Соматическая фразеология тюркских языков: На материале турецкого языка

В последние годы, в связи с углубившимся интересом к исследованиям о соотношении языка и мышления, языка и культуры, стал активно разрабатываться вопрос о национально-культурной специфике языка. Идею о национальной специфике языка высказывал В. фон Гумбольдт, выразив убеждение в особом способе обозначения каждым народом явлений действительности, отраженном в языке. Им также высказан постулат о частичной обусловленности мировидения народа благодаря свойствам своего языка [Постовалова, 1982; 54−56]. Этот тезис был впоследствии развит JI. Вайсгербером и другими учеными в Германии и Э. Сепиром и Б. Уорфом в США.

Идея о том, что роль самого познающего индивида в концептуализации действительности значительна, и исследование значения языковых единиц необходимо проводить с учетом человеческого фактора, впоследствии высказывалась в известных работах Дж. Лакоффа, JI. Витгенштейна и других исследователей. Познавательный процесс не задан изначально извне, а несет отчетливый отпечаток когнитивной деятельности человека. Кроме того, даже при учете универсальности основных процессов когнитивной деятельности, например, метафоры, их конкретное «исполнение» является отражением национальной специфики каждого народа, имеющего, наряду с универсальными, индивидуальные сферы опыта, релевантные для категоризации [Лакофф, 1995; 144].

Определенный вклад внесла в развитие данной тематики Э. Рош своей теорией прототипов и категорий базового уровня. По результатам психолингвистического эксперимента ею было установлено, что понятия в человеческом сознании структурируются не по критерию общих признаков, а, напротив, на основе разных признаков. Кроме того, каждая категория имеет прототип, который может быть национально-культурно специфичен.

На важность вопроса о категоризации действительности указывает Дж. Лакофф: «Категоризация требует весьма серьезного отношения. Трудно представить что-то более важное для нормального функционирования нашего мышления, восприятия, деятельности и речи. Когда бы мы не размышляли о классах сущностей (things) — стульях, нациях, болезнях, эмоциях и вообще о любых разновидностях вещей — мы обращаемся к категориям.. Вне способности к категоризации мы не смогли бы функционировать вообще — ни в материальном мире, ни в социальной и интеллектуальной жизни» [Там же- 144]. Дж. Лакофф подчеркивает, что при трактовке значения необходимо учитывать роль когнитивных процессов в категоризации и роль культурных моделей в определении значения [Там же- 144].

Таким образом, формирование понятий в человеческом сознании обусловлено процессом мышления человека. Понятие может включать в себя признаки, характерные только для данного лингвокультурологического общества. В структуре понятия, зафиксированного даже в родственных языках, могут проявляться разные физические характеристики объекта. С другой стороны, в сознании носителей языка могут возникать ассоциации, связанные с объектом, которые не присущи этому объекту как таковому. Это дает основание рассматривать наименование с целью выявления в семантике соответствующего слова денотативных или сигнификативных признаков, а также выяснения, каким образом отражается идея, попадая в поле действия различных культурно обусловленных представлений, ценностных ориентиров.

Наиболее ярко национально-культурная специфика проявляет себя в группе безэквивалентной и частично эквивалентной лексики, в частности, во фразеологизмах. Эти единицы являются консервативным классом, так как имеют глубокие исторические корни и репрезентируют архаические смыслы познания человеком окружающего мира, поэтому именно «фразеологизмы как свернутые культурные тексты позволяют реконструировать архаические представления» [Дутова, 2004; 185]. Во фразеологии конкретного народа богато представлен национально-специфичный материал. «Язык окрашивает через систему своих значений и их ассоциаций концептуальную модель мира в национально-культурные цвета» [Телия, 1996; 135], и в языке «закрепляются и фразеологизируются именно те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-национальными эталонами, стереотипами, мифологемами и т. п. и которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной лингвокультурной общности менталитет» [Там же- 233]. По словам В. Н. Телия, исследование фразеологического фонда языка помогает раскрыть средства и способы проникновения культурных традиций и ценностей в язык [Телия, 1999; 15].

В последние годы в российском и мировом языкознании усилился интерес к фразеологическим единицам, содержащим в своем составе слова, обозначающие части тела человека или животного. Соматизмы, по выражению В. Г. Гака, «не имеют заранее обусловленных национально-культурных коннотаций» [Гак, 1999; 261], и в силу этого условия обладают большим потенциалом фразеологизации — фразеологические единицы с этим компонентом составляют самую многочисленную группу среди всех тематических групп, так как обозначают универсальные, неотъемлемые атрибуты тела человека или животного. По утверждению P.M. Вайнтрауба, все они (или почти все) относятся к семантическому макрополю «человек» и обозначают человека, его умственные способности и морально-волевые качества, его эмоции, психическое и физическое состояния, его деятельность и поведение, а также взаимоотношения между людьми и относятся к соответствующим семантическим микрополям, на которые подразделяется семантическое поле «человек» [Вайнтрауб, 1980; 55].

Этот пласт фразеологии является языковой универсалией и присутствует во всех языках, что объясняется известной эгоцентричностью человека — в лингвистической литературе уже неоднократно указывалось на то, что человек f осваивает окружающую действительность «от себя» (Ю.Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова, Г. И. Берестнев, В. Г. Гак и др.). Очень емко по этому поводу выразилась A.M. Эмирова: «Само человеческое тело является наиболее доступным и изученным объектом наблюдения человека с первых его жизненных шагов. Свою ориентацию в пространстве, свою оценку окружающего человеку „удобнее“ соотносить, прежде всего, с частями своего тела» [Эмирова, 1972; 141]. Подобная выраженная тенденция проецировать в процессе познания окружающей действительности на мироздание и социум структуру собственного тела выражается в абсолютной антропоцентричности соматических фразеологизмов как единиц особого характера. Принцип антропоцентричности, как указывает Г. И. Берестнев, на материале соматической фразеологии проявляется в демонстрации связи языкового сознания с мифологическими представлениями о строении окружающего человека реального мира [Берестнев, 2001; 67].

Картина мира, выстроенная из заведомо антропоцентрических понятий, не может быть ничем иным, как «умноженным отпечатком единого первообраза человека» [Габышева, 2003; 24]. Потому соматический код во фразеологии ярко демонстрирует универсальность и своеобразие языка, впитавшего национальные традиции понимания и осмысления человека и явлений окружающей действительности.

Актуальность работы определяется недостаточной изученностью проблем национально-культурного своеобразия устойчивых выражений турецкого языка, что вызвало необходимость выявить, систематизировать и описать тюркскую соматическую фразеологию, изучение которой ранее носило фрагментарный характер, а также вскрыть весь спектр переносных значений некоторых слов турецкого языка, обозначающих части тела человека, и объяснить причины, лежащие в основе этих тропов.

Объектом исследования являются соматические фразеологические единицы турецкого языка.

Предметом исследования выступают этнолингвистические и лингвокультурологические особенности соматических фразеологизмов турецкого языка как источников информации о национально-специфических особенностях наивной картины мира данного народа, а также особенности реализации полисемантизма соматической лексики турецкого языка.

Целью работы является отражение тех способов осмысления, категоризации и оценки явлений окружающей действительности, которыми пользовался носитель данной культурной традиции, познавая мир и взаимодействуя с ним в своей практической деятельности.

Намеченная цель определила задачи:

1. Освещение понятийно-фразеологичесих аспектов исследования соматических ФЕ: взаимодействие языка и культуры в свете этнолингвистики и лингвокультурологии;

2. Систематизация и идеографическое описание соматических ФЕ;

3. Воссоздание облика «наивного турка» на основе исследуемого материала;

4. Определение круга значений, кодируемых конкретным соматизмом;

5. Вскрытие мотивированности переносных значений у конкретного соматизма.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые на материале соматической фразеологии турецкого языка было проведена идеографическая разработка концепта «человек» с детальным описанием систематизированных фразеосемантических объединений. Кроме того, впервые группы слов турецкого языка, обозначающие части тела, были исследованы семасиологическим методом.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в дальнейшей разработке и конкретизации общих положений теории языковой картины мира, в том числе и в методологическом аспекте. Результаты настоящего исследования могут быть использованы в этнолингвистике и лингвокультурологии, при составлении лексикографических и фразеографических словарей, в теории и практике перевода фразеологических единиц, в сфере исследований по межкультурной коммуникации.

Практическая ценность предлагаемого подхода заключается в том, что он позволяет на конкретном материале разработать методику описания соматических фразеологизмов с последующей реконструкцией некоторых особенностей национальной картины мира. Результаты исследования могут быть использованы при составлении вузовских курсов по этнолингвистике, лингвокультурологии, лексикологии и семасиологии тюркских языков.

Материалом для исследования послужила картотека соматических фразеологических единиц турецкого языка, выделенных нами методом сплошной выборки из толковых фразеологических и двуязычных (русско-турецких, турецко-русских) словарей, и апробированных на носителях языка.

Основными методами являются классификационный и дескриптивный метод, метод компонентного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Соматический код как один из ключевых кодов культуры, актуализируется при категоризации действительности, участвуя в описании многих сфер жизнедеятельности человека. Человек отражает окружающую действительность, проецируя на мироздание и социум структуру своего тела и функции его частей. Языковые тропы используются как один из инструментов семиотической фиксации и выражения национально-культурного мировидения народа.

2. Полисемантизм соматической лексики основан на особенностях концептуализации топографических и функциональных свойств той или иной части тела.

3. Фразеология турецкого языка отражает способы категоризации окружающей действительности, релевантные для данной этнокультуры.

Апробация работы: Основные положения и результаты исследования были освещены в докладах на конференции, посвященной 50-летию Стерлитамакской государственной педагогической академии и 100-летию X. Давлетшиной (Стерлитамак, 2005), Всероссийской научной конференции «Урал-Алтай: через века в будущее» (Уфа, 2005), Постоянной Интернациональной Алтаистической конференции (Москва, 2005), Всероссийской научной конференции «Башкирская филология: история, современность, перспективы» (Уфа, 2005).

Содержание исследования отражено в 8 научных публикациях.

Структура и объем работы: Структура диссертационного исследования определяется его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и двух приложений: 1. Идеографическое описание семантического поля «Человек» на материале соматических ФЕ турецкого языка- 2. Семантическая структура лексем, обозначающих части тела человека, в турецком языке.

Выводы по главе 3.

1. Части тела относятся к категории эгоцентрической направленности, четко реализуя антропоцентрический принцип языка.

2. Соматический пласт лексики, наряду с первичными названиями частей тела, наглядно демонстрирует процесс образования вторичных значений. Семантическое содержание вторичных значений тесно связано с функционально-чувственными аспектами соответствующих частей тела. Кроме того, регулярны случаи переноса по признаку местоположения. В образовании ландшафтных и артефактных метафор участвуют также признаки формы.

3. Помимо этого, в турецком языке существует синонимия в области соматики, касающаяся таких частей тела, как голова и сердце. Каждое отдельное наименование указанных частей тела имеет различное предназначение — один из органов выполняет функции обычного, материального органа, другому приписываются особые функции, имеющие отношение к интеллектуальному и психоэмоциональному миру человека. Для обозначения «витальной» головы в турецком языке служит лексема Ьа§-. Основная функция «ментальной головы» kafa состоит в том, что она является локусом базового органа интеллектуального и ментального мира человекаума. В ней (kafa) также сосредоточен широкий спектр ментальных способностей и состояний человека — внимательность, память, умонастроение и др. Ytirek «сердце» служит локусом психоэмоциональных состояний человека. Привлеченное из арабского в качестве медицинского термина ка1р «сердце» обозначает анатомическую часть тела, а в качестве ментального органа локализует в себе более высокие и сложные чувства (интуиция, любовь). Для синонимичных лексем наблюдается перекрещение семантических областей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Итак, обращение к соматической фразеологии турецкого языка позволило нам вскрыть тот мир смыслов и ценностей, в котором живет данный этнос.

Соматическая фразеология, подтверждая антропоцентричность данного пласта лексики, организована вокруг человека. Данный пласт языка довольно подробно описывает самовосприятие и мировосприятие носителя данной этнокулыуры, дает ясное представление о способе моделирования окружающей действительности.

В заключении попытаемся суммировать целостный образ «наивного турка» по данным анализируемого материала.

По данным языка, красивая женщина — это полная женщина с длинными темными волосами, большими выразительными (тоже темными) глазами и четко очерченными бровями, с румяными щеками и красным цветом губ.

В описании мужской внешности участвуют части тела, несущие выраженную «практичную» маркировку. Для мужской внешности актуальны наличие макушки и уха, как символов ума и смекалки, а также наличие волос на голове как символа жизненной силы.

В отношении профессиональной социальной позиции «наивный турок» отражен в следующих ипостасях: человек — земледелец, овцевод, рыболов, ремесленник. Подход к какой-либо деятельности характеризуется практичностью и взвешенностью решений. В процессе деятельности «наивный турок» энергичен и динамичен. В ней, деятельности, ярко проявляется его социальность — он высоко ценит межличностные отношения, и особенно взаимопомощь, предпочитает действовать не в одиночку, а в команде. «Наивный турок» экстравертен — он ориентирован на материальные ценности. Целью труда он видит зарабатывание денег, которые использует для обеспечения комфортного существования, в первую очередь, вкусной еды.

Поведение «наивного турка» как представителя традиционной культуры, детерминировано обществом и религией. Нормой общения является ненавязчивость и почтительность в отношениях с окружающими. Семейно-брачные отношения ценятся высоко, и статус женатого человека/замужней женщины выше статуса неженатого/незамужней. Кроме того, идея беспрекословного подчинения шариату — духовному закону — прочно закрепилась в сознании «наивного турка».

Наивный турок" эмоционален. Истоки эмоций скрыты от внешнего наблюдения, локализуются во внутренних органах и получают вербальное выражение благодаря субъекту ощущения. Наиболее активное участие в экспликации эмоций получают внешние органы человека, отражая внешние характеристики эмоций. «Наивный турок» реагирует не на иррациональные факторы, а на конкретные раздражители. В поведении «наивного турка» отчетливо прослеживается социоцентризм, т. е. ориентация на других, потому ему не чуждо чувство любви и сострадания к ближнему. Основная моральная заповедь «наивного турка» — поступать по отношению к другим так, как к самому себе.

Рациональное знание по сравнению со знанием интуитивным осознается «наивным турком» как более ценное, причем последнее зачастую осмысляется на основе внешних своих проявлений (ср.: -inyuzunden okumakа) читать по лицуб) понимать по выражению лица (букв.: «читать по чьему-л. лицу»)). Отношение к глупому человеку крайне негативное — он признан негодным и даже недостойным существования (ср.: faydasiz ba§ mezara yara§ irбестолковой голове место в могиле (букв.: «бесполезная голова годится в могиле»)). Схожее отношение наблюдается к человеку безмятежному, не обремененному жизненными тяготами.

Таковым в общих чертах представляется образ «наивного турка», отраженный в языке.