«Форрест Гамп» (1994) , Роберт Земекис

Бюджет: 55 млн долл. США.

Сборы: США — 330,3 млн долл. США, зарубежные — 347,7 млн долл. США, общемировые сборы — около 678 млн долл. США

В отличие от фильмов Кубрика и Копполы, «Форрест Гамп» Земекиса не целиком посвящён теме войны во Вьетнаме. Сюжет фильма основан на романе Уинстона Грума с одноимённым названием, однако сценарий, значительно переработанный Эриком Ротом, по многим параметрам сильно отличается от книжной истории. Жизнь американского «князя Мышкина» протянута через всю национальную историю второй половины ХХ века и объединяет её ключевые события в один смысловой ряд. «Форрест Гамп» — один из лучших примеров масштабной мифологизации американской истории. Кино, в высшей степени сентиментальное и оперирующее максимально доступными для аудитории приёмами, воплощает в жизни главное героя «американскую мечту» — совокупность ценностных ориентиров, связанных, прежде всего, с финансовым благополучием, внесением вклада в процветание государства и абсолютной свободой.

Однако для целей настоящего исследования был проанализирован только «вьетнамский» эпизод фильма, который хоть и занимает небольшое место по общему хронометражу — всего около пятнадцати минут экранного времени, — но всё же является важной репрезентативной моделью. Создатели фильма цитируют «Цельнометаллическую оболочку» сценами в учебном корпусе — инструктор по строевой подготовке пользуется тем же немигающим взглядом, что и у сержанта Хартмана. Когда Форрест вместе с новообретённым товарищем по прозвищу Бабба прибывают во Вьетнам, их взору предстаёт традиционное изображение расквартированной американской части на этой войне.

Вьетнамский эпизод «Форреста Гампа» в первую очередь интересен тем, что представляет собой одну из первых попыток мощной мифологизации американской киноиндустрией событий этой войны. И главный миф — это трагедия молодого поколения, «лучших людей со всей Америки», как их называет Форрест, которые не должны быть во Вьетнаме. Вьетнам показан абсолютно безальтернативно, только глазами отряда лейтенанта Дэна Тейлора, к которому были прикреплены Форрест и Бабба. Продолжительное время их единственным противником остаётся дождь, который становится символом неприятия американских солдат этой страной. Дождь, который «бьёт отовсюду». И даже в тот момент, когда отряд Форреста попадает в засаду, и под плотным огнём из джунглей лейтенант Дэн теряет множество своих бойцов, зритель не видит ни одного вьетнамского лица или даже силуэта. «Невидимость» противника создаёт дополнительное драматическое напряжение и концентрирует трагедию войны вокруг единственной стороны — американской. Это распространённый приём исторического конструирования Лейтенант Дэн также становится мифологическим элементом — воплощением темы возвращения на родину из Вьетнама. На момент первой послевоенной встречи с Форрестом, в канун Нового Года, Дэн — спивающийся калека, крайне скептически относящийся к любым проявлениям веры и духовных изысканий. Остроту неприятия ветеранов Вьетнама на родине Земекис затушевал, сконцентрировав внимание зрителя на поведении и мировоззрении самого Дэна, которого также ждёт счастливое избавление, как в случае и со всеми остальными идейными линиями фильма.

В отличие от «Апокалипсиса сегодня» и «Цельнометаллической оболочки», «Форрест Гамп» — постмодернистское произведение, создатели которого не стремились привнести что-то новое в искусство, а лишь воспользовались существующим культурным кодом для конструирования исторического мифа, опознаваемого, доступного и усвояемого новым поколением. Суть этого мифа в том, что Вьетнам — это скорее трагедия обстоятельств, чем катастрофа идеи. Форрест, олицетворяющий в себе храбрость, верность и жизнелюбие, которые позиционируются как лучшие качества американского народа, несмотря на обстоятельства войны, остаётся собой и героически спасает товарищей. «Форрест Гамп» реабилитирует не саму войну, но то, как она представлена в массовом сознании. Здесь война во Вьетнаме — это не явное проявление человеческой сущности, как у Кубрика, а трагическое обстоятельство вроде разбушевавшейся природной стихии — страшной и жестокой, но неизбежной.