Объективность и истина в историческом познании

Объективность и истина в историческом познании

историческое познание украинское общество В высокополитизированном украинском обществе становится всё актуальнее следующий вопрос: как можно минимизировать обусловленное культурно-исторической и идеологической спецификой влияние эпохи, общества на исторические исследования?

Ответ на него поможет решить главную проблему исторического образования на Украине: как совместить изложение объективного знания о прошлом с воспитательными функциями исторического образования, которые в значительной степени отражают текущие политико-идеологические задачи и испытывают на себе влияние культурно-мировоззренческих парадигм [8]. В целом, разные аспекты философских оснований исторического образования, включая сюда отдельные проблемы методологии исторического познания исследуются в работах В. Кременя [1], В. Лукьянца [2], В. Лутая [3], А. Огурцова, А. Платонова [5], В. Шевченко [10] и др. Изучение влияния культурно-мировоззренческих парадигм на концептуальные подходы историописания на У крайне и в Западной Европе в классическую эпоху содержится в работах Н. Шакун [9, с.229−238].

Влияние различных культурно-мировоззренческих парадигм на историческое познание достаточно хорошо исследовано. Ho, представляется недостаточно изученным вопрос о методологии минимизации таких влияний с целью приближения исторического знания и исторического образования к стандартам научных знаний.

Знание в теориях гуманитарных наук неминуемо является знанием о деятельности разнообразных общественных групп, которые имеют разные экономические и политические интересы. Эти интересы должным образом обосновываются и подаются в виде идеологической системы взглядов, что в прямом или завуалированном виде влияет на исходные предположения, теоретические установки историка, а, следовательно, искажает результаты его исследований.

Главная угроза объективности в гуманитарных науках вообще и в историческом познании, в частности, исходит от самого историка; она кроется в зависимости историка от своих собственных взглядов и пристрастий в политике, идеологии, культурных традициях и пр. Требование объективности является стандартным требованием научной методологии независимо от предмета исследований и необходимость его соблюдения для историка очевидна. Между тем, именно в историческом познании соблюсти это требование труднее всего.

Объективность в историческом познании означает, прежде всего, независимость исторических оценок и интерпретаций от всякого рода конъюнктурных обстоятельств: политико-идеологических, культурных, эстетических и пр. Речь идёт об отказе историков от попыток доказать в процессе научного исследования истинность той или иной общественной теории.

Между тем, политика в области исторической памяти (национальной памяти), принятая лет пять назад на Украине и ещё ранее в ряде центрально-европейских государств бывших членов соцлагеря, прямо противоречит этому очевидному требованию стандартной научной методологии. Она базируется на сознательной подгонке фактов исторического прошлого под сугубо идеологические задачи формирования национальной идентичности, что не всегда совместимо с поиском истины.

Следующим препятствием для сохранения объективности в исторической науке стала распространённая точка зрения, что интерпретация и оценка исторических событий неизбежно меняются в контексте последующих событий и культурно-философских парадигм. Это положение признаётся почти нормальным. Оно объясняется тем, что развитие исторических тенденций или ситуаций во времени создаёт всякий раз новые обстоятельства и последствия, которые периодически меняют контекст, а, следовательно, и смысл одних и тех же, однозначно установленных исторических событий. Te, кто принимают эту точку зрения, считают, что необходимо время от времени обновлять, а то и заново переписывать трактовку тех или иных исторических событий, и даже общий национальный исторический нарратив, в котором уже ранее объяснённые события, получают свои новые смыслы и значение.

Однако такая точка зрения неверна в принципе, так как она нарушает обязательное требование объективности научного исследования и перекрывает историку возможность претендовать на получение истинных результатов. Данный вызов требованию объективности является, по сути, нетривиальным продолжением тривиального искажения (открытого или тщательно замаскированного) исторических оценок в угоду политикоидеологической или какой-нибудь ещё конъюнктуре. Он указывает на принципиальную недостижимость объективного знания об историческом прошлом, недостижимость открытия неких инвариантов в объяснении этого прошлого, а также невозможность оценок, которых не зависели бы от субъективных интересов партий, социальных групп, правящих политических сил, идеологий, пр., вызванных сменой исторического контекста.

Ho признание неустранимости субъективного влияния на историческое познание это признание невозможности непредвзятого, объективного исследования, а, следовательно, и согласие с тем, что в историческом познании нельзя реконструировать историческую реальность сообразно открытым историческим источникам и нельзя, следовательно, претендовать на истинность результатов. Истина в любом научном исследовании, по определению, имеет объективный характер, поэтому согласие с недостижимостью объективной истины в исторической науке означает признание того, что научное исследование и познание истории невозможно, а значит, невозможна и сама историческая наука.

В каком смысле понимать объективность? Начнём рассмотрение вопроса «от обратного» и посмотрим, чем объективность не является.

Объективность не нейтральность, потому, что если требуется взглянуть на исторический объект, как на целое, необходима определенная мера убеждённости. Здесь весьма красноречив пример А. Мегилла [4, с.366] о том, как феминистские убеждения Н. Девис помогли ей в новаторских исследованиях образа жизни крестьянки 16 века, что было бы затрудненно без таких убеждений. He будь Н. Девис феминистской, она просто не обратила бы внимания на данную тему, как возможный предмет исторического исследования.

Объективность это не «взвешенность», не «пропорциональное изложение конкурирующих воззрений»; во-первых, они все могут оказаться ошибочными, а во-вторых, в силу разных причин может утвердиться ошибочная точка зрения, притом, что ошибочные и верные теории были представлены в пропорции 50 на 50. Поэтому, не является объективностью равновесие, т. е. взвешенность, в преподавании в историческом образовании научных исторических теорий (например, трудовой теории эволюции человекоподобных обезьян в человека разумного) и религиозных идей (например, идеи сотворения человека богом).

Объективность это не «средняя позиция», как результат учёта всех представленных конкурирующих точек зрения. Например, конкуренция сколь угодно большого числа ошибочных гипотез не обязательно приведёт к созданию хотя бы одной истинной.

Объективность это не непредвзятость. Напротив, если учёный собрал необходимое количество фактов для выдвижения обоснованного их обобщения в некий закон или тенденцию, для формулировки объяснительной гипотезы, то он должен быть предвзят в смысле твёрдого отстаивания своей позиции, которая стала его убеждением.

Таким образом, научная объективность связана лишь с одним-единственным обстоятельством, которое единственное имеет для учёного значение с истиной. Данное обстоятельство показывает, что в научном смысле необходимо говорить об объективности, как некотором свойстве (точнее, о процедуре ниже это будет показано) научного познания, которое подчиненно получению истинного результата исследований. Перечисленные выше негативные свойства объективности, показывающие, чем она не является, не имеют отношения к получению истинного (достоверного) знания. Требование объективности означает выполнение определённых методических процедур, процедурных норм (чтобы подчеркнуть их обязательность и принудительный характер для подлинного исследователя, следует говорить именно о нормах), которые приближают учёного к достижению истинного результата исследований.

Основной вопрос здесь: откуда берутся эти процедурные нормы? Их соблюдение позволяет избавить научный поиск от субъективного влияния и автоматически соблюсти стандарты объективного исследования, претендующего на истину. Вопрос о соблюдении объективности исследования вне связи с вопросом об установлении истины не имеет никакого значения. Объективность, как самоцель, в научном поиске бессмысленна. Она интересует учёного лишь постольку, поскольку именно объективность, т. е. нейтрализация субъективных влияний учёного на процесс научного исследования, позволяет приблизить научный поиск к истине и получить как можно более достоверный результат.

Выполнив эти нормы, учёный может и должен настаивать на истинности лишь его теории и отстаивать эту позицию всеми доступными (разумеется, из арсенала строго научных) способами без всякой половинчатости и компромисса с иными точками зрения. Если такой компромисс, разумеется, не диктуется логикой самого исследования и убедительностью аргументов оппонентов. Основанием такой категоричности для историка является точное соблюдение необходимых для нейтрализации его субъективизма, процедур.

Эпистемологи при образном объяснении значения убеждённости и предвзятости (в смысле интересов познания) в научном исследовании, широко пользуются метафорой «фотографа», уподобляя работу историка творчеству фотографа, который, меняя угол освещения, выделяет незаметные при ином взгляде особенности поверхности. «Поиск историком правильного баланса не требует выдвижения умеренных, ориентированных на консенсус „половинчатых“ взглядов. „Угловатость“ позиции может обнаружить те аспекты исторической реальности, которые остались бы непонятными с более умеренных, „половинчатых“ точек зрения» [4, с.366−367].

Для характеристики того понимания объективности, которое отстаивается в данном исследовании, воспользуемся термином «процедурная объективность». Этот, на наш взгляд, удачный термин, отражает суть подхода, который помогает учёным практически нейтрализовать не относящиеся к делу, т. е., к поиску истины, всякого рода, субъективные и привходящие факторы.

Процедурную объективность, «можно рассматривать, как модификацию абсолютной объективности, которая фокусируется на имперсональности процедур (методов), абстрагируясь от желанной цели достижения истины, и, следовательно, увеличивает расстояние между объективностью и истинной.» [4, с.388].

Содержание самого определения процедурной объективности, данное автором, необходимо всё же исправить. Верно подмеченная автором суть действий по обеспечению объективности научного исследования посредством соблюдения безличных (имперсональных) процедурных методических норм и правил, запутывается неправильным пониманием отношения объективности исследования с истинностью, как его (исследования) целью, что выше уже было мною показано. Процедурная объективность, таким образом, это соблюдение в ходе научного исследования определённых методических процедур, нейтрализующих субъективные влияния исследователя.

Поэтому, термин «процедурная объективность», скорее, отражает способ, которым нейтрализуются все значимые аспекты субъективности пристрастность суждений, их оценочный характер, степень профессионализма, критерии отбора фактов, примеров, выводов, в результате чего достигается объективность исследования.

Приверженность политической или мировоззренческой позиции, хотя и мешает, как правило, т. е., в общих случаях, работе историка, но на некоторых этапах научного исследования играет свою позитивную роль, именно, при выборе им предмета исследования. В этом случае необходимость подкрепить историческим материалом собственную субъективную позицию, помогает историку обратить внимание на новые исторические явления, новые общественные движения, новые идеологии, появление новых общественных групп и т. д. Пример А. Мегилла с субъективными феминистскими убеждениями историка Н. Девис, которые помогли ей обратить внимание на образ жизни крестьянок в позднем средневековье, как на предмет исторического изучения, лишь подкрепляет этот вывод. Ho сама по себе определённая политическая позиция, если она не нейтрализована специальными методическими приёмами и процедурами, негативно влияет на теоретические выводы и оценки событий прошлого.

Выбор предмета научного исторического исследования действительно происходит на основании массы личностных, субъективных факторов, и собственные политические взгляды историка являются ведущими в возникновении пристрастий, эмоционального отношения к той или иной теме исследования (к определённым историческим фигурам, событиям, идеям, ценностям и пр.). Ho дальнейшее исследование может быть успешным, (что в науке является синонимом истинности), лишь в случае как можно более полной нейтрализации личных взглядов историка, которые провоцируют эмоциональное, оценочное отношение исследователя к выбранному предмету.

В чём заключается такая нейтрализация? Выше уже отмечалось, что она достигается применением определённых методических приёмов и процедур. Отсюда следует, что речь не может идти о неких психологических практиках, аутотренинге, медитации и пр. с целью остановить, путём самовнушения и силой воли, влияние на историческое исследование личных пристрастий историка. Объективность научного исследования должна быть поставлена «на конвейер» и воспроизводиться в научной деятельности автоматически; она не может зависеть от незаурядных личных морально-волевых качеств отдельных учёных. В этом состоит не только принципиальная антипсихологическая установка автора, но и непременное условие эффективности всяких методологических рекомендаций.

Для достижения объективности, т. е. освобождения научного исторического познания от влияния разного рода привходящих субъективных и иных обстоятельств, необходимо применение неких стандартизированных процедур, которые позволят нейтрализовать или, хотя бы, минимизировать влияние на исторические исследования внешних, ситуативных факторов. Поэтому, научная объективность, ещё раз подчеркнём удачный термин А. Мегилла, неизбежно носит именно «процедурный» характер.

Относительно способа решения этой задачи, то проблема, по-видимому, состоит в том, чтобы принять соответствующее методологическое правило и следующие из него «постулаты объективности», соблюдение которых позволит ученому-историку избегать в своих исследованиях внешних, относительно предмета исследования влияний и привходящих проблем, не связанных с получением истинного знания о прошлом.

Такое правило может в общем виде формулироваться так: события исторического прошлого необходимо рассматривать в контексте и с позиций того времени, в котором они происходили. Его применение поможет достичь необходимого разрыва между прошлым и настоящим в историческом исследовании.

Введём термин «разрыв», для того, чтобы охарактеризовать необходимое свойство подлинно научного исторического познания в его отношении к настоящему. Разрыв между прошлым и настоящим необходимое средство борьбы с предпосылками необъективного, ненаучного подхода к исследованию истории, который препятствует достоверной реконструкции прошлого. Можно обозначить такие его признаки.

1. Телеологический подход к анализу исторического процесса. Проявляется в поиске и обосновании цели или целей (как частный случай конечной цели) исторического развития общества, государства, цивилизации (построение коммунизма, либерального капитализма и пр.). Часто в качестве такой цели служит современное состояние общества (государства, цивилизации), которое трактуется, как «итог», «закономерный результат» предшествующей истории.

Так, идеологи прусской монархии в первой половине 19 вв. считали именно современный им политический режим олицетворением цели предшествующего исторического процесса, коммунизм был конечной целью всемирного исторического процесса у марксистов, либеральный капитализм либерального (западного) образца такой же целью у современных либеральных демократов на Западе (Ф. Фукуяма со своим «концом истории»), «независимость» закономерный итог и цель в современном историческом нарративе постсоветских стран.

2. Лишение исторического прошлого (фактов прошлого) самостоятельной ценности и значения. Телеологический подход тесно связан с ошибочным и никак необоснованным в рамках строгой методологии представлением о необходимости идеологического обоснования современности, современного состояния государства, общества, без которого (обоснования) современность не совсем законна и не имеет всех прав на существование.

Такое представление имеет два отрицательных последствия:

• 1) историки и учреждения, проводящие политику в области национальной памяти начинают отождествлять предшествующую историю с какой-то одной тенденцией: современность (настоящее) объявляется «итогом», результатом «непрерывной борьбы» именно за существующее в ней положение вещей, и пр.; и,
• 2) лишь те события в историческом прошлом имеют какое-то значение и заслуживают изучения и позитивных оценок, когда служат обоснованию настоящего (или существующему в настоящем положению вещей, выгодных для некоторой социальной, либо политической группы).
• 3) подгонка трактовок прошлого, включая и избирательный отбор фактов, под обоснование некой постулированной, в качестве смысла исторического развития, цели.

При этом, историк неизбежно пользуется совсем уж непозволительным с точки зрения достоверности исследования, приёмом факты и трактовки подгоняются ad hoc для получения необходимого обоснования конечной цели или некоего положения вещей в настоящем. Это означает, что при периодических и неизбежных сменах политических режимов, властей и прочей общественно-политической и идеологической реальности меняются исторические оценки, трактовки, задним числом конструируются или выдумываются новые «факты», которые подгоняются под искусственно сколоченные «гипотезы» .

Подобный приём нарушает принцип фальсификации [6, с. 71 — 85; 7, с.17−31], а созданные с его использованием теории и гипотезы имеют нулевую информативность, т. е. они буквально, ничего не сообщают о внешнем мире. Как бы не уточнялись известные факты, какие бы новые факты не появлялись, гипотезы их объясняющие или обосновывающие смысл исторического развития некоего общества (государства) меняются так, что никогда не противоречат каким бы то ни было фактам. Для таких гипотез (теорий) в принципе не существует фактов, которые когданибудь, смогли бы их опровергнуть. Обратной стороной принципиальной неопровержимости гипотез, обосновывающих какую-либо цель (смысл) истории, является невозможность их обосновать (доказать). Нулевая информативность подобного рода теоретических построений свидетельствует о том, что они не пересекаются с исторической (общественной) реальностью и лишены значения.

В результате, телеологический взгляд на историю со всеми вытекающими из него негативными следствиями препятствует формированию необходимого разрыва между прошлым и настоящим, а значит, препятствует объективному подходу в историческом познании, как условию его истинности.

Отсюда следует и более общий вывод: события прошлого имеют самостоятельную ценность и значение лишь в контексте того времени, в котором они существовали. Можно сказать и иначе: отказ истолковывать и оценивать историческое прошлое как подготовку современности (с учётом его пользы и значения для настоящего) помогает выявить самодостаточный и самоценный характер исторических событий, что приближает исследователя к более соответствующему действительности описанию прошлого, т. е., к постижению истины.

Чтобы обеспечить научный подход к историческим исследованиям, необходимо принять представленные выше методологические правила, и, прежде всего, отказаться от трактовок прошлых событий в контексте нынешнего времени. Это, собственно и означает, что историк в своих исследованиях должен исходить из контекста, который существовал в то время, когда данное историческое событие происходило.

Список использованных источников

• 1. Кремень В. Г. Філософія національної ідеї. Людина. Освіта. Соціум / В. Г. Кремень. K.: Грамота, 2007.576 с.
• 2. Лукьянец B. C. Філософський постмодернізм/B. C. Лукьянец, О. М. Соболь. К: Абрис, 1998. — 214 с.
• 3. Лутай B. C. Філософія сучасної освіти: Навчальний посібник / В. С. Лутай. K.: Центр «Ма-гістр-5» Творчої спілки вчителів України, 1996.256 с.
• 4. Мегилл А. Историческая эпистемология: Научная монография / А. Мегилл. М.: Канон+, 2009.480 с.
• 5. Огурцов А. П. Образы образования. Западная философия образования. XX век /А.П. Огурцов, В. В. Платонов. СПб.: РХГИ, 2004.520 с.
• 6. Поппер К. Логика научного исследования / К. Поппер. М.: Республика, 2004. С. 71−85.
• 7. Поппер К. Нищета историцизма / К. Поппер // Вопросы философии. 1992. — N 8. — С. 17−31.
• 8. Філософія освіти XXI століття: проблеми і перспективи: Методол. семінар, 22 листоп. 2000 р.36. наук, праць. Вип. З / За заг. ред. В. Андрущенка. K.: Знання, 2000.520 с.
• 9. Шакун Н. Особливості інтерпретації історії в класичній українській філософсько-освітній думці /Н. Шакун // Філософія освіти 2005. — № 1, с.229−238.
• 10. Шевченко В.І. Історія і теорія: синергетичний аспект / В.І. Шевченко // Практична філософія. 2003. № 1. С.17−21.