Судьбы высших ценностей жизни и культуры России в советский период

В России до революции высшими взаимосвязанными ценностями были и считались Царь, Вера и Отечество. Все эти три ценности остались ценностями Советского государства и общества. Власть генерального секретаря ЦК КПСС была в еще большей мере самодержавной, чем власть царя. Культ властной личности, мудрого (хотя порой и жестокого), сильного вождя успешно насаждался господствующей идеологией. И до сих пор значительная часть населения России надежды на лучшее будущее связывает с единовластным твердым руководителем страны, который наведет в ней порядок.

На место православной веры (которая считалась порождением и признаком бескультурья) в стране ставилась иная вера, вера в коммунизм, в марксистско-ленинское учение. По содержанию она не была религиозной. Но любая вера, если претендует на массовость, требует организованных действий, символических форм. Основой любой массовой веры всегда становятся мифы, легенды, описания жития святых. Всегда есть и свои пророки, чаще всего и священные книги, обычно ритуалы.

В СССР вождям партии и государства поклонялись как когда-то вождям племен, потом фараонам. Создавали их многочисленные живописные и скульптурные изображения. О них и о героях (революции, войн) слагались мифы, легенды, циклы сказаний. Их воспевали в песнях, ораториях, поэмах. В. И. Ленин был почти обожествлен и похоронен забальзамированным. И. В. Сталину поклонялись как богу при жизни. Священные тексты существовали в виде сочинений К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, И. В. Сталина. В партии и обществе действовали новые обряды, тщательно разработанные ритуалы, начиная с приема детей в октябрята, пионеры.

Выражать сомнения в мудрости вождей, в генеральной линии партии, в ее конкретных, даже самых нелепых действиях граничило с полным безумием. Сомнения появлялись, но их невозможно было выразить публично. При этом в самой по себе вере, не в партию и ее вождей, а в коммунизм, есть то, что недаром привлекает людей.

Идеи коммунизма явились в русле человеческих мечтаний о равенстве и справедливости, о «царстве свободы» (К. Маркс), об обществе, в котором будут удовлетворяться насущные потребности всех людей. Мечта о хотя бы ограниченном рае на земле, о справедливости распределения земных благ столь заманчива, особенно для «обиженных жизнью», угнетенных, несчастных, недовольных (в том числе и завидующих), что сравнительно легко становится идеей, воодушевляющей людей. В послереволюционной России массам внушалось, что мечта уже начала осуществляться, что они уже строят коммунизм. Многие, и партийцы, и комсомольцы, в первые десятилетия после революции свято верили в это. Потом постепенно веры поубавилось, потому что действительность слишком не соответствовала представлениям о движении именно к коммунизму. Что-то от этой веры все же оставалось у части населения России, в том числе и у части российской интеллигенции. Хотя цель — построенное коммунистическое общество — все время отодвигалась все дальше в будущее, а средства ее достижения обнаруживали и неэффективность, и недостойность.

Третья высшая ценность жизни России до и после революции — Отечество. При царе — это Россия, богоизбранная страна, Святая Русь. При большевиках — Советская Россия, Советский Союз, Советское государство, Советская страна. Советский патриотизм считался одной из центральных нравственных ценностей.