Личностные предпосылки преступного поведения

Возможно, на первое место для потенциальных правонарушителей можно поставить такое качество личности как отсутствие по разным причинам (воспитание, отрицательный жизненный опыт, какие-то сверхидеи и т. п.) сочувствия к другим людям, неумение встать в заимствованную позицию, вообще понять другого. В предельных случаях это бесчувствие развивается в отношение к другому как простому объекту. Следующее по значимости качество — склонность разрешать конфликты насильственными и противоправными способами, соответственно, неумение или нежелание разрешать их обычными методами. Например, «у насильственного преступника, — отмечает Г. Шнайдер, — наблюдается чрезмерная самооценка. Он стремится утвердить свое достоинство путем насильственных действий… Насильник видит в других людях лишь символы и средство своего самоутверждения, а не партнеров в жизни» [84, с. 30].

Существенное значение имеет и субъективно понимаемое состояние неблагополучия. Часто потенциальные правонарушители считают, что они мало зарабатывают (т. е. не имеют денег), что к ним несправедливо относятся, что судьба их обошла, что им не везет, что кто-то конкретно или все, или общество к ним плохо относятся (например, ненавидят), что зло и страдание — это естественное состояние людей и общества и т. д. и т. п.

Важно учитывать и такое качество личности как «стиль реализации желаний». Не секрет, что многие люди не умеют сдерживать свои сильные желания, при невозможности их осуществить прибегают к алкоголю, наркотикам, сексу или срывают свое плохое настроение на других людях. Сюда же относится склонность у потенциальных правонарушителей к риску (рискованным способам удовлетворения желаний).

А. Р. Ратинов отмечает, что от трети до половины правонарушителей не осознают последствий своих поступков [63, с. 31]. Другими словами, у потенциальных правонарушителей не развит ряд мыслительных способностей. Что касается их сознания, то для него характерны завышенные самооценки, склонность к фантазиям и отсутствие критического отношения к своим поступкам.

Существенную роль играет и такой фактор, как отношение к чужой или государственной собственности. Потенциальные правонарушители часто путают свой и чужой карманы, склонны рассматривать всякую собственность как свою. Подобное отношение к чужой собственности, как правило, не случайно: оно опирается на определенную картину действительности. Доморощенные теории социального перераспределения, мести, всеобщего насилия и несправедливости, испорченной алчной природы людей — в ходу у многих потенциальных правонарушителей.

В принципе можно утверждать, что потенциальный правонарушитель, впрочем как и всякий другой человек, действует в пространстве трех координат: в пространстве своей личности (реализации ее желаний, потребностей, форм и способов поведения и т. п.), в своеобразном правовом пространстве (знание законов, запреты и табу в обществе, страх перед наказанием и т. п.) и в пространстве своего воображения (замыслы разрешения своего неблагополучия и проблем, переживание происходящих при этом событий и т. д.). К сожалению, в силу кризиса современной культуры и некоторых особенностей развития новоевропейской личности (ее прав, эгоцентризма, понимания условности общественного бытия) для многих людей нашего времени правовое пространство и ее законы воспринимаются как достаточно условная (почти игровая) реальность. Тем более, если речь идет о личности неблагополучной, маргинальной, обладающей теми предпосылками, о которых мы здесь говорим. Подобная личность вообще склонна рассматривать право и законы, как произвольные, выдуманные, сковывающие свободу.

Известно, что социалистическая революция в сто крат усилила процесс маргинализации российского населения: миллионы крестьян переселились в города, горожане, проживавшие до этого в малых городах, переехали в большие города; к тому же большевики отбросили традиции и ценности, которые складывались много веков, навязав народу искусственный социалистический образ жизни. Все это не могло не способствовать массовой и многомерной маргинализации российского населения.

К сожалению, в настоящее время российский менталитет, отчасти, определяет и такое обстоятельство, как криминализация граждан. В советский период через лагеря и тюрьмы прошли миллионы людей, по некоторым данным каждый третий человек. Еще одна треть охраняла заключенных, доносила, оправдывала и поддерживала режим. Исследования нашего времени показали, что само социалистическое государство и власть были в значительной степени мафиозными. Однако, пока страх и социалистический порядок действовали безотказно, криминализация была скорее потенциальным социальным явлением. Перестройка и реформа, сопровождаемые кризисом социалистической идеологии и всех общественных ценностей, и неправильно понятой свободой, сделали ее актуальной, криминализация вышла на поверхность и стала массовой.

Еще одна особенность российского менталитета — гипертрофированное^ естественнонаучных и технических представлений. Средний россиянин сегодня склонен искать простые причинно-следственные объяснения своего неблагополучия, многочисленных проблем, которые лавинообразно нарастали после 80-х годов. Точно так же склонен он к простым решениям и действиям, хотя большая часть современных проблем весьма сложна, а решение их соответственно требует и сложных действий.

Наконец, нужно учитывать и то обстоятельство, что мы живем не в стабильном социальном обществе, а попали в фазу социальной трансформации: идет формирование новых социальных субъектов, происходит распад социалистического сознания, разворачивается региональное строительство и др. И все это на фоне усиления борьбы за национальный суверенитет и автономию, на фоне оживления и реанимации культурных начал прошлого — языческих, феодальных, имперских, раннекапиталистических.

Впрочем в России, в отличие, скажем, от Европы, где разные культурные начала постепенно переплавлялись в новую этносную и национальную однородность, все культурные начала, начиная с языческого, постоянно воспроизводятся. Подобно тектоническим платформам в коре земли они то уходят под землю, погружаясь в магму, то снова поднимаются на поверхность. Поэтому в российской культуре снова и снова побеждают то «язычество» (естественно, каждый раз в другом обличье, например, это может быть форма какого-нибудь социалистического ритуала), то «феодализм», то «капитализм», то «социализм», то какие-то их модификации и сочетания. Объясняется это не только тем, что в России реально много народов находятся на разных стадиях развития (языческой, феодальной, капиталистической), но и рядом других факторов: обширной неохватной территорией, евроазиатской пограничностью, историческими традициями, склонностью властей к деспотизму и др.

Нужно заметить, что речь идет только о личностных предпосылках преступного поведения: все перечисленные качества личности, и по отдельности и вместе, автоматически не ведут к преступному поведению; миллионы людей, имеющих подобные качества, все же не становятся преступниками.