Города-гиганты Ле Корбюзье и Гильберсаймера. 
Лучезарный город Ле Корбюзье. 
Афинская хартия

Как архитектор-планировщик Корбюзье заявил себя ортодоксальным сторонником прямоугольной планировочной системы с ее взаимно перпендикулярными осями. В то же время он категорически отрицал и радиальную и живописную планировку городов. В своем стремлении к геометричности планировочного чертежа он оказался в плену предвзятых, абстрактных представлений, которые не дали ему возможности разумно решать разнообразные градостроительные проблемы и в первую очередь проблему развязки движения на перекрестке главных планировочных осей.

Выставленный в 1922 г. «план Вуазена» вызвал разноречивые и бурные суждения, но осуществлен не был.

В противоположность Корбюзье Говард рассчитывал на осуществление предложенных им городов-садов, в силу чего медлительность их заселения и географического распространения воспринял как крушение своих градостроительных надежд. И тем не менее после смерти Говарда (1928 г.) его учение продолжало жить и развиваться, тогда как феерическая утопия Корбюзье очень скоро поблекла, не оказав почти никакого влияния на практику того времени.

Единственным последователем Корбюзье, также пытавшимся защитить и модернизировать нерасчлененный крупный город с высокой концентрацией населения, был Людвиг Гильберсаймер. В середине 20-х годов этот плодовитый немецкий теоретик выступил с отвлеченным проектом города на 4 млн. жителей и, по примеру Корбюзье, сопоставил его для наглядности с планом Большого Берлина, имевшего ту же численность населения. В проектах Гильберсаймера и Корбюзье имелось немало общего. И там и здесь население городов столичного масштаба размещалось на относительно небольших территориях; и там и здесь города получили четырехугольную форму с традиционными перекрестками двух взаимно перпендикулярных планировочных осей, где разместились главные транспортные узлы.

И вместе с тем проект Гильберсаймера выдвигал свои специфические предложения, сильно расходившиеся с идеями Корбюзье. Так, в немецком варианте «плана Вуазена» не было ни ярко выделенного городского общественного центра, ни выразительного силуэта города, поскольку все жилые дома имели здесь равную высоту. Еще более специфической особенностью города Гильберсаймера было то обстоятельство, что его высокоэтажная застройка повсеместно была двухъярусной. Нижний ярус, состоявший из пяти этажей, автор предназначил для деловых учреждений, тогда как верхний отвел под жилища.

Ле Корбюзье, великий диктатор от архитектуры, по-видимому, совершенно искренне был уверен в том, что эта холодная схема — единственно возможная структура города XX века. Небоскребы буржуа — в парке наверху, средний класс — в орнаментальной решетке кварталов по центру, кварталы пролетариев — понизу, над полосой заводов. В каждой группе здания одинаковы, как слезы. Все вместе названо: «Лучезарный город».

Лучезарного — потому, что его центральную часть составляют гигантские стеклянные небоскребыбашни сложной конфигурации, геометрически правильно расставленные в пространстве. Комплекс башен окружен более скромной, но тоже многоэтажной застройкой, образованной непрерывной лентой «домов с выступами» — незатейливый орнамент позволяет организовать просторные, хорошо озелененные жилые дворы.

Однако тщательно проработанный проект гарантировал каждому жителю необходимую порцию солнечного света, отдельную квартиру на семью со сквозным проветриванием, высокий уровень общественного обслуживания — единым словом, все блага современной цивилизации.

Естественно, что дорогостоящие утопии такого рода вызывали лишь улыбку и экономистов и политиков, однако недооценивать роль утопий было бы грубой ошибкой. * Отвергая экстремистские планы реформаторов города, практически мыслившие архитекторы, инженеры и экономисты незаметно для себя переняли от утопистов их способ видеть город и его проблемы. * Когда небольшая группа архитекторов-авангардистов собралась на конгресс в салоне теплохода «Патрис», направлявшегося из Афин в Марсель (дело было в 1933 году), мало кто мог предположить, что выработанная конгрессом «Афинская хартия» сыграет огромную роль в судьбе множества городов мира.

В «Афинской хартии» было 111 пунктов, два из которых особенно важны. В одном утверждалось, что «свободно расположенный в пространстве многоквартирный блок» должен рассматриваться как единственно целесообразный тип жилища. В другом — столь же твердо заявлялось, что основой градостроительства должен быть принцип жесткого функционального зонирования городской территории: отдельно труд, отдельно быт (жилище), отдельно отдых.