Наш вариант решения

— Итак, мы пришли к довольно странному выводу: каждый из двух конкурирующих вариантов решения вопроса о динамике права собственности при посреднической куплепродаже товаров обладает принципиальными недостатками. Каждый. И договорный (формальный) и владельческий (реальный). Что это может значить? Думается, только одно: правильным не является ни один из них.

Есть ли логический выход из этого тупика? Думается, да — такой выход отыщется, если мы признаем ошибочность какой-то из тех посылок, которую мы при поиске ответов на интересующие нас вопросы по умолчанию воспринимаем как аксиому. Но как же найти эту посылку?

Мы уже обращали внимание читателей на то, что покупатели и продавцы-посредники являются весьма нетипичными фигурами с точки зрения канонического взгляда на существо купли-продажи. Так, исполнение обязательства в натуре посреднику-покупателю не нужно и, как правило, неосуществимо. Посредник -продавец может осуществить исполнение только с помощью его возложения на третье лицо и никогда не производит его самостоятельно. Странная получается «купля-продажа», участников которой не интересуют ни реальный товар, ни право собственности на него! Более того, продавцы и покупатели-посредники стремятся к тому, чтобы через их руки не прошло ни одной единицы реального товара, а право собственности если бы и перешло к ним, то на одно лишь мгновение, да и то только с тем, чтобы дать возможность посреднику привести в ажур собственный бухгалтерский баланс (деньги-то с его счета за товары убыли, значит, взамен должно что-то «прибыть»). Если бы указанных целей можно было бы достичь, не заключая договоров купли-продажи (то есть не приобретая покупательских прав, которые они не собираются осуществлять и не принимая на себя обязанностей продавцов, которых они заведомо никогда не исполнят) и не приобретая на себя заведомо никчемное право собственности, то посредники с превеликим удовольствием выбрали бы иной путь.

Вот к какому глобальному противоречию мы пришли. Договор купли-продажи — как нас учит господствующая цивилистическая доктрина, а также п. 1 ст. 454 ГК РФ — имеет своей конечной целью передачу продавцом товара в собственность другой стороне — покупателя. Договор купли-продажи, стало быть, может считаться достигшим своей цели при соблюдении двух условий: продавец передает покупателю, во-первых, товар (физическая передача), во-вторых, право собственности на него (юридическая передача). Основным средством достижения этих целей право считает обязательственное отношение между продавцом и покупателем, в силу которого покупатель вправе потребовать от продавца, а продавец обязан перед покупателем передать, во-первых, товар и, во-вторых, право собственности на него; притом, то и другое должен сделать именно продавец и именно в отношении покупателя.

Ничего этого нет и не может быть в договорах купли-продажи с участием посредников, поскольку, как мы уже отмечали, покупатели из посредников такие, что не намереваются использовать потребительские свойства товара (т. е. не имеют надобности в самом товаре, а значит — ив праве, которое предоставляло бы им возможность использования таких свойств — в праве собственности на товар). Не менее своеобразны и посредники-продавцы — продавцы, которые никогда не могут сами произвести натурального исполнения своих же обязательств (о чем заведомо известно всякому контрагенту посредника-продавца, а потому здесь нет возможности ни говорить об обмане или введении в заблуждение, ни рассчитывать на исполнение от посредника).

Выходит, что «вставляя» отношения купли-продажи с участием посредников в рамки конструкции 1) договора купли-продажи, мы пытаемся объяснить исследуемый феномен с помощью такой правовой категории (договор купли-продажи), которая в свое время сформировалась явно без учета особенностей объясняемой ситуации. Сказанное применимо и к 2) обязательству передачи товаров, исполнения которого посредник-кредитор (покупатель) никогда не требует, а посредник-должник (продавец) никогда не производит и, самое удивительное, к категории 3) права собственности на товары, находящиеся в коммерческом (посредническом) обороте — права, призванного обеспечить «исключительное и независимое от лица постороннего» владение и пользование своим объектом — то есть то, чего посредник-продавец может не иметь, а посредник-покупатель иметь принципиально не хочет.

Не будем рассматривать вопрос о тех правовых формах, которые были бы пригодны для описания торговых отношений с участием посредников и были бы способны заместить категории хотя и традиционные, но явно не подходящие для этого. Важно попытаться осмыслить правдоподобие и значение только что сделанного вывода. Мы, судя по всему, нашли те три посылки, бездоказательная опора на которые вынудила нас к постановке логически неразрешимого вопроса о динамике права собственности по договорам купли-продажи с участием посредников (договорам, предполагающим возложение/переадресацию исполнения при помощи отгрузочных разнарядок): такой договор 1) и договором купли-продажи в традиционном смысле слова не является; 2) и обязательств передачи товара в собственность не порождает и, наконец, 3) права собственности на товары не переносит. Иными словами, рассуждая на заявленную тему, нам придется отказаться от использования всех трех отправных юридических положений, считающихся аксиоматическими для целей оформления отношений покупки и продажи товаров. Возможно ли это?

От посылки (2) об обязательстве передачи товаров мы по сути уже отказались. Отказались тогда, когда признали за отгрузочной разнарядкой значение акта, изменяющего договор купли-продажи и трансформирующего обязательство передать товары самому в обязательство обеспечить такую передачу со стороны третьего лица третьему же формально легитимированному лицу.

Наверное, не вызовет особых трудностей и отказ от посылки (1) о договоре купли-продажи. Думается, никто не станет спорить, что договор купли-продажи — это далеко не единственная юридическая форма экономических отношений, именуемых торговлей. Другими — конкурирующими — правовыми формами торговых отношений являются договоры запродажи, поставки, контрактации, закупки (или заказа), многочисленные биржевые и иные срочные сделки, договоры мены, ренты, займа, кредита, залога и др. Так что одно обязательство (один договор) мы просто заменим другим обязательством (договором) — эка важность!

Но как же отказаться от использования посылки (3), выходящей на категорию права собственности — универсальную (как кажется) юридическую форму экономических отношений по принадлежности (отчужденности) материальных благ? Неужели среди необозримой массы вещей имеются такие, принадлежность которых не описывается при помощи права собственности? Если да, то что это за вещи и как в таком случае они «прикрепляются» к своим обладателям (обособляются от всех других лиц) без помощи права собственности? Вписывается ли подобный ответ в рамки гражданского права? А если все-таки таких вещей нет, то как быть с выводом о непригодности права собственности для обсуждения рассматриваемого здесь вопроса — вопроса о динамике права собственности в торговых посреднических сделках? Нет ли здесь нового противоречия? Безусловно, есть.

Что произойдет, если о праве собственности посредников-покупателей и продавцов на купленные и проданные ими товары мы просто… не станем рассуждать? Что если мы сделаем совершенно фантастическое (на первый взгляд) допущение: продавцы-посредники права собственности на продаваемые ими товары не имеют, а покупатели-посредники не пытаются этого права приобрести? В этом случае поставленный нами вопрос станет… невозможным к постановке и обсуждению, т. е. некорректным; попросту говоря, вопрос сам себя исчерпает и отпадет. О динамике права собственности по договорам, предполагающим возложение/переадресацию исполнения при помощи отгрузочных разнарядок, рассуждать некорректно, потому что такой динамики они… не производят — вот таким и только таким может быть вывод по итогам наших рассуждений. Посреднические торговые сделки право собственности на товары не переносят, ибо они направляются на иные юридические результаты. Попробуем понять, какие.