Место и роль источника в исторических исследованиях

Место и роль источника в исторических исследованиях

Знание истории есть то, чем делают его источники. Поль Вен Специалист — гуманитарий (будь то историк, социолог, этнолог, политолог и т. д.) в своих научных изысканиях опирается прежде всего на источник, из которого черпает информацию о человеке, обществе, государстве. Ценность и значимость источника в познании окружающего мира, человеческого общества была известна всегда и не подвергалась сомнению, начиная с первых известных человечеству научных исследований эпохи античности и по сегодняшний день. Значительно роль и значение источника возросли на современном этапе, что объясняется существенным расширением круга проблем, интересующих ученых-гуманитариев сегодня. В первую очередь это касается историков, поскольку современная историческая наука, в отличие от традиционной, занимавшейся еще совсем недавно в основном историей отдельной страны, региона или эпохи, обращается к проблемам глобальной истории человечества.

В настоящее время историки приходят к осознанию того, что изучать отдельную эпоху или отдельный регион, страну более логично в длительной перспективе, опираясь на компаративные подходы. В этом случае становится понятным и очевидным, что возникновение источников имеет свою внутреннюю логику: они появляются и уходят с исторической арены закономерно. Поэтому возможно определение принципов и методов работы с источниками. И, как правило, эти принципы и методы разрабатываются на стыке смежных гуманитарных и естественных дисциплин. Этим объясняются все более расширяющиеся взаимосвязи исторической науки, источниковедения с сопредельными гуманитарными науками.

Определение роли и места источника в научных исследованиях всегда было в центре внимания исторической науки. Отношение к источнику постоянно менялось по мере накопления знаний и совершенствования самой исторической науки и ее составляющей — источниковедения. Среди вопросов, вызывавших интерес и полемику в научных кругах, были такие: что, собственно, понимать под источником? каково соотношение понятий «источник» и «исторический источник»? С какого момента источник перестает быть источником и становится элементом историографии, т. е. может быть включен в список научной литературы по той или иной проблеме.

Все эти вопросы интересуют и отечественное источниковедение, которое, на наш взгляд, находится на стадии становления, оформления своих теоретических и методологических основ. Поэтому использование накопленного в мировой научной мысли теоретического и практического материала может помочь выработать свои критерии в оценке источника, в проведении систематизации и классификации источников, в выработке подходов и методов работы с различными группами источников по отечественной истории.

Существует три относительно самостоятельных аспекта анализа и оценки источника как фрагмента научного исследования:

• 1) исторический источник в системе исторического исследования;
• 2) исторический источник в предмете источниковедения;
• 3) исторический источник в предмете методологии, в предмете гносеологического анализа науки.

Нас в данном случае интересует первый аспект, а именно выявление роли и места источника в историческом исследовании.

Обращение к научному наследию, особенно ХІХ-ХХ вв., позволяет ответить на многие вопросы в области теории и методологии источниковедческой науки. В современной исторической литературе накопилось достаточно много определений источника. Так, в советской исторической науке источник определялся как «…диалектическое единство объективного и субъективного; источник — это все, отражающее развитие человеческого общества и являющееся основой для его научного познания, т. е. все, созданное в процессе человеческой деятельности и несущее информацию о многообразных сторонах общественной жизни».

С одной стороны, всякая информация о прошлом, есть историческая информация. Но не все источники, содержащие информацию о прошлом, являются историческими источниками. Не стоит относить к историческим источникам ту их часть, где содержатся сведения о глубоком геологическом прошлом Земли, до начала человеческого рода. Также не стоит считать историческими источниками многие современные источники текущей информации, которые ничем не обогащают науку. В отношении источников должен применяться отбор. Этот тезис достаточно спорен, поскольку требует выработки критерия: какой источник считать полезным в плане информации, а какой — нет. Он был впервые высказан в статье Клейна, посвященной археологическим источникам. Им же было дано следующее определение источника: «Источник — объект, существующий к моменту исследуемого восприятия (доступный исследователю) и содержащий для этого восприятия информацию о фактах прошлого, имеющих познавательно-историческое значение (характеризующих исторический процесс)».

В западной исторической науке понятие «источник» определялось в связи с двумя явлениями:

• 1) возникновением четкого представления об авторстве;
• 2) появлением критического отношения к сведениям о прошлом.

Отношение к определению источника менялось по мере изменения основных методологических принципов, применяемых в целом к гуманитарным наукам: от позитивистских идей XIX в. к неокантианским — на рубеже XIX-ХХ вв. и феноменологическим — в ХХ в.

Впервые критическое отношение к источникам появилось в XVI в., однако оформилось оно в виде формулировки методов критики исторических источников в XVII в. и связано было с именами Ф. Бэкона и Р. Декарта. Историческая наука приложила к критике источников идею необходимости опоры на опыт фактов Ф. Бэкона и использование в работе с источником метода сомнения и аналитического расчленения Р. Декарта. В результате критики под сомнение ставится не подлинность или сохранность исторических источников, а истинность их содержания.

Несомненная заслуга в определении роли и места источников в историческом исследовании принадлежала А. Л. Шлецеру, впервые применившему критический анализ к такой группе источников, как русские летописи. Он, собственно, первым в 1768 г. в книге «Русские летописи на древнеславянском языке», вышедшей на немецком языке (в русском переводе книга была опубликована в 1809 г.), ввел в историческую науку сам термин «источник». Шлецер считал, что источником можно считать только такой письменный памятник, который, выдержав все этапы критического анализа, в итоге будет содержать подлинные сведения о том или ином интересующем исследователя периоде истории. Введя понятия «малой» и «высшей» критики, ученый считал конечным результатом работы ученого с источником установление достоверности сведений, содержащихся в нем.

Идею применения метода критики к источникам, с усилением значения «высшей» критики, расширили и распространили на все группы источников исследователи последней трети ХГХ в. И. Г. Дройзен, Э. Бернгейм, Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобос, бывшие основателями и приверженцами школы «позитивизма».

Одной из главных идей этой школы применительно к учению об источнике было признание источника главным и определяющим в историческом исследовании: «историю изучают при помощи текстов».

В триаде «историк — источник — историк» (субъект — объект — субъект) позитивисты главным считали источник, т. е. без источника невозможно историческое исследование. В силу этого приобретало особое значение применение метода критики, так как возрастало значение источника в научных изысканиях ученого.

Школа «позитивизма», развивая принципы эмпиризма, признавала только наглядные факты, отвергала поиски скрытых связей, не признавала гипотез. Пришедшие на смену позитивистам неокантианцы, наиболее яркими представителями которых можно считать В. Виндельбанда и Г. Риккерта, а в области исторической — Р.Дж. Коллингвуда, в вышеупомянутой триаде «историк — источник — историк» главным считали историка, т. е. его познавательную деятельность, его собственное суждение. У неокантианцев сознание обращено внутрь себя, и история рассматривается как воспроизведение прошлого опыта в сознании историка. Идеи неокантианцев были определяющими в ХХ в., до появления трудов Э. Гуссерля, положившего начало феноменологическому подходу в гуманитарных исследованиях, в частности, в определении ценности источника в качестве объекта познания. Пытаясь преодолеть разрыв, который внесли в науку неокантианцы, разделившие науку о природе и науку о культуре, Э. Гуссерль, его последователь в России А. С. Лаппо-Данилевский в триаде «историк — источник — историк» обращали внимание на неразрывную связь субъекта и объекта познавательной деятельности. Новым в их взглядах было отношение к источнику как к феномену культуры, т. е. источник, с одной стороны, есть памятник культуры и в силу этого он уже интерес и бесценен, с другой стороны, источник — это то, что дает нам сведения о прошлом и в силу этого его ценность возрастает. Историк же не является пассивным участником этого процесса, как у позитивистов, и не является главным и нередко единственным, как у неокантианцев. Феномен человеческого общения рассматривается не столько в его буквальном смысле (личное общение) или метафорически (диалог культур), сколько в опосредованной материальной форме. Выдвигая идею объективности гуманитарного познания, А.С. Лаппо-Данилевский определяет источник следующим образом: «источник есть реализованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения фактов с историческим значением и в этом смысле действительность"5. Другими словами, источник — это произведение, созданное человеком, продукт культуры, через который человек общается с последующими поколениями, передает информацию. Источник определяется как достояние культуры, через него опосредованно возможно изучение прошлого народа, страны.

Источниковедение в данном случае изучает не просто источник, а систему отношений: человек — произведение — человек (сравните: «историк — источник — историк»). В этом суть и объяснение феноменологического подхода к изучению источника: один человек общается с другим опосредованно, через произведение, созданное другим человеком и отражающим его внутренний мир. Совокупность произведений, созданных людьми, предоставляет реальную возможность изучения человечества, дает основу гуманитарного познания. Источники как эмпирическая данность и человечество как проблема фундаментально соотнесены — в этом, на наш взгляд, привлекательность данного направления в оценке места и роли источника в научном исследовании, и на сегодняшний день именно феноменологический подход наиболее емко, объективно и полно передает содержание и назначение источника в историческом исследовании. исторический источник казахский шежире К настоящему времени новое прочтение и толкование источника, в основе которого лежит феноменологический подход, позволяет историческому источнику выступать в качестве единого объекта различных гуманитарных наук при разнообразии их предметов изучения. Современная трактовка источника позволяет создавать «единую основу для междисциплинарных исследований и интеграции наук, а также для сравнительно-исторического анализа. Значительно расширяется круг применения источников, в частности исторических, в исследованиях самого разного направления. Сегодня, когда внимание гуманитариев все больше привлекают проблемы глобальной истории, возрастает значение междисциплинарных связей, а, следовательно, и возможности применения источников самого различного происхождения, содержания и назначения. И отношение к источнику как к проекции культуры во времени представляется наиболее оптимальным, поскольку расширяет границы познавательной деятельности ученого, не ограничивая их только узкосодержательной стороной источника. «Источник имеет двойственную природу: с одной стороны, по своей форме он относится к некоему ряду: нотариальный акт — к ряду нотариальных актов, сооружение — к ряду сооружений и т. д.; с другой стороны, источник как всякое событие, является скрещением бесчисленного множества событий и способен ответить на бесчисленное множество вопросов».

Определение роли и места источника в историческом исследовании невозможно без классификации и систематизации источников. Традиционно в современном источниковедении применяется две системы классификации: типовая (или типологическая), используемая ко всему комплексу источников, и видовая, применяемая только к письменным источникам. Более обширной и разновариантной является видовая классификация, однако ни один ее вариант на сегодня не может быть принят в качестве окончательного и совершенного. Применительно же к комплексу источников по отечественной (казахской) истории и вовсе нельзя полностью применить ни одну из имеющихся на сегодня в европейском источниковедении классификаций. Так, в российской исторической науке долгое время использовалась видовая классификация источников, по которой источники подразделялись на 11 групп — летописи, актовые материалы, законодательные документы, делопроизводственная документация, частные акты, статистические документы, периодическая печать, документы личного происхождения, литературные памятники, публицистика, политические сочинения, научные труды. Применение этой системы классификации не дает возможности учитывать, к примеру, такие комплексы источников по отечественной истории, как шежире, древнетюркские рунические памятники, арабо-персидские и тюркоязычные источники.

Спорным и неоднозначным на сегодня в отечественном источниковедении является отношение к шежире как к источнику. Ряд исследователей оценивают шежире как один из видов источника по древней, средневековой и новой истории казахов. Другие исследователи предлагают воспринимать шежире как специфическую форму устных исторических знаний, историологию, т. е., скорее, как раздел историографии, а не источниковедения. В этом случае меняются приемы и методы изучения ше-жире. Вместе с тем применительно к этому специфическому комплексу духовного наследия казахов необходимо учитывать и такую особенность, что до ХГХ в. шежире существовали только в устной традиции и лишь с ХГХ в. оформляется письменная традиция этого источника.

Мы определяем шежире как специфический вид источника, на наш взгляд, совершенно естественно вписывающийся в такую группу источников как устное народное творчество. Особое значение шежире в том, что долгое время он был единственным источником местного происхождения, содержавшим сведения о самых различных сторонах жизни казахского общества.

Интересной и сложной проблемой в отечественном источниковедении является также проблема определения места и роли арабо-персидских и тюркоязычных источников в комплексе источников по древней и средневековой истории. Среди задач, которые необходимо решать и которые частично решаются учеными-историками, задачи выявления, систематизации и критического изучения, «извлечения из них наиболее полного и важного для научного исследования материала, а также учет, изучение, охрана и пропаганда востоковедных памятников Казахстана». При изучении данной группы источников исследователь сталкивается с рядом трудностей, в большинстве своем объективного характера, среди которых: проблема языка; проистекающая из первой проблема перевода; многие из этих источников не являются непосредственными по казахской истории, а содержат лишь фрагментарные сведения о жизни и быте, политической и военной истории.

Следовательно, для историка встает задача вычленения необходимой информации, соотнесение этой информации с данными других источников с целью выявления достоверности, правдивости и научной ценности данного источникового комплекса. Решение всех этих взятых в комплексе задач требует применения системного подхода, методов сравнительного анализа и синтеза, другими словами, — выработки особых методологических подходов.

Важное место в системе источников по истории Казахстана занимают архивные документы. Во всех предлагаемых в научной литературе вариантах классификации источников практически нигде нет выделенной в качестве самостоятельной группы такого комплекса источников, как архивные документы. В то же самое время сегодня в научный оборот вводится огромное число архивных материалов, ранее недоступных исследователю, что ставит перед историками серьезную и важную задачу их систематизации и введения в научный оборот.

В 80-е годы ХХ в. получила распространение система классификации, имеющая отношение как к типам, так и к видам источников, предложенная российским ученым-источниковедом И. Д. Ковальченко. Она построена на учете трех аспектов информации: синтаксического, прагматического и семантического. Синтаксический аспект учитывает формы фиксирования информации. Исходя из этого подхода все источники делятся на вещественные, изобразительные, письменные и фонические. Выделение типов источников является первым уровнем их классификации. Второй уровень базируется на прагматическом аспекте информации, предполагающем единство целевого назначения. Это позволяет провести деление источников (в рамках типов) на виды. Источники одного вида содержат информацию, которая зафиксирована для сходных целей на основе единых принципов и методов. Семантический аспект информации дает возможность классифицировать источники, исходя из содержания. Такая классификация применяется для группировки типов и видов источников по степени их ценности для конкретной проблемы или темы. Данная система классификации представляется более приемлемой для комплекса источников по истории Казахстана, так как учитывает основные группы и позволяет систематизировать их как по типологии, так и по видам. В последних изданиях республиканской учебной литературы по истории Казахстана анализ источников дается в хронологическом порядке, т. е. по периодам отечественной истории. Какой-либо систематизации и классификации источников нет.

Определение места и роли источника в историческом исследовании приводит нас к необходимости конкретизации приемов и методов работы с ним. Метод, являющийся системой определенных компонентов со своей внутренней структурой, включает в себя подход и принцип. Подходы определяют общую особенность того или иного метода и определяют основной путь решения поставленной исследовательской задачи.

Обращение к накопленной на сегодняшний день научной литературе позволяет говорить о том, что разнообразие подходов и методов изучения источника нередко вводит историка-исследователя в заблуждение, и, как правило, в итоге исследователь в качестве основополагающих обозначает в своем научном исследовании ставшие уже классическими методы историзма и объективности.

Если первый был окончательно сформулирован в рамках немецкого историзма в философии истории В. Дильтея и у неокантианцев, то второй метод был объяснен в марксистской философии как воспроизведение объекта таким, каким он существует вне и независимо от человека и его сознания. Здесь прочитывается прямая параллель с определением материи и первичности материального по отношению к духовному у марксистов. В ХХ в. был сформулирован третий метод — ценностного подхода в истории, который, на наш взгляд, напрямую связан с методологией феноменологистов, хотя первыми его предложили представители баденской школы неокантианцев. По их мнению, ценностный подход был способен отделить науку о природе от истории и придать последней научный характер.

Ценностями они считали достижения культуры. Само собой напрашивается сравнение с определением источника как памятника культуры, который именно в этом смысле и нужно изучать, и характерно оно было для представителей феноменологического направления.

Таким образом, анализ литературы и имеющихся концепций и воззрений на проблему определения источника и соотношения источника и исторического исследования позволяет говорить о том, что сегодня наиболее полным и объективным можно считать определение исторического источника, данное представителями школы феноменологии духа. Отношение к источнику как к феномену культуры расширяет границы научного исследования, позволяет проводить научные изыскания на стыке междисциплинарных наук и рассматривать историю в ретроспективе, в протяженности во времени и пространстве. И в заключение хочется привести определение, в котором показана органичная связь источника и истории, источника и историка: «Если история представляет собой смесь обстоятельств и опыта, если она — знание, основанное на источниках, то предел исторической объективности соответствует лакунам в источниках и различиям в опыте».

• 1. Источниковедение истории СССР / Под ред. И. Д. Ковальченко. — М.: Высш. шк., 1981. — С. 7−8.
• 2. Клейн Л. С. Археологические источники. — Л., 1978.
• 3. Февр Л. Суд совести истории и историка // Февр Л. Бои за историю. — М., 1991. — С. 11.
• 4. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории: Автобиография. — М., 1980. — С. 265−268.
• 5. Цит. по: Данилевский И. Н., КабановВ.В., Медушевская О. М., Румянцева М. Ф. Источниковедение. Теория. История. Метод. — М., 2000. — С. 74.
• 6. Там же. — С. 7.
• 7. Поль Вен. Как пишут историю. Опыт эпистемологии. — М.: Науч. мир, 2003. — С. 275.
• 8. Халид К. Тауарих хамса (бес тарих). — Алматы, 1992; Кудайберды Ш. Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий. — Алма-Ата, 1990; Копеев М. Ж. Тандамалы. — Алматы, 1992 и др.
• 9. Абусеитова М. Х. К проблеме источниковедения средневекового Казахстана // Отечественная история. — 1999. — № 1.
• 10. См.: Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. — М.: Наука, 2003. — С. 122−123; Голиков А. Г., Кругло-ва Т. А. Источниковедение отечественной истории. — М., 200. — С. 6−7.
• 11. История Казахстана. — Т. I-III. — Алматы, 1996;2000.
• 12. Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. — М.: Наука, 2003. — С. 42.
• 13. Поль Вен. Как пишут историю. — С. 190.