Литература германского фашизма

Общественная значимость, как и влияние фашистской литературы, часто изначально недооценивались. Это объясняется тем, что до сих пор литература ясно выраженного фашистского характера существует только лишь в её начальном виде, и формально-художественный уровень её весьма низок.

С момента захвата власти национал-социалисты начали активнейшую деятельность в культурной сфере, включая и литературную. В 1930;х годах основными их мероприятиями были следующие:

Учреждение все германского министерства пропаганды; назначение комиссаров по делам культуры; обеспечение фашистского большинства во всех культурных организациях; создание больших сословных культурных организаций; полная ликвидация свободы печати; разгром враждебных издательств; аресты пролетарских и левобуржуазных писателей; сопровождавшиеся страшными истязаниями и пытками; поход на книгу с чёрными списками и витринами «вредной книги» — всё это свидетельствует о той огромной серьёзности, с которой германские национал-социалисты подходили к вопросам литературной политики. [3,118−120]

Правительство установило контроль над всеми культурными организациями, вплоть до самого маленького литературного клуба, самой незаметной провинциальной газеты, самого мелкого деревенского театра.

В большой речи об искусстве, произнесенной Геббельсом, тот убеждал культурных деятелей не считать фашизм чем-то преходящим и кратковременным, а рассматривать его как событие, которое послужит импульсом и даст зарядку, быть может, трем-четырём поколениям. К такой идеологии непосредственное отношение имело так называемое литературное строительство. Несколько десятков националистских издательств проводили между собой своеобразное разделение труда. Например, издательства Шталлинг и Шлиффен специализировались на «общих прусско-германских чувствах», издательство В. И. Корн «взяло патент» на «прусский дух в его надвременной основе», издательство Фурхен — на «внедрение христианства в нацию», издательство «Тат» — на «привлечение новых сил к коллективной ответственности» и т. д. Различные книжные серии, многочисленные журналы, и литературные приложения — все эти литературные средства были пущены в ход для культурного строительства германского фашизма. Для того чтобы идеология могла существовать, необходима поддержка масс. Общественное мнение в умелых руках являет собой великую силу, его можно изменить, более того можно им и манипулировать. [4, 1]

Те читательские слои, которые составляли основную часть, не имели денег на покупку национал-социалистской литературы и, кроме того, предпочитали ей бульварные и уголовные романы. «А буржуазный писатель, если он хоть немного ценил литературную „традицию“, „культурность“ и её качество, ставил вопрос так: „Что эта книга, только националистская, или её и читать можно?“ И убеждался, что читать её нельзя». [3, 120]

Дешёвая массовая и бульварная литература, выходящая из-под пера анонимных и непритязательных авторов, выбрасываемая на рынок в десятках тысяч экземпляров, не упоминаемая ни в одной истории литературы, часто оказывала буржуазии куда более ценные услуги, чем официальная, признанная литература.

Значение для фашизма этих невидимых групп общественного мнения двояко. Одно из них — это подготовка масс к войне. Германия была буквально переполнена книжками о войне и о солдатах. На другую разновидность массовой литературы возлагается задача бороться с большевизмом внутри страны и превозносить национал-социализм, например, «Бравый гитлерёнок Квек». [3, 120−123]

Установив открытую диктатуру в области литературы и провозгласив тенденциозность своей литературы, писатели признаются в том, что раз и навсегда вынуждены отказаться от реализма в художественном изображении. А, следовательно, неизбежен низкий уровень фашистской литературы — как по содержанию, так и по форме.

Фашистская идеология способствовала некому падению литературы как таковой, и вместо прямого просветительского значения книги, превратила её в средство влияния на сознание масс.