Ситуативные аспекты. 
Социология образования

Опыт решения «ситуативных» проблем лишь на первый взгляд является специфическим для отдельных стран. Социологов тревожат ситуации, возникающие в связи с неодинаковой доступностью программ обязательного образования (впрочем, и других программ за рамками обязательного) для отдельных категорий населения и углубляющимися на этой основе процессами образовательной и социальной сегрегации. В большинстве стран с системой образования, финансируемой государственным бюджетом, при правовом равенстве всех групп (этнических, демографических, поселенческих и т. п.) заметны неодинаковые маршруты движения разных слоев и групп населения по каналам образования (в том числе публичного) и типичные «потолки» достижений в образовательных карьерах этих слоев и групп.

Такая неодинаковость отчасти обязана действию школьного отсева, который породил целый пласт литературы в социологии образования. Один вид отсева связан с индивидуальным характером наследуемых способностей и отчасти общей социально-экономической (демографической) дифференциацией населения, он чаще представляется в образовательных дискурсах «естественным» процессом, не вызывающим особой критики или социальных протестов.

Другой, более тревожный вид школьного отсева связан с несправедливостью и стигматизацией некоторых групп в конкретных обществах.

В исследованиях подобные процессы описываются в терминах образовательного неравенства, эксклюзии и социальной недоступности образования. Тогда в общественном сознании и системе образования зреет решимость добиться большей социальной отдачи школы для таких групп посредством новых подходов, социальных и образовательных программ и мер, подчас требующих изменения законодательства в сфере образования, создания новых партнерских сетей в локальном сообществе. В разрешение сложных ситуаций на стадии экспертизы вовлекаются ученые, в том числе социологи, и благодаря этому картина решаемой проблемы становится более полной и убедительной.

Иллюстрациями практических решений, касающихся сферы образования, служат три ситуации, рассмотренные применительно к национально-культурным и социально-экономическим контекстам Болгарии, Сингапура и Великобритании [Глобальная…, 2015. С. 20—132].

Болгарские социологи давно изучают проблемы школьного отсева цыган — этнической группы, которая во многих странах сохраняет свою идентичность и низкие уровни участия в образовательных программах. Уровень отсева цыганских детей из школы многократно выше соответствующих показателей других этнических групп. Возникла весьма обширная научная литература по данной проблеме, сложились практики сотрудничества педагогических коллективов, ученых разных специальностей, местных властей, деятелей образовательной политики и лидеров цыганских сообществ. Участие Болгарии в Евросоюзе придавало как дополнительные финансовые ресурсы для изучения и решения проблемы, так и более жесткие стандарты обеспечения этнических параметров равенства в сфере образования.

В определенном смысле цыганские семьи удерживают своих детей от посещения школы и ухудшают ее показатели, затрудняя продвижение цыганской молодежи к дальнейшему образованию и квалифицированным рабочим местам и затрудняя ее интеграцию в обществе. Местные цыганские школы, становившиеся местом неустойчивой концентрации цыганских детей, скорее демонстрировали бессилие учительских коллективов в реализации образовательных стандартов.

Ученые ставили проблему шире, обоснованней стремясь охватить противоречия социализации всех этнических меньшинств в стране.

В середине 1990;х гг. стали возникать местные цыганские средства массовой информации, неправительственные организации начали проявлять интерес к проблемам цыган и их образованию. Главными механизмами решения этих проблем тогда были:

• — предоставление стипендий учащимся цыганской национальности для продолжения учебы в Болгарии и ряде европейских университетов;
• — научные и прикладные пилотные проекты, направленные на изучение ситуации, интеграцию цыган в школьную и социальную жизнь.

Была получена детальная картина образовательных возможностей цыган в Болгарии. Проект «Десегрегация цыганских школ» была нацелена на расширение доступа цыганских школ в образовательную систему и к качественному образованию в Болгарии. Этот проект начался в шести городах в 2000 г. с перевода учащихся из цыганских школ в обычные школы для совместного обучения с болгарскими детьми.

Социологи описали эту проблему на базе сравнительного анализа отсева цыганских, турецких и болгарских учеников, эффективности целевых программ, стимулирующих цыганские общины к сотрудничеству со школами, изучения образовательной статистики, экспертных и глубинных интервью, экспериментов [Глобальная…, 2015. С. 20—55].

Около 60% цыганских детей отсеиваются из школ до возраста 11 лет. Две трети этих детей недовольны учебным процессом в школе.

Изучив экономические, демографические, личностные и психологические, организационно-педагогические, семейные и этнокультурные факторы школьного отсева, болгарские ученые пришли к выводу, что основными предпосылками пропуска уроков для цыганских детей являются бедность, система ценностей родителей и недостаточность родительского контроля [Глобальная…, 2015. С. 34]. Прослежена повторяющая модель жизненного пути в цыганском сообществе: бедность — недостаток норм и ценностей, приводящий к исключению цыган из школьной социализации — нежелание учиться — недостаточные жизненные перспективы. Этот замкнутый круг повторяется в каждом следующем поколении, и потребуется проделать долгий путь, чтобы разорвать его. Для многих цыганских родителей образование не является ценностью, а следование обычаям ценится выше знания и квалификации. Цыганские язык и культура передаются, усваиваются устно, без чтения и без привития ценностного отношения к учению.

На основе многолетних междисциплинарных научных исследований и экспериментов ученые в последние два десятилетия инициировали ряд масштабных новаций в сфере законодательства, образовательной и социальной политики Болгарии, нацеленных на интересы этнических меньшинств, при поддержке органов Евросоюза:

• — «Стратегия образовательной интеграции детей и учащихся из этнических меньшинств» (обновленная в 2010);
• — создание Центра школьной интеграции этнических меньшинств;
• — «Национальная стратегия интеграции цыган в Республике Болгария», в том числе «Планы действий» на муниципальном уровне;
• — «План действий Декады по инклюзии цыган»;
• — основательные коррективы к Национальной программе развития дошкольного и школьного образования.

Ученые предложили критерии эффективности новаций:

• — доля участников проекта в общей массе детей, оставшихся в близлежащих цыганских школах;
• — динамика школьных успехов цыганских детей за время проекта;
• — психолого-педагогическая и социальная поддержка цыган;
• — вовлечение родителей-цыган в процесс десегрегации;
• — осуществление внеурочной деятельности;

• — получение поддержки местных властей;
• — финансовая эффективность.

Очевидно, что снижение показателей отсева цыганских учащихся потребует немало времени и реального перехода школьной системы к технологиям инклюзивного образования, гибкого синтеза усилий системы образования, властей, локальных сообществ и этнических общин, тщательного научно-исследовательского сопровождения.

Практические результаты за полтора десятилетия говорят о почти двукратном улучшении показателей образовательной активности, уменьшении школьного отсева цыган и других этнических меньшинств в Болгарии, но проблема все еще далека от окончательного успешного решения, требует дальнейших исследований. Российские специалисты — ученые, практики и менеджеры системы образования, сталкивающиеся с подобной проблемой на местах, с интересом воспримут такой прикладной опыт социологов Болгарии. Тем более, что в отечественной литературе сохраняется сходное «застенчивое» отношение к отсеву цыганских детей из школы, а система образования слабо реагирует на проблемы культурной и гражданской ассимиляции этнических меньшинств даже в связи с массовым притоком мигрантов из стран СНГ.

Другое исследование ситуативно-проблемного плана посвящено так называемой «малайской проблеме» в Сингапуре [Глобальная…, 2015. С. 56—92]. Поводом для выдвижения этой проблемы послужило существенное отставание представителей малайской общины (коренного этноса, в большинстве мусульман) в уровне образовательных достижений от показателей других этнических и религиозных групп в Сингапуре (китайцев и индийцев). Отставание усугублялось воспроизводством унизительных стереотипов в отношении якобы «отсталых» и «ленивых» малайцев. Дело в том, что Сингапур за полувековую историю государственной независимости в целом не только добился лидирующих позиций в мире по уровню подготовки школьников (PISA), но теперь и позиционирует себя в качестве нового регионального хаба образовательных ресурсов. На фоне этих успехов «малайская проблема» дискредитирует сингапурскую систему образования.

Характерной особенностью попыток преодоления образовательного отставания коренных малайцев стала передача государством ответственности за исправление данной ситуации крупным ассоциациям малайского этнического сообщества, и этот опыт оказывается отчасти успешным. Вместе с тем подходы к решению «малайской проблемы» Сингапура лишены достаточно точного социально-научного обоснования и социологического сопровождения, часто опираются лишь на этнический активизм и благотворительность, нередко сочетаются с устаревшими идеологическими стереотипами. Социально-практический потенциал социологии образования в данном случае остался не вполне реализованным, но его цели становятся яснее.

Представляет научный и социально-практический интерес описание европейских подходов к организации образования детей иммигрантов, с акцентом на опыте Великобритании [Глобальная…, 2012. С. 93—132]. Этот интерес совершенно не случаен для России ввиду массы острых социальных вопросов образования и аккультурации молодых мигрантов и детей мигрантов — темы, получающей недостаточно внимания политиков в центре и в регионах, ученых и локальных сообществ. Анализ зарубежного исследовательского опыта, инноваций в области образовательного права, организации школьного дела в Великобритании показал и некоторые парадоксальные аспекты школьного обучения молодых иммигрантов, когда их высокая концентрация «вдруг» оборачивается неожиданным ростом показателей успеваемости. Правда, прямо сравнивать этот «парадокс» с ситуацией в России трудно — в Великобритании массовая иммиграция началась более полувека назад, и школа имеет дело уже со вторым и третьим поколениями мигрантов.

В России можно говорить лишь о начальной (экспертной) стадии реагирования на проблему образования значительных масс иммигрантов, в том числе взрослых, составляющих пока в основном первое поколение. Работа по социальной интеграции детей мигрантов через школу и систему образования в России явно и опасно запаздывает. Передовая практика решения этой проблемы заслуживает не только внимания российских ученых и деятелей образовательной политики, но и опережающих социально-практических действий. Последствия ее игнорирования будут болезненными для всего общества и государства.