Вопрос о главном члене односоставного глагольного предложения в славянских языках

Вопрос о главном члене односоставного глагольного предложения в славянских языках

При характеристике главного члена односоставного предложения учитывается прежде всего его глагольный или неглагольный характер и возможность подстановки формы со значением носителя действия / состояния в предложение лично-глагольной структуры.

Во всех славянских языках среди глагольных предложений различают лично-глагольные, безличные и инфинитивные предложения, хотя терминологическое единство при обозначении разных типов соблюдается не всегда, и круг предложений, подводимых под соответствующий разряд, включает разное количество структур. Так, при характеристике односоставного глагольного предложения в белорусистике, наряду с термином «няпэуна-асабовыя сказы» и «пэуна-асабовыя сказы», в справочнике «Беларуская мова: Сштаксю i пунктуацыя» У. К. Андреенко и М. С. Явневича употребляются термины «неазначальна-асабовыя» (неопределённо личные) и «азначальна-асабовыя» (определённо-личные) предложения [5, с. 186]. Русскими сербокроатистами в сербском / хорватском языке отмечаются те же типы односоставных предложений, что и в русском, при этом отмечается спорность данной классификации у зарубежных лингвистов. Так, М. Минович выделяет три типа односоставных предложений: безличные, номинативные и инфинитивные, а М. Стеванович, Ж. Станойчич, Л. Попович и С. Мицич выделяют как односоставные лишь безличные предложения, называя прочие предложениями с невыраженным главным членом [10, с. 104 — 105].

Следует сказать о разной степени распространённости односоставного предложения в славянских языках: так, в сербском / хорватском языке этот тип предложения менее распространён, чем в русском, и обладает выраженной книжно-стилистической окрашенностью.

Специфической особенностью украинского языка является наличие односоставного предложения с несклоняемыми формами на — но/-то от — причастного происхождения в роли главного члена и зависимым от данного члена объектным дополнением в форме винительного падежа, причём на русский язык указанные формы переводятся краткими страдательными причастиями прошедшего времени, а объектное дополнение заменяется подлежащим с объектным значением: крамницю зачинено «магазин закрыт», склянку розбито «стакан разбит», їх засуджено «они осуждены» [3, с. 107]; исходно подобные сказуемые на — но/-то представляют собой застывшие формы нечленного страдательного причастия прошедшего времени, выступающие в безличном предложении со значением результативного состояния. Встречаются формы на — но/-то в безличном предложении и в диалектах белорусского языка: Тут їх поселяно за паншчыны; стог украдзено [7, с. 303].

В славянских языках среди односоставных глагольных предложений первое место занимают определённо-личные с главным членом — личной глагольной формой 1−2 лица обоих чисел изъявительного или повелительного наклонений; указание на конкретное лицо / конкретные лица содержится в глагольных окончаниях, поэтому данные предложения не нуждаются в наличии субъектно-местоимённой формы, если только речь не идет об акцентировании лица, противопоставленности лиц или же, с другой стороны, об официально-деловом тексте. Подобные предложения лаконичны и динамичны по сравнению с полными двусоставными предложениями: рус. Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего: — Развяжите ему руки (БЛГ 21); белор. Выйду. Гукаю. Мауклівьі прастор. Пахне чабор (Ков 188); укр. На безоружного з бартков не йду! (Коц 148).

Неопределённо-личное предложение в роли главного члена содержит глагол в форме 3 лица мн. ч. настоящего / будущего времени, в форме мн. ч. прошедшего времени или сослагательного наклонения, что свидетельствует об акцентировании именно действия, а не лиц — производителей его. Подобное лицо может быть конкретно неопределённым, неизвестным, хотя ближайший контекст или ситуация речи, с одной стороны, ограничивают круг причастных к происходящему/ происходившему/ потенциальному действию, а с другой, помогают определить конкретных исполнителей действия, причём за формой множественного числа может реально скрываться как несколько лиц, так и одно лицо: рус. А в половине одиннадцатого явилась милиция. Первый же и совершенно резонный её вопрос был: — Что у вас тут происходит, граждане? В чём дело? Рыдающую мадам Римскую, сколько можно успокоив, отправили домой и более всего заинтересовались рассказом уборщицы о том, в каком виде был найден кабинет финдиректора. Служащих попросили отправиться к своим местам и заняться делом. (БЛГ 170−171); белор. I Юрку ужо не бяруць у кіно (Ков 186); серб./хорв. Пошто] е био много цеаен у воjсци, додел>иваху му важне послове у народу. Премештаху га сваки час, да умиру|е таj свет, ко|и се сваки час селио (ЦС 1 — 20); болг. — Видях те от прозореца — рече той — зле куцаш. Защо не остана в болницата? — Изписаха ме. Място нямало. Дока — раха тежко ранении, а нас — по-здравите — ни изритаха (Паш 392).

В польском языке употребляются так называемые безличные обороты, образуемые прибавлением частицы sig к форме 3 л.ед. ч. невозвратного глагола, управляющего той же падежной формой, что и в личной конструкции. Управляемая именная / местоимённая форма выступает в обоих числах, тогда как глагольная форма всегда употребляется в единственном числе: W stolowym jadlo si?, spalo, robiio siq «egzersysy» (Putr 6). При образовании форм прошедшего времени используются формы на — о, образованные от основы страдательных причастий переходных и непереходных глаголов: Usadzono ich wedlug alfabetu (Putr 128); Grali po obiedzie. Bolka nie wziqto, stal pod bramk (Putr 51).

Славянское обобщённо-личное предложение имеет в качестве главного члена личную глагольную форму 2 л. ед. ч., 3 л. мн. ч. или форму 2 л. повелительного наклонения, причём действие может быть отнесено как к говорящему, так и к любому другому лицу. Г лавный член подобных предложений может быть выражен также формами 1 л. мн. ч. и 3 л. мн. ч. Подобные предложения отличает значение вневременности: рус. — О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нём (БЛГ 19); белор. Хваробы ле — чаць і атрутамі (Ков 186); укр. Але Палагна була фудульна, її силком не візьмеш (Коц 13); серб./хорв. У кожи сваког правог Шибенчанина живи аежан трубадур, крут ускок и врщедан тежак; како кад дирнеш ко] у жицу, искочиЬе] едан од тро] ства (Серб 28); болг. Добрият човек ще познаеш по огъня. Злите хора оставят подир себе си пожарища; добрият човек оставя отподире си огнища (Паш 344).

Широко распространены в славянских языках пословицы, представляющие по форме обобщённо-личные предложения: рус. Без труда не вытащишь и рыбки из пруда (КП 159); белор. Агню, любві і кашулю не утоіш (КП 273); укр. Не в свої сани не сідай (КП 332); болг. Од себе си не можеш да избягаш (КП 292); серб./хорв. Пружи се према губеру (КП 313); чеш. Nechval dne pred vecerem (КП 345).

Славянское безличное предложение отличается от вышеперечисленных типов тем, что в него нельзя подставить субъектной формы с агентив — ным значением, поскольку этого не позволяет структура, и действие мыслится само по себе происходящим; если же речь идет о лице, то это лицо является носителем состояния, воспринимаемого извне. Выделяются две разновидности безличных предложений в зависимости от способа выражения главного члена: 1) глагольное безличное предложение и 2) глагольно-именное безличное предложение.

Наиболее типичные формы выражения главного члена в них можно свести к следующим.

• 1) Безличный глагол: рус. Крючок отскочил, и Иван оказался именно в ванной и подумал о том, что ему повезло (БЛГ 45); белор. Толькі аднаму музыку ноччу месячнай не спщца (Ков 188); укр. Палагна збудилась, як тільки почало днти (Коц 125); серб./хорв. ВеЬ се прилично одjутри (Серб 23). Следует отметить, что в славянских языках собственно безличных глаголов меньше, чем глаголов, способных выступать в личном и безличном употреблении.
• 2) Личный глагол в безличном употреблении: рус. Рюхина трясло и швыряло, какой-то обрубок, на котором он поместился, то и дело пытался выскользнуть из-под него (БЛГ 65); белор. Так і з вечара было: і грымела, і ліло (Ков 187); болг. Така не се говори (Паш 282). В южных и западнославянских языках главный член подобных предложений, выраженный личным глаголом в безличном употреблении, выступает в конструкциях субъектного типа с модальным значением: серб./хорв. Признавао] е тасту да се ни ъему не иде у Росщу, али, ето, зарекао се братучеду, а потписао списак Шевичу, па му] е тешко (ЦС 2 — 74); польск.: Poszlo zle. Przygodny samochod zepsul si na szosie, szofer byl pijany, nie spieszylo mu si% z naprawi — aniem (Putr 195).
• 3) Глагол с модальным значением в сочетании с инфинитивом /да + презент: рус. Белые и светлые шампиньоны обязательно следует проверять — не белая ли это поганка (Опр 67); белор. Вясне так хочацца прьісесці на сакавітую траву (Ков 188); болг. — Е, ти прощавай, братче Павле, ние да вървим, че денят напредва, — рече Петровица, — пратили сме жътварки на нивата, трябва да се бърза (Пел 250). — ср.: Той имаше широко безгрижно сърдце, беше голям нехайник, денгубише се по лов, напива — ше се и пущаще вересия — и комуто трябва и комуто не трябва (Пел 247). Отсутствие инфинитивной формы или да-конструкции может быть продиктовано требованием закона экономии языковых средств, когда опускается известный из предыдущего контекста компонент.

Нужно сказать, что формы с модальным значением в славянских языках квалифицируются по-разному: в сербском / хорватском — это формы глаголов требати, морати, моИи, смети с отрицанием и без, или так называемые «модальные маркеры» [12, с. 166]; в западнославянских языках, например в словацком, употребительны модальные наречия treba `нужно', neslobodno `нельзя' [12, с. 291]; применительно к польскому языку говорится о так называемых нефлективных глаголах типа mozna `можно' и т. д., объединяющихся с глаголами под общим названием «предикативы» [12, с. 368]; в белорусском языке формы трэба, нельга относятся к собственно безличным предикативам [12, с. 570].

4) Вспомогательный глагол + слово с модальным / оценочным значением в сочетании с инфинитивом/ да + презент: рус. Прорезав длиннейшую очередь, начинавшуюся уже внизу в швейцарской, можно было видеть надпись на двери, в которую ежесекундно ломился народ: «Квартирный вопрос» (БЛГ 49); укр. — Овва! То вже мєні i погуляти не вольно. Я хочу набутись. Раз жиємо на світі… (Коц 144); серб./хорв. А ВековиЬ разумео] е да]'е потребно да прихвати и узме озбилно срцу лудска правила службе револуцще… (ОДП 105).

Если речь идет о значении (не) целесообразности, то оценочные лексемы этого типа сближаются с формами модальных глаголов или словами с модальным значением: рус. Вчерашний день, таким образом, помаленьку высветлялся, но Стёпу сейчас гораздо более интересовал день сегодняшний и, в частности, появление в спальне неизвестного, да ещё с закуской и водкой. Вот что недурно было бы разъяснить! (БЛГ 71); укр. Одні питали, чи не краще б вийти назустріч війську з хлібом та сіллю, упасть в ноги, скоритись (Коц 510).

• 5) Безлично-предикативные слова (в другой терминологии — предикативные наречия, предикативы, слова категории состояния) в сочетании со вспомогательным глаголом, а также инфинитивом или без него: рус. Иван ничего и не пропускал, ему самому было так легче рассказывать, и постепенно добрался до того момента, как Понтий Пилат в белой мантии с кровавым подбоем вышел на балкон (БЛГ 123); белор. Валянціне Андрэеуне стала і радасна, і балюча, і боязна за дачку (Ков 187); укр. Черемош знизу шумів. Йому твердо було лежати на скелях, він перескакував з каменя на камінь (Коц 135); Так було тепло, самотньо і лячно у віковічній тиші, яку беріг ліс, що діти чули власне дихання (Коц 33), ср. в аналогичной функции местоимённое предикативное наречие: Ще літом нічого: бурячок там, цибулька, рибки наловиш… (Коц 288); серб./хорв. И горе, и доле, и свуда су гореле свеЬе. Као да никада ае нще било. Као да] е она умрла, одавно] е саранили и веЬ заборавили, тако jе у куЬи било сада мирно, и осветлено (Серб 77); Драги моj течо, тешко jе сапати у нашем горовитом невеселом завичаjу (Серб 146); болг. В килията стана страшно (Пел 174), ср.: — Жа — дувал си толко години за дете — господ ти праща две. Късмет. Грешно е да го връщаш… (Пел 236); польск. Wracali milcz^c, wstyd im bylo za Jelopk^ (Putr 46).
• 6) Безличные формы глагола быть и др. в сочетании с отрицанием, а также слово нет: рус. А может быть, не было никаких этих слов, а были другие на эту же музыку, какие-то неприличные крайне (БЛГ 120); укр. Звісно, шкода було б, якби пропало її ворожіння. Іншої думки в неї не було (Коц 126), ср.: Бо то, пане добродзею, чиста загибель тепереньки чоловікові: заробити нема де, землі зроду не було, комірне плати, кругом злидні, а їсти мусиш! (Коц 199); болг. За тази седмица няма повече билети (Паш 282).

Безличные генитивные конструкции с родительным падежом имени выражают различные значения: речь может идти о семантике наличия или отсутствия конкретного предмета или чего-то непредметного, но проявляющегося как наличное или свойственное; с другой стороны, отрицание одного признака ведёт к утверждению другого признака путём использования конструкции с иной, в других случаях аналогичной, синтаксической структурой, что говорит о явлении грамматической синонимии на уровне предиката простого предложения: На беспризорнике не было даже рубашки (Рыб 100), ср. Беспризорник был без рубашки; У Генки не было денег. У Славы тоже не было ни копейки (Рыб 125), ср. Генка был без денег. Да и Слава был без копейки; укр. Про найми не було більше розмови, проте нишком всі знали, що доведеться Гафійці служити (Коц 348), ср.: Про найми більше не розмовляли.

В болгарской лингвистике считается, что речь идет о безличном употреблении глаголов имам и нямам [8, с. 282]; в русистике состав главного члена подобных предложений квалифицируется по-разному: так, Н. С. Валгина говорит о безлично-генитивных предложениях, чьей структурной особенностью является наличие отрицательного слова в сочетании с родительным падежом; в роли отрицательных слов выступают нет, нету, безличные формы глаголов быть, стать, показаться с отрицанием [1, с. 168]; подобная точка зрения представлена авторами учебника «Современный русский язык»: сказуемое выражается глаголом бытия, существования в сочетании с родительным падежом имени: Мечтам и годам нет возврата… (П) [9, с. 331], ср.: Мечты и годы невозвратны/ невозвратимы. А. В. Дудников добавляет к этому, что главный член может быть выражен безличной формой глагола быть и других глаголов со значением бытия, наличия чего-либо с отрицанием не (в настоящем времени — слово нет) плюс родительный падеж существительного и других субстантивов, обозначающих отсутствующий предмет, явление, лицо [2, с. 361]; в русской сербокроатистике отмечается, что в предложениях с генитивным дополнением выражаются значения наличия / отсутствия, достатка / недостатка, увеличения / уменьшения, нехватки того, что обозначено генитивом [10, с. 110]: йегови Хртковци и Пааеви, никад му се, у сеЬаау, не учинише лепши, и човека досто] ни] и. Над аима jе било мири] аду звезда (ЦС 2 — 356); Унутра, по куЬама, ни] е било убица, него жена и лубавних гнезда (ЦС — 224); Било jе нечег, неизмерно моИног, заносног, у то] црномааасто] жени, ко] а нще имала стида (ЦС 2 — 318), хотя существуют и следующие конструкции: На небу, обас] аном првим сунчевим зрацима, ни] е било ни jедног облачка. Све jе било у плаветнилу (ЦС 2 — 129) — таким образом, утверждение положительного признака коррелирует с отрицанием первоначального признака, см. также: И то се, дакле, било свршило и сад у куЬи нема никога (ЦС 2 — 100). — А кад] е, трчка] уЬи насумце, по ходнику, наи — шао у трпезарщу, виде да jе празна (ЦС 2 — 175).

7) Неопределённая форма глагола в сочетании со вспомогательным глаголом, местоимением или местоимённым наречием: укр. Буде що взяти. Не заберемо ми, візьмуть чужі, а пан таки ж наш… (Коц 441); рус. Да уж и было чего посмотреть! Какая прекрасная табакерка! пёстренькая, из черепахи (Лит 330).

Подобным русским конструкциям в сербском / хорватском языке соответствуют личные конструкции с глаголом имати/ немати и местоимени — ем/местоимённым наречием в сочетании с инфинитивом или да — конструкцией: Сад има заштиту, совершену заштиту, росщског двора, и нема шта више да брине (ЦС 2 — 279). — Сейчас у него есть защита, он под полной защитой российского двора, и ему больше не о чем беспокоиться.

• 8) Вспомогательный глагол в сочетании с предложно-именной конструкцией (до + форма родительного падежа имени или местоимения, возможно с отрицанием): рус. — Буду я шутить такими вещами! Не до шуток! Я его по голосу узнал… (Рыб 92); серб./хорв. Исаковичи су тада веЬ били дознали да Ье славонску ландмилицщу да распусте, и отпусте, као што су се слуге отпуштале, па им ни] е било до игре (ЦС 2 — 160); «Види прво и пита] Павла. Чек! Чек! Ако ти jе до тога, а ти се после хвата] са аима, по] аске! Нще ово место, дебели, за заседу. А ако ти jе било до тога, што си жене доводио?» (ЦС 2 — 641); болг. Не ми е до годеника, за него не мисля сега (Масл 350).
• 9) Причастие на — но/-то со значением результативного состояния в сочетании со вспомогательным глаголом: рус. Дом у Мороза Ивановича сделан был весь изо льда: и двери, и окошки, и пол ледяные, а по стенам убрано снежными звёздочками; солнышко на них сияло, и всё в доме блестело, как брильянты (Лит 348); болг. Дръпна връвта, с която се вдигаше железният език за отваряне на портата, и натисна. Беше заключено (Ала 80).

односоставный предложение славянский глагольный.