Окказионализм как предмет научного исследования

Многопризнаковость окказионального слова

Анализ устной речи, в которой были отмечены новообразования, позволяет говорить об особенностях процесса речепроизводства, включающего новые слова. В поиске нужного слова говорящий в первую очередь обращается к индивидуальному лексикону за «готовым» языковым средством. Поиск, который не приносит желаемого результата, служит сигналом для «подключения» механизма словопроизводства, направленного на создание новообразования в соответствии с требованиями коммуникативного акта [18, с.12].

Таким образом, одним из характерных образных средств художественной речи являются окказиональные слова. Термин «окказионализм» (от лат. occasio — «случай») впервые вводит Н. И. Фельдман [20, с.65]. В лингвистической литературе можно встретить изобилие терминов (до 30 наименований) для обозначения данного явления: потенциальные слова, индивидуальные слова, индивидуально-авторские слова, слова-однодневки, слова — экспромты, слова — метеоры, эгологизмы, стилистические неологизмы, одноразовые неологизмы, авторские неологизмы и другие [17, с.13].

Но независимо от формулировки данного явления, все лингвисты отмечают наличие целого ряда специфических признаков, отграничивающих окказионализмы от канонических слов. Наиболее полную характеристику этих признаков дает А. Г. Лыков: ссылка?

• 1) принадлежность к речи
• 2) творимость (невоспроизводимость)
• 3) словообразовательная производность
• 4) ненормативность
• 5) функциональная одноразовость
• 6) зависимость от контекста
• 7) экспрессивность
• 8) номинативная факультативность
• 9) синхронно-диахронная диффузность
• 10) индивидуальная принадлежность
• 11) непредсказуемость

Охарактеризуем в отдельности каждый из этих признаков.

Принадлежность к речи — наиболее широкий и наиболее важный признак окказионального слова. Все остальные названные признаки представляют собой конкретное воплощение именно этого наиболее общего признака. В окказиональном слове содержится противоречие между фактом речи, с одной стороны, и системой и нормой языка — с другой. Факт создания (и употребления) окказионального слова — это факт речи. Речь в этом случае можно интерпретировать как конкретную реализацию (актуализацию) синтагматических отношений, как «свободное» комбинирование готовых морфем в такие слова-цепочки морфем, которые не имеют прецедента в речевом опыте носителей данного языка [14, с.1−2]. А. Гардинер, пытаясь разграничить язык и речь, писал: «Когда я говорю, что определенное явление в данном тексте принадлежит «речи», но не «языку», я разумею, что, если вы исключите из текста все традиционные элементы, которые следует называть элементами языка, получится остаток, за который говорящий несет полную ответственность, и этот остаток является тем, что я понимаю под «фактами речи». [4, с.16] Окказиональное слово и принадлежит к такому, по выражению А. И. Смирницкого, «сверхъязыковому остатку», т. е. к речи [19, с.29].

Творимость — это один из наиболее специфически речевых признаков окказионального слова. Творимость окказионализма противопоставлена воспроизводимости канонических слов, притом под воспроизводимостью канонического слова понимается его функциональная повторяемость в готовом виде.

Каноническое слово системой своих форм и значений принадлежит языку, каждый раз реализуя их в конкретных актах речи. В этом проявляется одно из важнейших свойств канонического слова как единицы языка — свойство воспроизводимости, т. е. свойство быть постоянным, исторически закрепленным языковым знаком «кусочка действительности» (или «кусочков действительности»), свойство повторяться как «одна и та же» единица в различных текстах, свойство извлекаться из арсенала языковых средств в качестве готовой к использованию единицы.

Окказиональное же слово как чисто речевое явление не принадлежит языку: оно не воспроизводится, а творится, заново создается всякий раз для каждого конкретного случая его употребления. Для канонического слова конкретный акт его употребления — это лишь один из случаев речевой реализации этого слова. Для окказионализма же каждый конкретный акт его употребления является единственным случаем его речевой реализации. Свойство воспроизводимости — важнейший отличительный признак канонического слова; свойство творимости — важнейший отличительный признак окказионального слова.

Словообразовательная производность. Как известно, производным в словообразовании называется такое слово, которое с синхронной точки зрения является вторичным (выводным, мотивированным) по отношению к другому слову. Производные слова противопоставлены непроизводным. Производное слово состоит, как минимум, из двух морфем — корневой (являющейся обязательной составной частью вообще всякого слова) и какой-либо одной аффиксальной словообразующей морфемы (включая сюда и нулевую).

Окказиональное слово по самой своей сути обязательно должно быть производным словом, поскольку окказиональное слово представляет собой результат относительно свободной комбинации по крайней мере двух словообразующих морфем, что неизбежно ведет к производности окказионального слова. Например, слово toadless (boy) — мальчик, который потерял свою жабу — состоит из существительного toad, которое является основой в слове toadless и суффикса less, указывающего на отсутствие чего-либо.

Факты речи — всегда творческие, а творчество окказиональных слов — это свободная комбинация единиц на морфемном уровне. Именно поэтому фонема как «точечная», односторонняя (одномерная) единица в принципе вообще не может быть окказиональной, поскольку она, будучи элементарной единицей, не может являться результатом комбинаций других, более простых единиц.

Ненормативность — характерная особенность окказионального слова. Окказионализм — это, так или иначе, нарушение грамматических, словообразовательных и лексико-семантических норм, т. е. неправильность. Но это не естественная неправильность, обусловленная незнанием литературных норм, неумением ими владеть, невнимательностью, артикуляционно-физиологическими недостатками и т. п., а мотивированная неправильность, носящая целесообразно организованный, «запрограммированный» характер, это одно из проявлений поэтической речи (в самом широком смысле), в которой — по самой ее сути — выражение содержания не менее (если не более) важно, чем само содержание. Понятие правильности/неправильности (в обычном, академически-нормативном своем значении) в поэтической речи исчезает, поскольку в ней факты языковой неправильности рассматриваются и оцениваются не метафизически-абстрактно, а с учетом той конкретной художественной нагрузки, которую они на себе несут. По верному замечанию Г. О. Винокура, в поэтической речи «не только оживляется все механическое, но и узаконяется все произвольное и случайное». Этим и объясняется своего рода терпимость языковой нормы к различного рода «экстравагантностям» окказиональных слов [14, с. 2−7].

Приведем пример. Причастие holidaying имеет окончаниеing, которое по правилам английского языка может присоединятся только к глаголам, а слово holidays является именем существительным. Правильно было бы сказать who is having holidays. Таким образом, на этом примере четко видно нарушение языковой нормы.

Говоря о ненормативности окказионального слова уместно привести слова академика Л. В. Щербы: «Когда чувство нормы воспитано у человека, тогда-то начинает он чувствовать всю прелесть обоснованных отступлений от нее» [25, с.10].

Функциональная одноразовость. Важнейшим свойством окказионального слова является его одноразовость. Это свойство выражается в том, что окказиональное слово создается говорящим для того, чтобы оно употребилось в речи всего лишь один раз. «Абсолютная свежесть» окказионального слова передает уникальность ситуации, ее предельную конкретность, которую в такой мере бессильно выразить каноническое слово как единица языка, ибо «в языке есть только общее». Разумеется, в речи огромного числа носителей языка независимо друг от друга иногда могут совпадать между собой одни и те же окказиональные слова. Но эти совпадения принципиально случайны, непреднамеренны и лишь свидетельствуют о едином источнике появления всех новых слов — словообразовательной системе языка.

Зависимость от контекста. В речи каждое многозначное слово реализует (т. е. актуализирует) лишь одно из своих значений. В этом проявляется свойство контекста как речевого отрезка и обнаруживается зависимость слова от контекста. Но зависимость окказионального слова от контекста значительно большая, чем зависимость канонического слова. А. Аржанов в статье «Закон есть закон» писал: «Есть два типа новых слов: неологизмы и эгологизмы. Разница между ними существенна. Классические неологизмы характерны тем, что быстро становятся общенародным достоянием, легко вписываются в разные контексты, и словари вскоре регистрируют их как полноправные слова. Другое дело — эгологизмы („эго“ — я; этот термин подчеркивает субъективный характер словообразования). Они живут только в своем контексте». Зависимость от контекста у канонического слова относительна, что допускает возможность его употребления в речи и «вне контекста» в виде отдельного слова-предложения, однословной реплики и т. п. Зависимость же окказионального слова от контекста в подавляющем большинстве случаев абсолютна: в речи окказионализмы изолированно, «вне контекста» не живут. В окказиональном слове, взятом вне контекста, лексическое значение носит вероятностный характер и конкретизируется контекстом, что дает возможность окказиональному слову функционировать в речи наряду с обычными словами. Значение окказионального слова нельзя объяснить ни внутренней формой (словообразовательной структурой) самого этого слова, ни микроконтекстом — соседством любого подходящего по смыслу в этом случае канонического слова. По существу требуется специальное и подробное его объяснение, в силу чего само окказиональное слово почти никогда не помогает созданию контекста. Следовательно, каноническое слово, будучи зависимым от контекста, вместе с тем само предопределяет и формирует его. Иначе говоря, каноническое слово — это активный фактор, позитивно формирующий контекст. Окказиональное же слово не обладает контекстообразующим свойством.

Экспрессивность окказионального слова. Экспрессивность — это наличие экспрессии [14, с.7−10]. Экспрессия — это «выразительно-изобразительные качества речи, отличающие ее от обычной (или стилистически нейтральной) и придающие ей образность и эмоциональную окрашенность» [26, с. 532]. Обязательная экспрессивность — наиболее характерная черта окказиональных слов. Это их сквозной признак, в отличие от слов канонических, большей части которых экспрессивность не свойственна.

Например, прилагательное totally unDursleyish подчеркивает, что-то совершенно не свойственное этой семье. Употребление окказионализма в данном случае служит выразительности всего высказывания и придает ему больше эмоциональности, чем синонимичное выражение which was not typical of the Dursleys at all.

Степень окказиональности и — соответственно — экспрессивности различных окказиональных слов неодинакова. Это зависит от многих причин, трудно поддающихся формализации или четко сформулированным обобщениям. В общем и целом можно отметить так: чем меньше формальных и семантических нарушений правил языкового (социально отстоявшегося) словообразовательного стандарта совершается при образовании окказионального слова, тем меньше окказиональности (а вместе с нею — и экспрессивности) содержится в этом слове, и наоборот. Окказиональные слова, созданные по высокопродуктивным словообразовательным типам, содержат слабый заряд экспрессии и могут находиться на самой границе, отделяющей их от канонических неэкспрессивных слов. Подобное словообразование осуществляется почти с такой же легкостью, как формообразование изменяемых слов. Резкое нарушение словообразовательных норм, «воскрешение» угасшей продуктивности, соединение в одно словесное целое семантически или стилистически несовместимых морфем, различного рода приемы грамматического «одушевления» (персонификации) неживых предметов или свойств, характерных для неживых предметов, — все это дает в итоге окказиональное слово с ярко выраженной экспрессией.

Номинативная факультативность. Номинативная факультативность (необязательность) — это признак, указывающий на характер номинации окказионального слова в отличие от номинации канонического слова. Мир действительно опосредованно спроецирован в языке главным образом в лексических значениях слов. В этом смысле каноническое слово — это исторически закрепленный в языке знак определенного «кусочка действительности», и в живой речи, являющейся отражением этой действительности, определенное слово языка в соответствующей ситуации представляет собой номинативно неизбежный, обязательный факт с точки зрения лексической системы и нормы языка в данную эпоху его жизни (наличие у слова синонимов или возможность его замен не меняет существа дела, ибо и синонимия также выражается посредством канонических слов).

Окказиональное же слово является факультативным, не необходимым фактом с точки зрения номинации в указанном выше смысле, так как за таким словом в языковой классификации неязыкового мира действительности с обязательностью не закреплен ни один из ее «кусочков».

Синхронно-диахронная диффузность. Едва ли не самым трудно уловимым признаком окказионализма является его синхронно-диахронная диффузность, сущность которой заключается в местонахождении окказионального слова в точке пересечения синхронной и диахронной осей координат языковой системы. Поэтому окказионализм является живым воплощением связи между синхронией и диахронией.

Подлинная жизнь окказионализма в речи — это его «одномоментность», его одновременное рождение и употребление как единственная форма его функционального существования — без последующих актов воспроизведения. Окказионализмы и синхронны, и диахронны. Синхронны потому, что, подобно обычным каноническим словам в их системном отношении друг с другом, окказионализмы ассоциативно связаны с ними словообразовательными, семантическими, грамматическими и другими отношениями и потому-то в речи, в самом процессе общения, творятся из уже существующих морфем и понимаются носителями языка; иначе говоря, в функциональном отношении окказиональное слово «не растягивается» по глубине диахронного среза, в отличие от обычного слова, которое воспроизводится как одно и то же слово в разные отрезки времени его исторической жизни. Диахронны потому, что окказионализмы, будучи фактами чисто речевыми и невоспроизводимыми, в самих актах своего рождения включаются в линейную цепочку временной последовательности других речевых актов — актов, протяженных во времени. Таким образом, акт рождения окказионального слова (диахронный момент) и акт его функционального сосуществования с другими окказионализмами и прежде всего каноническими словами (синхронный момент) — одновременны, одномоментны.

Синхронно-диахронная диффузность свойственна лишь окказиональным словам и чужда словам каноническим, в которых синхронная и диахронная стороны их жизни, а соответственно синхронный и диахронный аспекты их рассмотрения относительно независимы и самостоятельны.

Признак индивидуальной принадлежности — его принадлежность отдельному лицу. Не случайно окказионализмы часто называют индивидуальными образованиями. Для окказионализма его «авторская принадлежность» является принципиальным условием пребывания в окказиональном статусе. Конечно, мы не всегда можем знать, какому конкретному лицу принадлежит тот или иной окказионализм: этому мешает преходящий характер речи, хотя, письмо, разумеется, значительно облегчает (но все же не всегда гарантирует) решение этого вопроса.

Непредсказуемость как признак окказионального слова — это невозможность предугадать его появление в тексте, в отличие от обычного слова, которое в тексте принципиально предсказуемо с той или иной степенью вероятности. Собственно, признак непредсказуемости характерен не только для окказионального слова как элемента текста, но и для словообразующей морфемы как элемента окказионального слова.

Различительная сила названных признаков окказионального слова неодинакова. Например, степень ненормативности и экспрессивности в разных словах колеблется и может приближаться к нулю в зависимости от степени окказиональности самого окказионального слова: чем меньше окказиональности, тем слабее проявляются данные два признака, и наоборот. Надо учитывать, что имеются переходные случаи между словами каноническими и окказиональными. Поэтому каждый из признаков, взятый в отдельности, недостаточен как демаркатор окказионализма. И только во всей своей «разовой совокупности» они способны определенно отграничить окказиональное слово от всех других единиц языка, в том числе и от канонического слова, а также от диалектизма и других некодифицированных лексических элементов общенародного языка.

В поисках точного научного определения окказионального слова надо исходить, видимо, из его принадлежности к лексической единице. Все известные удовлетворительные определения слова как единицы языка не противоречат также и определению окказионального слова. Но в окказиональном слове мы определили признаки, которые не свойственны обычному, каноническому. Поэтому при определении окказионального слова нужно учитывать его специфические особенности.

Поэтому предварительное определение окказионального слова может быть таким: окказиональное слово — это речевая экспрессивная единица, обладающая свойствами невоспроизводимости (творимости), ненормативности, номинативной факультативности и словообразовательной производности [14, с. 11−19].

С.Ж. Нухов также исходит из наиболее существенных признаков окказиональных слов и дает следующее определение: окказиональное слово — это экспрессивная лексическая единица, создаваемая преимущественно в целях художественно-стилистической номинации для функционирования в пределах конкретного контекста [16, с. 8].

Итак, почти все, что свойственно каноническим словам, характерно также и для окказионализмов, но далеко не все, что свойственно последним, характерно и для канонических слов. Данное обстоятельство является одной из форм проявления главной и наиболее общей лингвистической антиномии «язык — речь» и в общем ей соответствует: все, что есть в языке, имеется и в речи, но не все, что есть в речи, имеется и в языке.

Основной принцип, на котором зиждутся отношения между языком и речью, — это отношения антагонистической взаимообусловленности. На нем же строятся и отношения между каноническими словами как лексическими единицами языка и окказиональными словами как лексическими единицами речи. Поэтому естественно, что в свойствах окказионализмов обнаруживаются свойства речи, а в свойствах канонических слов — свойства языка [14, с. 20−21]. «Речь полностью зависит от условий своей реализации, а язык стремится избавиться от этой зависимости. Речь испытывает воздействие всех факторов исторической и общественной среды, в которой функционирует язык, и поэтому является проводником исторических влияний. Но язык защищается от этих воздействий речи своими нормами, которые он стремиться возвысить над текучестью исторических и общественных событий» [7, с.105].