Ненасилие в культуре современного российского общества

Актуальность темы

исследования. Распространение оружия массового уничтожения, большое количество террористических актов, неуклонный рост вандализма и жестокости, огромные масштабы организованной преступности, глобальное засорение Земли и околоземной атмосферы, а также манипуляция массовым сознанием посредством СМИ обострили проблему выживания человечества и потребовали отказа от насилия как средства решения противоречий и конфликтов. В связи с этим возросла необходимость разработки новых мировоззренческих ориентаций, которые должны сменить ценности, порожденные техногенной цивилизацией. Отражением этих потребностей стало выдвижение в качестве доминантных принципов и ценностей, необходимых для мирного существования и свободного развития, — ненасилия, толерантности, диалога, взаимоприемлемого компромисса.

Признание ненасилия в качестве значимой социокультурной ценности на мировом уровне активизировало его исследование в современном отечественном социогуманитарном знании. Однако для российской культуры данная проблема является неоднозначной. С одной стороны, ненасилие было’развито целой плеядой русских философов, чьи идеи получили признание на мировом уровне, с другой — изучение его проблематики ограничивалось советской тотаI литарной идеологией, оправдывающей насильственные способы классовый борьбы. Вследствие этого ненасилие долгое время воспринималось только в качестве этического принципа, выражающего абсолютный отказ от насилия, основанный на непротивлении, покорности и пассивности.

Наметившийся в современной российской культуре отказ от марксистской парадигмы, отрицательно оценивающей идею примирения и делающей упор на роль конфликта и борьбы, способствовал становлению ненасилия в качестве значимой категории не только этики, но и политологии, социологии, психологии, педагогики.

Выход проблемы ненасилия за рамки этики потребовал его философского обоснования и поставил новые задачи в его изучении: необходимость исследования ненасилия как социокультурного феномена современной эпохи с выявлением его историко-философских основ и аксиологического, религиозного, культурно-коммуникативного, образовательно-воспитательного аспектов. Степень научной разработанности проблемы. Как нравственная идея ненасилие зародилось в древневосточных религиозных культах. Оно представляло собой неотъемлемую часть общемировоззренческой парадигмы, составившей основу индуизма, буддизма, конфуцианства.

Древнегреческие мыслители Сократ, Платон, Аристотель1 выяснили общие диалектические законы совершенствования человека в единстве сакрального, нравственного, эстетического отношения человека к Сущему, Благу, Богу, составившие нравственную основу ненасилия.

В эпоху Средневековья идея ненасилия нашла отражение в теологической.

1 2 этике смирения (А. Аврелий, И. Эриуген, П. Абеляр), по существу представляющей собой концепцию непротивления, основанную на христианской заповеди «не убий».

Социальная концепция ненасилия получила развитие в новоевропейской философии, где анализируемое явление стало связываться с пацифистскими идеями мира, с разработкой морально-правовых норм социальных взаимоотношений в обществе. В качестве социально-политической программы ненасио лие обнаружило себя в учении «о вечном мире» И. Канта. Выступив против войны, И. Кант не просто предложил ей ненасильственные альтернативы, но главное, одним из первых заговорил о ненасильственном диалоге народов, а также предложил вполне реальную мирную программу, ставшую первым шагом на пути современного прагматического ненасилия.

1 См.: Платон. Соч. в 3 т. Т. 1. -М., 19. — С. 342.

2 См.: Аврелий Августин, Абеляр Петр. Августин Аврелий. Исповедь: Петр Абеляр. История моих бедствий. Человек в исповедальном жанре. — М., 1991. — 335 с.

3 «К вечному миру» И. Канта. — М., 1989. — С. 10.

В XIX веке социальные аспекты ненасилия разрабатывались американским мыслителем Г. Торо1. Основные положения ненасилия он изложил в программе гражданского неповиновения, призывающей американцев не платить налоги правительству, тем самым, закрепив ненасилие в качестве важной общественной практики по мирному разрешению конфликтов.

В начале XX века проблема ненасилия нашла свое отражение в диалогической философии. Представители данного направления рассматривали преодоление насилия как признание «Другого» и, следовательно, изучали проблему ненасилия с точки зрения человеческих отношений. Исходя из ценностей этих отношений, возможно формирование и развитие познавательных, предметно-преобразовательных, ненасильственных отношений к миру. К западноевропейским представителям диалогического мышления относят М. Бубера, Ф. Розенцвейга, Г. Марселя, Ф. Эбнера, Э. Левинаса и др. о.

Сам термин «ненасилие» впервые употребил М. Ганди и интерпретировал его как борьбу (за справедливость) без причинения вреда, определяющуюся стремлением к общению и желанием делиться истиной с другими людьми. В учении М. Ганди ненасилие представлено не только как метод активной борьбы, организованной на отказе подчиняться несправедливым порядкам и законам, но и как философия, образ жизни, основанный на верховенстве правды любви, предполагающий, личные, социальные и межнациональные изменения ради преодоления несправедливости в достижении мира, примирения.

Последователем М. Ганди, развившим его учение, стал Дж. Неру4, который ввёл идею ненасилия в контекст политической борьбы.

Во второй половине XX века ненасилие активно разрабатывалось в теории и практике M.-JI. Кинга. Свою концепцию он строил на принципе ненасильственного действия, заключающегося в нейтрализации и парализации об.

1 См.: Thoreau H.D. On the duty of the civil disobedience. — New York, Bantam Books, 1962.

2 См.: 1) Бубер M. Образы добра и зла / Под ред. П. С. Гуревича, С. Я. Левин. — М.: Республика, 1995. — 462 е.- 2) Махлин B. J1. Я и Другой: к истории диалогического принципа в философии XX в. — М., 1997. — 253 с.

3 См.: Ганди М. Моя жизнь. — М., 1969. — С. 250−268.

4 См.: Неру Дж. Автобиография. — М., 1955. — С. 554 -566. щественных структур, путем отказа от сотрудничества, и зависящего от численности его участников. Ненасилие в его интерпретации это не просто стратегическая линия в борьбе за социальную справедливость, но и нравственная идея, утверждающая гуманистические и религиозные идеалы.

Среди современных ученых X. Госс-Майер и Ж. Ванье1 отвели большое место в своих работах изучению принципиального ненасилия, наполняющих его позитивным смыслом, и понимающих его как нравственную установку.

Анализ практической составляющей ненасилия, связанный с тактикой и реализацией ненасильственных действий, проведен в работах А. Гжегорчика, Дж. Ролза, Ж. Семлена, М. Уолцера, Дж. Шарпа и др. В своих исследованиях эти современные ученые, в большей степени, рассматривали социально-политический аспект ненасилия, подробно останавливаясь на описании и разработке его стратегий и технологийотметили неразрывность теории и практики, цели и средств ненасилия, соответственно, нравственно-этических принципов и активной гражданской (невоенной) стратегии и техники борьбы против несправедливости.

Огромное значение рассматриваемая проблема имеет в рамках русской философии, где исследуемой проблеме отводилось значительное место — это учения JT.H. Толстого, И. А. Ильина, B.C. Соловьева, Н. А. Бердяева, Н.О. JIoc-ского, C.JI. Франка3 и др. Их внимание было положено на положительное раз.

1 См.: 1). Госс-Майер X. Основы ненасилия: пояснение понятия // Философские науки. -1990. — № 11. — С. 69−72- 2). Ванье Ж. Трудное созревание для ненасилия // Философские науки. — 1990. -№ 11.-С. 73 -77.

2 См.: 1) Ванье Ж. Трудное созревание для ненасилия // Философские науки. — 1990. — № 11.— С. 73 — 77- 2) Гжегорчик А. Духовная коммуникация в свете идеала ненасилия // Вопросы философии. — 1992. — № 3. — С. 54−63- 3) Ролз Дж. Теория справедливости. — Новосибирск, 1995. 536 е.- 4) Семлен Ж. Выход из насилия // Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности / Сост. JI. И. Василенко и В. Е. Ермолаева. — М., 1990. — С. 76 — 85- 5) Уолцер М. О терпимости. — М., 2000. — 159 е.- 6) Шарп Д. Ненасильственнная борьба: лучшее средство решения острых политических и этических конфликтов // Философские науки. — 1990. — № 11. — С. 79 — 83- 198 methods of поп violent action from The Politics of Nonviolent Action by Gene Sharp Boston, Porter Sargent, 1973. 140 p.

3 См.: 1) Толстой JI.H. Царство Божие внутри вас // Толстой JI.H. Полное собрание сочинений в 90 т. Т. 28- М., 1955. — С. 5−309- Толстой JI.H. О жизни // Толстой JI.H. Полное собрание сочинений в 90 т. Т 26 — М., 1992. С. 313−439- Толстой JI.H. Не убий // Ненасилие: философия, этика, политика. — М., 1993. — С. 162 — 167- 2) Ильин И. А. О сопротивлении злу силой решение проблемы сопротивления/несопротивления злу. Способы преодоления насилия у каждого были свои: B.C. Соловьев, Н. О. Лосский строили их на религиозных основах, Л. Н. Толстой, И. А. Ильин, Н. А. Бердяев — на синтезе нравственно-этических и силовых принципов, М. М. Бахтин разрабатывал качественно новые ненасильственные методы, основывающиеся на диалогизме.

Начиная с 1990;х гг. проблема ненасилия стала объектом изучения достаточного количества работ отечественных ученых (А.А. Гусейнов, Р. Г. Апресян, B.C. Степин, М. Т. Степанянц, А. П. Скрипник, А. П. Огурцов, P.M. Илюхина и др.)1. В их исследованиях было обращено внимание на возможные в современных условиях способы понимания содержания данного понятия, всесторонне показана роль насилия и ненасилия в общественной и духовной жизни, разработаны основы этики ненасилия, подчеркнуто преимущество ненасильственной.

П Ильин И. А. Путь к очевидности.- М., 1993 — 356 е.- 3) Соловьев B.C. Три речи в память Достоевского // Соловьев B.C. Сочинения в 2 т. Т.2. / Общ. ред. и сост. А, В. Гулыги, А. Ф. Лосева. — М., 1990. — С. 290 — 335- Соловьев B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об антихристе и с приложениями // Соловьев B.C. Сочинения в 2 т. Т. 2. / Общ. ред. и сост. А. В. Гулыги, А. Ф. Лосева. — М., 1990. — С. 636−762- 4) Бердяев Н. А. Судьба России. — М., 1990. — 240 е.- 5) Лосский Н. О. Условия абсолютного добра: Основы этикиХарактер русского народа. — М., 1991. — 368 е.- Лосский Н. О. Бог и мировое зло / Сост. А. П. Поляков, П. В. Алексеев, А. А. Яковлев. — М., 1994. — 432 е.- Франк С. Л. Непрочитанное: Статьи, письма, воспоминания. — М., 2001. — С. 21−135.

1 См.: 1) Гусейнов А. А. Ненасилие и перспективы общества // Философские науки. — 1990. -№ 11. — С. 83 — 89- Гусейнов А. А. Этика ненасилия // Вопросы философии. — 1992. — № 3. — С. 72−81- Гусейнов А. А. Моральная демагогия как форма апологии насилия // Вопросы философии. — 1995. — № 5. — С. 5 — 12- Гусейнов А. А. Ненасилие как правда жизни // Опыт ненасилия в XX столетии: Социально-этические очерки / Под. ред. Р. Г. Апресяна. — М., 1996. — С. 236−264- Гусейнов А. А. Террористические акты 11 сентября и идеал ненасилия // Насилие и ненасилие: Философия, политика, этика / Под ред. Р. Г. Апресяна. — М., 2003. — С. 71−85- Гусейнов А. А. Возможно ли моральное обоснование насилия? // Вопросы философии. — 2004. -№ 3. — С. 19−27- 2) Апресян Р. Г. Политическая социология ненасилия Дж. Шарпа // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. -М., 1995. -С. 234 — 246- 3) Степин B.C. Перспективы цивилизации: от культа силы к диалогу и согласию // Степин B.C. Эпоха перемен и сценарий будущего. Избранная социально-философская публицистика. — М., 1996. — С. 29 — 54- 4) Степанянц М. Т. Философия ненасилия: уроки Ганди. -М., 1992. — 39 е.- 5) Назаретян А. П. Историческая эволюция морали: прогресс или регресс? // Вопросы философии. — 1992. — № 3. — С. 87 — 94- Назаретян А. П. Актуальные проблемы современности // Философские науки. — 2004. — № 7. — С. 5−33- Назаретян А. П. Антропология насилия и культура самоорганизации: очерки по эволюционно-исторической психологии. -М., 2007. — С. 202−234- 6) Скрипник А. П. Моральное зло в истории этики и культуры. — М., 1992. — 351 е.- 6) Огурцов А. П. Научный дискурс: власть и коммуникация // Философские исследования. — 1993. — № 3. — С. 6−59. 7) Илюхина P.M. Пацифизм и ненасильственная альтернатива в истории // Принципы ненасилия: классическое наследие: Сб. / Отв. ред. В. М. Иванов. — М.: Прогресс, 1991. — С. 196−200. практики перед насильственной не только в силу приоритета ненасилия как моральной позиции, но и по прагматическим соображениям необходимости выживания человечества, исходя из рационального понимания особенностей межкультурных и межцивилизационных взаимодействий.

В работах А. А. Гусейнова, Ш. Я. Амонашвили, А. С. Макаренко, В.А. Су-хомлинского, В. А. Ситарова, В. Г. Маралова, А.Г. Козловой1 разработаны теоретические основы педагогики ненасилия, приемы и способы ненасильственных педагогических действий, описаны условия формирования ненасильственного отношения учащихся к окружающей действительности и к самим себе, представлена диагностика ненасильственного взаимодействия в образовательном процессе.

Соотношение терминов «сила — насилие — ненасилие», представляющее цепочку действительных отношений общества и феноменов сознания, проникающих в эти отношения, исследовалось в работах Р. Г. Апресяна, А.А. Гусейнова2 и др.

Ценный обобщающий материал по исследуемой проблеме был представлен в нескольких коллективных монографиях: «Антология ненасилия», «Ненасилие: философия, этика, политика», «Опыт ненасилия в XX столетии», «Насилие и ненасилие: философия, политика, этика», «Ненасилие как мировоззрение и образ жизни"3 и др.

1 См.: 1) Гусейнов А. А. Об этическом образовании // Вестник Российского философского общества. — 2003. — № 2. — С. 53−55- 2) Амонашвили Ш. А. Размышления о Гуманной Педагогике. — М., 2001. — 464 е.- 3) Макаренко А. С. Книга для родителей. — М., 1983. — 160 е.- 4) Су-хомлинский В. А. Рождение гражданина. — М., 1979. — 335 е.- 5) Ситаров В. А., Маралов В. Г. Педагогика и психология ненасилия в образовательном процессе. — М., 2000. — 216 е.- 6) Козлова А. Г. За педагогикой ненасилия — будущее. — СПб., 1996. — 185 с.

2 См.: 1) Апресян Р. Г. Ненасилие от идеи к практике // Опыт ненасилия в XX столетии: социально-этические очерки. — М., 1996. — С. 5−13- 2) Гусейнов А. А. Мораль и насилие // Вопросы философии. — 1990. — № 5. — С. 127−137.

См.: 1) Антология ненасилия / Редкол.: Е. Алексеева и др. — М., 1992. — 254 е.- 2) Ненасилие: философия, этика, политика // Отв. ред. А. А. Гусейнов. — М., 1993. — 188 е.- 3) Опыт ненасилия в XX столетии: Социально-этические очерки / Под. ред. Р. Г. Апресяна. — М., 1996 — 288 е.- 4) Насилие и ненасилие: Философия, политика, этика / Под ред. Р. Г. Апресяна. — М., 2003. — 190 е.- 5) Ненасилие как мировоззрение и образ жизни (исторический ракурс) / Отв. ред. Т. А. Павлова. — М., 2000. — 300 с.

Несмотря на активное изучение проблемы ненасилия в отечественной науке и закрепление этого понятия в общественно-политической лексике, начиная с 1990;х гг. в России, в отличие от стран Запада, тема ненасилия представляется малоизученной, что обусловлено: 1) традицией описания и анализа этого понятия в русской философской мысли, идущей от учения «о непротивлении злу насилием» JI.H. Толстого и от трактовки этого учения в советском обществоведении и проставляемых им акцентов в направлении пассивности, запрета и ограничения- 2) советским восприятием ненасилия в качестве абстрактной категории, не имеющей никакого отношения к человеческой практике- 3) невключением ненасилия во все виды словарей советского периода, и следовательно, непризнанием его в качестве термина- 4) отсутствием стратегий и технологий ненасильственного сопротивления и мирного разрешения конфликтов, учитывающих особенности России- 5) многочисленными провалами методов ненасильственного решения политических, культурных и этнических вопросов в постсоветский период.

Таким образом, заявленная ' проблематика имеет как научно-теоретическое, так и практическое значение, что и обусловило выбор темы исследования, его объекта и предмета.

Объектом исследования является ненасилие как феномен культуры.

Предметом исследования выступают формы проявления и принципы формирования ненасилия в культуре современного российского общества.

Цель диссертационного исследования — выявить специфику ненасилия в культуре современной России.

В соответствии с объектом, предметом, целью исследования были поставлены следующие задачи:

— уточнить понятие и произвести классификацию ненасилия;

— раскрыть особенности ненасилия в западной культурной традиции;

— определить специфику ненасилия в русской философской мысли;

— выявить трансформацию ненасилия в культуре современного российского общества;

— рассмотреть религиозные аспекты ненасилия в межкультурной коммуникации современной России;

— определить образовательные принципы, способствующие формированию культуры ненасилия.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют концепции зарубежных философов и исследователей — «гражданского неповиновения» Г. Торо, «ахимсы» М. Ганди, «ненасильственных действий» M.-JI. Кинга, «ненасильственной борьбы» Дж. Шарпа, а также теории отечественных мыслителей и ученых — «непротивления злу насилием» JI.H. Толстого, «Другого» М. М. Бахтина, «этики ненасилия» А. А. Гусейнова.

Методологическую основу исследования составил культурфилософский подход, использование которого позволило определить гносеологические корни ненасилия и основные этапы его смысловой эволюции.

С помощью сравнительного метода были выявлены особенности представлений о ненасилии в западной и отечественной философских традициях, их преимущества и недостатки, позволившие определить потенциал ненасилия.

Для определения роли ненасилия в системе ценностей был применен ценностный подход.

Использование социокультурного подхода способствовало раскрытию культурных, социально-политических и прочих элементов общественного целого, влияющих на становление ненасилия. Применение социокультурного подхода позволило по-новому оценить роль ненасилия в общественной и духовной жизни российского общества.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

— уточнено понятие ненасилия как принципа взаимоотношений в природе и обществе, отрицающего любые формы принуждения по отношению к окружающему мируна основе данного принципа выделены пассивное, активное, принципиальное и прагматическое ненасилие;

— выявлено, что в западной философской мысли доминирует понимание ненасилия как принципа социально-политического преодоления насилия в обществе, и обосновано преобладание активного ненасилия в культуре Запада;

— определено, что в русской философской мысли ненасилие понимается, в первую очередь, как принцип религиозно-этического преодоления насилия в самом человеке, и установлено доминирование принципиального ненасилия в культуре России;

— доказано, что в современной российской культуре наметилась смысловая трансформация ненасилия от принципиального к прагматическому, обусловленная переоценкой ценностей в российском обществе;

— показано, что религиозные аспекты ненасилия проявляются в том, что внутренним ядром основных религий России выступает ненасилие как принцип любви к ближнему, который имеет свою форму выражения в каждой из религий;

— установлено, что основными образовательными принципами формирования культуры ненасилия выступают принципы терпимости и диалога, как наиболее полно отражающие сущность ненасилия.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Ненасилие — это сложное и многоплановое понятие, представленное в нескольких различающихся значениями и смысловыми оттенками ракурсах. Во-первых, оно рассматривается как принцип взаимодействий в природе и обществе, предусматривающий неприменение действия с целью ненанесения вреда окружающим. Во-вторых, как принцип деятельности, направленный на преодоление ситуации, в которой возможны применение разрушительной силы, конфронтация, нетерпимость, недоверие. В культуре ненасилие может проявляться как: 1) пассивное ненасилие — принцип жизни, заключающийся в непричинении страдания ничему и никому, ни помыслом, ни словом, ни делом- 2) активное ненасилие — принцип социально-политических ненасильственных движений за справедливость- 3) принципиальное ненасилие — принцип нравственного самосовершенствования человека, проявляющийся в последовательном неприятии зла и добром отношении к людям- 4) прагматическое ненасилиепринцип социальных действий, направленных на разрешение проблем и конфликтов без причинения физических страданий его участникам и без человеческих жертв.

2. В культурной традиции Запада преобладало понимание деятельности как активности, направленной на преобразование окружающего мира с целью подчинения его власти человека. Эти прагматические установки привели к доминированию в западной философской традиции активного ненасилия, основанного на социально-политических ненасильственных действиях (неучастие, неголосование, неуплата).

3. В русской культурной традиции под деятельностью понималась активность, направленная на преобразование самого человека с целью подчинения его власти некоего Абсолюта. Эти духовные побуждения способствовали преобладанию принципиального ненасилия в русской философской мысли, в основе имеющего нравственно-этические ненасильственные действия (непротивление, невреждение, несовершение).

4. Социокультурные трансформации современного российского общества актуализировали идею ненасилия в качестве возможного принципа социокультурных преобразований. Это привело к изменению принципиальных основ ненасилия, что способствовало его пониманию как принципа мирных действий по преодолению социокультурных барьеров и определило формирование прагматического ненасилия в современной российской культуре.

5. Идея ненасилия как принцип всесовершенной любви присуща всем основным религиям России. Буддистский этический принцип «ахимса», православный принцип непротивления, иудаистский принцип справедливого отношения к ближнему, исламский принцип воздаяния добром за зло проповедуют терпимость и человеколюбие, а следовательно, способствуют формированию культуры ненасилия в современном российском обществе.

6. На формирование культуры ненасилия направлены образовательные принципы терпимости и диалога. Первый способствует развитию невраждебного, терпеливого отношения к иному мнению, взглядам, поведению, второй приводит человека к самооценке своего духовного состояния и поступков. В результате обучение, базирующееся на этих принципах, рассматривается не просто как познание и усвоение знаний, но и как общение-понимание, основанное на ценности Другого.

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется тем, что оно может расширить представление о месте и роли ненасилия в культуре глобализирующегося общества. Теоретические обобщения и практические выводы исследования могут быть использованы в целях дальнейшей разработки и уточнения теоретических вопросов, связанных с идеей ненасилия, а также быть основой для выработки практических рекомендаций по принятию управленческих решений в области регулирования конфликтных ситуаций.

Отдельные положения и выводы работы могут использоваться в учебном процессе при чтении курсов социальной философии, философии, этнологии, философии культуры, религиоведения, а также при подготовке вариативных и факультативных курсов по проблемам культуры мира и ненасилия.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета и рекомендована к защите по специальности 09.00.13 — Религиоведение, философская антропология, философия культуры.

Основные положения и выводы диссертационного исследования были представлены на шести международных, одной общероссийской и трех региональных конференциях и семинарах: XI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» — 2004 (г. Москва, 12−15 апреля 2004 г.), XII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» -2005 (г. Москва, 12−15 апреля 2005 г.), на Международной научно-практической конференции «Проблемы обеспечения национальной безопасности, гражданского мира и согласия в контексте глобализационных вызовов и угроз постсовременности» (г. Невинномысск, 30 марта 2007 г.), на XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых.

Ломоносов" - 2007 (г. Москва, 11−15 апреля 2007 г.), на Международном междисциплинарном семинаре для молодых ученых и аспирантов «Образование и культура России в изменяющемся мире» (г. Новосибирск, 20−22 июня 2007 г.), на Международной научно-практической конференции «Элиты и будущее России: взгляд из регионов» (г. Ростов-на-Дону, 12−13 октября 2007 г.) — на межрегиональной научно-практической конференции «Проблемы адаптации к процессам глобализации: страновый, общенациональный и локальный уровни (г. Невинномысск, 28 апреля 2006 г.) — на региональном научно-практическом семинаре «Общественно-опасные аспекты деятельности нетрадиционных религиозных объединений в современной России» (г. Ставрополь, 30 ноября 2006 г.), на III ежегодной научной конференции студентов и аспирантов базовых кафедр Южного научного центра РАН (г. Ростов-на-Дону, 18 апреля 2007 г.), на 52-й научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука — региону» (г. Ставрополь, 20 апреля 2007 г.).

Основные положения диссертационного исследования отражены в тринадцати публикациях общим объемом 4,3 п.л., в том числе в одной статье, опубликованной в ведущем рецензируемом научном журнале, определенном Высшей аттестационной комиссией.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы. Содержание работы изложено на 158 машинописных страницах, библиографический список включает 226 наименований, в том числе 11 на иностранных языках.

Выводы по второй главе:

1. Социокультурные трансформации современного российского общества актуализировали идею ненасилия в качестве возможного принципа социокультурных преобразований. Это привело к изменению принципиальных основ ненасилия, что способствовало его пониманию как принципа мирных действий по преодолению социокультурных барьеров и определило формирование прагматического ненасилия в современной российской культуре. Традиционное русское понятие ненасилия были преимущественно нравственным ориентировало на перемены в сфере духа, т.к. в основе содержало такие традиционные русские ценности, как коллективизм, порождающий смирение, пассивность и покорностьдуховные ценности, имеющие альтруистическую и даже аскетическую направленности (абсолютное непричинение вреда живому, самоотречение и т. п.), обусловливающие идеалистический и морализаторский характеры ненасилия. В культуре современного российского общества понятие ненасилия выходит за рамки абстрактно-нравственного, требует от субъектов ненасилия конкретных действий, направленных на преодоление политических, религиозных, национальных и любых других барьеров в целях совместного выживания перед лицом глобальных угроз, что связано с изменением базовых ценностей. Трансформация ценностей ненасилия осуществлялась в нескольких направлениях: 1) от пассивности к активности- 2) от коллективизма к индивидуализму- 3) от теории к практике- 4) от идеализма к прагматизму- 5) от закрытости к открытости- 6) от утопизма к реальности.

2. Идея ненасилия как принцип всесовершенной любви присуща всем основным религиям России, а следовательно, способствуют формированию культуры ненасилия в современном российском обществе. Сравнивая основные мировые культурные традиции, обобщается, что в буддизме ненасилие — это принцип жизни каждого отдельного человека, выражающийся в непричинении ущерба всему живому, тем самым способствующий осуществлению мирового порядка. В иудаизме также представлено, близкое буддистскому истолкованию, понимание ненасилия как принципа преодоления греха в своей душе, открывающего человеку возможность справедливого применения силы против зла. В то время как в исламе пассивный ответ на несправедливость будет оценен как высшая форма проявления насилия. Если цель буддиста — это «успокоение всех дхарм», состояние тотальной пассивности, а цель еврея — умение покорять умы людей кротостью и справедливостью, стремление к терпеливому диалогу с представителями других культур, то цель мусульманина — это максимальное проявление активности, радикальный переход от состояния пассивности и униженности к активной борьбе, восстанию, сражению на пути Аллаха. Путь к ненасилию в буддистской традиции может быть осуществлен самим человеком, посредством морального и интеллектуального совершенствования. В исламе же индивидуальный путь к ненасилию невозможен, что связано с невозможностью обретения мусульманином личного спасения. Носитель исламской религии должен дать справедливый ответ насилию силой дела, силой слова и силой сердца. Исламская идея ненасилия — это не морально-этическая идея, обращающая человека к благостности, смиренности и пассивности, это принцип политической борьбы за справедливость. Надо отметить, что эта концепция отдаленно близка современной концепции прагматического ненасилия, допускающего формы психического и физического принуждения в позитивных целях, но не в коем случае, в отличие от ислама, не допускающая «справедливые убийства». Средним звеном между буддизмом и исламом в отношении к идее ненасилия может выступить христианство. Так, осуществляться двумя путями: во-первых, посредством нравственного совершенствования человека, во-вторых, через активные действия, порицающие любые проявления насилия.

Идея ненасилия как принцип любви к ближнему является внутренним ядром основных религий России, но имеет в каждой из них свою форму выражения.

3. Главными принципами образования, формирующими культуру ненасилия, выступают терпимость, диалог и субъекно-субъектная парадигма. Диалогэто главное средство воспитания, терпимости, более того, вся система современного российского образования,' ориентированная на ненасилие, может способствовать становлению диалога в качестве основополагающего методологического принципа, раскрывающего взаимосвязь обучения, воспитания и развития учащихся. Позиция ненасилия в современном образовательном процессе, построенном на диалоге, проявляется в том, что обучение рассматривается не как простое познание и усвоение знаний, а как познание-проникновение (М.М. Бахтин) — внутреннее самоосмысление и переживание субъектами, содержания предметной области преподаваемой научной дисциплины, раскрытие смысла бытия Я и Другого в мире, который задается данной предметной областью. Следовательно, в диалоге знание усваивается не ради знания, а ради рефлексии личности.

Образовательный процесс, направленный на формирование культуры ненасилия, представляет собой систему взаимосвязи обучения, учения, воспитания и развития, построенную на принципе субъектно-субъекных отношений, обеспечивающих развитие личности, как индивидуальности. Ведущая роль педагога выражается не в регламентации и жестком управлении учебным процессом, а в том, чтобы вывести учащегося на уровень самоактуализации, а самому занять позицию старшего друга, советчика, помощника. Субъектно-субъектная парадигма рассматривает каждого учащегося как уникальную, представляющую абсолютную ценность личность, отсюда, предполагает учет интересов учеников, постоянное стимулирование их активности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В современной культуре России ненасилие представляет собой сложное и многоплановое понятие, представленное в нескольких различающихся значениями и смысловыми оттенками ракурсах. Во-первых, под ненасилием понимается принцип взаимодействий в природе и обществе, предусматривающий неприменение действия с целью не нанесения вреда окружающим, во-вторых, -принцип деятельности, направленный на преодоление ситуации, в которой возможны применение разрушительной силы, конфронтация, нетерпимость, недоверие. В культуре современного российского общества ненасилие имеет следующие формы проявления: 1) пассивное ненасилие — принцип жизни, заключающийся в непричинении страдания ничему и никому, ни помыслом, ни словом, ни делом- 2) активное ненасилие — принцип социально-политических ненасильственных движений за справедливость- 3) принципиальное ненасилиепринцип нравственного самосовершенствования человека, проявляющийся в последовательном неприятии зла и добром отношении к людям- 4) прагматическое ненасилие — принцип социальных действий, направленных на разрешение проблем и конфликтов без причинения физических страданий его участникам и без человеческих жертв.

Однако до недавнего времени в русской культуре ненасилие имело две формы выражения: пассивное и принципиальное ненасилие. Причем первое, в отличие от второго, имело негативную оценку, так как понималось в качестве абсолютного отказа от насилия, выражающегося в пассивности, смирении, недеянии, а следовательно, приравнивалась к равнодушию человека в проблемной ситуации. Укоренению пассивного ненасилия в таком негативном значении в культуре России способствовала советская тоталитарная идеология, оправдывающая насильственные способы классовый борьбы. В культуре современного российского общества такая форма выражения ненасилия утратилась.

Доминирование принципиального ненасилия в русской культуре объясняется тем, что в русской философской мысли разрабатывалась преимущественно эта линия исследуемого феномена.

Социокультурный подход к проблеме ненасилия способствовал заключению о том, что в культуре современного глобализирующегося общества России как насилие, так и пассивное и принципиальное ненасилие, не могут по отдельности выступать важнейшей государственной стратегией. В этом плане весьма перспективной представляется прагматическое ненасилие, допускающее позитивно направленные формы физического и морального понуждения. Главным образом, эта теория осуществляет поиски способов трансформации насилия в ненасильственные формы, детерминант, обеспечивающих реализацию принципа адресного насилия, не подменяя реальные объекты военного, физического и политического насилия в угоду политической конъюнктуре. Однако, в отличие от стран Запада, с изначальными установками на прагматизм и утилитаризм, отечественная культура очень медленно идет к идее прагматического ненасилия, меняющего акценты с теории на практику, с безучастности на побуждение, с единичности на массовость, что обусловлено долгим восприятием ненасилия в качестве нравственной категории, приближенной к идеалу. Помимо специфически российских причин, замедляющих темпы движения на пути к ненасилию как принципа массовой социальной практики по мирному разрешению общественных противоречивых и конфликтных ситуаций, можно выделить и общеци-вилизационные, — затрудняющие масштабность ненасильственной практики: 1) требование особой дисциплины и творческой организованности от участников ненасильственного сопротивления с опорой на внутреннюю, духовную волю самого человека, а не на внешнее командование- 2) автономность участников ненасильственной борьбы, проявляющаяся в самостоятельности принятия решения относительно того, когда необходимо вступить и покинуть ненасильственное движение- 3) зависимость результатов от количества участников ненасильственной акции- 4) синергетичность самого ненасильственного сопротивления, обусловленная автономностью и количеством его участников- 5) негарантированное^ стопроцентного успеха в достижении цели.

Обращаясь к трудностям, стоящим на пути отечественной культуры к принципиальному ненасилию, необходимо отметить и некоторые положительные моменты, заключающиеся, как показывает проведенный анализ, в постепенной трансформации ценностных принципов ненасилия в направлениях: 1) от пассивности к активности- 2) от идеализма к прагматизму- 3) от духовности к социальности- 4) от теории к практике- 5) от личностного уровня к надличностному, следовательно, от принципа нравственной парадигмы поведения к принципу ненасильственной борьбы.

Большую роль в формировании и укреплении позиции ненасилия может сыграть религия, ее роль в современной России очень значима, так как она является формой коллективной идеологии, выступает средством духовной и политической мобилизации. В настоящее время многие социальные группы российского общества стремятся занять пустую нишу идеологии религией. Религиозные различия в стране могут влиять на процессы политической и социально-экономической дезинтеграции общества. На религиозной почве могут проявляться отдельные моменты враждебности и недоверия, деления людей на «верных» и «неверных», ведущие к образованию новых явлений в социальной жизни России, например, религиозному экстремизму. Отсюда, очень значимой задачей выступило стремление к обоснованию способов сохранения духовного ядра религии, включая ее потенциал сдерживания насилия. Для этого был определен действительный потенциал ненасилия в существующих религиях нашей страны, показавший, что ни православие, ни ислам, ни буддизм, ни иудаизм не являются агрессивными по своей сути, не призывают к вражде по отношению к верующим иных конфессий, а, наоборот, учат терпимости, открытости, человеколюбию, следовательно, способствуют диалогу между представителями различных культур. Более того, ненасилие выступает внутренним ядром основных религий России как принцип любви к ближнему, который имеет свою форму выражения в каждой из религий. В буддизме — это этический принцип > ахимса", который складывается из синтеза ценностей живого, непричинения зла природе, невмешательства в протекание природных и социальных процессов. В православии — это принцип непротивлении злу, понимаемый как принцип всесовершенной любви, который, выливаясь в естественные человеческие чувства терпения, смирения, прощения и благожелательности, производит внешнее и совершеннейшее добро. В иудаизме — это принципы справедливого отношения к ближнему, установления в обществе порядка, спокойствия и справедливого мира, утверждаемые общими усилиями людей, но в качестве дара Божественного. В исламе — принцип воздаяния добром за зло. Наличие идеи ненасилия во всех религиях России способствуют формированию культуры ненасилия в современном российском обществе.

Большие надежды в формирование культуры ненасилия возлагаются на принципы современного образования, главные из которых терпимость и диалог. Первый выражается в невраждебном, терпеливом отношении к иному мнению, взглядам, поведению, второй способствует приведению человека к самооценке своего духовного состояния и поступков. Обучение, построенное на данных принципах, рассматривается не как простое познание и усвоение знаний, а как познание-проникновение — внутреннее самоосмысление и переживание субъектами содержания предметной области преподаваемой научной дисциплины, раскрытие смысла бытия Я и Другого в мире, который задается данj ной предметной областью. Следовательно, знание усваивается не ради знания, а ради рефлексии личности. Важными детерминантами жизнедеятельности учащегося выступают не внешние факторы и условия, а внутренние факторыценностно-мотивационные структуры человеческой личности. Образовательные принципы терпимости и диалога выражаются в стремлении достичь взаимного понимания и согласования разнообразных интересов и точек зрения без применения крайних мер давления, преимущественно методами разъяснения и воспитания.