Переводческая деятельность С.Я. Маршака

В нашей стране достигла большой высоты культура художественного перевода. Это результат роста общей культуры народа, а также укрепления интернациональных и культурных связей. Благодаря работе переводчиков достоянием сотен миллионов читателей стали лучшие произведения мировой классики.

Настоящая работа является попыткой обзора деятельности одного из выдающихся поэтов и переводчиков С. Я. Маршака.

Таким образом, предметом нашего исследования является литературная деятельность С.Маршака. А объектом — художественные переводы автора. В процессе исследования поставлены следующие задачи:

• — выявить отличительные черты и своеобразие переводов С. Маршака;
• — отметить поэтическую ценность и идейную глубину художественных переводов автора;
• — показать роль и значение переводческой деятельности для современной литературы.

Впервые Маршак выступил в печати как переводчик еще до революции, опубликовав переводы из В. Блейка и В. Вордсворта и из английских народных баллад. С тех пор он не оставлял работы над переводом стихов — работы необычайно многогранной и многообразной. Хотя интересы Маршака лежат главным образом в английской поэзии — им переведены английские баллады, сонеты Шекспира, стихи Бернса, Блейка, Байрона, Шелли, Китса, Вордсворта, Стивенсона и других английских поэтов, — он внес большой вклад и в дело перевода других литератур: он переводил Гейне, Петефи, Лесю Украинку, Туманяна, Саломею Нерис, Джамбула и других. маршак перевод художественный точность Большая популярность переводов Маршака среди самых широких читательских кругов в значительной степени определяется тем, что в своем творчестве он продолжает славные традиции русского поэтического перевода. Основоположниками этой традиции по праву считаются В. Жуковский и А. Пушкин, и смысл её заключается в том, что «переводчик в стихах не раб, а соперник». Жуковский и Пушкин считали, что только большая творческая свобода по отношению к оригиналу дает переводчику возможность передать поэтические ценности подлинника во всем их своеобразии на своем родном языке. А поэтическая ценность художественного произведения определяется идейной глубиной и верностью познания реальной действительности и ее отражения в художественных образах. Задача переводчика заключается, поэтому не только в том, чтобы точно перевести сказанное на одном языке на другой язык; художественный перевод должен перенести поэтические ценности одной литературы в другую литературу. Поэтому Пушкин и Жуковский как переводчики стремились не к буквальной точности, а к точности поэтической и прежде всего к тому, чтобы переводное стихотворение или поэма стали фактом русской поэзии.

Переводы Маршака возникли как продолжение и развитие того, что было начато еще Пушкиным и Жуковским, поэтому их достоинства являются достоинствами всей русской школы перевода.

Работ, посвященных проблемам художественного перевода, у нас еще очень мало. Неудивительно, что в этих немногих работах не подчеркнуто достаточно резко отличие перевода художественной прозы от перевода стихов. В обоих случаях предъявляют одинаковые требования, и тут и там читатель ждет от переводчика верности подлиннику, но различие методов, которым переводчики стихов и переводчики прозы пользуются, чтобы добиться этой верности, заставляет нас по-разному подходить к анализу и оценке их работ. И в том в другом случае переводное произведение в идеале должно стать явлением художественной литературы на русском языке. Но если в переводах прозы добросовестный литературный труд, даже не поднятый до высоты русской классической прозы, имеет право на существование уже хотя бы потому, что дает возможность читателю, не знающему языка оригинала, получить представление об идеях и образах иностранного прозаического произведения, то в переводах поэзии действуют другие правила. Стихотворный перевод поэтического произведения становится оправданным только тогда, когда новое переводное стихотворение воспринимается как русское стихотворение, как явление русской поэзии.

Переводческая деятельность Маршака являет нам образцы перенесения поэтических ценностей, созданных в поэзии других народов, в сокровищницу русской поэзии. А. А. Фадеев был совершенно прав, когда назвал переводы Маршака «фактами русской поэзии». Эти переводы обладают большой точностью, близостью к оригиналу, но это не буквальная точность, не воспроизведение лексики и синтаксических конструкций подлинника, а точность художественная, где поэтическим ценностям оригинала соответствуют поэтические ценности в переводном стихотворении.

Великолепным примером поэтической точности является перевод 54 сонета Шекспира. Шекспир говорит в этом сонете (точный прозаический перевод):

О, насколько более прекрасной кажется красота, Благодаря тому чудесному орнаменту, который ей создает правда.

Роза прелестна, но мы считаем её еще прелестнее Благодаря тому чудесному аромату, который в ней живет.

У Маршака сказано:

Прекрасное прекрасней во сто крат, Увенчанное правдой драгоценной.

Мы в нежных розах ценим аромат, В их пурпуре живущей сокровенно.

Сравним эти строфы. Прежде всего, мы видим, что абсолютно точно, во всех оттенках, передан смысл. Поэтичной английской строфе соответствует при этом поэтичная русская строфа — недаром эти стихи пользуются широкой известностью. Первые две строки звучат у Маршака как афоризм. Отсутствующие в английском оригинале слова «во сто крат», «пурпур» и «сокровенно» органически входят в ткань переводного стихотворения, придавая образам Шекспира еще большую конкретность и зримость. В английском тексте говорится о чудесном орнаменте, Маршак великолепно передает это словами «увенчанное правдой драгоценной». Слова как будто бы не те, но как тонко передает слово «увенчанное» представление об орнаменте, как хорошо Маршак нашел замену слову «чудесный», поставив эпитетом к правде «драгоценной». В третьей строке как будто исчезла интонация Шекспира, который повторяет здесь структуру первой строки, но Маршак сохранил основное — он подчеркнул, что самым ценным в прекрасных розах их аромат, именно поэтому он, сначала говорит о нежных розах и только потом об аромате, ставя к тому, же слово «аромат» в рифму. Как видим, все слова на месте, каждое служит созданию цельной поэтической строфы.

Очень легко заметить отклонения от буквальной точности. Можно было сказать, например, что в 19-м сонете тигр, упомянутый Шекспиром, превратился у Маршака в леопарда, что в 55-м сонете Маршак и не вспоминает о Марсе, который присутствует в оригинале, что в 95-м сонете у Шекспира — нож, а Маршак превратил его в меч. Да, частности утрачены, но зато нет утраты поэтических ценностей оригинала. Именно эти ценности сохранены Маршаком.

Это видно не только в переводе сонетов Шекспира, но и в других работах Маршака. Возьмем стихотворение Р. Бернса «Честная бедность» — один из лучших переводов Маршака. Здесь отступлений от буквальной точности еще больше, но все отступления и все дополнения, сделанные здесь поэтом, служат более глубокому и острому раскрытию темы и образов стихотворения Бернса на русском языке. Совершенно точным поэтически является перевод строфы:

При всем при том, При всем при том, Хоть весь он в позументах, Бревно останется бревном И в орденах и в лентах! ;

хотя в оригинале говорится только о лентах и орденах. Таких примеров можно привести много. В одних случаях мы встречаем у Маршака почти буквальную точность, в других — сталкиваемся с довольно большими отступлениями, но почти всегда переводы Маршака отличаются безошибочной поэтической верностью оригиналу.

Как же добивается переводчик той поэтической верности? Ведь переводчик-поэт ограничен рамками стиха, характером и особенностями ритма, обязательной необходимостью рифмы. К тому же у переводчика с английского языка все эти трудности увеличиваются из-за того, что английские слова в большинстве случаев короче русских и смысловое содержание английской строки часто не укладывается в русской строке аналогичного размера. Поэтому, если переводчик, создавая новое поэтическое произведение, должен чем-то жертвовать, что-то добавлять, что-то изменять, то переводчику с английского языка чаще всего приходится именно жертвовать. Поэтому «проблема жертвы» для него приобретает особую остроту. Маршак обычно удивительно тонко решает эту проблему. Он всегда выбирает слова, передающие основную мысль автора, причем он находит такие русские слова, которые объединяют в себе смысл двух, а то и трех слов оригинала.

Переводы Маршака даже при известных отступлениях оказываются близки оригиналу благодаря верно найденной интонации. Стихотворение «Ты меня оставил, Джимми» в этом отношении особенно показательно. В стихотворении всего несколько слов, многие строки в нем повторяются, в нем нет ни изысканных метафор, ни редкостных рифм, оно состоит из самых простых слов — это жалоба девушки покинутой возлюбленным, но слова и фразы, передавая смысл оригинала, стоят в русском стихотворении в таком порядке и последовательности, что они еще точнее передают интонацию подлинника.

Ты меня оставил, Джимми, Ты меня оставил, Навсегда оставил, Джимми, Навсегда оставил.

Ты шутил со мною, милый, Ты со мной лукавил,;

Клялся помнить до могилы, А потом оставил, Джимми, А потом оставил.

Маршаку удается добиться подлинных поэтических высот в переводе потому, что все разнообразие поэтических средств подчинено у него глубокому раскрытию идейно-художественного содержания оригинала. Здесь для поэта нет несущественных частностей, мелочей; каждый элемент поэтической структуры глубоко осмыслен им и тщательно обработан.

Как решает, например, Маршак проблему рифмы? Как известно, он написал несколько статей о поэтическом мастерстве и, в частности, одна из них посвящена именно этой проблеме. Позиция Маршака сводится к следующему: «Не случайные, а важные для всей картины слова рифмуются поэтом». Вспомним, что Маяковский писал: «Я всегда ставлю самое характерное слово в конец строки и достаю к нему рифму, во что бы то ни стало». Маршак не только теоретически провозглашает это правило, но в своей поэтической работе дает множество примеров практического его осуществления. Он использует все богатство языка, находя, где нужно, оригинальную рифму, а где нужно — не гнушаясь и такой, которую могли бы счесть банальной. Анализ сонетов Шекспира, да и стихов любого большого поэта, показывает, что они всегда следовали тому же принципу, которому следует и Маршак, ставя главное слово в конец строки, в рифму.

Возьмем сонет 76.

Обратившись к английскому тексту, мы увидим, что у Шекспира «главные слова почти всегда стоят в рифме. То же самое мы видим у Маршака:

Увы, мой стих не блещет… новизной, Разнообразьем перемен… нежданных, Не поискать ли мне тропы… иной, Приемов новых, сочетаний… странных.

Легко видеть, что слова «новизной», «нежданных», «странных» здесь являются самыми существенными, ибо речь идет о том, следует ли Шекспир за модой, повторяет ли он новые, «нежданные», «странные» приемы других поэтов. Конечно, по одним этим словам невозможно определить, как именно воплотилась мысль поэта в стихах, но и одни рифмующиеся слова дают почувствовать, о чем идет речь.

Аналогичное место в переводах Маршака занимает и его тонкое искусство звукописи. У Маршака, как и вообще в поэзии, моменты звуковой инструментовки остаются неотъемлемой частью всей художественной структуры произведения, как в оригинальных стихах, так и в переводах.

В переводах из Шекспира это особенно важно. К. Чуковский в своей книге «Высокое искусство» справедливо писал, имея ввиду сонеты и поэмы Шекспира: «Как и всякий гениальный поэт, Шекспир обладал чудотворною властью над звукописью, над инструментовкой стиха, над всеми средствами стиховой выразительности». И Маршак передает это искусство Шекспира в полной мере.

В сонете 90 — кстати, одном из лучших переводов Маршака — звукопись оказывается особенно тонкой:

Уж если ты Разлюбишь, так тепеРь, ТепеРь, когда весь миР со мной в РаздоРе, Будь самой гоРькой из моих потеРь, Но тоЛько не последней капЛей гоРя.

В первых трех строках основным организующим элементом является звук «Р», встречающийся в словах «разлюбишь», «теперь», «мир», «раздоре», «горькой», «потерь». Но в последней строке, где переводчик стремится передать просьбу не быть последней каплей горя, звук «Р» остается только в последнем слове «горе», в предшествующих словах — «только», «последней», «каплей» — организующим становится звук «Л». Конечно, звук «Р» ни в коем случае не является обозначением горя, а звук «Л» — обозначением чего-то радостного, но в данном конкретном случае их сочетание в стихе является звуковой ассоциацией к тому, о чем в стихе говорится, и упомянутое Маршаком горе после первых трех строк и после предшествующих слов и звуков в четвертой строке действительно возникает, как последняя капля.

Можно привести множество примеров искусства Маршака. Все элементы поэтической ткани, подобно интонации, рифме и звукописи, неизменно служат у него воссозданию на русском языке поэтических ценностей оригинала.

Маршак — переводчик еще и крупный детский писатель. И естественно, не мог миновать детскую литературу других народов. Переводами детских стихов Маршак занялся давно, по преимуществу — это переводы английских детских народных песенок. Маршак отбирает лучшее из английского детского фольклора, он переводит то, что миллионы англичан знают с самого детства. Маршаку равно удаются и стихи, имеющие воспитательное значение, и простые, веселые, построенные часто на нарочитых нелепостях стишки для самых маленьких. Работа Маршака над переводами детских стихов очень разнообразна. В одних случаях это обычного типа перевод, например, стихи классического детского писателя Л. Керола, народные стихи: «Королевский поход», «Кораблик», «Сказка о старушке» и другие. В других случаях Маршак изменяет отдельные части стихотворения, снимает или заменяет другими отдельные образы. Так, например, в известнейшем детском стихотворении «Лом, который построил Джек», где в оригинале последовательными персонажами оказываются солод, крыса, кот, корова, девушка, оборванец, пастор, петух и фермер, у Маршака порядок образов несколько изменяется — пшеница, синица, кот, пес. Корова, старушка, пастух и два петуха. Переводы из детской поэзии стали важнейшей и неотъемлемой частью переводческой деятельности Маршака и, что еще важнее, явлением детской поэзии. Наряду с оригинальными стихами Маршака для детей переводы детских стихов Маршака принадлежат к любимым стихам детворы и уже стали достоянием классической детской литературы. Любопытно, что эти переводы Маршака привлекают внимание детских поэтов разных народов. Так, например, выдающийся польский поэт Юлиан Тувим, как известно, много писавший для детей, перевел английское детское стихотворение («Кабы реки и озера») на польский язык, взяв за образец перевод Маршака.

В настоящей статье мы кратко рассмотрели большую творческую работу Маршака в области художественного перевода стихов. Мы считали своевременным и важным «рассмотреть сделанное Маршаком хотя бы в такой форме потому, что роль Маршака, продолжающего традицию перевода, начатую Пушкиным и Жуковским, не ограничивается его собственной переводческой деятельностью. Влияние Маршака на характер современного стихотворного перевода, без всяких преувеличений, значительно. Оно двигает вперед общую культуру художественного перевода стихов.

Заслуга Маршака в том и состоит, что выдающиеся достижения мировой поэзии он внес в золотой фонд литературы. Значение сделанного Маршаком не исчерпывается тем, что им созданы значительные художественные произведения. Эти художественные произведения служат делу взаимопонимания между народами и тем самым активно содействуют благородному делу укрепления мира во всем мире. Не случайно, подводя поэтический итог одному из основных своих трудов, поэт С. Маршак писал:

А сильный стих и в скромном переводе Служил и служит правде и свободе.

Алексеева О. В. Детская литература. — М., 1960. — 395.

Боева В. Жизнь и творчество С.Маршака. — М., 1978. — 323 с.

• 3. Карлова. Т.С. С. Маршак — журналист и литературный критик.
• — М., 1988 г. — 144с
• 4.

  Литература

  и фантазия/Под ред. Л. Е. Стрельцовой. — М., 1992 с 93−107

• 5. Маршак С. Я. собрание сочинений. — М., 1971. — 311 с.
• 6. Шерикова Т. И. С. Я. Маршак. Книги от сердца. — М., 1987.

Сивоконь С. И. Тропинки к детским сердцам.М. — 1982. с. 96 — 99.

Разумкевич В.Л. С книгой по жизни. О творчестве советских детских писателей. — М., 1986. — 246 с.

Бегак Б. Улыбка С. Маршака.// Дошкольное воспитание.

— 1981. — № 2. — С. 46 — 51.

Арзамасцева И. Н. Детская литература. — М., 2000. — 471 с.

П.Карп, Б.Томашевский. Высокое мастерство. — М., 1985.

К.Чуковский. Высокое искусство. — М., 1974.

Казакова Т. А. Художественный перевод. Учебное пособие. — СПб., 2002. — 112 с.