Специальные методы науки история нрава
Чтобы не казаться голословными, приведем пример и возьмем его из этимологии самого слова «право». В индоевропейских языках существует глубокая параллель этому слову из однокоренных с ним терминов: сканд. «rett»; нем. «Recht»; англ, «right» (в смысле субъективного права, правомочия лица); фр. «droit». В латинском к этому корню принадлежало слово «ritus» (установление, ритуал); в языке Авесты… Читать ещё >
Специальные методы науки история нрава (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
К специальным методам науки истории права мы бы отнесли, прежде всего, сравнительно-правовой метод, или, как его называют применительно к истории права, «историко-сравнительный метод» [Ковалевский, 1880].
К слову сказать, терминологический вопрос в данном случае есть вопрос не последний. В общем своем виде сравнительный метод появился как comparative politics — так его определял, например, в 1873 г. известный английский историк права Эдуард Фриман, хотя французский термин «droit compaire» был известен с 1863 г. В основе этого метода лежит общелогическое предположение, что сравнению подлежат сущности, хоть в чем-то схожие. Словарь социальных наук, изданный в 1961 г. в Нью-Йорке, так определяет понятие сравнительного метода:
«Сравнительный метод является общим понятием, определяющим процедуры выяснения схожестей и различий, отраженных в явлениях (или их классах). Как полагают, в основе метода лежит ряд критериев, посредством которых проводится сравнение, имеющее своей целью выявление и классификации: а) причинных факторов появления и развития явлений (или их классов); Ь) моделей взаимодействия (patterns of interrelation) как внутри, так и между явлениями (или их классами)» [Dictionary, 1961, р. 116].
Применительно к праву сравнение различных систем его возможно потому, что в основе их всех лежит общая идея права. Поэтому если исследователь сравнивает право арийцев Древней Индии с правом квиритов, то общим, что позволяет проводить такое сравнение, является то, что, несмотря на кажущуюся несхожесть норм и институтов, тем не менее, мы сравниваем право, точнее, его идею в ее проявлениях, т. е. формах. Впрочем, сравнимость данных исторических систем нрава может быть объяснена родственными узами народов, их выработавших, принадлежностью их к одной языковой семье, в нашем случае индоевропейской.
Далее, давно уже было отмечено, что сравнение как таковое может с успехом решать двойственную задачу: выступать в роли метода; и выступать в роли «методологической науки» [Тилле, Швеков, 1975, с. 75], способной отвечать на более глубокие вопросы о сущности права вообще. В первом случае сравнение проводится более чем двух правовых порядков, которое в результате приводит к установлению трех причин сходства, указанных в свое время Э. Фриманом. Это единство в прошлом или общность происхождения двух народов; прямое заимствование одного народа у другого; и, наконец, третье — сходство причин или условий жизни, порождающих одинаковое явление у разных народов. В конце XIX в. даже была высказана мысль, что народы в разное время проходят одинаковые стадии развития или цивилизации. Однако тогда же это положение было подвергнуто разгромной критике, дав толчок развитию цивилизационного подхода к истории народов. Оказалось, что одинаковые стадии развития не столь уж одинаковы, как кажутся на первый взгляд.
Конец XIX в. в лице знаменитого американского антрополога Э. Б. Тайлора принес новое содержание историко-сравнительному методу. Теперь сравнение было направлено не на две и более системы права, а вглубь одной. В данном случае задачей историко-сравнительного метода является выяснение так называемой филиации (filiation historique) — исторической преемственности того или иного социального явления. Сам Тайлор очень образно называл этот прием «методом переживания» или «исторических пережитков» | Тайлор, 1990, с. 28−291. Суть этого приема состоит в том, чтобы в позднейшем материале находить факты, объяснение которых возможно только в качестве явлений, переживших свое время.
Так, например, институт майората предстанет перед нами как пережиток родовой собственности, когда владеть ею могли только члены одного рода. То, что в конце позапрошлого века немцы называли «Dorfgehen», а на русском Севере называлось «девичьи посиделки», оказывается пережитком института инициации. Швабское название свадебной процессии — «Frauenfang» и его синонимы «Hochzeit», «Brautlauf», указывают на способ заключения брака у древних германцев — «похищение невесты». У многих индоевропейских народов вплоть до сего дня существует поверье о нежелательности заключения брака в месяце мае. «В мае жениться — весь век маяться», говорят русские. Объяснить это поверье можно только тем, что у индоевропейцев месяц май был табуирован, в мае запрещались все значимые действия, поскольку он был посвящен душам предков. В мае совершались культовые поклонения предкам, поэтому совершить что-нибудь еще, кроме отправления культа, означало оскорбить души предков, что наказывалось очень жестоко.
Использование историко-сравнительного метода в качестве своеобразной науки направлено на выяснение сущности права вообще. Достигается это посредством решения вопроса о той роли, которое право играет у разных народов в разные исторические периоды.
Немаловажное подспорье науке истории права оказал следующий специальный метод, который знаменитый немецкий филолог Отто Шрадер назвал «лингвистической палеонтологией»; сейчас его чаще всего называют «исторической лингвистикой».
Не секрет, что история права есть в основном история письменных его источников, дописьменная история права изучению ранее не подвергалась. Поэтому совершенно логично предположить, что язык, его история, особенно этимология специальной терминологии способны пролить свет на многие загадки истории вообще и закономерности развития права в частности. Лингвистическая палеонтология дает бесценный материал о состоянии права в дописьменный период развития человеческой цивилизации, иными словами, дает возможность заглянуть во времени далее VII тысячелетия.
Можно без преувеличения сказать, что огромный толчок развитию этого специального метода был дан знаменитым английским лингвистом Уильямом Джонсом, заметившим в 1786 г., «что сходство между санскритом, греческим, латинским, германскими и кельтскими языками может быть объяснено лишь предположением, что эти различные языки имеют общее происхождение. Гегель едва ли впал в преувеличение, когда приравнивал последствия этого открытия к открытию Нового Света» [Тейлор, 1897, с. 1|. Дальнейшие исследования прибавили к этой группе языков славянские языки, литовский, армянский и иранскую группу языков. Таким образом была определена индоевропейская языковая семья. Макс Мюллер в 1861 г. (Miihller, 1861) гениально предположил, что все индоевропейские языки суть диалекты праиндоевропейского, а О. Шрадер в 1883 г. доказал это (Шрадер, 1886).
Поэтому материал, который дает нам язык, особенно через специальную юридическую терминологию, обозначающую отношение древнего человека к миру предметов и его положение среди них, должен быть принят нами во внимание.
Чтобы не казаться голословными, приведем пример и возьмем его из этимологии самого слова «право». В индоевропейских языках существует глубокая параллель этому слову из однокоренных с ним терминов: сканд. «rett»; нем. «Recht»; англ, «right» (в смысле субъективного права, правомочия лица); фр. «droit». В латинском к этому корню принадлежало слово «ritus» (установление, ритуал); в языке Авесты (зенде) это «arta» (порядок) и, наконец, в санскрите мы находим общий термин «rta». Определяя его значение, известный французский лингвист Эмиль Бенвенист сделал следующий вывод: «„порядок“, которому подчинены как устройство мира, движения светил, смена времен года и течение лет, так и отношение между богами и людьми. Все, что касается человека или мира, находится во власти „порядка“. Таким образом, это религиозная и нравственная основа всего общества; без этого принципа все возвратилось бы к хаосу» [Бенвенист, 1995, с. 299].
Кстати, в русском языке слово «право» в современном юридическом значении употребляется только с XVII в. До этого вместо него использовалось другое — «правда» от древнерусского «правьда», этимологически состоящего из двух слов «пря» (спор) и «вада» (обвинение). Право в древности, таким образом, представляло собой тот порядок (истину), который устанавливается посредством судебного состязания. Именно это множество форм порядка уже в эпоху индоевропейской общности привело к возникновению богатого многообразия лексических терминов, обозначавших различные оттенки смысла права как юридического понятия порядка.
Систематический метод в любой пауке помогает рационально организовать в ее рамках исследование, изложить материал и т. д. В нашем случае применительно к истории права мы можем упомянуть следующие виды ее систематизации.
Так, до революции широко практиковалось, например, деление науки истории права на внутреннюю и внешнюю. Под внутренней историей понималась история развития и образования юридических норм и институтов. Под внешней же историей понималась история источников права или производящих право сил.
При изучении внутренней истории права главным образом анализируют процесс образования и развития юридических норм и институтов, не заботясь об изучении истории самого памятника, из которого эти нормы взяты. Наиболее часто встречающиеся до сих пор в библиотеках сочинения на эту тему носят подзаголовок «историко-догматическое исследование». Необходимо отметить, что это крайне полные в фактическом отношении исследования, представляющие интерес и для современного ученого.
При изучении внешней истории права стараются исследовать историю происхождения памятника самого нрава, события, повлекшие за собой создание того или иного законодательства.
Сегодня в чистом виде оба приема систематизации встречаются крайне редко. Зато другой прием систематизации продолжает активно использоваться. Это обычная периодизация материала. Материал делится на определенные периоды для более рационального изложения либо для того, чтобы подчеркнуть типологические особенности состояния институтов права и государственных учреждений в тот или иной отрезок времени.