Современная религиозная ситуация

Современная религиозная ситуация в России в период 1992—2007 годов

Религиозный подъем: причины и особенности

Проблемам анализа религиозной ситуации в России в указанный период посвящено большое количество исследований, имеются многочисленные данные социологических опросов^[1]. В работах по данной проблематике наблюдается весь возможный спектр подходов к решению вопросов — от последовательно диалектико-материалистического до конфессионально-богословского. Анализ щирокого материала дает возможность сделать некоторые выводы относительно религиозной ситуации в нашей стране.

Становление информационного общества в России сопряжено с глубоким социально-духовным кризисом. Суть кризиса — в объективном процессе перехода от традиционного общества к постиндустриальному, или информационному. Однако общественным сознанием россиян этот переход зачастую воспринимается искаженно, как радикальное отрицание материальных и духовных достижений советского периода, и связывается с так называемым духовным возрождением. А то в свою очередь трактуется как религиозное возрождение, возвращение церкви позиций в обществе, которые она занимала в дореволюционной России, а точнее — до реформ Петра I. Кризисные условия порождают особенные формы проявления преобразовательных явлений.

В начале XXI столетия оценка процессов, протекающих в нашей стране, приобрела признаки сдержанного оптимизма. Приостановлен распад страны. Преодолена тенденция массовой деградации и люмпенизации населения. Усиливается государство. Оптимизируется система управления. С 2000 г. сохраняется экономический рост. Активизировалась международная деятельность. Заметным стало стремление найти России достойное место в мировом хозяйстве и разделении труда, сохранить социокультурную идентичность, политическую и экономическую независимость.

Тем не менее груз нерешенных социально-политических и экономических проблем остается еще очень тяжелым. За последние пятнадцать лет сократилась численность населения России. Растет уровень общей заболеваемости. По продолжительности жизни Россия занимает 191-е место в мире. Высоким остается коэффициент естественной убыли населения и низким (несмотря на некоторый рост в последние годы) коэффициент рождаемости. Острыми остаются проблемы бедности значительной части населения. Усиливается поляризация богатых и бедных. Снижается доступность россиян к качественному высшему образованию, продолжается его коммерциализация.

Социологические и другие исследования показывают: среди причин кризисного состояния российского общества нет ни одной, которая носила бы объективный характер и вытекала из дефицита времени, условий, ресурсов и других обстоятельств, отражающих безысходность положения и обреченность нации на развитие по угасающей траектории. Все причины бедственного положения страны носят субъективный характер.

Россия, даже ослабленная реформами, способна при наличии политической воли и обоснованной стратегии развития воссоздать сильное, социально ориентированное государство, адаптированное к тенденциям мирового развития. Необходимый для этого потенциал включает в себя исторически обусловленные духовные ценности, достаточную разумность личных потребностей, преобладание духовного начала над материальным, общинность, способность воспроизводить духовноинтеллектуальный потенциал. Эти и другие потенциальные возможности должны быть использованы для совершенствования всех сторон государственной и общественной жизни и достижения двух целей: восстановления национального величия страны и социального благополучия человека^[2].

Возрождение религии в России — политико-правовой и социокультурный процесс, связанный с восстановлением в своих правах религиозной культуры, свободы совести, легализацией и активным ростом социальной активности религиозных организаций и верующих. Точкой отсчета данного процесса принято считать 1988 г., когда была признана полноправность верующих и церковь пригласили к сотрудничеству с государством в нравственной сфере. После этого началась передача и открытие отобранных ранее государством у церкви храмов, духовенство стало позитивным объектом внимания средств массовой информации, религиозные деятели стали вовлекаться в политические процессы.

25 октября 1990 г. был принят Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий», который отменил все ограничения на религиозную деятельность, сделал регистрацию необязательной и заявительной, что открыло простор для создания большого числа новых религиозных организаций. С введением с 1 января 1991 г. нового порядка регистрации религиозных организаций органами юстиции РСФСР их количество стало стремительно расти^[3].

С 1990 г. существует практика приглашения руководителей религиозных организаций на церемонию вступления в должность Президента России. После этого вошло в обычай (не легализованный в законодательстве) привлекать священнослужителей РПЦ для различных официальных церемоний, проводимых органами государственной власти, армией и силовыми структурами. Высшие должностные лица присутствуют на религиозных церемониях.

К причинам, стимулирующим возрождение религий в России, можно отнести:

• • усилившуюся в условиях перехода к рыночной экономике потребность в психологическом утешении, предсказании будущего;
• • потребность возвращения в русло культурно-исторической преемственности развития и национальной самоидентификации;
• • свободу религиозной пропаганды и открытость источников религиозных знаний;
• • потребность новых политических властей в поддержке широкими кругами населения;
• • разрушение сферы социальной помощи, обострившее потребность в духовной и материальной поддержке, в утешении.

Пропагандируя программные цели и политику, формируя духовную культуру людей, органы власти стремились противодействовать смыканию с деструктивными силами религиозных организаций, попыткам использовать их в борьбе за власть. Все это означает признание этических, нравственных основ религии, рост ее престижа в общественном мнении.

Расширяются возможности издательской, благотворительной, миротворческой деятельности, ведется подготовка кадров в духовно-образовательных учреждениях для церкви. Религиозные объединения активно занимаются религиозным просвещением и образованием, сотрудничают с армией и органами охраны правопорядка, заключают соглашения с министерствами культуры и здравоохранения.

Хозяйственная и предпринимательская деятельность занимает заметное место в жизни религиозных оъединений. Они получили доступ к средствам массовой информации. Создаются предприятия по изданию литературы для верующих. В значительных количествах изданы в России и получены из-за рубежа книги Библии, Корана. Для верующего человека и страны нет проблемы приобрести Евангелие, молитвослов и другую религиозную литературу.

Из ряда музеев, в том числе московского Кремля, религиозным центрам и организациям по их просьбе возвращены мощи, иконы и другие святыни. Новой тенденцией в развитии духовной и культурной жизни нашего общества стало усиливающееся влияние религии и церкви на процессы духовно-нравственного воспитания человека, возрождения общечеловеческих гуманитарных ценностей.

Происходящий «религиозный ренессанс» в стране, безусловно, вызвал у населения повышенный интерес к религии. Среди посещающих храмы увеличилось число интеллигенции, мужчин, молодежи, возросло количество крещений, венчаний, отпеваний.

Вместе с тем реальная религиозная среда противоречива и многопланова. Некоторые служители культа и группы верующих в обстановке демократии и гласности воспринимают свободу совести как ничем не регламентируемую деятельность, как право отвергать любые юридические нормы, не соблюдать законы.

При этом прослеживается переплетение религиозных и националистических моментов, выливающихся в отдельных случаях в антиобщественные проявления. Отсюда нагнетание требований клерикализации общественной, культурной жизни, воспитания, быта, втягивание верующих в межнациональные и межконфессиональные конфликты.

Религиозная идеология взята на вооружение многими общественнополитическими партиями и движениями. Они стали использовать религиозную тему в своих интересах, искать поддержку как у верующих, так и у авторитетных религиозных деятелей.

Религиозное возрождение на территории бывшего СССР, получившее простор в связи с изменениями и общественном строе страны, сопровождается усилением межрелигиозных, межконфессиональных и внутриконфессиональных противоречий. Поэтому тема межконфессиональных отношений в регионах Российской Федерации продолжает оставаться одной из центральных и трудно разрешаемых проблем, так как нарастающая тенденция обособления религиозных организаций по национально-территориальному признаку охватила многие конфессии, расколола ранее единые церкви и религии, породила конфронтацию.

Закон РСФСР 1997 г., как считают многие исследователи, отстранил государство от контроля за характером проходивших религиозных процессов в стране. Полная открытость России для обмена духовными ценностями оказалась за пределами разумного, расширила путь для духовной агрессии. На всем обширном пространстве России, в ее даже самых дальних уголках активизировалась деятельность зарубежных клерикальных и миссионерских центров, стремящихся обратить россиян в свою веру.

Идет открытое массированное наступление, особенно католической и протестантской пропаганды и прозелитизма, среди верующих и неверующих граждан. Традиционные для России христианские церкви и религии осуждают стремительно нарастающее нашествие миссионерства, движущегося из-за рубежа, главным образом из США, Южной Кореи, Германии, Швеции.

Западные эмиссары буквально наводнили Российскую Федерацию и страны СНГ, где им создан режим наибольшего благоприятствования для пропаганды религии: есть большое количество людей, жаждущих духовного, и полная свобода проповеди в огромных залах и на стадионах. Иностранцы получают статус юридического лица, права на недвижимую собственность и землю, налаживают выпуск литературы, получают возможность влиять на воспитание и образование молодежи.

В Россию свободно проникают представители эзотерических религий, носящих мистический характер и представляющих угрозу здоровью человека. Число так называемых тоталитарных сект, в последние годы выдавливаемых из стран Европы и Америки, постоянно растет^[4].

Трудно в настоящее время говорить о последствиях бурной деятельности в России зарубежных религиозных организаций и их представителей. Но, бесспорно, это нарушает религиозную стабильность в стране и веками сложившейся этноконфессиональный баланс. Субъекты Российской Федерации, сетуя на отставание законодательства о религиозных организациях от запросов создавшейся обстановки, стали принимать собственные нормативные правовые акты, регламентирующие пребывание и поведение в России проповедников западных религиозных объединений и организаций, порой ущемляя права на свободу совести и вероисповедания.

Следует также отметить, что за последние годы усилилась активность всех традиционных для России религиозных организаций, особенно Русской православной церкви. Ряд ее иерархов, оценив условия религиозной свободы и по-своему осмыслив опыт российской истории, выступили с требованиями отразить в законе особую роль православия и придать традиционным для нашей страны религиям некоторые функции, близкие к государственным.

Таким образом, изменения в религиозной жизни потребовали проведения адекватного их правового закрепления и замены ранее действовавшего закона. Новый Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях»¹ явился результатом многочисленных дискуссий, компромисса в парламенте, а также между президентом, крупными российскими религиозными организациями и парламентом.

Новацией принятого закона является признание особой роли православия в истории России, становлении и развитии ее духовности и культуры, представленных сегодня не только Русской православной церковью, но также старообрядческими течениями. Это положение бесспорно, так как православные духовные ценности являлись фундаментом, на котором выстраивались государство и общество. Что же касается каких-либо правовых преимуществ и привилегий перед католиками, мусульманами, буддистами или другими конфессиями, то их новый закон для Русской православной церкви не устанавливает.

На рубеже XX—XXI вв. во всем мире наблюдались необычайный интерес к вопросам религии, мистике, чудесам, паранормальным проявлениям и т. п., а также массовая, весьма поверхностная осведомленность в учениях, которые на протяжении тысячелетий считались эзотерическими (например, к теософии Е. Блаватской, А. Безант, Р. Штайнера и др.). Это явление можно охарактеризовать как всеобщую профанацию основных вех религиозных и религиозно-этических учений. Россия не составляет исключения в этом движении общества от традиционных религиозных верований, разделивших человечество на ряд локальных этнорелигиозных общностей, к некой глобальной и глобально профанированной псевдовере — виртуальной мистике.

Традиционная религиозность (религиозность традиционного общества) выполняет важнейшие социальные функции — соединение этнической, этнопсихологической и культурной целостности народа и личности, а также защиты от стрессовых потрясений, вызванных природными и социальными процессами, случайностями коллективного и индивидуального бытия. Как справедливо замечает Э. Фромм, «идентичность с природой, племенем, религией дает индивиду ощущение уверенности. Он принадлежит к какой-то целостной структуре, он является частью этой структуры и занимает в ней определенное, бесспорное место. Он может страдать от голода или угнетения, но ему не приходится страдать от наихудшего — от полного одиночества и сомнений»^[5][6].

В условиях становления информационного общества разрушается основа традиционной религиозности — целостность этнокультурного бытия, этнопсихологическое единство больших человеческих коллективов, происходит обесценение религиозных идеалов и норм, размываются и утрачивают значение традиционные способы передачи социально значимой информации — то, что именуется этническим воспитанием и связью поколений.

В информационном обществе такая связь минимальна, поскольку связующими факторами выступают сообщества сверстников и виртуальные сообщества. Это обусловливает существенные различия в средствах информации, которыми обладают разные поколения в социально-структурном и культурно-ценностном аспектах. Деэтнизация — непременный атрибут информационного, глобального, т. е. единого, не в рамках этноса, а в границах всей ойкумены, общества.

Переход к информационному обществу по сути уже свершился. Знаком этого является распространение формальной религиозности — глубокого равнодушия к вопросам религии и веры при демонстративном соблюдении обрядовой стороны религиозного бытия. Формальная религиозность — форма внешней религиозности, не облагороженная ни религиозным чувством, ни стремлением к реализации религиозных переживаний, о которой Иисус говорил как о лицемерной, фарисейской вере: «…не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми (Мф 6, 5). И далее: «…берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк 12, 1).

На формальный тип религиозности указывал И. А. Ильин, когда писал о том, что «нередко ярко выраженная церковная набожность скрывает за собою совершенно недуховную душу с ее совершенно сухими и бессердечными психическими механизмами, известными в науке под именем «навязчивых» или «панических»¹.

Ориентация на конформистский стандарт формальной религиозности получает распространение в условиях формализации социальных связей и отношений, увеличения свободы выбора, что, в свою очередь, ведет к дезорганизации общества и дезориентации индивида. Люди обнаруживают, «что их жизнь беспорядочна, что их детям нужны ценности и нормы или что они изолированы и дезориентированы; они обращаются к определенному вероисповеданию не потому, что они стали истинно верующими, а потому, что это самый удобный источник правил, порядка и общения»^[7][8]. С точки зрения известного американского социолога Ф. Фукуямы, данный тип религиозной практики «полезен для сообществ».

В то же время формальная религиозность исторически сопряжена с ригористической нетерпимостью ко всякому инакомыслию. Она предстает в виде смешения научных и ненаучных знании, массовой деградации обрядовой стороны религиозности. В обществе возникают разнообразные секты, обряды и культы, которые лишь с большой долей условности можно назвать религиозными; скорее это, говоря словами С. Н. Булгакова, «религия навыворот».

Новые «соборы» представляют собой своеобразную альтернативу фрагментированной культуре информационного общества, которая оказывает негативное влияние на становление целостной личности, усложняя процесс ее самоидентификации. Но, оказываясь в рамках новой структуры, новой зависимости, человек вынужден платить за это чрезвычайно высокую цену — «бездумное отречение от себя»¹.

В информационном обществе формальная религиозность имеет тенденцию к превращению в «симулякр», по терминологии Ж. Бодрийяра^[9][10], ибо она не просто маскирует отсутствие религиозного сознания индивида и определяет модель поведения членов конкретного сообщества, но и оказывается по ту сторону религиозности: «…здесь уже нет ни Бога, чтобы узнавать своих, ни Страшного Суда…»^[11].

Религиозное сознание человека информационного общества синкретично, его основная черта заключается в том, что оно представляет собой смесь религиозных представлений всех эпох и народов, «сдобренную» образами сказок и мифов, легенд, триллеров и фантазии (fantasy); оно не соборно: в каждой якобы верующей голове свой особый «коктейль». Этим компенсируется утрата целостности религиозного сознания.

Такова сущность происходящих процессов, основная их тенденция. Все коллизии наступающей эпохи порождены несовместимостью традиционалистских стереотипов поведения с объективно актуализировавшейся целостностью мирового сообщества.

Российский аспект этой глобальной проблемы имеет некоторые особенности.

Во-первых, в России общенациональный экономический, политический и духовный кризис совпал с общемировым духовным кризисом. Процесс духовного оскудения в постсоветской России проявляется наиболее остро потому, что он сконцентрирован во времени, тогда как в наиболее развитых в информационном плане странах этот же процесс длится уже более ста лет.

Во-вторых, российское общество инерционно, оно сохраняет многие черты традиционного общества, утраченные на Западе. Отсюда — конфликтность перехода к информационному обществу. Этот конфликт проявляется прежде всего как рассогласованность поколений. Духовный и информационный хаос в общественном и индивидуальном сознании россиян есть следствие двух наложившихся друг на друга причин: глобального перехода человечества от традиционного общества к информационному и крушения традиционного общества в России.

Религиозность в системе глобального информационного общества не утрачивает своего значения как общечеловеческого феномена, но приобретает новое качество. Если в традиционном обществе информационная стабильность религиозного сознания и религиозного чувства формировались, контролировались и стабилизировались мощными церковными организациями и каждый член общества должен был постоянно демонстрировать свою лояльность церкви и общественному мнению под страхом не божьего суда, а вполне земной расправы,¹ то в условиях информационной культуры человек получает некую иллюзию свободы совести.

Это именно иллюзия, поскольку власть церкви и государства над совестью индивида заменяется властью моды, формируемой всей информационной инфраструктурой общества. Перед экраном телевизора или монитором компьютера индивид оказывается в одиночестве, и, как правило, не может противостоять потоку социально ангажированной информации. Культура информационного общества не снимает мировоззренческих противоречий между верой и знанием, религией, наукой и мистикой, она вырастает из этих противоречий.

• [1] См., например, монографии и сборники: Губанов В. М., Шевченко М. М. Религияв контексте национальной безопасности России. СПб, 1996; Шапаръ В. Б. Указ, соч.;Бачинин В. А. Евангельские ценности в гражданском обществе. СПб: Алетейя, 2006;Дворкин А. Сектоведение: тоталитарные секты. Опыт систем исследования. НН: Братство во имя св. князя Александра Невского, 2003; Кураев А. Церковь и молодежь: неизбежен ли конфликт? СПб: Русский остров, 2004; Религиозные практики в современнойРоссии / под ред. К. Русселе и А. Агаджаняна. М.: Новое издательство, 2006; Религияи политика в XX веке. М.: ИВИ РАН, 2006; Религия и идентичность России / отв. ред.М. Т. Степанянц. М.: Восточная литература, 2003; Современная религиозная жизнь России. Опыт систематического описания / отв. ред. М. Бурдо, С. Б. Филатов. М.: Логос, 2004; Фурман Д. Е., Каариайнен К. Религиозность в России в 90-е годы XX — начале XXIвека. М.: Огни, 2006.
• [2] Жуков В. И. Модернизация социальных отношений в России: замыслы, итоги, возможности // Социологические исследования. 2005. № 6.
• [3] За первые пять лет государственной самостоятельности России число православных религиозных организаций выросло с 3450 в 1990 г. до 1795 в 1996, мусульманских — с 870 до 2494, буддийских — с 12 до 124, католиков — с 23 до 183, кришнаитов — с 9 до 112, иудеев — с 31 до 80. Общее число зарегистрированных религиозныхобъединений достигло 2000. Появились различные «языческие» религиозные объединения (древнерусские — 7, шаманские — 2), а также ранее неизвестные в России объединения: индуизма — 3, тантризма — 3, даосизма — 9, бахаизма — 20. На 1 января1996 г. всего было зарегистрировано 13 073 религиозные организации 54 направлений.М. Я. Мчедлов, Ю. И. Аверьянов, В. Н. Вавилов и др. Религии народов современной России: словарь.М.: Республика, 2002. С. 66.
• [4] Быстрое распространение получили общины Церкви объединения (церкви Муна), Богородичного центра, Аум Синрикё, Свидетелей Иеговы, последователей Виссарионаи многих других, особенно в регионах Сибири и Дальнего Востока, население которыхдолгое время считалось нерелигиозным, но в силу политических и социально-экономических причин легко поддающимся нетрадиционной религиозности.
• [5] Закон был принят Государственной Думой 19 сентября 1997 г., одобрен СоветомФедерации 24 сентября, подписан Президентом РФ 26 сентября, опубликован 1 октября1997 г.
• [6] Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1995. С. 39.
• [7] Ильин И. А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. С. 398.
• [8] Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: ACT, 2001. С. 327.
• [9] Тоффлер Э. Вторая волна. М.: ACT, 2002. С. 592—595.
• [10] Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляции // Философия эпохи постмодерна. М. :Красико-принт, 1996.
• [11] Баранников В. П., Матронина Л. Ф. От интеллигенции к интеллектуализму // Жизненные стили и социальные практики интеллигенции: сб. статей. М.: РГГУ, 2002. С. 35.