Неязыковые особенности журналистских расследований А.В. Мамонтова

К неязыковым приемам выразительности, использованным создателями программы «Специальный корреспондент», мы отнесем повторы кадров, звуковые эффекты, видеомонтаж и компьютерную графику.

О повторах мы писали и в предыдущем разделе, посвященном языковым приемам, однако считаем необходимым упомянуть о них еще раз, так как дублирование в данном случае затрагивает и языковые, и неязыковые средства — повторы речевых единиц накладываются на повторы кадров, в которых эти речевые единицы имели место:

• · Визуальные повторы — видеокадры с девочкой, влезающей в окно после взрыва в школе № 1 г. Беслана [1, (Дата обращения: 12.04.13)];
• · Видео и речевые повторы: «я не покупаю масло» — слова врача-ветеринара, визирующего прибывающие на продажу «молочные» продукты из пальмового масла; «свое молоко — это свое молоко» — реплика хозяйки фермы [6, (Дата обращения: 19.04.13)]; несколько раз повторенная характеристика бойцов спецназа — «нестандартное мышление» [15, (Дата обращения: 11.04.13)].

В ситуации с трехкратным повтором кадра с торговцем ржавыми трубами и фразы «Это самое дешевое» [8, (Дата обращения: 19.04.13)] в фильме «Коррупция. Часть 2. ЖКХ» на визуальный и языковой повтор накладывается еще и звуковой эффект понижения тембра, являя собой также экстралингвистический прием. Этот же прием, правда, с другими целями, использован в фильме «Последний вдох-2», где голос наркомана специально изменен, чтобы не быть узнанным.

· Звуковой эффект с искусственным изменением тембра голоса говорящего встретился нам в материалах лишь дважды. В основном звуковые эффекты сводятся к подобранной по характеру изображения и повествования фоновой музыке и немузыкальным звукам, акцентирующим те или иные моменты в программе. Например, это равномерные удары барабанов/выстрелов — на их фоне в течение целых пяти минут идут кадры трагедии в Бесланской школе. Отдельные слова практически не слышны, все сливается в гул — выкрики, стоны раненых, выстрелы, что подчеркивает противопоставление упорядоченной школьной жизни смерти и хаосу, воцарившимся в ней в дни трагедии.

Колокольчик Бесланской школы № 1 олицетворяет и начало новой жизни, и колокол, звонящий по погибшим.

Веселая джазовая мелодия и хриплая англоязычная песня — в начале сюжета о богатых — на ее фоне — кадры роскошных апартаментов, выставляющие себя напоказ «новые русские». Кадры вилл на Лазурном берегу — на фоне типичной французской аккордеонной мелодии; рассказ о лондонской диаспоре российских олигархов сопровождается иронической балалайкой; повествование о Рыболовлеве и «Уралкалии» ведется под композицию «Money, money, money» («Деньги, деньги, деньги») [2, (Дата обращения: 16.04.13)].

Логичным довершением образа российского байкера звучит на протяжении всей программы «Мотоциклисты» тяжелый рок [10, (Дата обращения: 16.04.13)].

· Броские визуальные образы, специальный монтаж с использованием компьютерной графики — например, превращение обычного человеческого лица в голый череп как символ разрушения человеческой личности и судьбы в заставке к фильму «Транзит» [16, (Дата обращения: 11.04.13)]; интересно также то, что превращение происходит на фоне фрагмента карты бывшего СССР, где подписаны названия южных республик (откуда и тянутся следы наркоторговцев); двухголовые коровы, меняющие неестественные, «кислотные» цвета колбаса и фрукты и знак биологической опасности в заставках к сюжету «ГМО-продукт» [3, (Дата обращения: 19.04.13)], подчеркивающие противоестественность, запретность внедрения генных мутаций в продукты питания; извивающаяся черная змея в заставке к «Провокаторам» [13, (Дата обращения: 10.04.13)], олицетворяющая коварство; так как речь в материале идет об оскорблении чувств верующих, образ змеи, несомненно, проводит параллель с дьяволом; в фильме «Богатые» — еда и вещи, летящие в рот рисованного персонажа [2, (Дата обращения: 16.04.13)] как символ стремления олигархии удовлетворять единственную потребность — поглощать, потреблять все больше и больше; «текущие» радужные денежные купюры в заставке к фильму «Коррупция» как символ «утекающих» средств, направляемых не на общее благо, а на потребу «избранным»; изображение противогаза в красном тумане на заставке сюжета «Последний вдох» [11, (Дата обращения: 10.04.13)] символизирует затуманивание рассудка. В заставке к фильму «Рожать — не рожать…» как в калейдоскопе сменяются фрагменты изображений младенцев, складывающиеся в пазл — символ головоломной задачи выживания многодетных семей в современной России.

Следует подчеркнуть, что такие символические визуальные образы чаще всего появляются именно в заставках — своеобразных эпиграфах к программам, где авторы используют возможность заранее настроить зрителя на восприятие определенного контента. Однако заставки есть не у всех программ.

Привлекаются и сторонние видеоматериалы. В сюжете «Фактор М» использован фрагмент фильма В. Бортко «Мастер и Маргарита» (сцена с червонцами в Варьете) с целью проиллюстрировать извечное стремление россиян разбогатеть быстро и без труда — и неизбежные последствия такого стремления (публичный позор).

Видеоряд в материалах А. В. Мамонтова в основном призван реализовать основной стилистический прием — антитезу, которая, как мы уже писали выше, в условиях телевизионной передачи может быть выражена как языковыми, так и неязыковыми средствами.

Пример: в сорокаминутном фильме «Еда» приводится экспертиза пищевых добавок и продуктов питания в российских условиях (простая электроплитка, алюминиевый ковшик, убогие интерьеры НИИ) и немецкий исследовательский центр с залитым светом коридорами и дверями на электронных кодовых замках).

Примечательно то, что авторы никак специально не акцентируют внимания зрителя на сравнении деталей, просто идет видеоряд и текст интервью с сотрудниками исследовательских центров двух стран. Проанализировав видеоряд, зритель самостоятельно делает вывод о разительном несоответствии двух систем контроля качества продуктов питания, и времени это занимает совсем немного. Вызывает несомненную симпатию позиция авторов — не навязать зрителю свою точку зрения, а дать ему возможность «увидеть своими глазами» — ведь это эпиграф к передаче и цель авторов. Что, в конечном итоге, соответствует канонам жанра расследования — не столько аналитического, сколько информационного.

На контрасте работает смена кадров в фильме «Богатые»: 14 строчка в списке Forbes, занимаемая бизнесменом Рыболовлевым — и проваливающийся грунт в районе принадлежащего ему завода «Уралкалий» в Пермской области; задымленные, убогие улицы городка Березники рядом с заводом — и квартира стоимостью 80 млн. долларов, купленная Рыболовлевым на Манхэттене для своей дочери [2, (Дата обращения: 16.04.13)].

В фильмах «Коррупция» и «Коррупция. Часть 2. ЖКХ» антитеза строится на фигурах чиновников с их благосостоянием и состоянием подведомственных им областей: фотография фигурантки дела об «Оборонсервисе» Е. Васильевой в образе королевы на троне — и кадры разрухи в военном городке, о котором «Оборонсервис», казалось бы, должен заботиться [7, (Дата обращения: 12.04.13)]; видеоряд с роскошными особняками и полуразваленными домами рядовых граждан.

В остром сюжете «Транзит», рисующем мир оборота наркотиков, визуальный образ веселой и обеспеченной семьи наркодилера Хайдарова со множеством детей вводится на фоне рядового российского кладбища с могилами молодых, погибших от наркотиков; могилы — и деревья, посаженные теми, кто теперь в этих могилах [16, (Дата обращения: 11.04.13)]. Здесь сходятся в извечной борьбе жизнь и смерть, и последняя побеждает — таков мрачный посыл расследования.

В фильме «1 сентября» о теракте в Беслане кадры из обычной жизни школы, концерт школьного хора спустя полминуты сменяются выстрелами, кадрами выбитых окон, дыма, развалин, раненых детей [1, (Дата обращения: 12.04.13)], что усиливает ощущение трагизма произошедшего.

Как и в сюжетах, посвященных коррупции, в фильме о скандале с самым большим рынком России, контраст создают богатство и нищета, роскошь и убожество, безобразие.

В этом фильме использован, пожалуй, самый яркий монтаж, сознательно направленный на усиление антитезы: роскошные помещения отеля Тельмана Исмаилова сменяются безобразными завалами тюков с товаром на Черкизовском рынке; золото и хрусталь — залитые водой бетонные коридоры.

Почти смех вызывает помятый манекен с противогазом на голове в катакомбах Черкизона, через две секунды сменяющийся ослепительной Моникой Белуччи в видеозаписи пресс-конференции в отеле Исмаилова. Завершается сюжет работающими станками Ивановской фабрики образца 80-х гг., ныне пришедшей в запустение — и тюками с контрабандой в бетонных закоулках Черкизовского рынка [20, (Дата обращения: 10.04.13)].

Таким образом, неязыковые средства в телевизионных расследованиях А. В. Мамонтова тесно взаимодействуют с языковыми, и в основе их компоновки, как и лингвистических средств, лежит главный стилистический и сюжетообразующий прием — антитеза.