Многозначность. 
Логика для юристов

Одна из основных трудностей одинакового понимания говорящими друг друга связана с тем, что слова, как правило, многозначны.

Многозначность — наличие у слова или выражения языка двух или более значений.

Например, слово «закон» может означать как регулярность, имеющую место в природе или обществе, так и утверждение о такой регулярности.

Словарь современного русского литературного языка для самого обычного и ходового прилагательного «новый» указывает восемь значений, среди которых и «современный», и «следующий», и «незнакомый».. Когда что-то называется «новым», не сразу понятно, что конкретно имеется в виду под «новизной»: то ли радикальный разрыв со старой традицией, то ли чисто косметическое приспособление ее к изменившимся обстоятельствам. Неоднозначность «нового» может быть причиной ошибок и недоразумений, как это показывает следующее рассуждение, переквалифицирующее новатора в консерватора: «Он поддерживает все новое; новое, как известно, — это только хорошо забытое старое; значит, он поддерживает всякое хорошо забытое старое».

Есть слова, которые имеют не просто несколько разных значений, а целую серию групп значений, слабо связанных друг с другом и включающих десятки отдельных значении.

Многозначны и многие юридические понятия. Так, «право» в объективном смысле — это система общеобязательных социальных норм, установленных государством и обеспечиваемых силой его принуждения (позитивное право), либо вытекающих из самой природы, человеческого разума, императив, стоящий над государством и законом (естественное право). «Право» в субъективном смысле — вид и мера возможного поведения лира, государственного органа, народа, государства или иного субъекта (юридическое право).

«Законодательство» — один из основных методов осуществления государством своих функций, заключающийся в изданных органами государственной власти законов. «Законодательством» является также совокупность норм права, регулирующих общественные отношения в целом или один из видов общественных отношений. В этом смысле говорят о гражданском законодательстве, уголовном законодательстве и т. д. «Избирательная система» — это порядок формирования выборных (прежде всего законодательных) органов государственной власти; «избирательной системой» называется и система распределения мест в выборных органах после установления результатов голосования (мажоритарная, пропорциональная и смешанная избирательные системы).

Подавляющее большинство слов обычного языка (но не юридического) многозначно. Между некоторыми их значениями трудно найти что-то общее (скажем, «глубокие знания» и «глубокая впадина» являются «глубокими» в совершенно разном смысле). Между другими же значениями сложно провести различие. При этом чаще всего близость и переплетение значений характерны именно для ключевых слов, определяющих значение языкового сообщения в целом.

Многозначность не препятствует успешному функционированию естественного языка. Зачастую мы ее даже не замечаем. Мы легко находим различие в тех случаях, когда слово «стоять» означает «не работать» и когда это же слово имеет смысл «временно размещаться» или «стойко держаться в бою». Выражение «опуститься в подвал» не затрудняет нас в понимании разговора, в ходе которого про кого-то говорят, что он «морально опустился». Ситуация, в которой используется слово, его окружение, или контекст, показывают, в каком именно значении в данном случае употреблено слово.

Ни одно слово не существует в полной изоляции, в речи ему предшествуют какие-то слова, за ним следуют другие слова. Слово живет в определенной языковой среде, в речевом контексте.

Скажем, слово «раствор» может означать как угол, образуемый раздвинутыми концами какого-нибудь инструмента (лезвиями ножниц, ножками циркуля), так и жидкость, получившуюся в результате растворения твердого, жидкого или газообразного вещества в жидком веществе. Но ясно, что если речь идет о «широком растворе», то данное слово употребляется в первом значении, а если о «насыщенном растворе» — то во втором. Речевой контекст позволяет разделить эти значения.

Многозначность — естественная и неотъемлемая черта обычного языка. Сама по себе она еще не недостаток, но таит потенциальную возможность логической ошибки.

В процессе общения всегда предполагается, что в конкретном рассуждении смысл входящих в него слов не меняется на протяжении рассуждения.

Если мы начали говорить, допустим, о собственности как юридической категории, то слово «собственность» должно, пока мы не оставим эту тему, обозначать принадлежность имущества определенным лицам на определенных условиях и в определенных формах, а не собственность как экономическую категорию и не собственность как имущество, принадлежащее какому-либо субъекту на праве собственности.

Требование, чтобы каждое языковое выражение, используемое в процессе рассуждения, являлось именем одного и того же объекта (и, значит, не было многозначным), называется принципом однозначности.

Как только этот принцип нарушается, возникает логическая ошибка, именуемая эквивокацией (от греч. слова, означающего «катание в разные стороны»).

Такая ошибка допускается, к примеру, в умозаключении:

Общественно-производственное отношение по поводу присвоения лицами предметов природы, естественных и созданных трудом, есть собственность.

Собственность — это имущество, принадлежащее какому-либо субъекту.

Значит, некоторые общественно-производственные отношения являются имуществом, принадлежащим кому-то.

Чтобы рассуждение было правильным, слово «собственность» должно иметь на протяжении всего рассуждения одно и то же значение. Но в первом предложении оно используется как экономическая категория, а во втором — в своем обычном, повседневном смысле.

Писатель начала прошлого века В. И. Дорошевич использовал многозначность слов обычного языка в сатирическом рассказе «Дело о людоедстве». Пьяный купец дебоширил на базаре. При аресте, чтобы придать себе вес, он похвастался, что прошлым вечером «ел пирог с околоточным надзирателем».

Но у полицмейстера, как на грех, был рапорт об исчезновении околоточного надзирателя. Возникло подозрение, что он съеден в пирогах. Завертелось дело, последовали допросы с пристрастием, аресты. В конце концов забулдыга надзиратель отыскался, но несчастный купец, обвиненный в людоедстве, уже был осужден.

Изречение испанского художника Ф. Гойи, начертанное на одном из его офортов, — «Сон разума рождает чудовищ» — стало знаменитым. Оно допускает — и ему действительно давались — два разных истолкования. Разум, когда он бодрствует, преграждает путь чудовищам; но когда разум спит, они, пользуясь отсутствием противодействия, выходят на свет. И совсем иное истолкование: сам разум в кошмарах сна рождает мерзких призраков и чудовищ, одолевающих человека; человек не способен прийти к согласию с миром, пока не отыщет покоя и согласия с самим собой.

Поэт Н. А. Некрасов давал такой совет:

«Правилу следуй упорно:

Чтоб словам было тесно, а мыслям просторно".

Смысл этого правила известен: необходимо говорить немногословно, но речь должна быть богатой мыслью. Однако если подойти к этому правилу несколько казуистически, то получим другое толкование. Тесно бывает, когда чего-то много, а просторно — когда чегото мало. Получается как раз обратный смысл — побольше слов, поменьше мыслей.

Боязнь слов — это чаще всего боязнь многозначности обычного языка. Наивно, конечно, думать, что ее можно преодолеть, не называя вещи, а показывая их. И вещи, и даже полное молчание столь же многозначны, как и слова. В обычных условиях многозначность страшна лишь для тех, кто не умеет должным образом обращаться с языком. Умелое использование способно превратить многозначность из опасного подводного камня в верное средство придания нашим мыслям и словам большей гибкости и выразительности.