который в зависимости от ситуации можно (и нужно) смягчить. Иногда достаточно убедиться, что ребенок любит обоих родителей, к обоим искренне привязан и на все заданные ему косвенным образом вопросы отвечает положительно. Желательно, чтобы эти вопросы задавал учитель, педагог, а в более сложных случаях и детский психолог.

Статья 55 СК специально предусматривает право ребенка на общение с родителями, другими родственниками. Данное право призвано обеспечить интересы несовершеннолетнего, чьи родители вместе не живут. В результате ребенок лишается воспитательного воздействия со стороны того, кто перестал быть членом теперь уже бывшей своей семьи. А воспитание одним родителем, чаще всего матерью, по общему признанию, считается уязвимым, поскольку чаще всего несовершеннолетний привязан к обоим родителям. По сути дела, СК в столь сложной и с правовой, и с психологической точек зрения ситуации подчеркивает важность данного права, принадлежащего именно ребенку, приоритет его права по сравнению с аналогичным правом родителей, родственников безотносительно к тому, по чьей вине распалась семья, какие чувства испытывают супруги, бывшие супруги друг к другу. Как правило, ребенок нуждается в таком общении, ведь оно также служит источником его всестороннего развития, духовного обогащения.

Статья 55 СК выделяет две категории лиц, находящихся в родственной связи с несовершеннолетним: 1) близкие родственники, т. е. дедушка, бабушка, братья и сестры; 2) более отдаленные по степени родства с ребенком (двоюродные, троюродные и др.). Все они, как правило, нужны ребенку. Здесь важно знать, какова степень и форма их участия в его воспитании. Причем право на общение с родителями, родственниками сохраняется даже тогда, когда несовершеннолетний попадает в так называемую экстремальную ситуацию (задержан, арестован, заключен под стражу, находится в лечебном учреждении и т. д.). Данный перечень относится к числу открытых и может быть дополнен.

Существующее на этот счет правило находит свое отражение в других отраслях законодательства. Например, согласно ч. 2 ст. 89 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, посвященной свиданиям осужденных к лишению свободы, длительные свидания предоставляются им с правом совместного проживания с супругом (супругой), родителями, детьми, усыновителями, усыновленными, родными братьями и сестрами, дедушками, бабушками, внуками.

К нестандартным ситуациям относятся и проживание родителей (одного из них), родственников в другом государстве, оформление документов на въезд и выезд которых основывается также на ст. 55 СК. В случае нарушения этого права допустима его судебная защита, осуществляемая по правилам, предусмотренным ст. 66 СК.

Отличительным признаком СК является включение в его текст ст. 56, предусматривающей право ребенка на защиту. В качестве непосредственных защитников прав, интересов своего ребенка обычно выступают родители, реализующие свое право и свою обязанность его защищать (п. 1 ст. 64). Не исключены случаи, когда эту роль играют одновременно с ними органы опеки и попечительства, прокурор. Выполняют функцию защиты в необходимых случаях, предусмотренных законом, и судебные органы. Когда родители вместе не проживают, защищают ребенка либо оба, либо тот, с кем ребенок находится постоянно. При отсутствии одного из родителей защищает ребенка тот, с кем несовершеннолетний проживает. При утрате ребенком родительского попечения защиту осуществляет опекун (попечитель), приемный родитель. Пребывание несовершеннолетнего на патронате означает, что его защищает либо детское учреждение, воспитанником которого он числится, либо лицо, уполномоченное на семейное воспитание ребенка.

Не исключается ситуация, когда те и другие выступают одновременно в защиту прав воспитанника. В случае разногласий между ними последнее слово за органами опеки и попечительства. Положение о праве ребенка на защиту есть логическое, конкретизированное требование Конвенции о правах ребенка (п. 2 ст. 3), где говорится об обязанности государства обеспечить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия. Развивая, углубляя подобного рода требование, СК предусматривает право ребенка на защиту от злоупотреблений со стороны родителей (лиц, их заменяющих) (абз. 1 п. 2 ст. 56 СК). Тем самым СК подчеркивает то обстоятельство, что ребенок — не раб своих родителей, он тоже субъект прав, предусмотренных семейным законодательством. Государственное признание прав ребенка способствует его подготовке к самостоятельной жизни в обществе.

Согласно ст. 56 СК при нарушении прав и законных интересов ребенка, в том числе при невыполнении или при ненадлежащем выполнении родителями (одним из них) обязанностей по воспитанию, образованию ребенка, либо при злоупотреблении родительскими правами, ребенок вправе самостоятельно обращаться за их защитой в орган опеки и попечительства, а по достижении возраста 14 лет в суд. Это означает, что ребенок любого возраста, способный выразить свое горе, отчаяние от побоев, издевательства со стороны самых близких — родителей — может выступить в свою защиту путем обращения в органы опеки и попечительства или к лицам, которые при необходимости примут меры защиты. Когда же несовершеннолетний достигнет возраста процессуальной дееспособности, он вправе обратиться в суд сам. Правда, иски несовершеннолетних детей о лишении, ограничении родительских прав — событие из ряда вон выходящее, не всегда ребенок пойдет против своих родителей. Выходом из такого положения стало обращение подростка с просьбой об эмансипации в соответствии со ст. 27 ГК. Признание его эмансипированным позволяет ему стать полностью дееспособным, а потому независимым.

Все личные права ребенка, будучи сугубо личными, имеют свои отличительные особенности:

• — они не подлежат отчуждению. Их утрата наступает при наличии обстоятельств, предусмотренных семейным законодательством;
• — не имеют денежного эквивалента.

Скромными по объему, но значительными по существу, являются имущественные права не достигшего совершеннолетия лица, так как он не имеет права собственности на имущество родителей.

К имущественным правам ребенка ст. 60 СК относит:

• — право на получение содержания от родителей и других членов семьи, т. е. на получение алиментов;
• — право на получение причитающейся ему пенсии;
• — право на получение причитающегося ему пособия.

Все причитающиеся несовершеннолетнему суммы поступают в распоряжение родителей (лиц, их заменяющих) и расходуются ими на его содержание, воспитание и образование (п. 2 ст. 60 СК). В случаях, когда лицо, обязанное уплачивать алименты на содержание несовершеннолетних детей, считает, что удерживаемые у него суммы не соответствуют разумным потребностям ребенка, он вправе обратиться в суд с просьбой о перечислении не более 50% сумм алиментов, подлежащих выплате, на счета, открытые на имя несовершеннолетних детей в банке. Тем самым появляется возможность, во-первых, избежать неразумного расходования денежных средств, принадлежащих ребенку; во-вторых, не делать алименты на несовершеннолетнего источником существования других членов семьи; в-третьих, иметь сбережения, которыми может в случае надобности воспользоваться получатель алиментов как до, так и после достижения совершеннолетия.

К имущественным правам ребенка относятся также право собственности:

• — на имущество, полученное им в дар в соответствии со ст. 572 ГК;
• — пожертвованное имущество (ст. 582 ГК);
• — имущество, полученное по наследству — по закону или по завещанию (ст. 1141, 1118 ГК);
• — денежное вознаграждение (награду) (ст. 1055 ГК);
• — находку, оформленную в соответствии со ст. 228 ГК;
• — клад, оформленный в соответствии со ст. 233 ГК;
• — безнадзорное животное, право собственности на которое установлено в соответствии с требованиями абз. 1 п. 1 ст. 231 ГК.

Само собой разумеется, что несовершеннолетний имеет право собственности па любое другое имущество, приобретенное на заработанные им средства. Причем полученное в дар, по наследованию, приобретенное на собственные средства имущество может состоять из недвижимых и движимых вещей. К первым относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, т. е. объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения (абз. 1 п. 1 ст. 130 ГК). К недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество. Что же касается вещей, не относящихся к недвижимости, включая деньги и ценные бумаги, то они п. 2 ст. 130 ГК признаются движимым имуществом.

Имущественные права несовершеннолетних имеют одну принципиальную особенность — распоряжаться ими ГК позволяет определенным образом. Если ребенку не исполнилось 14 лет, он считается малолетним, и все имущественные сделки за него, от его имени совершают только родители или лица, их заменяющие (в установленном законом порядке). По малолетние в возрасте от шести до 14 лет вправе совершать так называемые мелкие бытовые сделки. Принадлежность к таковым законом не определена. Кроме того, несовершеннолетние указанного возраста вправе самостоятельно совершать:

• — сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды, не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации;
• — сделки по распоряжению средствами, предоставленными законным представителем или с согласия последнего третьим лицом для определенной цели или для свободного распоряжения.

Таким образом, распоряжение имущественными правами несовершеннолетнего, когда он еще не достиг определенной физической, психической степени зрелости, не позволяющей ему правильно ориентироваться в имущественной сфере своей жизни, серьезно ограничивается по вполне понятным причинам. Несколько иначе обстоит дело с несовершеннолетними 14 и более лет. Теперь ГК позволяет им быть более самостоятельными при распоряжении своими имущественными правами. Согласно п. 2 ст. 26 ГК несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет вправе самостоятельно без согласия родителей, усыновителей и попечителя:

• — распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами;
• — осуществлять права автора произведения науки, литературы или искусства, изобретения или иного охраняемого законом результата своей интеллектуальной деятельности;
• — в соответствии с законом вносить вклады в кредитные учреждения и распоряжаться ими;
• — совершать мелкие бытовые сделки и иные сделки, предусмотренные п. 2 ст. 28 ГК.

На все перечисленные правила практически не распространяется требование п. 1 ст. 26 ГК, согласно которому заключаемые несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет сделки требуют письменного согласия их законных представителей. На самом деле вряд ли действительна уже заключенная ими сделка только при последующем ее письменном одобрении родителями, усыновителями, попечителем. Такое требование можно считать устаревшим, не соответствующим нашему времени, поскольку имущественная независимость подростков сильно возросла, и в ряде случаев нет смысла связывать их руки «родительской властью». Вместе с тем п. 4 ст. 26 ГК все-таки в некоторых случаях позволяет ограничивать экономическую свободу несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет. Так, при наличии достаточных оснований суд по ходатайству родителей, усыновителей, попечителя, либо органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего указанного возраста права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами, за исключением случаев, когда такой несовершеннолетний приобрел полную дееспособность в результате досрочного вступления в брак (п. 2 ст. 21 ГК), эмансипации (ст. 27 ГК).

Специфика имущественных прав несовершеннолетнего любого возраста заключается и в том, что они подчиняются правилам, касающимся распоряжения имуществом подопечного. Причем, отдавая дань прошлому, и в наше время родители считаются естественными опекунами (попечителями) своих несовершеннолетних детей, а они соответственно являются их подопечными.

Распоряжению имуществом подопечного посвящается ст. 37 ГК, согласно которой опекун не вправе без предварительного разрешения органа опеки и попечительства совершать, а попечитель — давать согласие на совершение сделок по отчуждению, в том числе обмену или дарению имущества подопечного, сдаче его внаем (в аренду), в безвозмездное пользование или в залог, сделок, влекущих отказ от принадлежащих подопечному прав, раздел его имущества или выдел из него долей, а также любых других сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного. Предварительное разрешение органа опеки и попечительства требуется также во всех иных случаях, если действие опекуна или попечителя могут повлечь за собой уменьшение стоимости имущества подопечного, в том числе при:

• — отказе от иска, поданного в интересах подопечного;
• — заключении в судебном разбирательстве мирового соглашения от имени подопечного;
• — заключении мирового соглашения с должником по исполнительному производству, в котором подопечный является взыскателем.

Предварительное разрешение органа опеки и попечительства требуется и в случаях выдачи доверенности от имени подопечного.

Предварительное разрешение органа опеки и попечительства или отказ в выдаче такого разрешения должны быть представлены опекуну или попечителю в письменной форме не позднее, чем через 15 дней с даты подачи заявления о предоставлении такого разрешения. Отказ органа опеки и попечительства в выдаче такого разрешения должен быть мотивирован.

Предварительное разрешение, выданное органом опеки и попечительства, или отказ в выдаче такого разрешения могут быть оспорены в судебном порядке опекуном или попечителем, иными заинтересованными лицами, а также прокурором.

Согласно ч. 4 ст. 21 Закона об опеке при обнаружении факта заключения договора от имени подопечного без предварительного разрешения органа опеки и попечительства последний обязан незамедлительно обратиться от имени подопечного в суд с требованием о расторжении такого договора в соответствии с гражданским законодательством, за исключением случая, если такой договор заключен к выгоде подопечного. При расторжении такого договора имущество, принадлежавшее подопечному, подлежит возврату, а убытки, причиненные сторонам договора, подлежат возмещению опекуном или попечителем в размере и в порядке, которые установлены гражданским законодательством.

Согласно п. 4 ст. 292 ГК отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства.

Еще более подробно регламентирует распоряжение имуществом подопечных ст. 19 Закона об опеке, согласно которой:

• — органы опеки и попечительства дают опекунам и попечителям разрешение и обязательные для исполнения указания в письменной форме в отношении распоряжения имуществом подопечных (п. 2);
• — опекун вправе вносить денежные средства подопечного, а попечитель вправе давать согласие на внесение денежных средств подопечного только в кредитные организации, не менее половины акций (долей) которых принадлежат Российской Федерации. Расходование денежных средств подопечного, внесенных в кредитные организации, осуществляется с соблюдением положения гражданского законодательства о дееспособности граждан и положений п. 1 ст. 37 ГК;
• — опекун не вправе заключать кредитный договор и договор займа от имени подопечного, выступающего заемщиком, а попечитель не вправе давать согласие на заключение таких договоров, за исключением случаев, если получение займа требуется в целях содержания подопечного или обеспечения его жилым помещением. Кредитный договор, договор займа от имени подопечного в указанных случаях заключается с предварительного разрешения органа опеки и попечительства. При подаче заявления о выдаче разрешения опекун или попечитель обязан указать, за счет какого имущества будет исполнено заемное обязательство;
• — имущество подопечного не подлежит передаче в заем, за исключением случая, если возврат займа обеспечен ипотекой (залогом недвижимости);
• — опекун не вправе заключать договор о передаче имущества подопечного в пользование, а попечитель не вправе давать согласие на заключение такого договора, если срок пользования имуществом превышает пять лет. В исключительных случаях заключение договора о передаче имущества подопечного в пользование на срок более чем пять лет допускается с предварительного разрешения органа опеки и попечительства при наличии обстоятельств, свидетельствующих об особой выгоде такого договора, если федеральным законом не установлен иной предельный срок.

Надо полагать, что Закон об опеке не исключает п. 3 ст. 37 ГК, где дается перечень сделок, которые вообще нельзя заключать опекуну, попечителю. Сюда входят сделки опекуна, попечителя, их супругов, близких родственников с подопечными. Исключение составляет передача имущества подопечному в качестве дара или в безвозмездное пользование.

Нельзя также представлять подопечного при заключении сделок или ведении судебных дел между подопечным и супругом опекуна или попечителя и их близкими родственниками.

Любое из перечисленных ограничений преследует главную цель: предотвратить или не допустить нарушение имущественных прав несовершеннолетнего. И, надо сказать, что продажа приватизированного жилья, собственником которого или его части является ребенок, без согласия на то органов опеки и попечительства оставляет лазейку для всякого рода нарушений имущественных прав ребенка.

Придавая особое значение распоряжению недвижимым имуществом, принадлежащим подопечному, ст. 20 Закона об опеке обращает внимание на то, что, как правило, такое имущество не подлежит отчуждению. При этом есть исключения, в качестве которых выступают случаи:

• — принудительного обращения взыскания по основаниям и в порядке, которые установлены федеральным законом, в том числе при обращении взыскания на предмет залога;
• — отчуждения по договору ренты, если такой договор совершается к выгоде подопечного;
• — отчуждения по договору мены, если такой договор совершается к выгоде подопечного;
• — отчуждения жилого дома, квартиры, части жилого дома или квартиры, принадлежащих подопечному, при перемене места жительства подопечного;
• — отчуждения недвижимого имущества в исключительных случаях (необходимость оплаты дорогостоящего лечения и др.), если этого требуют интересы подопечного.

На заключение сделок, подпадающих под перечисленный перечень, требуется согласие органов опеки и попечительства.

• [1] Неволин К. История российских гражданских законов. Т. I. СПб., 1851. С. 317.
• [2] Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. СПб.; Киев, 1905. С. 471.
• [3] Липперт, Ю. История культуры. СПб., 1910. С. 185.
• [4] Воеводский В. Ф. Каннибализм в греческих мифах. Опыт по истории развития нравственности. СПб., 1874. С. 212.
• [5] Котляревский А. А. О погребальных обычаях языческих. Словен. собр. соч. Т. 3. М., 1891. С. 236.
• [6] Российское законодательство X—XX вв.еков. Т. I. Законодательство Древней Руси. 1984. С. 23.
• [7] Романов Б. А. Люди и нравы древней Руси. Историко-бытовые очерки Х-ХШ веков. М.; Л., 1966. С. 66.
• [8] Загоровский А. И. О внебрачных детях по новому закону (3 июня 1902 г.). Одесса, 1903. С. 3.
• [9] Терещенко А. Быт русского народа. Ч. I. СПб., 1848. С. 12.
• [10] Об общественном призрении в России. Ч. 1. СПб., 1818. С. 4.
• [11] Владимирский-Буданов М.Д. Указ. соч. С. 81.
• [12] Владимирский-Буданов М. Д. Указ. соч.
• [13] Домострой. Одесса, 1887. С. 10.
• [14] Тютрюмов И. Крестьянская семья (Очерк обычного права) // Журнал «Русская речь». 1879. Апрель.
• [15] Максимов Е. Д. Из истории государственного призрения в России // Трудовая помощь. 1901. С. 35.
• [16] Загоровский А. И. Курс семейного права. Одесса, 1909. С. 314.