Использование разговорных конструкций с целью создания стилистического эффекта и индивидуальное использование разговорных конструкций

Вторая тенденция в использовании в авторской речи английского романа XX в. разговорных конструкций выражается в том, что они, помимо того что встречаются в определенной ситуации употребления, служат средством раскрытия авторского замысла. Такое использование возможно вследствие того, что особенности разговорной речи, встречающиеся в художественной прозе, принадлежат другой функциональной подсистеме языка, и, вследствие этого, часть разговорных конструкций обладает выделенностью на фоне литературного английского языка. В таком случае употребление разговорных конструкций в авторской речи представляет собой или индивидуальную авторскую черту, или стилистический прием. Если стилистический прием представляет собой обобщенное, типизированное использование языковых явлений, то индивидуальный авторский прием содержит в себе и конкретизацию того общего значения, которое заложено в стилистическом приеме, и новые признаки, за счет которых изменяется сфера применения стилистического приема.

При изучении разговорных конструкций как стилистического приема в структуре авторской речи ставится задача показать, какое типичное употребление приобретают явления РР, проникающие в авторскую речь, то, привлекая материал использования разговорных конструкций каждым автором, мы тем самым обращаемся к индивидуальному стилю автора. Последний факт также необходимо принимать во внимание, поскольку разговорные конструкции могут со временем изменить свое место в структуре авторской речи и употребление одной из конструкций каким-либо автором в стилистических целях в дальнейшем может совпасть с общей тенденцией использования того или иного типа разговорных явлений. Большинство разговорных грамматических конструкций, как отмечалось выше, используется в определенной форме повествования, представляющей собой сложившийся повествовательный контекст, который накладывает ограничения на функционирование разговорных грамматических конструкций в авторской речи английского романа XX в. В этом случае создается определенная модель использования той или иной конструкции и отклонение от общей нормы может рассматриваться как типичное для данного автора употребление.

Поэтому, как правило, авторское употребление отмечается при высокой распространенности разговорных явлений и не отмечается в том случае, если разговорное явление имеет небольшую распространенность, так как при низкой встречаемости разговорных конструкций их употребление не подвержено типизации, т. е. созданию определенной модели использования разговорной конструкции.

Ввиду того, что распространенность разговорных конструкции в авторской речи невелика, это ограничивает возможности изучения индивидуальных особенностей использования разговорных конструкций. Кроме того, каждый автор в выборке представлен только одним романом, который может не вполне отражать специфики употребления данным автором разговорных конструкций в других его произведениях.

Принимая во внимание эти два обстоятельства, мы тем не менее считаем возможным, даже в пределах этих ограничений показать, как используются разговорные конструкции в качестве стилистического приема с указанием (если позволяет материал) особенностей индивидуального употребления. Поскольку при изучении использования разговорных конструкций в качестве стилистического приема обращает на себя внимание прежде всего индивидуальное, использование этих явлений, то целесообразно начать именно с этого.

Авторское употребление разговорного явления в значительной степени обусловлено «текстовой мотивацией» (термин предложен И.Р. Гальпериным), так как только в контексте всего произведения становится понятным использование отдельных языковых явлений.

Об индивидуальном употреблении разговорных особенностей можно говорить в том случае, если данный автор не только чаще других писателей использует какое-либо разговорное явление в своем романе, но и если такое употребление в стилистическом отношении отличается от использования этой разговорной особенности другими авторами. Например, эллиптическая конструкция с опущением структурного it и последующего глагола to be в соответствующем времени чаще, чем у других писателей, встречается в романе Дж. Голсуорси «Лебединая песня», но в стилистическом плане употребление этой конструкции лишено авторской специфики. Как и другие авторы, Дж. Голсуорси использует это явление для характеристики событий и персонажей.

Напротив, наблюдая за функционированием придаточных предложений причины в романе К. У иле она «Ужасный мир Хью Грина» (этот автор чаще других пользуется этим приемом), можно отметить, что эти конструкции употребляются там, где герой пытается ответить на такие вопросы, которые представляются ему наиболее значимыми. Их личностная ценность для персонажа связана с тем, что он стремится составить адекватное представление о внешнем мире, размышляя прежде всего над теми фактами, которые были первоначально неверно истолкованы ему душевно больным дядей. В течение всей последующей жизни этот персонаж мучительно ищет ответа на волнующие его вопросы.

I found myself wondering how Uncle Nick would react to it, and this made me understand my reason for rejecting. Because basically men are no more free than women, and «higher men» no wiser than «lower men» (W.C., 141)".

В романе M. Дрэббл «Игольное ушко» из всех придаточных предложений парцеллированию подвергаются преимущественно уступительные придаточные предложения. Это связано с тем, что героиня (повествование ведется от I лица) стремится осмыслить свои поступки и поступки людей, которые ее окружают. Поскольку она понимает, что человеческое поведение сложно и мотивы поведения не всегда можно обнаружить на поверхности событий, то причину каждого поступка героиня объясняет со множеством допущений и оговорок, опасаясь, что в противном случае ее толкование окажется слишком субъективным.

Не and Julia were hardly the most united of couples. Though there, of course, she in a sense sensed wrong (D.M., 185).

В романе С. Хилл «Я в замке король» разговорные явления употребляются только в том случае, если речь идет о том персонаже на чьей стороне (морально) находится автор. Как правило, разговорные конструкции включаются в тревожные мысли автора по поводу того состояния, в котором находится главный герой этого романа, Киншоу. Эмоциональная неустойчивость и постоянный страх этого персонажа вызваны тем, что Киншоу подвергается насмешкам и третированию со стороны своего сверстника, с которым он вынужден находиться в одном доме. Kingshaw had been into the room and found it, and now he wished that he hadn’t, he couldn’t wait to get it back there. Because. Hooper would know, even if he put it in precisely the same place (E.S., 172). Одно из наиболее распространенных разговорных явлений в романе XX в. — опущение определенного артикля при существительных, стоящих в начальной позиции и называющих привычные для человека предметы и явления. Наряду с этим, у каждого автора этот прием приобретает определенный дополнительный смысл, обусловленный использованием его в целостной художественной системе. Так, в контексте романа А. Силлитоу «Ключ от двери» герой показан как у себя на родине, в Англии, так и в Малайе, где он проходит военную службу. Существительные, называющие природные явления и употребляющиеся без артикля (snow, sun, rain), выполняют связующую функцию, поскольку, приобретая обобщенное значение, как бы объединяют в воображении читателя два мира, в которых находится герой.

Не fastened the door open. Sun, visible above palmtops, pushed an ache of sleep back into his eyes, flooding warmth over him (S.A., 296).

В контексте других произведений опущение определенного артикля также может иметь дополнительный смысл. В романе Г. Грина «Последняя поездка» без артикля употребляется слово «туман». При таком использовании оно приобретает символически обобщенный смысл, как образ города, сосредоточившего в себе таинственность и гибель всего живого. В том контексте, в котором употребляется слово «туман» (fog), другие существительные, участвующие в описании города, часто встречаются без артикля.

Fog had been so dense, bird that had been disturbed went flat into the balustrade and slowly fell, dead at her feet (G.H., 384).

Особенности индивидуального употребления разговорных конструкций становятся очевиднее на фоне их использования в качестве стилистического приема, в котором их свойства обобщены в целом раде однотипных употреблений. Немало примеров такого использования дает несобственно прямая речь.

В период освоения разговорных конструкций авторской речью романа 20−30 гг. XX в. несобственно прямая речь применялась писателями как особый стилистический прием, открывавший большие возможности для воплощения художественного замысла.

Используя разговорные конструкции, писатели начала XX в. стремились отобразить в несобственно прямой речи присутствие персонажа, сохраняя типичные грамматические особенности разговорной речи. Поскольку в несобственно прямой речи присутствует не только план персонажа, но и план автора, то влияние последнего оказывается сильнее, так как писатель стремится не просто придать изложению живой характер, но и сделать понятной авторскую интенцию, реализующуюся в повествовании. Это особенно заметно в тех случаях, когда несобственно прямая речь, включающая разговорную конструкцию, используется фрагментарно.

В частности следующая двухчастная конструкция с обособленным сегментом служит для выделения субъекта говорения, который, по замыслу автора, стремится обратить на себя внимание как на единственного человека, имеющего важные для следствия сведения. Настойчивость данного персонажа объясняется еще и тем, что у него имеется серьезный конкурент, также собирающий сведения, относящие к следствию.

Miss Gaxiett was breathless and interrogatory… They were saying too that Mr* Ackroyd had found it out about it (Mrs" Ferrar’s taking drugs), and broken off the engagement — because there was an engagement" She. Miss Ganett. had proof positive of that (C.A., 9).

Аналогичная по грамматическому строению конструкция с обособленным номинативным сегментом, как и в первом случае выделяя объект говорения, привлекает внимание читателя, чтобы передать саркастичность главного героя романа Дж. Голсуорси, презирающего праздное проведение времени. Мысленный взгляд Сомса, наблюдающего толпу, как бы выхватывает из нее не занятых делом молодых людей, чья бездейственность его особенно раздражает.

With every appearance of not encouraging it by seeming not to take notice, Soames was observing the crowd" A vacant looking lot they were, in his opinion; neither their eyes nor their hands had any of that close attention to business which alone made revolutionary conduct formidable. Youths, for the most part, with cigarettes drooping from their lips — they might have been looking at a fallen horse (G.J., 26). Разговорные конструкции в несобственно прямой речи не только создавали иллюзию присутствия в повествовании персонажей, но и служили средством показа автором их внутреннего мира, раскрывающегося через наиболее значимые для персонажа мысли, формирующие внутри романа отношение к тому или иному явлению.

Разговорные конструкции стали служить связующим элементом между двумя планами, что подтверждается и тем положением, что в контекстах, где в несобственно прямой речи встречаются разговорные конструкции, высказываются мысли, которые разделяются как автором, так и персонажем. Так, в следующем отрывке для передачи мыслей Флер у постели умирающего отца используется эллиптическая конструкция с опущением структурного it и последующего глагола to bе.

But only too well she realized that because she had wanted to die, had stood welcoming sudden extinction, her father was now lying there so nearly dead. How good he had always been to her! Incredible that he should die and take that goodness away, that she should never hear his flat toned voice again, or feel the touch of moustache on her cheeks or forehead (G.J., 273). Большинство разговорных конструкций, встречавшихся в несобственно прямой речи романа 20−30-х гг. XX в., использовалось в ситуациях повышенной эмоциональной напряженности, включавших в себя такие состояния, как страх, приближение опасности, крушение надежд, смерть близких. Поскольку в этой манере повествования передавались наиболее волнующие персонажей переживания, то в конструкциях, допускающих различное лексическое наполнение, преобладали эмоционально окрашенные слова. Например, в эллиптической конструкции с опущением структурного it и последующего глагола to be, где в качестве предиката используются качественные прилагательные, употреблялись следующие слова: mysterious, painful, incredible, mad, perfect, absurd, ludicrous, etc.

Таким образом, экспрессивный синтаксис РР в начале XX в., употреблявшийся в несобственно прямой речи, дополнялся лексическими эмоционально окрашенными средствами. Так описывает С. Моэм в романе «Раскрашенный занавес» состояние своей героини после того, как она узнает о намерении своего мужа взять ее с собой в очаг эпидемии.

Не smiled. It was a derisive smile. She leaned her forehead on her hand. Suicide¹. It was nothing sort of that. Dreadful! She had not thought he would take it like that. She couldn’t let him do that. It was cruel. It was not her fault that she did not love him (M.S., 63). В форме несобственно прямой речи с использованием разговорных конструкций могли передаваться не только мысли, но и переживаемые персонажем чувства, и полученные впечатления, которые, разворачиваясь во времени, приобретают психическую реальность.

Следующий пример, где употребляется безглагольная конструкция с эллиптированным глаголом to be в форме прошедшего времени, начинается с описания природы, которое дается как бы через восприятие героини.

Номинативная структура «suicide» не рассматривается нами как самостоятельное предложение на том основании, что полное предложение не может быть восстановлено путем добавления структурного it и глагола to be, поскольку конструкция сообщала бы о некотором действии, в то время как никакого действия не произошло и не происходит, а только называется предмет мысли героини. С нашей точки зрения это двухчастная конструкция с сегментом (suicide), подвергшимся парцелляции.

Индивидуальный выбор писателя при использовании разговорных конструкций в несобственно прямой речи проявлялся в том, что каждый автор избирал определенный круг тем, который затрагивался в этой манере повествования.

Так, у Дж. Голсуорси в романе «Лебединая песня» значительное место занимают мысли, связанные с главным героем Сомсом Форсайтом. В следующем отрывке разговорное явление используется для передачи его размышлений по поводу встречи дочери Сомса Флер с возвратившимся в Англию Джоном Форсайтом.

And back went his eyes to those two on the rails.' Yes, they were coming away silently — Pleur a little in front. Perhaps — perhaps, after all, they didn’t get on now!_ Must hope for the best. By George, but he felt tired! He would go to the car and wait! (G.J., 106). Если у Сомса чаще всего переживания связаны с Флер, то у других Форсайтов в несобственно прямой речи представлены размышления о богатстве, власти денег и т. д. Winifred replaced the receiver.

Stainford! The voice was distinguished. She hoped it had nothing to do with money. Odd, how often distinction was connected with money! Or, rather with the lack of it (G.J., 16).

Происходит как бы объединение всех Форсайтов по этому отличительному признаку (чувству собственности) и противопоставление ям Сомса, в душе которого совершились значительные перемены. Более полное раскрытие внутреннего мира этого персонажа служит и проявлением авторского интереса к нему.

В романе Р. Олдингтона «Смерть героя» разговорные конструкции в несобственно прямой речи используются при рассуждении автора о войне, доме, английском обществе. Так, например, рисуется картина боя.

Не waited, straining his eyes and ears, in the freezing darkness. Then again — flash. Boom. Flash. Boom. Very distant, very faint but unmistakable (A.R., 206). Использованием эллиптических конструкций в этом отрывке достигается лаконичность описания, создающего впечатление быстрой смены событий на поле боя, напряженного состояния, в котором находится герой.

Передавая свое отношение к английскому обществу, писатель придает своему изложению саркастическую направленность путем употребления разговорных конструкций, которые создают полемическую заостренность повествования, вовлекая читателя в воображаемый диалог.

On our coming of age the Victorians generously handed us a charming little cheque for fifty guineas — fifty one month of hell, and the result._Charming people, weren’t they? Virtuous and far — sighted (A.R., 174). Такое употребление разговорных конструкций в несобственно прямой речи, характерное для романа 20−30-х гг. XX в., в значительной степени сохраняется и в романе 60−70-х гг. Происшедшие изменения были вызваны тем, что к 60−70-м гг. XX в. несобственно прямая речь как стилистический прием была полностью освоена романистами и частично утратила связанную с ней эмоциональную наполненность. Разговорные грамматические конструкции стали использоваться и в стилистически нейтральном контексте.

Наряду с этим произошла дифференциация употребления разговорных конструкций в зависимости от их грамматического типа и распространенности. Так, в несобственно прямой речи в эмоционально насыщенном контексте встречаются явления, обладающие низкой распространенностью, например конструкция с опущением глагола to be в срединной позиции в форме настоящего или прошедшего времени. В приводимом ниже отрывке героиня узнает, что пропал ее сын.

She managed the саг with effeciency that concealed her inner turmoil. David_missing! Adrian S war thmore coming home with her. A sense of triumph struggled with a sense of disaster (W.J., 80). Из нераспространенных эллиптических конструкций, употребляющихся в эмоционально насыщенном контексте, можно отметить также опущение подлежащего. В следующем примере отсутствием подлежащего подчеркивается тот факт, что персонажи думают об, одном и том же предмете, составляющем содержание мысли. В приводимом ниже отрывке священник читает письмо, присланное ему родственником. В скобках дается комментарий священника к прочитанному.

Let us he frank. I know and the world knows and you know what my life has been. But all that ended with his deathmurder, martyrdom I should say. The rest is penance before my Maker, who I hope will vouchsafe his unworthy handmaid many more years of living death to repent in". (Suffered under Pontius Pilate) (G.W., 28).

Это письмо посвящено обсуждению вероисповедания героев, а поскольку писавший эти строки духовно чужд читающему их священнику, то это письмо представляет собой предмет особого волнения для читающего, так как не позволяет ему согласиться с содержанием письма.

Из парцеллированных конструкций в несобственно прямой речи в эмоционально насыщенном контексте используются придаточные предложения условия, которые обладают невысокой распространенностью. Выразительность парцеллированных конструкций подчеркивается их структурной выделенностью и семантической обособленностью. Это обусловливает их использование в целях создания дополнительной характеристики персонажей или ситуации.

Не had caught a fish himself. At first, he planned to stab it with his penknife, but when he got it out of water he couldn’t. It might not die straight away, and besides, the blood would get all over him. If fishes had blood. He wasn’t sure. They didn’t look as if they did (H.S., 110).

Придаточное предложение If fishes had blood передает испуг главного героя, болезненного впечатлительного мальчика, охваченного ужасом перед тем, что ему придется резать живую рыбу. В рассматриваемом нами случае главное предложение и придаточное представляют собой две противопоставленных части, образующие смысловой контраст.

Встречаемость других разговорных конструкций в несобственно прямой речи с эмфатической целью, при том что эти конструкции обладают большой распространенностью, на данном этапе может характеризовать стиль автора в том или ином романе. Таким выразительным средством является употребление большинства эллиптических и парцеллированных конструкций в романе Дж. Уэйна «Меньшее небо» и в романе С. Хилл «Я в замке король». Оба эти произведения отличаются углубленным психологизмом, где мысли и переживания персонажей составляют основное содержание обоих произведений, имеющих трагический конец. Kingshaw got up and flapped his arms. For a moment, the bird retreated a little way off, and higher up in the sky. He began to walk rather quickly back, through the path in the horn, looking ahead of him. Stupid to be scared of a rotten bird. What could a bird do? But he felt his own extreme isolation, high up in the cornfield (H.S., 30).

В следующем случае парцелляция и сопутствующий ей эллипс вспомогательного глагола иллюстрируют разорванность мышления подростка. Интересным представляется чередование собственно авторской речи и несобственно прямой речи. Короткие вставки как бы от лица персонажа на фоне структурно более сложных авторских предложений создают впечатление мелькающих в сознании подростка отрывочных мыслей, в результате чего повествование достигает большой степени драматизма.

Suddenly, David saw a vision of Dr. Blakeney’s bland, hairless face. His father’s enemy. Trying to steal something from him. All at once David knew what this man was trying to steal — had, in fact, stolen. His father’s sanity (W.J., 84).

В предложении, взятом из того же романа: …David was going to get that man with his rimless glasses, to get him, fix him, Revenge¹ (W.J., 84). структурно-семантическая оформленность инфинитива вызвана следующим обстоятельством. Мальчик-подросток считает врачапсихиатра причиной сумасшествия своего отца. Мысль отомстить врачу не покидает его. Она представляется личностно значимой для персонажа и для дальнейшего развития сюжетной линии, поэтому парцеллированная структура Revenge является стилистически значимой.

Постепенно в процессе освоения разговорных конструкций авторской речью, они все больше перемещаются в собственно авторский план и используются в повествовании от I или 3 лица. При этом они сохраняют то значение.

Данная парцеллированная структура, по нашему мнению, представляет собой инфинитив без частицы to, а не существительное без артикля. Это подтверждается другими примерами того же автора:

The thing was to stay in his seat until the last minute. Leave it till the train was just moving; then jump off (W.J., 68).

Кроме того, появление односоставного номинативного предложения в данном случае представляется неоправданным и стилистически немотивированным, так как описываемая ситуация не связана с прямым внутренним монологом персонажа.

В несобственно прямой речи, обозначая личностно значимые для персонажа мысли и чувства, которые приобрели интеллектуальную окраску.

В романе К. Уилсона «Ужасный мир Хыо Грина» основное внимание уделено рассуждениям главного героя о человеческой природе, которые приобретают в романе обобщенный характер, так как этот персонаж с самого детства был поставлен в такие условия, что ему приходилось самому искать объяснения окружающего мира. Наделенный аналитическим умом, он стремится представить некоторые истины как обобщения.

It came to me that I had been preparing for this work all my life, ever since Uncle Hick introduced me to the hollow earth. Because the question I had always been asking; was: How can I decide what was true (W.C., 265). Разговорные конструкции могут использоваться и для установления контакта в беседе с читателем. С этой целью писатель как бы подает реплику читателю, приглашая его принять участие в совместном процессе обсуждения.

В таком случае часто применяются оценочные прилагательные, характеризующие отношение автора к событиям и персонажам в романе. В следующем отрывке писатель делится своими размышлениями по поводу того, что человек, достигнув главной цели, к которой он стремился, не может иногда радоваться успеху из-за досадного недоразумения.

Не had been climbing for several minutes before he realized what was missing. In anxious hope he peered out at the metal grille of the porch. Ho, it was not there. Well, he could always get another spinnerette to replace the one now following the discarded battery back to earth, it was a small sacrifice for such an achievement. Strange" therefore, that he was so upset, and unable to fully enjoy his triumph… (C.A., 225).

В романе 60−70-х гг. XX в., поскольку разговорные конструкции реже по сравнению с 20−30-ми гг. используются в эмоционально насыщенном контексте, лексическое наполнение этих конструкций стало менее эмоциональным. Так, в эллиптической конструкции с опущением структурного it и последующего глагола to be стали преимущественно употребляться качественные прилагательные, нейтральные в стилистическом отношении: matterless, useless, sure, better, true, impossible, satisfactory, etc.

Интересно, что наряду с наиболее употребительными прилагательными true, better в романе 60−70-х гг. XX в. часто используется прилагательное strange:

After he had reported to the jubilant committee on Earth and Midway, he sat for a moment recoveriny. his breath. Strange to thiek that this was his second visit, but he could remember little of that first one, twelve years ago and 36 thousand kilometres away (CI.A., 233). В этом же значении употребляются слова queer, odd, funny, образующие группу прилагательных, объединенных семантикой «удивление». Использование этой группы прилагательных вызвано тем, что они связаны с интеллектуальными чувствами, изображение которых играет большую роль в характеристике персонажей XX в.

Why do people want to rounder a wholesome thing? Odd, that I should pose this question (O'B.E., 42).

Употребление разговорных конструкций может до некоторой степени отражать принадлежность автора к определенному литературному направлению.

Необходимо привести некоторые наблюдения, касающиеся использования разговорных конструкций в двух типах английского романа XX в. Тем самым дается попытка ответить на вопрос, зависит ли встречаемость разговорных конструкций от литературного направления, к которому принадлежит автор романа.

В 20−30-е гг. XX в. интеллектуальные процессы, характеризующие персонажей, стали «сверхценным» содержанием художественной литературы. Об этом говорит и название, которое получила проза XX в., «mind prose». Это название связано прежде всего с «психологическим» романом, который, как известно, не ставил своей целью показ человеческих характеров, а стремился изобразить сложные психические, а иногда и психопатологические состояния рефлектирующей личности. Такой ракурс показа человека обусловлен тем, что в эпоху своего становления английский психологический роман формировался в тех же культурно-социальных условиях, что и психологические теории личности (поток сознания и психоанализ), которые пытались доказать обоснованность изучения отдельных психических функций вместо системного исследования личности. Хотя основоположник «потока сознания» в английской литературе Дж. Джойс отрицал знакомство с психологическими теориями, произведения его последователей показывают, что их авторы хорошо знают работы 3. Фрейда, У. Джеймса, Д. Лэнга.

" Психологический" роман, поставив в центр внимания рефлектирующую личность, стал широко использовать внутренний монолог, что способствовало включению разговорных явлений в структуру художественного произведения. Поэтому можно предположить, что на «психологический» роман приходится наибольшее количество разговорных конструкций. Однако в отношении авторской речи собранный нами материал этого не подтверждает.

В 20−30-е гг. наибольшее количество разговорных конструкций приходится на реалистические романы Дж. Голсуорси «Лебединая песня» и Р. Олдингтона «Смерть героя». В классическом «психологическом» романе Дж. Джойса, В. Вулф, Д. Лоуренса количество разговорных конструкций в авторской речи значительно меньше.

Этому обстоятельству можно дать следующее объяснение. В «психологическом» романе рассуждения персонажей передаются прямым внутренним монологом, реализующимся в виде «свободной прямой речи» (т.е. прямой речи персонажей, не оформленной графически), которая в соответствии с принятыми нами критериями в авторскую речь не включается. В реалистическом романе гораздо чаще употребляется непрямой внутренний монолог, который передается в виде несобственно прямой речи.

Это вызвано тем, что авторы, принадлежащие к психологическому направлению, наблюдают жизнь своих персонажей как бы *Ъо стороны", не чувствуя сопричастности их переживаниям. Писатели реалистического направления предпочитают не отстраняться от своих героев, а сочувствовать и переживать вместе с *ними, что объясняет использование в их произведениях несобственно прямой речи, которая в плане «автор — персонаж» является переходной манерой повествования.

Хотя употребление разговорных конструкций связано с индивидуальным выбором автора, в 60−70-е гг. XX в. романисты «психологического» направления используют явления РР несколько чаще, чем реалисты.

Таким образом, разговорные конструкции могут использоваться в авторской речи романа XX в. в качестве стилистического приема или как индивидуальный авторский прием. Индивидуальное использование разговорных конструкций заключается в том, что эти языковые явления употребляются данным автором чаще, чем другими, и такое употребление помогает воплощению замысла писателя, так как служит средством создания дополнительной характеристики персонажей или ситуации.

Многие конструкции, которые используются с этой целью, часто встречаются в несобственно прямой речи, которая сама рассматривается исследователями в качестве стилистического приема. В период освоения разговорных конструкций несобственно прямой речью, они создавали впечатление присутствия в повествовании персонажей, участвовали в раскрытии их внутреннего мира путем показа наиболее значимых для персонажей мыслей и переживаний. Однако их использование этим не ограничивалось. Поскольку в несобственно прямой речи присутствует не только план персонажа, но и план автора, то последний реализует авторское отношение к событиям в романе, определяет крут тем, затрагивающийся в несобственно прямой речи, служит способом установления контакта с читателем, создает дополнительную характеристику персонажей или ситуации. Характерно использование разговорных конструкций в таком контексте, где мнение автора совпадает с мнением персонажа. В этом смысле разговорные конструкции можно рассматривать как связующее звено между. двумя планами.

К 60−70-м гг. XX в. несобственно прямая речь была полностью освоена английским романом и частично утратила связанную с ней эмоциональную насыщенность повествования. Одновременно произошла дифференциация разговорных конструкций в зависимости от грамматического типа и распространенности. В результате разговорные конструкции, обладающие низкой распространенностью, продолжают использоваться в эмоционально насыщенном контексте, а разговорные конструкции, обладающие высокой распространенностью, переходят в собственно авторский план.