Неоконсервативная модель политических и социально-экономических отношений
Однако неверно полагать, что неоконсервативная коррекция корпоративизма ограничивалась только мерами антипрофсоюзного характера. Неоконсерваторы изменили свое отношение к представительству бизнеса на национальном, региональном и отраслевом уровнях. Здесь дело не свелось только к смещению «баланса» этого представительства в его пользу. Снижение роли и статуса институтов корпоративного… Читать ещё >
Неоконсервативная модель политических и социально-экономических отношений (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
После того как мы рассмотрели особенности консерватизма и неоконсерватизма, попытаемся показать общее в них. Для этого в общих чертах рассмотрим те стороны, где наиболее полно раскрылась их политическая теория. Поскольку консерваторы и неоконсерваторы подчеркивают, что для них решающей является деятельность в социально-экономической и политической сфере, то и анализ их политической теории имеет принципиальное значение. Анализ будет посвящен отношению неоконсерваторов к государству и социальным институтам.
Одним из главных направлений неоконсерваторов стал вопрос модернизации политической и социально-экономической систем. В своей теории они развивали идеи и предложения, касающиеся роли и функций государства. В их идеях выделялось два основных положения «антиэтатизм» и «сильное государство». Первое было нацелено неоконсерваторами на критику предшествующего, реформистского понимания функций и роли государства, второе — на построение неоконсервативной концепции, которая, с их точки зрения, в гораздо большей степени соответствует современному состоянию общества, нуждам и потребностям индивида.
Неоконсерваторы отмечают, что взяв на себя чрезмерные обязательства в социально-экономической сфере, государство оказалось настолько «перегруженным» и малоэффективным, что перестало справляться со своими главными, т. е. политическими, функциями — соблюдением законности и порядка внутри страны, обеспечением оптимальных условий функционирования экономики, отстаиванием национальных интересов на мировой арене. Однако следует отметить, что антиэтатизм неоконсерваторов носит достаточно избирательный характер, при этом они не стремятся принизить роль государства как главного института в механизме политического управления обществом. По сути дела речь идет о перераспределении функций государства, ослаблении одних и усилении других и одновременно о повышении общей эффективности государственного управления.
В критике «перегруженности государства» неоконсерваторы создают впечатление едва ли не полного отрицания необходимости государственного вмешательства в экономику и отказа государства от выполнения взятых на себя социальных функций. На деле их идеи относительно социальной роли государства допускают выборочную помощь тем, кто по тем или иным причинам не в силах обеспечить себя сам: инвалидам, матерям-одиночкам, не имеющим других источников существования престарелым. Остальные должны не только зарабатывать себе на жизнь, но и пользоваться преимущественно частными системами социального страхования и социальных услуг, включая здравоохранение и образование. Только такая система, по мнению неоконсерваторов, дает возможность освобождения индивида от контроля и опеки государства, делет его в полной мере свободным и независимым.
В качестве главного рычага такой политики должна стать принципиально новая налоговая политика государства. То, что выплачивает гражданин в виде налогов и получает затем от государства в виде услуг, он должен иметь право тратить на те же цели сам. При этом, естественно, каждый будет делать это в соответствии со свои возможностями, что должно укреплять систему стимулов к труду, усиливать стремление к продвижению по служебной лестнице и в конечном счете способствовать экономическому процветанию страны.
Значительными стали изменения, которые внесли неоконсерваторы в систему и функционирование государственных социальных услуг. Их основное нововведение состоит в стремлении инкорпорировать в эту систему формы, предприятия, а также методы управления частного сектора. В данном случае бизнесу передаются не только сектора экономики, но и выполнение различных управленческих функций, при этом не обязательно вспомогательных.
Следует отметить такой важный момент, как стремление неоконсерваторов провести менеджеризацию государственного управления на основе привлечения менеджеров частного сектора к руководству государственными службами и учреждениями, а также внедрение методов управления крупной частной корпорацией в различные сферы государственного управления. Цель этого назначения состояла в выработке мер по рационализации государственных управленческих структур путем использования опыта, накопленного крупными корпорациями.
Значение менеджеризации государственного управления и сферы социальных услуг состояло в том, что в деятельность государства вносился принципиально новый «рыночный» элемент. Хотя здесь и происходило размывание четкой границы государственного и частного, однако по традиционной бюрократии и ее монопольному положению в государственном управлении наносился серьезный удар.
В теории неоконсерваторов идеи «сильного государства» имели реальные основания и были вызваны к жизни общим ослаблением авторитета и влияния государственной власти, ростом преступности, наркомании, ростом моральной распущенности и вседозволенности. Сильное государство должно было, не покушаясь на основы демократии, навести должный порядок в обществе, оградить от посягательств жизнь и имущество людей, способствовать укреплению роли семьи, поднятию общественной морали. Главным в идеологии неоконсерваторов этого периода стал лозунг «законности и порядка».
Не менее существенным поводом для выдвижения неоконсерваторами идей сильного и эффективного политического государства явилась чрезмерная активность «заинтересованных групп», начавших оттеснять традиционные институты власти или навязывать им свою волю. В данном случае здесь ставился довольно широкий и общий вопрос о роли партий, заинтересованных групп и государства и о характере отношений между ними. Как показал анализ, нацеленность неоконсерваторов на повышение роли партий и особенно парламентов в противовес заинтересованным группам, действующим в основном через исполнительную власть и тем самым снижающим роль законодательной власти, четко прослеживается в концепциях и практике американских республиканцев, британских консерваторов, западногерманских христианских демократов. Что касается этих последних, то ими были предприняты серьезные усилия, нацеленные на укрепление партийного аппарата, рост партийных рядов, обновление идеологических концепций. В результате с помощью внедрения современных форм, методов и технологии «политического менеджмента» им удалось удвоить численность членов партии, доведя ее до 750 тысяч, добиться заметного усиления роли партии в обществе и государстве[1]. Меры по модернизации партийного аппарата и особенно исследовательских и идеологических его звеньев были предприняты и другими консервативными партиями. Имелись здесь и чисто прагматические соображения, связанные с борьбой за власть. Тем не менее во всех этих усилиях присутствовал и достаточно четкий идеологический аспект, так как наиболее ревностными сторонниками «партийного реформаторства» выступило именно неоконсервативное течение этих партий[2].
Логика межпартийной борьбы заставила всерьез заняться этими проблемами и другие партии, в результате чего общая роль партий в политической системе стран Запада с 1970;х по 2018 г. заметно возросла. Здесь консерваторы и неоконсерваторы опирались на объективные потребности общественного и мирового развития, появившиеся в этот период. Назревшие к этому времени в обществе перемены требовали не только смены политического курса, но и внесения достаточно далеко идущих изменений в саму систему общественных отношений, включая отношения собственности и отношения между обществом и государством, требовали прихода к высшей государственной власти свежих, не связанных с прежними подходами и стереотипами политических сил. Инструментом такого рода перемен государственного управления в условиях демократического правопорядка могли быть только партии, а также формируемая ими власть.
Повышение роли партийно-парламентского механизма было направлено не только на укрепление парламентской демократии. Предпринятые неоконсерваторами меры по расширению контрольных функций парламентов, роли парламентских комиссий и комитетов, общему усилению роли законотворчества были направлены на то, чтобы представительные институты превратились в выразителей общей воли, чутко реагирующих на изменение общественных настроений и выражающих общенациональный интерес. Придя к власти, неоконсерваторы в соответствии со своими идеями сильного государства заметно укрепили органы исполнительной власти, роль которой в системе принятия политических решений, в том числе в законодательной сфере, существенно возросла.
Одновременно были приняты меры по укреплению личного состава и технического оснащения учреждений, призванных следить за выполнением законности и порядка. Усилия этих органов и учреждений были направлены на борьбу с преступностью, наркоманией, нарушителями общественной морали. Авторитет и прерогативы государства и правоохранительных органов были использованы для ограничения притязаний ряда влиятельных заинтересованных групп и прежде всего профсоюзов, было ужесточено законодательство, регулирующее право на забастовку, усилена роль судебной системы, системы штрафов и других санкций за нарушение принятых законов. В жесткие рамки были поставлены действия экологистов, потребителей, различного рода гражданских инициатив. В своей деятельности они должны придерживаться строго определенных рамок и не допускать самовольных, в том числе и ненасильственных, акций, если они сопровождались нарушением закона.
Следующее, на что обратили внимание неоконсерваторы, это общественные отношения, где взаимодействуют организационные интересы различных организаций: от крайне аморфных объединений, группировок и «движений» до строго дисциплинированных ассоциаций и союзов, имеющих собственные уставы, членские взносы, атрибуты формальной общественной организации. Всех их объединяет одно обстоятельство: они либо стремятся выражать сугубо групповой интерес, либо ориентированы на достижение различных общественно значимых, но сравнительно узких, конкретных целей. В отличие от политических партий, они не претендуют на выражение агрегированных интересов общества в целом. Отсюда и сами задачи объединения — не завоевание власти и управление делами общества, а борьба за влияние, использование различных форм и методов воздействия на носителей политической власти, государственного аппарата. Отсюда и наиболее распространенные в настоящее время названия — «объединения по интересам», или «заинтересованные группы».
С развитием гражданского общества и появлением в нем растущего плюрализма целей и интересов все в большем числе стали появляться объединения и группировки, основанные не на социальной, а на «целевой» общности (группы защиты животных, коллекционеров). Довольно длительное время объединения и группировки такого типа не играли заметной роли в политической жизни. Только к 60-м гг. XX в. положение стало радикально меняться. Именно в этот период прочно утверждаются массовые организации и движения, преследующие важные для жизни всего общества цели. Это прежде всего общества защиты потребителей, экологисты, объединения борцов за мир. В результате возросла роль заинтересованных групп в качестве одного из центральных звеньев политической организации общества. Заняв «промежуточное» положение между механизмом политической власти, олицетворяемой государством и партийно-парламентской системой, и общественными структурами, сложившимися на микроуровне, непосредственно на уровне предприятия, рынка товаров и услуг, чисто личностных отношений, они превратились в эпицентры заметно возросшей гражданской активности населения.
Появление неоконсерватизма совпало с периодом, когда и в теории, и в политической практике большинства стран Запада значительное место занял корпоративизм. Под корпоративизмом понимается тесное взаимодействие и взаимозависимость заинтересованных групп между собой и между ними и государством[3]. По своей сути это взаимодействие, основными субъектами которого первоначально стали профсоюзы, предпринимательские организации и государство, что явилось продолжением партнерских отношений на микроуровне, и поэтому свое наибольшее развитие оно получило в странах, где идеология социального партнерства глубоко внедрилась в общественное сознание. Тем более что в большинстве стран Западной Европы корпоративные структуры сегодня широко распространены. В основном это система комиссий, комитетов, рабочих групп при правительственных учреждениях, в рамках которых осуществлялось взаимодействие и вырабатывались практические рекомендации и решения, касающиеся различных аспектов социально-экономической политики.
Корпоративизм как политическая теория и идеологическая концепция был поддержан неоконсерваторами как практическая политика, нацеленная на всемерное распространение и совершенствование такого рода отношений и структур. Тем более что вначале неоконсерваторы скептически отнеслись к данной политической теории. Их первоначальный антикорпоративизм имел два тесно связанных между собой аспекта — политический и социально-экономический. С политической точки зрения неприемлемость корпоративизма мотивировалась тем, что оправдываемое им «засилье» заинтересованных групп вело к «бюрократизации» общества, подрывало роль партий и парламентов в политическом процессе, угрожало самим основам представительного правления и демократии.
В социально-экономическом плане критика была более конкретной и целенаправленной. Корпоративизм, утверждали неоконсерваторы, ведет к консервации существующих производственных и экономических структур, препятствует развитию научного и технического прогресса, связывает руки предпринимателям и менеджерам в их стремлении добиваться роста производительности труда и эффективности производства. Его главный порок они видели в том, что он создает благоприятные условия для роста экономического и политического влияния «эгоистических» заинтересованных групп, ставящих превыше всего корпоративные интересы своих членов. Отсюда стремление неоконсерваторов демонтировать корпоративные структуры, деполитизировать профсоюзы и заинтересованные группы, предоставить бизнесу инициативу с целью динамичного развития экономики.
В то же время, раскритиковав корпоративизм, неоконсерваторы предложили собственную версию роли и места заинтересованных групп в политической и социально-экономической сфере. Эту версию называют антикорпоративистской, иногда посткорпоративистской, но данные термины характеризуют больше идеологическую позицию, чем реальное отношение неоконсерваторов к корпоративистским структурам и корпоративизму в целом.
Свое видение корпоративизма неоконсерваторы продемонстрировали в отношении профсоюзов. Решимость неоконсерваторов покончить с излишествами корпоративизма обусловило главное направление их активности в данной области, каковым стало нанесение удара по профсоюзам. Антипрофсоюзная кампания неоконсерваторов не ограничилась только критикой их роли в корпоративных структурах, а носила более широкий, всеохватывающий характер. Однако стремление ограничить влияние профсоюзов в данной сфере явилось одним из центральных мотивов их антипрофсоюзной и антикорпоративистской стратегии. Конкретными путями ее реализации стало резкое снижение уровня консультаций профсоюзов с правительствами и статуса учреждений, в рамках которых они осуществлялись.
Конфронтация с профсоюзами для неоконсерваторов была не самоцелью, а способом поставить их «на место» с тем, чтобы затем достигнуть соглашения с ними, но на принципиально иной основе. Такой основой должны были стать совместные с бизнесом и государством усилия в области роста производительности труда, эффективности производства и роста конкурентоспособными. Это объяснялось тем, что прежние формы сотрудничества, дававшие профсоюзам широкие возможности для выдвижения и отстаивания собственных требований, для этих целей не годились, и они были либо отброшены, либо резко ослаблены. В то же время диалог продолжался, но правила игры в нем, его рамки теперь устанавливались достаточно произвольно, и участие профсоюзов сводилось в основном к обсуждению конкретных вопросов, связанных с подготовкой и переподготовкой рабочей силы, текущим законодательным регулированием трудовых отношений.
Другим направлением неоконсервативной коррекции корпоративизма явилось ограничение участия профсоюзов в «смешанных» органах. Так, преобразовав Комиссию по рабочей силе в Комиссию по переобучению, британское правительство одновременно с этим нарушало существовавший ранее паритет в представительстве в нем профсоюзов, правительства и бизнеса в пользу двух последних. Линия на снижение реального политического статуса и влияния профсоюзов доминировала, хотя и с меньшей четкостью и решительностью и в других странах.
Однако неверно полагать, что неоконсервативная коррекция корпоративизма ограничивалась только мерами антипрофсоюзного характера. Неоконсерваторы изменили свое отношение к представительству бизнеса на национальном, региональном и отраслевом уровнях. Здесь дело не свелось только к смещению «баланса» этого представительства в его пользу. Снижение роли и статуса институтов корпоративного взаимодействия ударило по организациям и союзам предпринимателей, роль которых в предшествующий период довольно резко возросла. Это не было какими-то издержками антипрофсоюзной политики, а вполне укладывалось в общую антиколлективистскую и антикорпоративную стратегию неоконсерваторов и соответствовало линии на снижение государственного вмешательства в экономику. Наряду со стремлением освободить бизнес от излишней заорганизованности, дать большую свободу конкуренции и предпринимательской инициативе, в том числе и для мелкого и среднего бизнеса, решающую роль играл учет неоконсерваторами объективной ситуации, усиления роли транснационального бизнеса. Тем более что рост числа и веса таких корпораций и превращение многих из них в супергиганты, ломающие традиционно сложившиеся границы между отраслями экономики и национальными государствами, вызвал вполне естественное стремление многих из них строить свои отношения с правительствами и министерствами либо без посредников вообще, либо прибегать к их помощи в крайней необходимости. Такого рода ситуация существенным образом отражалась на отношении бизнеса к установившимся формам и методам взаимодействия с государством, а это, в свою очередь, не могло не влиять и на позиции неоконсерваторов, чутко улавливающих новые настроения во влиятельных кругах бизнеса.
Дополнительным побудительным мотивом антикорпоративистской политики неоконсерваторов явилось их стремление повысить политическую и экономическую роль мелкого и среднего бизнеса, освободить его как от чрезмерного влияния профсоюзов, так и от излишней опеки со стороны государства и предпринимательских организаций. Решающую роль в этих последних играли представители крупного бизнеса, который резко сужал возможности воздействия таких кругов и групп на политику государства через партийно-парламентскую сферу, поскольку согласованные на корпоративном уровне решения и рекомендации ставили во многих случаях политические организации и органы перед свершившимся фактом.
Усиление взаимодействия крупных корпораций с государством приводит к возрастанию относительной роли неформальных связей и соответственно снижению роли формальных, институционализированных связей и отношений. Значительная часть таких отношений строится на контрактной основе, растет число фирм, внедряющихся в систему государственных социальных услуг, особенно в здравоохранении, а также в отраслях, связанных с инфраструктурой, ответственность за состояние которых несут центральная и местные органы власти.
Другое дело, когда речь идет о лоббистской деятельности в парламентах. Там реально преобладают свободные контакты и отношения. Однако учитывая все более широкое распространение лоббизма в Западной Европе, все отношения отдельных корпораций и ассоциаций бизнеса с государством развиваются по линии учреждений не столько законодательной, сколько исполнительной власти, где преобладают согласование и компромисс, основанные на взаимных уступках и обязательствах.
Менее радикально действовали неоконсерваторы и в отношении нетрадиционных заинтересованных групп, прежде всего таких, как потребители и экологисты. Несмотря на заявления неоконсерваторов о «хаосе давления», о недовольстве «выходившей из берегов» активностью этих организаций, как бы выдвигавших нереальные требования, неоконсерваторы не вступили ни на путь запретов, ни на путь игнорирования этих организаций и их активности. Более того, их ответ был антиплюралистическим, так как отвергал плюралистическую модель согласования интересов, которая основана на свободной игре независимых и не связанных групп либо введении ее в «берега», инкорпорировании в систему ее выработки и принятии ответственных политических решений. Кроме того, приверженность неоконсерваторов к основным ценностям и принципам парламентской демократии исключала путь подавления и заставила их пойти по второму пути.