Чем обеспечиваются гражданская правоспособность и субъективные гражданские права?

— Если правоспособность — это система юридически защищенных (обеспеченных) возможностей двух видов — абстрактных и статических (действующих в отношении прав вообще) с одной стороны и конкретизированных и динамических (имеющих своим предметом конкретные субъективные права) с другой, то логично задаться таким вопросом: а чем же все-таки обеспечены те и другие возможности? Обязанностями? Связанностью? Чем-то еще? Быть может, они не обеспечиваются вовсе, так как не нуждаются ни в каком обеспечении?

При ответе на поставленный вопрос мы должны учитывать следующий своеобразный момент в наших взглядах на понятие о субъективном праве. Мы считаем, что каждое из них обеспечивается состоянием неправа (отсутствия права) всех без исключения третьих лиц, а относительные права — еще и обязанностями определенных субъектов. М. М. Агаркову, который подобного видоизменения в понятие субъективного права не привносил, было несколько проще. Нам же будет сложнее, ибо придется либо искать что-то третье, не совпадающее ни с обязанностью, ни с неправом — нечто, обеспечивающее именно возможности, входящие в состав правоспособности, либо, признав, что правоспособность обеспечивается тем, чем и субъективные гражданские права — разграничить обеспечение правоспособности и субъективных прав по иным критериям. Иными словами, у нас нет выхода иного, чем тот, который мы выше обозначили как третий подход к разрешению проблемы совместимости понятий о правоспособности и субъективном праве.

Могут ли возможности, образующие правоспособность, обеспечиваться обязанностями? Если подобная конструкция бесцельна и ущербна (беспредметна) даже для возможностей, образующих так называемые абсолютные права, то в таком случае она должна быть не менее ущербна для возможностей, слагающих правоспособность, ибо таковые — еще более абстрагированы от вопроса от содержания поведения лиц, противостоящих носителю абсолютного права. К чему будут обязаны лица, противостоящие носителю правоспособности? Что будет предметом этой обязанности? Традиционный для сторонников трактовки правоспособности как вида субъективного права ответ на этот вопрос — обязаны к воздержанию от действий, представляющих собою нарушение правоспособности — нас устроить не может, ибо нельзя обязать к воздержанию от действий вообще, ибо такое «обязание» будет ничем иным, как урезанием правоспособности. Можно обязать к воздержанию от совершения определенного действия, однако, предугадать весь возможный арсенал действий, посредством которых можно было бы посягнуть на возможности, входящие в состав правоспособности, никак нельзя.

Таким образом, правоспособность не обеспечивается обязанностями и (самое главное!) в принципе не может быть ими обеспечена. Вопрос об обеспечении правоспособности связанностью или претерпеванием мы не рассматриваем, ибо, как нам представляется, М. М. Агарков выдвинул достаточно убедительные аргументы против данных категорий^[1]. Что же остается? Пока только пресловутое состояние отсутствия права или неправо, обеспечивающее любые субъективные гражданские права, притом, права абсолютные — исключительно, а относительные — вкупе с обязанностями. Лицо воздерживается от посягательства на абсолютное право не потому, что оно к тому обязано, а потому, что не имеет права совершать подобного посягательства. Совершая таковое, оно посягает не только на самое субъективное право, но и на возможности его иметь, осуществлять и определять его юридическую судьбу, т. е. на возможности, входящие в состав правоспособности.

Если это рассуждение верно, то из него с неизбежностью следует, что, по крайней мере, три возможности, входящие в состав правоспособности — 1) иметь права (обязанности), 2) осуществлять права (исполнять обязанности) и 3) определять их юридическую судьбу — обеспечиваются состоянием отсутствия права или неправом, а возможно — и чем-то еще (естественно, этим «чем-то» не могут быть обязанности). Примем это как рабочую гипотезу, не забывая, что это — лишь три из возможностей, относящиеся к конкретным субъективным правам, т. е. элементы одной только динамической составляющей правоспособности. Как обеспечиваются возможности, касающиеся прав вообще, т. е. элементы ее статической составляющей?

Прежде чем ответить на этот вопрос, надо уяснить следующий принципиальный момент: а что такое «субъективное право вообще»? Когда мы говорим нечто, типа «Граждане могут иметь имущество на праве собственности», нелишне задаться вопросом — какое имущество? Ответ вроде бы очевиден — любое (всякое), которое по обстоятельствам дела гражданин приобретет в собственность. В действительности это не ответ, ибо объект права собственности не может быть определен как «любое (в том числе и то, которое еще не создано, но может быть создано в будущем и т. д.) имущество»: объектом права собственности (да и любого абсолютного права) может быть только конкретное (индивидуально определенное) реально существующее благо (конкретная вещь, конкретное литературное произведение, жизнь и здоровье конкретного человека и т. п.). А какие граждане? Любой, всякий и каждый? Но субъект ни одного из субъективных прав тоже не может быть определен подобным образом!

Что же получается? Неужели рядом с субъективным правом — субстанцией, образующей гражданское правоотношение с участием определенных субъектов, возникшее по поводу конкретного объекта и из определенных юридических фактов, существует еще одно понятие — «субъективного права вообще», обнимающее всякое и каждое субъективное право, но не сводящееся ни к одному из них (подобно тому, как наряду с конкретными людьми существует философское понятие об «абстрактном человеке», «человеке вообще»)? И да, и нет. Да, — в том смысле, что всякое субъективное право (например, право собственности на определенную вещь, скажем, на конкретный дом) обладает определенными типическими чертами, которые являются общими для него и всех иных субъективных прав собственности. Эти черты и позволяют объединить их под единой вывеской права собственности (в субъективном смысле) вообще. Нет, — в том смысле, что данный термин обозначает уже не субъективное право в его привычном значении — меру возможного поведения конкретного участника конкретного правоотношения — а некий род, тип или вид субъективных прав.

Именно так и следует расшифровывать общеупотребительные указания типа рассмотренного выше. «Граждане могут иметь имущество на праве собственности» означает лишь, что за гражданами признаются возможности приобретать, иметь, осуществлять и определять юридическую судьбу субъективных прав, относящихся к типу права собственности. «Граждане могут следовать и завещать имущество» — за гражданами признаются возможности приобретать, иметь, осуществлять и определять юридическую судьбу субъективных прав, относящихся к типу прав наследственных. «Граждане могут иметь права авторов произведений науки, литературы и искусства, изобретений и иных охраняемых законом результатов интеллектуальной деятельности» — за гражданами признаются возможности приобретать, иметь, осуществлять и определять юридическую судьбу субъективных прав, относящихся к типу исключительных. И так далее.

Таким образом, правоспособность действительно слагается из возможностей двух видов. Одни из них «прикрепляют» к субъектам конкретные субъективные права, образуя динамическую (постоянно видоизменяющуюся по своему наполнению), составляющую. Другие — это возможности приобретения (наличия, осуществления и распоряжения) прав определенных типов, набор которых у всех субъектов определенного вида (физических лиц, коммерческих организаций и т. п.) одинаков и более-менее стабилен во времени (статическая составляющая). Первые возможности обеспечиваются, по всей видимости, как и абсолютные права, состоянием неправа и (возможно) чем-то еще; чем обеспечиваются вторые — пока непонятно, но сказанного вполне достаточно, чтобы ответить и на этот вопрос. Сформулируем его иначе: кто, каким образом и при каких условиях мог бы посягнуть на чью-либо возможность приобретать (иметь, осуществлять и распоряжаться) субъективными правами определенного типа? Ответ очевиден: это может сделать только тот, кому принадлежит возможность при определенных условиях изменять (ограничивать) гражданскую правоспособность. Как известно, такой возможности ни у кого нет; исключения из этого правила могут существовать лишь в случаях, прямо предусмотренных законом.

Получается, что обеспечением возможностей приобретать (иметь, осуществлять и распоряжаться) субъективные гражданские права определенных типов, т. е. статической компоненты правоспособности, является принцип ее нерушимости, твердости, незыблемости или неприкосновенности. Применительно к гражданской правоспособности физических лиц он прямо закреплен в нормах ст. 22 ГК РФ; для юридических лиц может быть выведен из норм ст. 49, 50 и 52 ГК РФ; для публичных образований — из п. 1 ст. 124 ГК РФ. На наш взгляд, этот принцип может быть выведен и из других норм, а именно — ст. 8—10 и 12 ГК РФ, т. е. норм, посвященных вопросам приобретения, осуществления и защиты всяких субъективных гражданских прав, — регулированию именно тех возможностей, которые слагают статическую составляющую гражданской правоспособности.

Следует признать, что принцип, в соответствии с которым никто не может быть произвольно ограничен в гражданской правоспособности (и, тем более, не может быть ее лишен), простирает свое действие не только на возможности иметь субъективные права вообще, субъективные права определенных типов, но и на возможности иметь конкретные субъективные права, а значит — и на сами эти права. Как никто не может быть лишен возможности приобретать право собственности вообще (на всякое имущество), также и никто не может быть лишен возможности приобретать в собственность определенное имущество, причем, неважно, идет ли речь об уже реализованной (субъективном праве собственности на определенную вещь) или только потенциальной возможности (возможности приобрести право собственности на конкретный объект). Ну и, разумеется, никто не может быть лишен права собственности на какой бы то ни было конкретный объект, после того, как оно им приобретено — разве только в случаях и порядке, прямо предусмотренных законом.

Таким образом, различные юридические возможности имеют различное юридическое обеспечение, если можно так выразиться — различную подкладку, различный фундамент. Существует четыре вида юридических возможностей: два из них образуют понятие гражданской правоспособности, два — понятие субъективного гражданского права.

Гражданская правоспособность слагается из а) статической

составляющей, которую образуют возможности иметь права вообще, права определенных типов, и б) динамической составляющей, которую образуют возможности иметь определенные (конкретные) субъективные гражданские права. Как статическая, так и динамическая составляющая покоятся на фундаменте из принципа нерушимости правоспособности. Кроме того, динамическая составляющая обеспечивается также состоянием отсутствия возможности иметь конкретное субъективное право, корреспондирующее возможности лица — его обладателя.

В рамках субъективных гражданских прав различают абсолютные права, т. е. права, обеспечиваемые, соответственно, пассивным поведением всякого и каждого лица, и права относительные, которые обеспечиваются также и активным поведением одного или нескольких определенных конкретных лиц. Оба типа субъективных прав обеспечиваются также принципом нерушимости гражданской правоспособности, трансформированным (путем конкретизации) в принцип неприкосновенности субъективных гражданских прав. Наконец, оба типа субъективных прав обеспечиваются также состоянием неправа — состоянием, котором соответствующее субъективное право отсутствует у лиц, противостоящих его носителю, а права относительные — еще и юридическими обязанностями. Словом, чем поведенческая возможность конкретнее — тем большего правового обеспечения она требует. Для наглядности проиллюстрируем сделанные выводы таблицей.

Текст печатается по изданию:

Кодекс-info. 2003. № 3—4. С. 92—103.

• [1] Если только не рассматривать претерпевание как синоним термина «неправо».