Свобода журналистики. 
Как я ее понимаю

" Я не согласен с вашим мнением, но готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли его свободно высказывать"

Вольтер Свобода журналистики (другими словами, свобода изложения различных фактов и мнений в СМИ) есть понятие, неразрывно связанное со свободой слова. Но очевидно, что свобода слова шире, чем свобода журналистики, в первую очередь по субъекту обладания одной и другой свободой. Свобода слова касается всех граждан и неграждан страны, свобода журналистики — в первую очередь профессиональных журналистов и других работников СМИ.

Свобода журналистики является одним из краеугольных камней современного общества, но не его высшей ценностью. Она ни как идеал, ни как реальность не стоит выше даже, например, свободы собственности или свободы конкуренции. Конечно, не все со мной согласятся, кто-то может даже обвинить меня в циничности, но тем не менее, истории не известен ни один пример, когда кто-либо пошел на смерть собственно за свободу слова. Не сделал этого и Вольтер, чей афоризм, безусловно максималистский, я избрал эпиграфом к данному тексту. Люди осознанно идут на смерть за свою семью, родину, религию или идеологию, за свою свободу или честь. А свобода слова, в частности свобода журналистики, сами по себе не относятся к абсолютным и всеохватывающим ценностям, как вышеназванные.

В демократических государствах свобода слова существует не потому, что это высшая ценность, а потому что без нее нельзя обеспечить выживаемость и экспансию общества. Свободно выраженную мысль государству легче контролировать, чем мысль невысказываемую.

Между тем, как хорошо известно, ограничения свободы слова встречаются повсеместно, хотя чаще всего эти ограничения проводятся либо политически корректными, либо закулисными, либо психологическими способами, но почти никогда не впрямую от имени государства.

Просто запретить нельзя. Но можно запретить выражать определенные мысли публично. Религиозные и тоталитарные государства вводят прямую систему запретов. Демократические — косвенную. Например, как это принято в любом обществе, системой моральных запретов, определенных общественных и политических табу, а также путем воспитания общественного конформизма.

Конституция Российской Федерации декларирует право на свободу мысли и слова, свободу массовой информации и недопустимость цензуры, но, по мнению ряда организаций, политических деятелей, журналистов, писателей и других лиц, данная конституционная норма не исполняется. Как тут не согласиться с утверждением Владимира Познера: «журналистская свобода — это коридор. Он может быть узким, может быть широким, но всегда есть стены»? На мой взгляд, эти слова очень точно отражают реальность.

Приведу несколько конкретных примеров.

По мнению отечественных и зарубежных критиков президента В. В. Путина, его приход к власти в 2000 г. сопровождался ухудшением свободы СМИ. Основные источники информации для населения — центральные каналы телевидения ОРТ, РТР и НТВ — оказались под контролем государства, которое проводит на них политику, несовместимую с плюрализмом. Согласно отчётам международной организации «Репортёры без границ», насилие (в частности, убийство авторитетных журналистов Анны Политковской и Пола Хлебникова) представляет основную угрозу свободе слова в России. По мнению организации, даже когда это насилие не исходит от представителей власти, она всё равно несёт ответственность. Одни независимые газеты вынуждены были закрыться в результате наложения на них огромных штрафов, другие подвергаются давлению с требованием прекратить обсуждение вопросов, существенных для имиджа властей…

Обращаясь к истории, хочется отметить, что вопрос о свободе слова и свободе печати был актуален и в советское время. Несмотря на то, что принятая в СССР Конституция декларировала свободу слова и печати, на практике высказывание убеждений, идущих в разрез с генеральной линией КПСС, преследовалось.

Но наверно наиболее острые противоречия этот вопрос вызывал в переломный для нашего государства период первой русской революции.

В ноябре 1905 года в газете «Новая Жизнь» была помещена статья В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература».

Считая, что в условиях достигнутой относительной свободы слова партийная социал-демократическая литература, бывшая ранее нелегальной, может, хотя бы на 9/10, стать легальной, Ленин ставит в своей статье вопрос о взаимоотношении этой легальной партийной литературы с партийной организацией.

Положение нелегальной печати было просто: «Вся нелегальная печать была партийна, издавалась организациями, велась группами, связанными так или иначе с группами практических работников партии». При переходе на легальное положенье, при массовом росте социал-демократической литературы связь эта ослабевает и возникает опасность отрыва социал-демократического партийного литературного дела от практической и организационной работы партии.

Поэтому Ленин говорит: «литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, колесиком и винтиком единого великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса… Для пролетариата литературное дело не может быть орудием наживы лиц или групп, оно не может быть вообще индивидуальным делом, независимым от общего пролетарского дела».

Ленин предвидит возраженья и оговаривает: «Спору нет, литературное дело всего меньше поддается механическому равнению, нивеллированию, господству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле безусловно необходимо обеспечивание большого простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии, форме и содержанию. Все это бесспорно, но все это доказывает лишь то, что литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата. Все это отнюдь не опровергает того, чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии положения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать неразрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической партийной работы».

Но «пылкие сторонники свободы» могут не удовлетвориться этой оговоркой и возопят: «Как? Вы хотите подчинения коллективности такого тонкого, индивидуального дела, как литературное творчество… Вы отрицаете абсолютную свободу абсолютного индивидуального идейного творчества».

На это Ленин отвечает, что, во-первых, «речь идет о партийной литературе и ее подчинении партийному контролю», и если «я обязан тебе представить во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно», то «ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то».

А, во-вторых, «речи об абсолютной свободе — одно лицемерие… Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержанья».

«И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вывески, — не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу».

Но «пылкие сторонники свободы» остались неудовлетворенными и решили всемерно протестовать против Ленинского пониманья действительно свободной литературы. Выразителем этого протеста явился Валерий Брюсов, поместивший в очередном номере журнала «Весы» ответную статью — «Свобода слова».

Процитировав Ленинские слова о подчинении литературного дела партийному контролю, Брюсов восклицает: «Вот, по крайней мере, откровенные признанья. Г-ну Ленину нельзя отказать в смелости: он идет до крайних выводов из своей мысли; но меньше всего в его словах истинной любви к свободе».

Брюсов не понимает, почему называет Ленин литературу, «открыто связанную с пролетариатом» — «действительно свободной». Чем она свободней буржуазной?

По Брюсову: «обе литературы не свободны. Одна тайно связана с буржуазией, другая открыто с пролетариатом. Преимущество второй можно видеть в более откровенном признании своего рабства, а не в большей свободе…».

«Есть слова, которые воспрещено говорить. Есть взгляды, высказывать которые воспрещено… Членам социал-демократической партии дозволяется лишь критика частных случаев, отдельных сторон доктрины, но они не могут критически относиться к самым устоям доктрины. Отсюда один шаг до заявления халифа Омара: книги, содержащие то же, что Коран, лишние, содержащие иное, — вредны».

«В нашем представлении», указывает Брюсов, «свобода слова неразрывно связана со свободой суждения и с уважением к чужому убеждению». Потому что, — «для нас дороже всего свобода исканий, хотя бы она и привела нас к крушению всех наших верований и идеалов».

Итак, подводя итог всему вышесказанному, мне хотелось бы отметить следующее. Несомненно, можно только приветствовать широкую свободу журналистики (так как абсолютной свободы не бывает) и стремиться к ней. Но следует знать, что она не защищает общество от политических ошибок и не гарантирует ему благосостояния и гражданских свобод. Свобода журналистики, в моем понимании, означает: писать о том, что знаешь, и спрашивать о том, что хочешь узнать. Кроме того, общество признает за журналистами право говорить от его, общества, имени, в том числе — критиковать власть, ибо сам народ непосредственно и реально может критиковать власть лишь во время выборов (голосуя за одних и не голосуя за других), то есть раз в несколько лет. Журналистам же это право дается для каждодневного пользования…

В заключение мне хотелось бы привести пример, ярко описывающий состояние свободы слова и журналистики в России.

По сообщению «Новой газеты», при освещении дебатов в Америке российские СМИ отцензурировали выступление оппонента Буша Керри, опустив следующее:

Это как будто обратило вспять переход к демократии, который Россия пыталась совершить. Я сожалею о том, что случилось в эти последние месяцы. И я думаю, этот ответ терроризму не верен. Мистер Путин контролирует теперь все телевизионные станции. Его политическая оппозиция отправлена в тюрьму. Я думаю, для США очень важно, и это очевидно, — сохранять хорошие рабочие отношения. Это очень важная для нас страна. Мы хотим сотрудничества. Но мы всегда стояли за демократию. Как недавно сказал Джордж Уилл, «свобода на марше, но не сейчас в России».

сми тоталитарный журналистика.

Список использованных источников

• 1. Брюсов В. Я. «Свобода слова». «Весы», № 11, 1905 г.
• 2. Выжутович В. «Времена не выбирают». «Российская Газета», № 4372, 2007 г.
• 3. Лебедева Н., Сорокина Н., Грегор фон Курсель «Заговор слов». «Российская Газета», № 4288, 2007 г.
• 4. Ленин В. И. «Партийная организация и партийная литература». «Новая Жизнь», № 12, 1905 г.
• 5. Третьяков В. «Свободны ли СМИ России?». Российская Газета", № 3349, 2003 г.