Политико-дипломатическая сторона объединения Германии (1989--1990 годы)

События и факты, предшествовавшие процессу немецконемецкого объединения имели, место в следующее послевоенное десятилетие, а именно в 1950;е годы, когда державы-победительницы обсуждали германский вопрос, возможность объединения двух государств на основе свободных выборов. Во второй половине июля 1955 года состоялось совещание четырех держав-победительниц, после переговоров с К. Аденауэром в Москве. Результатами данных переговоров стало впоследствии восстановление дипломатических отношений между ФРГ и СССР. Решение германского вопроса упиралось в желание вхождения держав объединенной Германии в НАТО. В сентябре-октябре того же года было проведено совещание министров иностранных дел СССР, США, Великобритании и Франции с целью обсуждения германского вопроса в соответствии с директивами глав правительств. Со стороны СССР был предложен план договора коллективной безопасности, который нуждался в предварительном объединении двух Германий. Это встретило противостояние с другой стороны, вследствие чего переговоры были закончены безрезультатно.

Отмечается, что следующий шаг в этом направлении совершила Восточная Германия 27 июня 1957 года, представив заявление, в котором содержалась идея создания из двух Германий конфедерации, после которой с течением времени должно сформироваться единое немецкое государство. Советский Союз также неоднократно пытался идти на сближение с ФРГ и в 1958 году, но ФРГ отказалась от предложения о выводе войск, и попытка ликвидировать оккупационный режим Западного Берлина была отвергнута.

«Предпринятая операция имела целью принудить Запад вступить в переговоры с СССР для нахождения определенного модус-вивенди в Центральной Европе, который, будучи приемлемым для обеих сторон, ослаблял бы западное давление на СССР и ГДР. Понимавший это Запад отклонил советские предложения».

Предысторией возведения Берлинской стены была активизация восточных немцев, заинтересовавшихся благополучной Западной Германией, так как в своем государстве социально-экономическая обстановка была нестабильной. Руководство ГДР, оказалось неспособным создать необходимые условия для жизни населения; требовались срочные меры по изменению сложившейся ситуации. Возведение стены устранило вероятность кровавого разрешения данной проблемы и вопроса признания ГДР Западом. Английский историк Фредерик Тейлор по этому поводу высказал следующее: «Строительство стены покончило с размышлениями западных держав на тему о том, как следует относиться к Восточной Германии». После возведения стены между двумя немецкими государствами уже стало невозможным создание конфедерации. Однако В. Ульбрихт через некоторое время снова меркантильно вспоминает об идее конфедерации на основе сотрудничества в научно-техническом и экономическом плане, после обнаружения большой пропасти в экономическом подъеме между Западной и Восточной Германиями.

ГДР по-прежнему продолжала совершать попытки к воссоединению. В связи с этим в 1967 году председатель совета министров В. Штоф обратился к канцлеру ФРГ К. Кизингеру с инициативой начать переговоры с целью заключения соглашения между странами. Канцлер отклонил его, был отвергнут «Проект договора об установлении и поддержании нормальных отношений между ГДР и ФРГ» от 18 сентября 1967 года.

Напряженным в немецко-немецких отношениях стал 1969 год, когда в Западном Берлине должны были проходить выборы, несмотря на то что это была территория Восточной Германии. Генеральный секретарь ГДР передал вице-премьеру В. Брандту письмо, в котором предлагал выдать пропуска берлинцам Западной части города в Восточную часть на Пасху, если выборы перенесут в другой город. Эти данные стали известны канцлеру К. Кизингеру, который немедля сообщил об этом Москве, давая понять своими действиями, что не желает действовать за спиной СССР. С другой стороны, В. Брандт был заинтересован в диалогах с Восточной Германией, которая в это время бездействовала.

Основным действующим международно-правовым актом, определяющим правовой статус Западного Берлина, стало Четырехстороннее соглашение между правительствами СССР, США, Великобритании и Франции от 3 сентября 1971 г., которое открыло дорогу нормализации отношений Западной Германии с Восточной Европой. Сложились благоприятные условия для более плодотворного сотрудничества двух Германий, заключено: Соглашение о транзитном сообщении гражданских лиц и грузов между ФРГ и Западным Берлином в декабре 1971 года, затем 26 мая 1972 года подписан Транспортный договор и 21 декабря 1972 года — Договор об основах отношений между ГДР и ФРГ, регулировавший взаимоотношения двух германских государств, имеющих различный социальный строй, на принципах мирного сосуществования. Становится заметным новый виток в отношениях данных стран в сторону сотрудничества и соучастия. В данном процессе встал вопрос об одновременном вступлении их в Организацию Объединенных Наций, что и последовало в следующем году: Генеральная Ассамблея ООН приняла ГДР и ФРГ в члены ООН.

На протяжении 70 — 80-х годов происходило сближение ФРГ с ГДР по инициативе Э. Хонеккера, что доставляло раздражение Советскому Союзу, которое было незамедлительно высказано в лице Л. И. Брежнева, затем Ю. В. Андропова и К. У. Черненко. В результате данной советской политики К. У. Черненко отказал в визите в Западную Германию Генеральному секретарю ГДР для уменьшения связей с ФРГ. Позиция Москвы в этом вопросе была такова: не следует тесно контактировать с Западным соседом, ибо это может быть чревато зависимым положением от более зажиточной ФРГ. Равным образом про тайные связи Советского Союза с Западной Германией скрытно внушали генсеку с другой стороны. В результате данных контактов ФРГ и ГДР, Восточная Германия увязла во внушительных долговых обязательствах, вслед за которыми последовали волнение и недовольство населения, вылившись в кризис и массовый выезд из Восточной Германии.

Подчеркивая временный характер границы между двумя Германиями и считая, что воссоединение все равно будет и это лишь дело времени, Западная Германия уверенно совершала шаги в данном направлении на протяжении всего десятилетия 80-х годов. Уже в самом начале в 1980 году в ФРГ было принято решение Конституционного суда о том, что действие законов распространяется на территорию Восточной Германии, и она с этого времени является внутренней землей ФРГ, что вызвало яростные протесты среди населения Восточной Германии.

В первой половине 80-х годов сотрудничество между двумя Германиями набирало темп. Линия ФРГ «два государства — одна нация» выходит на первый план. Одновременно с этим видны попытки Западной Германии выступать от имени западных и восточных немцев. Данные действия находили поддержку в кругах США. К примеру, в феврале 1984 года госсекретарь Джордж Шульц на Стокгольмской конференции по мерам укрепления доверия, безопасности и вооружения в Европе заявил, что не признает «раздела, искусственно навязанного Европе». В этом же году и последующем эта позиция подтверждалась, в частности, на сессии НАТО во время визита, с которым посетил президент США Рональд Рейган Западную Германию. Уместно привести отрывок знаменитой речи Р. Рейгана у Бранденбургских ворот 12 июня 1987 года, в котором он также обращается к СССР в лице М. Горбачева: «…Генеральный секретарь Горбачев, если Вы стремитесь к миру, если Вы хотите процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если Вы стремитесь к либерализации, приезжайте сюда, к этим воротам! Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, снесите эту стену! Я осознаю страх перед войной и боль от раскола, поразившую этот континент, и я обещаю вам, что моя страна будет пытаться помочь в устранении этого бремени. Мы убеждены в том, что мы, на Западе, должны сопротивляться советской экспансии. Поэтому мы должны поддерживать свою оборону на высоком уровне, обеспечивающем нашу безопасность. И вместе с тем мы хотим мира, и поэтому мы должны стремиться взаимно сократить наши вооружения …».

Федеральный канцлер видел экономическое превосходство ФРГ над ГДР, именно поэтому Коль совершал попытки как можно крепче привязать этой зависимостью Восточную Германию. Вместе с этим данному процессу способствовало партнерство городов двух государств. Однако процесс усиления межгосударственных связей имел место и в социальном плане, так как связи усиливались также между гражданами, в частности, по данным статистики, число желающих единства государств составляло приблизительно 80% от всего населения. Коль также считал немаловажным сотрудничество с Советским Союзом в данном вопросе, чем он активно и занимался. Вел переговоры на высшем уровне, в чем значительно преуспел: телефонные разговоры с М. Горбачевым, обмен визитами между главами СССР и ФРГ, в которых Коль обещал предоставить нуждающемуся Союзу денежные кредиты.

Этому процессу помогала пропаганда Западной Германии, которая усилила свою деятельность в 80-х годах. США помогали ФРГ, потому как преследовали свою цель: разрыв Советского Союза с ГДР и ослабление последней. Все это происходило в условиях Холодной войны. Естественно, этим объясняется данная деятельность и помощь Западной Германии высших кругов Америки. Например, в ноябре 1988 года было запрещено распространение в ГДР дайджеста советской прессы на немецком языке «Спутник». «Журнал „Спутник“ удален из списка доставляемых по почте изданий; он не вносит вклада в укрепление германо-советской дружбы; напротив, он публикует искажающие историю материалы».

Имитация майских выборов в 1989 году стала причиной обострения недовольства населения, которое чувствовало себя обманутым. Количество выезжающих граждан за границу из ГДР с каждым днем росло с угрожающей быстротой. Несмотря на разрешение от 10 сентября 1989 года, когда уже было дано разрешение на выезд из страны, беглецы не желали возвращаться, многие из них оставались в посольстве ФРГ в Будапеште или жили в палатках. Действия правительства Венгрии таковы: открытие границы с Австрией для желающих покинуть страну, потому что число беглецов вырастает в колоссальную цифру, по стране прокатываются волны демонстраций. Это объясняется тем, что оппозиционные силы внутри ГДР смогли впервые смогли сформировать политически настроенную общественность именно на основе протеста против фальсификации коммунальных выборов 1989 г. в Восточной Германии.

После перечисленных событий в западнои восточноевропейской прессе появляются прогнозы по поводу дальнейшей судьбы ГДР и возможного воссоединения двух Германий. В них высказывались мнения за и против; предполагались результаты объединения для держав-победительниц. Английский еженедельник «Экономист», который «иллюстрирует» свою одностороннюю оценку конкретным фактом такого рода, сообщает «Соедините Федеративную Республику Германия и Германскую Демократическую Республику, и вы получите государство с населением в 78 млн. человек, из которого 600 тысяч вооружены, с валовым национальным продуктом в 1,4 триллиона долларов, то есть составляющим почти половину японского. Все это может нагнать страха на соседей, например на поляков». Эта точка зрения характеризует позицию Великобритании как несогласную с мыслью объединения Германии, в виду того, что она опасалась получить сильного противника и большего экономического конкурента в Европе. Англия стремилась при помощи Советского Союза как главной страныпобедительницы повлиять на данный процесс, считая, что советское руководство может быть против этого усиления позиций ФРГ. Маргарет Тэтчер подтвердила данную точку зрения в телефонных переговорах с М. Горбачевым на высшем уровне.

Несомненно, германский вопрос встал на повестке дня как главная тема внешней политики того времени. Так характеризует события на границе Венгрии американская газета «Нью-Йорк Таймс»: «Нынешний поток жаждущих свободы восставших немцев, рвущихся через венгерские границы в Австрию и Западную Германию, — пишет газета, — пробудил к жизни германский вопрос, мечту о воссоединении».

30 сентября 1989 года после переговоров министра иностранных дел ФРГ Г. — Д. Геншера с министрами иностранных дел ЧССР и СССР Я. Йоханесом и Э. Шеварднадзе, было объявлено об открытии пути в ФРГ. Сразу после разрешения на выезд из ГДР с обычным паспортом начался массовый выезд за границу. С начала ноября в общей сложности уехало около 50 000 человек. Министерство иностранных дел ГДР констатировало, что беженцы сами «исключили себя из общества, о них не стоит жалеть». Г. — Д. Геншер в своих воспоминаниях, опубликованных в 1997 г., спустя время подтверждает точку зрения на то, что ФРГ специально инициировала социальный кризис в ГДР своими действиями, вдобавок при «согласии» советского руководства: «Еще осенью 1988 года я высказал в беседе с советским министром иностранных дел Шеварднадзе в Нью-Йорке ожидание, что следующим летом в ГДР дело дойдет до демонстраций протеста, если к этому времени не будет реформ».

Вместе с движением беженцев происходило нарастание движения протеста против внутриполитической ситуации в ГДР. В стране возникают гражданские движения: «Демократический прорыв», «Демократия сегодня» и др. Недовольство людей выплеснулось и в другой радикальный подход: они выходили на улицу с лозунгом: «Мы остаемся здесь!», в котором можно представить призыв людей к преобразованиям; они хотят остаться в своей стране, но при условии изменений. Волнения населения стали выплескиваться в «Понедельничьи демонстрации», проходившие по понедельникам, где демонстранты выступали с лозунгами: «Свобода поездок вместо массового бегства!» и «Долой Штази!». В скором времени на транспарантах демонстрантов появилась цитата Б. Брехта: «Если вождей не устраивает народ, пусть поищут себе другой». В этом выражалась своего рода обида населения за пренебрежение и игнорирование его мнения.

Наибольшей популярностью пользовался лозунг: «Народ — это мы!» («Wir sind das Volk!»), именно он стал боевым кличем осени в ГДР. 5 октября на праздновании 40-летия основания ГДР на все предложения М. Горбачева о реформах, глава ГДР отвечал отказом; по этому поводу в своей речи перед отъездом М. Горбачев заметил: «Кто опаздывает, того наказывает история». Фактически это заявление означало отказ поддерживать ГДР. Из всех демонстраций самый большой протест за всю историю ГДР был 16 октября в Лейпциге (от 120 000 до 150 000 человек), где впервые громко произнесен лозунг: «Мы — народ», впоследствии прозвучавший как «Мы — единый народ».

Уже 4 октября 1989 года уже была основана Социалдемократическая партия. Другими словами, можно проследить, как трансформировалась партийная система Восточной Германии в плюралистический порядок, а также ликвидировалась монополистическая власть СЕПГ. В октябре — ноябре 1989 года начался процесс отделения от СЕПГ, который на первых порах также носил осторожный характер, но в дальнейшем привел к программному и персональному обновлению этих партий. Тем самым они больше превращались в самостоятельных участников соревнования между партиями. В самой СЕПГ в середине декабря 1989 года благодаря группе реформаторов во главе с Г. Гизи, которые уже создали внутри СЕПГ прообраз будущей Партии демократического социализма (ПДС), удалось на время приостановить процесс распада. Дискуссии о состоянии партии завершились компромиссом о дальнейшем существовании партии под названием СЕПГ — ПДС, и избранный в середине ноября 1989 г. новый Председатель Совета министров Ханс Мондров должен был на правительственном уровне обеспечить это существенное изменение в СЕПГ.

Одним из главных требований оппозиции было устранение органов государственной безопасности (Штази), чего удалось добиться путем переименования в «ведомство национальной безопасности».

В октябре 1989 года генерального секретаря Э. Хонеккера снимают со всех постов за свою политическую деятельность, которая впоследствии привела к судебному иску в его отношении; также исключают из партии. Однако сам теперь уже бывший генеральный секретарь не признавал это, говоря, что он добровольно ушел в отставку. Э. Кренц, сменивший генерального секретаря, приводит свидетельства этого в письме Хонеккера Кренцу: «…В моей папке лежит письмо Эриха Хонеккера от 15 ноября. Он пишет: «Дорогой товарищ Кренц! Я в полной мере осознаю ответственность за события, переживаемые нашей страной в настоящее время. Сейчас я ощущаю это сильнее, чем тогда, когда я в результате дискуссии в Политбюро попросил освободить меня от обязанностей Генерального секретаря, Председателя Государственного совета и Председателя Национального совета обороны Германской Демократической Республики, поскольку мне недоставало сил и энергии, которых сейчас и в дальнейшем требуют судьбы нашей республики и народа. Центральный комитет удовлетворил мою просьбу…». Верность социалистическим взглядам он сохранил до конца, тяжело осознавая, как гибнет дело всей его жизни.

Э. Кренц решает внести нововведения ввиду более возраставшей политической динамичности населения:

• 1. Опубликовать проект закона о выезде.
• 2. Отменить статью 213 Уголовного Кодекса (наказание за бегство и измену родине).
• 3. Разработать закон о средствах массовой информации.
• 4. Опубликовать данные о состоянии окружающей среды.
• 5. Провести реформы политической системы.
• 6. Образовать Конституционный суд.
• 7. Усилить влияние органов местного самоуправления.
• 8. Провести экономические реформы.

Мнения глав ГДР и ФРГ разительно отличались: Г. Коль настоятельно рекомендовал осуществлять преобразования по венгерскому образцу; Э. Кренц мыслил противоположно, говоря, что пока не существует того, что можно объединять.

9 ноября 1989 года принято решение о сносе Берлинской стены, что предвещало скорый конец ГДР, в этот же вечер об этом стало известно населению. В ночь на 10 ноября, в конце концов, была разрушена ненавистная Берлинская стена, бывшая видимым символом Холодной войны. Следом хлынул поток желающих выехать из страны, который понемногу стих к 12 ноября, после открытия КПП на Потсдамской площади. Однако кто именно разрешил открыть границы ГДР неизвестно. И. Максимычев, советник-посланник в Берлине именно в это время, свидетельствует, что в советском посольстве нет никакой ясности на этот счет. Посол В. Кочемасов сообщил в МИД СССР: «Руководство ГДР желает посоветоваться о возможностях облегчения пограничного сообщения с Западным Берлином».

Первый заместитель министра иностранных дел А. Ковалев дал ответ В. Кочемасову по телефону: «Регулирование режимов границ — дело самой ГДР». Посол попросил письменно подтвердить позицию Советского руководства. Ответ последовал только через три или четыре дня:

«Регулирование режима границ — внутреннее дело ГДР». Реакцией советского руководства стало молчание, как знак согласия с совершающимися событиями; в следующие дни, огромный поток населения пересек границу и убыл из ГДР.

Разрушение Берлинской стены стало первым актом отказа ГДР от суверенитета, хотя осенью 1989 года присоединение не стояло в повестке дня европейской политики: ни СССР, ни Франции, ни Великобритании. Даже США еще не были готовы к скорому решению этой проблемы. В эти же самые дни федеральный канцлер получил заверения лидера СССР о том, что М. Горбачев рекомендовал СЕПГ обеспечить «мирный переход» в ГДР. Уже после телефонного разговора между Г. Колем и М. Горбачевым 11 ноября 1989 года правительство Западной Германии полностью стало уверенным, что СССР не будет вмешиваться «во внутренние дела ГДР», и намерения могут быть осуществлены только мирными средствами. После успехов достигнутых на митингах, Г. Коль был удивлен живой реакцией народа, но в большей степени падением Берлинской стены.

Вскоре он выдвигает свою «Программу из десяти пунктов» на выступлении в бундестаге 28 ноября после второго чтения о федеральном бюджете, чем обескуражил не только союзников Западной Германии, сколько своих же лидеров партий ФРГ. Любопытен такой момент: «Ганс Дитрих Геншер, упорно отстаивая политику своего правительства, все время подчеркивал, что она общая у него с канцлером. Но дело в том, что вице-канцлер и министр иностранных дел впервые узнал о „десяти пунктах“…слушая выступление Коля в бундестаге».

Следует подробнее остановиться и выяснить какие цели преследовал канцлер, и почему это вызвало отрицательные отзывы со стороны лидеров СССР и Запада. М. Горбачев свои чувства и суждения излил в беседе с Г. — Д. Геншером 5 декабря 1989 года в Москве. В этом разговоре, который М. Горбачев начал с предупреждения, что будет говорить «прямо, без обиняков», дана суровая оценка позиции Г. Коля: «Прямо скажу, что не могу понять федерального канцлера Коля, выступившего со своими известными „десятью пунктами“, касающимися намерений ФРГ в отношении ГДР. Следует прямо заявить, что это ультимативные требования». «…Мы не можем планировать дорогу к единству, сидя за „столом с зеленым сукном“ или с рабочим календарем в руках. Абстрактные модели не помогут. Однако мы уже сегодня можем подготовить те этапы, через которые пролегает путь к данной цели. Я хотел бы пояснить это на примере Программы из десяти пунктов». В ней канцлер огласил такие предложения: беспрепятственная свобода передвижений из ФРГ в ГДР и наоборот; отмена валютных ограничений при въезде в ГДР; сотрудничество между государствами в различных сферах; требование коренных преобразований в политической и экономической сферах; условие проведения свободных и тайных выборов в ГДР и упразднение монополии СЕПГ; создание договорного сообщества; строительство конфедеративных структур; единство и воссоединение немцев через самоопределение. Дело состояло в том, чтобы при помощи западных формулировок, Г. Коль хотел выполнения своей цели: объединения Германии с непосредственной выгодой для ФРГ. Это возмутило лидеров Запада, в особенности Великобританию и Францию. М. Горбачев активно выражал возмущение по поводу несоблюдения предыдущих договоренностей между ним и канцлером. Это расходилось с намерением Г. Коля, следовать, как и раньше «маленькими шагами», как в свое время начал В. Брандт; данная политика становилась уже политикой «поспешных шагов». Канцлер почувствовал уверенность, что уже не будет никаких препятствий к объединению, к тому же он обрел поддержку США в данном вопросе. Госсекретарь США Джеймс Бейкер совершенно спокойно отреагировал на данную Программу, соглашался с пунктами, которые были неприемлемы для Англии (Германия остается членом НАТО «в условиях постоянно усиливающейся интеграции»).

Позже в воспоминаниях М. Тэтчер писала об опасении претензии Западной Германии на ведущую роль в Европе и ее экономическую экспансию. Она усматривала в ФРГ дестабилизирующее воздействие на европейскую структуру. М. Тэтчер противопоставляла военную и политическую активность Штатов в Европе и тесные контакты Великобритании и Франции. Затем премьер-министр Великобритании не раз говорила М. Горбачеву, что на практике не нужно позволять Германии объединяться, так как для Европы опасно получить такого сильного экономического конкурента. При этом она дала понять, что и еще одна страна солидарна с ней в этом вопросе, Франция, хотя М. Тэтчер и не называла имен. «Фактически в начале декабря 1989 года М. С. Горбачев отказался от взаимодействия с двумя западными державами в германском вопросе, несмотря на их предложения». Западные лидеры Великобритании и Франции надеялись на то, что Горбачев не будет давать зеленый свет ФРГ в сторону объединения, убеждали Западную Германию — «русские не уступят». В свою очередь, лидер СССР считал, что Англия и Франция его руками хотят оттянуть процесс объединения Германии, что СССР просто напросто используют. Возможно, поэтому Горбачев несерьезно воспринял данные выступления и не стал сотрудничать с ними, хотя предложения поступали. Возможно, сообща с Ф. Миттераном и М. Тэтчер все могло, повернуться совершенно по-другому.

Средства массовой информации ФРГ активно распаляли без того затруднительную ситуацию в Восточной Германии, провоцировали недовольство и беспокойство народонаселения, судили «реальный социализм» и оглашали его минусы. Это помогало Западной Германии быть еще более привлекательной для восточных немцев. В конце 80-х годов стал явно заметен кризис в ГДР, который достиг кульминации в октябре — ноябре 1989 года, вылившись в демонстрации и забастовки.

Приверженец активной политики в отношении Восточной Германии, федеральный канцлер ФРГ, прикладывал значительные усилия для развития отношений между немецкими государствами. Интенсивность контактов в политической сфере двух немецких государств все более возрастала. Активно участвовали в этом процессе и премьер-министры западногерманских земель. Первую половину 80-х германо-германские отношения набирали темп, переместившись из области политики в область личных связей торгово-экономического и научно-технического сотрудничества. Линия ФРГ «два государства — одна нация» выходит на первый план. Осуществляется вмешательство в дела ГДР, попытки представления от лица ФРГ обоих немецких государств во внешнеполитическом отношении.

Г. Коль окончательно убеждается в том, что лидер Советского Союза не будет вмешиваться в дела Западной Германии, и зеленый свет загорелся сразу после прямого телефонного разговора канцлера с главой СССР 11 ноября 1989 года. Пока еще не говорится о путях перехода к воссоединению, партнеры на Западе очень умеренно относятся к этому вопросу, в особенности Франция, лидер которой еще наносит визит в декабре этого года в Восточную Германию. Однако после разговора по телефону с М. Горбачевым Коль на пфальцском (своем родном) наречии говорит с улыбкой своему ближайшему окружению: «Груша очищена» («De Birn is gґschlt»). Сотрудник канцлера Х. Тельчик пишет в этой связи: «Мы знаем в этот момент, что Горбачев не станет вмешиваться во внутреннее развитие ГДР». На пресс-конференции с журналистами Г. Коль ведет себя решительно, воинственно, агрессивно, самоуверенно, как «борец за свободу».