Теоретические основы адаптации

Нельзя сказать, что необходимость системного подхода в изучении адаптационных процессов организма абсолютно отрицалась занимавшимися этой проблемой исследователями. Например Ю. Н. Бордюшков (1974) в развитие учения П. К. Анохина (1935, 1968, 1978, 1980 и др.) о функциональных системах предложил ввести «понятие о такой суперсистеме, как функциональная система адаптации, которая обеспечивает повышение резистентности организма». Очевидно, с ним в той или иной степени солидарны А. Солодков (1990) и А. С. Солодков, Ф. В. Судзиловский (1997), говорящие о «специальной функциональной системе адаптации». Термин «функциональные системы организма» встречается в работах Ф. З. Меерсона (1981) и Ф. З. Меерсона, М. Г. Пшенниковой (1988). В. Н. Платонов (1988) помимо приведения в своей монографии отдельных положений теории функциональных систем (со ссылкой на П. К. Анохина, 1975), в одном из случаев (в качестве примера лабильности функциональных систем) даже пишет о функциональной системе проплывания спортсменкой соревновательной дистанции. В необходимости использования системного подхода в практической медицине в наши дни уверены отдельные физиологи [К. А. Лебедев, И. Д. Понякина, 1994]. Обсуждаются преимущества системного подхода в биомеханике [Ф. К. Агашин, 1977; В. А. Ковалев, 2000].

Но, ни лежащая в общепринятом «неспецифическом русле» изучения адаптации и вполне логично не нашедшая применения «системная» концепция Ю. Н. Бордюшкова (1974), ни «субсистемные» по форме, но разрозненно аналитические по сути исследования Ф. З. Меерсона (1981, 1984 и др.), Ф. З. Меерсона и М. Г. Пшенниковой (1988), А. С. Солодкова и Ф. В. Судзиловского (1997) и др., ни отдельные ссылки на теорию функциональных систем В. Н. Платонова (1988), попытавшегося использовать существующую «неспецифическую» теорию адаптации в прикладной области (теории спортивной тренировки), ни более поздние работы отдельных авторов, пытающихся выйти в рассмотрении проблем адаптации на целостный, системный уровень, — не могут быть оценены как хоть сколь либо удачные. И основная причина этих неудач — все та же «ложная системность» [N. Wolanski, 1975; Дж. Клир, 1983], а, вернее, реальное отсутствие системности в позициях этих исследователей. Поэтому, прежде чем приступить к рассмотрению собственно системных основ и механизмов адаптации, следует уточнить ряд немаловажных моментов.

В работах значительного числа физиологов, в той или иной связи изучавших поведенческие реакции животных отмечается приспособительный характер их действий. Более того, отдельными авторами (в том числе — П. К. Анохин, 1958, 1968, 1975, 1980 и др.) постулируется, что любое действие животного носит приспособительный характер и направлено на удовлетворение тех или иных его нужд. «Окончательная форма поведенческого акта или избирательного … поведения (motivation) связана с внутренней средой организма или, образно выражаясь, с его „нуждой“ на данный момент» [C. Richter, L. Wilkins, 1940]. В теории «мотивированного поведения» [E. Stellar, 1954; N. E. Miller, 1959; Х. Хекхаузен, 1986 и др.] говорится, что в поведенческих реакциях животного имеет место, прежде всего, внутренне сформировавшееся под влиянием гуморальных или нервных факторов состояние, которое и побуждает животное на поиски адекватного для данного состояния стимула. Очевидно, то же самое можно сказать и применительно к Человеку, являющемся по сути животным, которое либо в результате эволюции, либо по каким-то другим причинам оказалось на «высшей ступени» иерархической лестницы материальной жизни на Земле. При этом, практически любые его действия можно представить как попытку приспособления, результат которой, в отличие от результатов действий «низших» животных, может быть направлен не только на себя, но и на других членов общества. Очевидно, именно социальная направленность человеческой деятельности и является одним из факторов выделяющих его из других классов животных, обитающих на Земле. Так спортивные состязания на любительском уровне могут показаться абсолютно бессмысленными и, более того — «ущербными» (например — в материальном плане), но они в состоянии удовлетворить для кого-то — страсть, для кого-то — тщеславие, для кого-то — любопытство. В остальном даже самая сложная человеческая деятельность преимущественно является средством удовлетворения тех же простейших потребностей, которые мы наблюдаем у животных, находящихся на низших ступенях эволюции. В этом отношении они (животные), кстати, «честнее» человека, поскольку их потребности по большей части ограничены рамками необходимого и, соответственно, — чаще всего реально удовлетворимы.