Антропоцентрический блок модели РА директива

Адресантный аспект РА определяет содержание сообщения и его иллокутивную силу. В содержании и в языковой форме высказывания всегда присутствуют разнообразные сведения об адресанте, представленные как эксплицитно, так и имплицитно. На их основе у слушающего возникает образ адресанта, который влияет на дальнейшее речевое поведение слушающего.

В понятие адресанта включается понятие слушателя в совокупности его социальных и ситуативных ролей, знаний о мире, мотивов, целей и пр. [6, 21, 31, 152, 161, 205]. В соответствии с тем интересом, который наблюдается в настоящее время в лингвистике к изучению проявления человеческой личности в речевом общении, возникает новый ракурс в изучении взаимодействия речи адресата и адресанта, столкновения их личных интересов при общении и влияния их личности на процесс общения [112, 126, 184, 216]. В нашем анализе антропоцентрического блока модели РА директива исходим из наличия нескольких параметров определения взаимодействия коммуникантов в речевом общении: по численности участников речевого акта, по направленности РА директива, по статусно-ролевым характеристикам говорящего и слущающего.

По мнению Г. Г. Почепцова, большинство устных речедеятельностных процессов протекает в условиях присутствия слушателя, а если слушатель и отсутствует, то речь обычно строится таким образом, что слушатель потенциально допустим при ее реализации [160]. Слушатель своим присутствием детерминирует ведение разговора в рамках речеэтикетных правил (хотя встречаются такие ситуации, например, разговор личного, интимного характера, в которых присутствие слушающего (третьего лица) полностью исключено).

В соответствии с числом адресантов директивные РА подразделяются на моноперсонажные и полиперсонажные [94, 128]. Моноперсонажные директивы принадлежат одному говорящему. Примером может служить: Лаэрт — Офелии:

«Fear it, Ophelia, fear it, my dear sister» (W. Shakespeare).

К полиперсонажным директивам относятся такие, которые произносятся одновременно несколькими лицами. Полиперсонажные реплики (и в частности директивы) чаще всего используются для передачи большого эмоционального накала или же с целью создания юмористического эффекта. Например:

«Voltore and Bonario: Let the old gentleman be returned with care» (B. Jonson).

В драматургических произведениях также выделяют РА персонажнонаправленные и направленные на зрителя/читателя. Примером персонажнонаправленного директива служит следующий РА:

«Do not trust it too much John; be more sparing and use it but now and then» (B. Jonson).

В драматургии XVI — XVII вв. функционируют директивы, направленные на читателя/зрителя. Этот стилистический прием характерен для эпохи Ренессанса, возрождающей традиции античного «хора», например: перед началом пьесы ведущий/лицо от автора обращается к читателю/зрителю:

«Gentlemen, have a little patience, they are e’en upon coming, instantly. He that should begin the play, Master Littlewit» (B Jonson).

Такие директивы практически не встречаются в нашей выборке XVIII — XX вв.

Рассматривая роли адресата и адресанта, необходимо упомянуть о таком типе адресата, как косвенный адресат [160, 161]. Наличие косвенного адресата определяется тем, что в поверхностной структуре общения имеется два коммуниканта, а на глубинном уровне их три, поскольку слушатель является косвенным адресатом речи говорящего. Приведем пример: миссис Беннет пытается уговорить своего мужа нанести визит их новому соседу, богатому человеку, поскольку он мог бы стать потенциальным женихом одной из ее пяти дочерей. Мистер Беннет отказывается и миссис Беннет обращается к одной из своих дочерей, в его присутствии:

«We are not in a way to know what Mr Bingley likes… since we are not to visit.

«But you forget, mamma», said Elizabeth, `that we shall meet him at the assemblies, and that Mrs Long has promised to introduce him'.

«I do not believe Mrs Long will do any such thing. She has two nieces of her own. She is selfish, hypocritical woman, and I have no opinion of her» (J. Austen).

В драматургических произведениях также выделяются замкнутые или аутоадресные директивы. В этом проявляется важнейшее свойство интраперсонального общения — возможность адресанта потенциально общаться со своим внутренним голосом (alter ego) или личностью воображаемого собеседника. Внутренняя речь имеет бинарную структуру, основывается на возможности раздвоения на «Я» и «второе Я», где первое обычно выступает как эмоциональное, а второе как рациональное начало личности индивида [174], например, Джулия мысленно обращается к своей подруге Долли:

«Old cow, don’t tell me what to do» — Julia thought but said nothing

(S. Maugham).

Джейн обдумывает свое положение после расстроившейся свадьбы:

These words went wondering up and down in my rayless mind as something that should be whispered; but no energy was found to express them:"Be not far from me, for trouble is near, there is none to help" (Ch. Brontё).

Появление аутоадресатных РА объясняется существованием в сознании индивида разнородных «смысловых позиций», которые и являются участниками «речевого общения» в процессе интракоммуникации [115, 116].

В антропоцентрическом блоке модели РА директива находят отражение ряд признаков, определяющих характер вербальной коммуникации: языковая компетенция; национальная принадлежность; социально-культурные статусы; биологические данные, психологический тип; текущее психологическое состояние, степень знакомства коммуникантов; вкусы, привычки и пристрастия коммуникантов [30, 32, 42]. Социально-ситуативные характеристики слушающих важны для определения интерперсональной линии адресант — адресат в РА. Следует отметить то, что учет социальных и психологических параметров адресата и его взаимоотношения с адресантом играют значительную роль в РА и определяют тональность высказывания (официальность, ироничность, симпатию и т. д.), а также выбор способа представления иллокуции побуждения: прямой или косвенный. В этом случае наблюдается зависимость способа реализации РА от взаимоотношений адресата и адресанта. Например: расстаются две близкие подруги — барышни из общества, усвоившие викторианские манеры поведения; одна из них уезжает навсегда:

«I have a favour to ask. Will you come and see me?» (J. Austen).

В данной ситуации косвенный способ реализации директива соответствует статусам коммуникантов и принципам общения в их среде, в частности, речевому этикету. В приведенной выше ситуации употребление эксплицитной императивной формы РА директива было бы неуместно.

В следующей ситуации хозяйка дома ожидает гостей и отдает распоряжение своей служанке, в соответствии с разностью статусов, она не сомневаясь выбирает прямой способ реализации директивного РА:

«Go to the kitchen, quickly, move»! (J. Austen).

Приведем примеры ситуаций, в которых текущее психологическое состояние адресанта (сильное эмоциональное возбуждение, обида и крайнее раздражение) оказывает существенное влияние на выбор лексических средств:

«One instant, Jane. Give one glance to my horrible life when you are gone. All happiness will be torn away with you. What then is left? (Ch. Brontё).

«Zounds! Bring me my bill, I say, and let’s hear no more on’t»

(O. Goldsmith)

В двух последних примерах помимо побуждения присутствует интенция выражения эмоций, которая определяет их акторечевую интенцию, в то время как побуждение является конечной постакторечевой интенцией данных РА.

По признаку адресата вербальная коммуникация может быть также подразделена на массовую, коллективную и индивидуальную [32]. Этим подтипам вербальной коммуникации соответствуют разновидности директивных РА: массово-, коллективнои индивидуально ориентированные. Примерами функционирования массово ориентированных РА директивов являются Stand for Bush! Vote for Democrats! (в выступлениях по радио или телевидению в ходе предвыборных кампаний и т. п.).

В случае коллективной коммуникации адресатом продуцируемых речевых актов является аудитория на собрании, в институте, на митинге и пр., что обусловливает ориентацию РА на усредненный статус слущающих, объединенных определенной ролью, например, акционеров, к которым обращается председатель на собрании:

«It's a serious matter, this, gentlemen. I propose that the Board withdraw an' leave us to discuss it» (J. Galsworthy).

Влияние личности коммуникантов на ход речевого общения огромен: адресант — это точка отсчета в вербальной коммуникации. Он определяет стратегию общения, специфика которой состоит в системе установок, или ориентаций говорящего. В речевом общении существенную роль играет коммуникативное лидерство. Именно коммуникативный статус определяет тональность диалога. По нашим данным, коммуникативное лидерство, как и коммуникативные статусы адресата и адресанта, оказывают влияние на выбор прямого или косвенного способа реализации РА директива.

Сообразуясь с коммуникативным статусом адресата, адресант выбирает формы обращений, которые способствуют реализации прагматической установки говорящего. Речевой статус обращений широко объединяет в себе прагматическую силу номинативных единиц с коммуникативно-прагматическим потенциалом экспрессивных единиц. Сопровождая побуждение произнесением имени адесата (что может трактоваться как одна из стратегий вежливости), адресант настраивает адресата на положительный лад и имеет больше шансов добиться желаемого [48, 88, 120, 155, 208, 242]. Тем самым аспект адресанта и адресата влияет на выбор комуникативной стратегии, в данном случае, стратегии употребления маркеров принадлежности к группе [247].

По полученным данным, адресантный и адресатный аспекты не только играют важную роль в понимании и интерпретации директивного речевого акта, но и во многом определяют локутивный аспект РА директива и способ реализации его иллокутивной силы. Представляется, что эти аспекты главным образом формируют стратегии и тактики коммуникации.

Интенциональный аспект РА. Разделяя мнение О. Г. Почепцова [163], мы считаем РА директив речевым образованием, которое является побуждением либо на уровне исходной акторечевой интенции, либо на уровне конечной акторечевой интенции. При определении понятия интенции исходим из того, что субъективное значение высказывания представляет собой намерение говорящего получить с его помощью определенный результат, благодаря осознанию слушающим этого намерения [61, 149]. Коммуникативное намерение трактуем как самый существенный момент в определении иллокуции [175, 176, 194, 206, 229]. Интенция говорящего взаимосвязана с экстралингвистическими факторами в форме соответствия между иллокутивной целью и обстоятельствами РА — психологическим состоянием говорящего, его интересами, социальным статусом, его представлениями о ситуации и мотивах общения.

Произнося императив, говорящий хочет, во-первых, побудить адресата совершить некоторое действие, во-вторых, чтобы адресат совершил данное действие и, в-третьих, чтобы свершился акт, подготавливаемый действием адресата. Первый акт представляет собой акт конечной акторечевой интенции, второй акт — это акт исходной постакторечевой интенции и третий акт есть акт конечной постакторечевой интенции [164].

В зависимости от того, какая из интенций (конечная акторечевая, исходная постакторечевая или конечная постакторечевая) лежит в основе директива, выделены три соответствующих подвида данных РА [там же]. В случае исходной постакторечевой интенции также выделяется группа директивов, которые являются описанием мотива совершения акта исходной постакторечевой интенции (например, высказывание «I am thirsty» как побуждение дать воды напиться). Помимо этого существуют императивы, которые представляют собой комбинацию речевых актов перечисленных выше подвидов, например,.

«Give me some water: I am thirsty» (E. Brontё).

Таким образом, по характеру интенции РА в общей сложности выделяется пять подвидов директивов.

Интенция тесно связана с мотивом РА. Под мотивом мы понимаем то, что в отражаемой человеком реальности побуждает его к совершению действий и поступков и направляет его речевую деятельность [229]. Наше понимание мотива речевого акта базируется на современных психологических концепциях мотивации деятельности. Традиция исследования мотивации в отечественной лингвистике восходит к трудам Л. С. Выготского и Л. С. Рубинштейна, понимавшим говорение как «переливание мысли в слово» и как формирование мысли в ходе ее словесного формулирования, что внесло вклад в современное представление о речевой деятельности как речемыслительной [109 — 111]. Мотив — отправная точка в процессе продуцирования речи, развертывание которого в наиболее общем виде может быть представлено следующим образом: мотив — мысль — этап внутреннего слова — значение внешнего слова (смысловое и грамматическое структурирование) — внешняя речь (слово) [80]. Разнообразие мотивов побуждения теоретически бесконечно, однако среди более общих вероятных мотивов совершения РА директивов следует назвать: желание достичь своих целей путем побуждения адресата совершить/не совершать конкретное действие, бенефактивное для одного из коммуникантов или их обоих; стремление адресанта к изменению коммуникативной ситуации — коммуникативного расстояния, канала связи (выражаемые всеми прагмасемантическими типами директивных РА); а также манипуляция сознанием адресата и т. п.