Социологизм. 
Морально-этические проблемы "статуса эмбриона"

Нельзя не обратить принципиальное внимание на позицию, которую мы условно назвали «социологизм». Почему мы обращаем на эту позицию принципиальное внимание? На основании двух причин. Во-первых, потому что под влиянием именно этой позиции происходит первая в мире легализация абортов, т. е. производство аборта теряет юридический статус преступления «против жизни, против семьи и общественной нравственности». Во-вторых, потому, что эта позиция до сих пор является идеологическим основанием современного российского законодательства.

Со времени первого русского уголовного кодекса 1832 года до 1917 года изгнание плода в российском законодательстве квалифицируется как вид смертоубийства. Данный статус находился в четком согласии с ветхозаветной заповедью «не убий», которую христианство распространяло и на находящийся во чреве матери зародыш. Но после 1917 года в России происходит подлинная революция в законодательстве относительно абортов.

18 ноября 1920 года в России вступает в силу Постановление Наркомздрава и Наркомюста, которое полностью легализует искусственный аборт: — «Допускается бесплатное производство операции по искусственному прерыванию беременности в обстановке советских больниц, где обеспечивается ей максимальная безвредность». Россия становится первой страной мира (не считая Франции периода революции 1791−1810 гг.), где женщины и врачи полностью освобождаются от уголовной ответственности. Тем не менее, справедливости ради необходимо сказать, что в 1936 году аборты в стране запрещаются. Но это запрещение абортов сменилось их новой легализацией в 1955 г., которая сохраняется до сих пор.

Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан 1993 г. отличается четкой регламентацией медицинской процедуры: по желанию женщины аборт производится до 12 недель беременности, по желанию женщины и социальным показаниям — до 22 недель, по желанию женщины и медицинским показаниям — независимо от срока беременности.

Что же является идеологическим основанием упомянутой динамики юридических представлений об аборте как вида смертоубийства до понимания его как простого вида медицинских операций?

Идеологическим основанием таких кардинальных перемен в значительной степени было и остается вульгарное следование философии марксизма-ленинизма, которую сами идеологи называли идеологией «воинствующего материализма». Конечно же, непосредственных указаний к детоубийству данная «воинствующая» философия не содержала. Но руководства к действию именно в данном, интересующем нас направлении логически вытекали из ее краеугольных принципов. Прежде всего, из морального релятивизма, отрицавшего абсолютное значение религиозных нравственных заповедей. И, во-вторых, из утверждения о так называемой «социальной» сущности человека.

Действительно, если, согласно моральному релятивизму, все моральные принципы относительны, по сути, то почему не может рассматриваться как относительный, т. е. не имеющий абсолютного значения, и принцип «не убий»? И если интересы борьбы сообществ допускают убийства, то почему не распространить это допущение и на находящиеся во чреве матерей зародыши?

Утверждения о так называемой «социальной» сущности человека основывались на следующих высказываниях классиков: это, прежде всего, шестой тезис К. Маркса о Фейербахе: «…сущность человека… есть совокупность всех общественных отношений» (К. Маркс., Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд., 1955, т. 3, с. 3.); это положения о том, что «индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни — даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного совершаемого совместно с другими, проявления жизни, — является проявлением и утверждением общественной жизни «(К. Маркс., Ф. Энгельс. Из ранних произведений, М., 1956, с. 590.); «как само общество производит человека как человека, так и он производит общество» (К. Маркс., Ф. Энгельс. Из ранних произведений, М., 1956, с. 589).

Указанные положения означали для советских философов то, что человек есть «субъект труда, основной элемент производительных сил, вступающий в производственные отношения, производящий их. Человек есть материальное социальное существо, субстратная и функциональная единица общества, обладающая индивидуальной социальной сущностью, которая формируется только в человеческом обществе как сложнейшем человеческом коллективе (В.В. Орлов. Социальная биология. / Соотношение биологического и социального. Межвузовский сборник научных трудов. Пермь, 1981, с. 17).

Неслучайно проблема соотношения биологического и социального в человеке — это по сути непрекращающаяся в философии марксизма-ленинизма борьба против «биологизаторства», т. е. против биологического истолкования сущности человека, носителями которого, как правило, рассматривались представители генетики. И это понятно, так как генетика — это наука о наследственности, которая, как известно, не может не иметь своего субстрата или носителя. Этим носителем наследственных свойств и качеств с момента зачатия и является человеческий зародыш как уникальный живой биогенетический организм.

История этой борьба включает 30−50-ые годы 20 века — годы победы лысенковщины, т. е. период осуждения и запретов на проведение генетических исследований. Именно эта борьба и породила понятия «биологизаторство», «социологизм», «биосоциальная природа человека» и. т.д. Известно, что вульгарный социологизм потерпел сокрушительное поражение в этой борьбе и под давлением развития биогенетического знания. Тем не менее, несмотря на то, что социологизм обнаружил свою научную несостоятельность, именно социологизм сохраняет до сих пор свои ведущие позиции в законодательстве России. Современное законодательство, регулирующее производство абортов, до сих пор базируется именно на «социологизме». Остается только недоумевать, как и почему современное российское общество продолжает ориентироваться на эту идеологию? Действительно, как и почему современное российское государство продолжает находиться в противоречии ко всем, подчеркиваем ко всем существующим научным позициям современной биомедицины относительно вопроса о возникновении человеческой жизни? т. е. ориентироваться на антинаучный «социологизм»? Ведь если мы еще раз вернемся ко всем перечисленным нами современным естественнонаучным позициям, то среди них нет ни одной, которая бы соответствовала «социологизму» .