Взаимодействие автохтонных и привнесенных

Изучение конкисты в Латинской Америке со всей очевидностью показывает, что ее общественно-исторические последствия оказались весьма многообразными, а дальнейшая эволюция получила разную направленность. Отчего это зависело? Раньше всего от принципиально различных качеств автохтонных социально-экономических структур, совокупность которых для определенного типа общества мы условно именуем «матрицей». Соответственно уровню общественного развития, характеру сформировавшейся системы производственных отношений эти матрицы по-своему реагировали на завоевание, проявляя либо большую, либо меньшую устойчивость, либо вообще неспособность к выживанию. И, видимо, уже здесь в момент зарождения Латинской Америки как таковой следует искать корни многовариантности развития общественно-экономических систем региона.

Немаловажное обстоятельство — диффузия влияния переносимых структур. Она зависела от того, относится данная зона к центрам колонизируемых территорий либо к их периферии. В последнем случае «жесткость» насаждаемых структур была значительно меньше. В то же время существовало больше возможностей для самостоятельной, естественной эволюции благодаря ослаблению волевой детерминации со стороны метрополии.

Обращаясь же к сущности коренных социально-экономических структур накануне европейской колонизации, мы обязаны констатировать прежде всего значительный диапазон уровней общественного развития — от кочевого (охота и собирательство) образа существования родовых групп до раннеклассовых «империй», основывавшихся на довольно высокой культуре земледелия. В тех зонах, где господствовал родоплеменной строй, примитивные общественные структуры не выдержали столкновения с европейской цивилизацией и в социальном, и в физическом смысле. Этносы с родовой организацией сохранили самое себя и выжили лишь в редких случаях — тогда, когда не входили в зону колонизации или ушли от преследования завоевателей, скрывшись в труднодоступных районах.

Для зон социального и физического распада первобытнообщинного строя вполне справедлив тезис о прекращении самостоятельного развития. Трагическим уделом селившихся (или кочевавших) здесь этносов стал «геноцид» и в меньшей мере насильственная ассимиляция. Именно в этих районах (а спустя несколько веков и в странах) происходила «имплантация» базисных и надстроечных структур. Оперируя современными географическими понятиями, можно говорить, что именно таким образом сформировалась первооснова общества в островных государствах Карибского моря, в Коста-Рике, отчасти на Атлантическом побережье Колумбии и Венесуэлы, в преобладающей части Бразилии, Уругвае, на большей части территории Аргентины и в центральной зоне Чили.

Более сложной была ситуация в районах плотного заселения — в зонах «высоких» и близких к ним цивилизаций. А именно здесь осела основная масса конкистадоров, здесь они основали свои колониальные центры. Как известно, наиболее высокого цивилизационного уровня достигли в Новом Свете кечуа и аймара (андский ареал) и майа и ацтеки (мезоамериканскийареал). Следующую (понисходящей) ступень общественного развития занимали чибча и муиски (Колумбия), затем — гуарани (Парагвай) и тупинамба (Северо-Восток Бразилии)⁴.

Итогом нашего анализа является. вывод о пяти основных ступенях. Какова их общественная суть? Нижние ступени вряд ли могут вызвать серьезные расхождения в оценках. Иное дело — высокие цивилизации. До сих пор в советской латиноамериканистике преобладали расплывчатые дефиниции типа «раннеклассовое общество» либо малообоснованные фактами выводы о раннерабовладельческом обществе или о коллективном рабстве. Вместе с тем обходился шли же игнорировался вопрос о типологической схожести с теми общественными образованиями, которые К. Маркс относил к «азиатскому способу производства», упоминая, в частности, Перу и Мексику В. А. Кузьмищев определял инкское общество как раннеклассовое, не вдаваясь в расшифровку этого понятия, но отвергая рабовладельческую версию. Ю. А. Зубрицкий, с одной стороны, пытался обосновать дефиницию рабовладельческой деспотии, подобной тем, которые существовали на Древнем Востоке. С другой стороны, не находя фактов, подтверждающих существование многочисленного класса рабов, он говорил о двухукладном переходном обществе, в котором разлагался первобытнообщинный и наступал рабовладельческий укл4д9.

" Чаша весов" в итоге склонялась в пользу тех, кто отрицал серьезное значение рабства. Что же предлагалось Самаркиной для определения общественного устройства инкского государства? То, что отдельные элементы феодального способа производства складывались при господстве общинных отношений и неразвитости рабовладельческих. «Социальный строй Тауантинсуйю, — писала она, — был уже антагонистическим, но с нечетко выраженной классовой структурой. Основной формой эксплуатации было изъятие большей части продукта, создававшегося в общинах, государственной властью. В рамках этой формы развивались рабовладельческие и протофеодальные элементы.

Для того чтобы определиться в наших ключевых элементах примерной модели АСП, реалий Древнего Востока.

• 1. Базу общества составляет соседская земледельческая община с коллективным владением основным средством производства — землей.
• 2. Частной собственности на землю не существует, есть лишь общинное и в меньшей мере частное пользование землей. Земельная же собственность сконцентрирована в национальном масштабе.
• 3 — занятие земледелием (как важнейшим видом производства и жизнедеятельности в целом) сочетается в общине с домашним ремеслом. Это создает замкнутый хозяйственный цикл и в основном самообеспечивающуюся структуру.
• 4 — подобная община постоянно самовоспроизводится и преимущественно в прежних параметрах. Расширенное воспроизводство осуществляется путем образования новых общин по традиционному стандарту на незанятых землях.
• 5 — необходимость объединения общин ради совместной защиты от стихии и нападений извне, а также для создания общих условий воспроизводства (ирригационные сооружения, требующие кооперации массового труда) при крайней натуральности хозяйства и замкнутости общинных ячеек обусловливает возникновение централизованного государства, приобретающего деспотический характер.
• 6 — деспотия осуществляет крупномасштабную кооперацию труда (ирригационные, оборонительные и культовые сооружения, транспортные пути).
• 7 — деспотическое государство узурпирует высшее право собственности на землю и водные ресурсы, контролирует «внешнюю торговлю» .
• 8 — социальные носители верховной власти присваивают часть создаваемого в обществе продукта в порядке реализации своего приоритетного права собственности и политического господства в форме натуральной ренты, которая совпадает с налогом (рента-налог).

При сопоставлении этой модели со структурами высоких американских цивилизаций мы обнаруживаем совпадение по большинству пунктов с определенными отклонениями, которые-вполне укладываются в рамки конкретной специфики. Не случайно в зарубежном марксистском обществоведении (латиноамериканском в том числе) немало сторонников концепции АСП в определении базиса высоких цивилизаций доколумбовой Америки.

Противникам применения термина АСП к доколумбовой действительности Латинской Америки, сторонникам малозначащих формул «раннеклассовое общество», «раннерабовладельческое общество» или «коллективное рабство» можно предъявить немало весомых аргументов. Среди них — несостоятельность утверждения, будто накануне конкисты общества высоких цивилизаций находились уже на закате, в состоянии распада и были чуть ли не готовы к переходу в стадию классического рабовладения либо даже к феодальной раздробленности. Всемирная история просто не знает подобных «галопирующих» темпов общественной эволюции. Как инкское, так ацтекское и майанское общества просуществовали в своем определившемся качестве лишь несколько веков. Известные аналоги — Шумер, Древний Египет, Древняя Индия, Древний Китай — имели гораздо более продолжитсяную жизнь. Кроме того, речь, конечно, может идти о закате конкретного государственного образования или его крахе (таких примеров немало и в доколумбовой Америке и в Старом Свете). Но крах отдельного государства не исключает образования нового на прежней социально-экономической основе. Путать крушение конкретного государства с исчерпанием определенной стадии общественного развития совершенно неправомерно.

Суть производственных отношений и других общественных структур высоких цивилизаций древней Америки передается определением — государственно-общинный способ производства (ГОСП), ГОСП занимает свое «генетическое» место между первобытнообщинным и рабовладельческим строем.

Территориальное распределение общественных структур накануне конкисты Группа. Общества типа ГОСП (государственные образования Мексика (центральная и южная), Гватемала, Белиз, Гондурас, Сальвадор, Перу (горнаячасть), Боливия (горнаячасть), Эквадор (горная часть), Чили (крайнийсевер), Аргентина (северо-западный «утл»).

Группа Переходные общества высшей и низшей ступени;

• а) высшая ступень (протогосударсгвенные образования): Колумбия (центральная зона);
• б) низшая ступень (племенные союзы): Парагвай, Бразилия (северо-восточная часть), Венесуэла (аидскаячасть), Никарагуа, Коста-Рика, Панама.

Группа Первобытнообщинный строй (ПОС) высшей и низшей ступеней:

• а) оседлые земледельческие племена (производящие общества): Колумбия (побережье Атлантики), Венесуэла (побережье Атлантики), Антильские острова (частично), Чили (центральная зона);
• б) кочевые племена (присваивающие общества): Бразилия (амазонский бассейн и южная часть), Перу (сельаа), Эквадор (сельаа), Венесуэла (сельва в бассейне Ориноко), Гайана, Гвиана (фр.), Суринам, Аргентина (равнинная часть), Уругвай, Чили (южная часть).

Каково же соотношение различных стадийно-формационных ступеней к моменту появления испанцев и португальцев в Новом Свете? Как уже отмечалось, определить его можно лишь одним способом — через численность населения, вовлеченного в те или иные общественные структуры.

Из произведенных подсчетов следует, что абсолютное большинство во населения (почти 2/3) приходилось на государственно-общинны образования. Еще около 1/10 обитателей докалумбовой Латинско Америки составляли население тех общественных образований, коте рые по многим типологическим чертам приближались к стадии ГОСГ Десятая приходилась также на переходные социально-экономические системы низкой ступени. Первобытнообщинный строй в общей охватывал, видимо, чуть больше 10% населения региона. П| этом свыше ½ этой доли приходилось на производящие общности менее ½ — на присваивающие. Рассмотрев формационно-стадийную принадлежность общественных структур доколумбовой Америки, мы выяснили, по существу, автохтонные компоненты последующей (колониальной) мутации или, по выражению эквадорского ученого Агустино Куэвы, то, что представляли собой автохтонные «матрицы», входившие в соприкосновение с «матрицами», носителями которых являлись конкистадоры. «Включение Латинской Америки в мировую капиталистическую систему, — отмечал Куэва, — не осуществляется в некоей пустоте. Оно проходит на основе уже существовавшей здесь социально-экономической матрицы, которая затем перемалывалась, вступая в тесный контакт с европейским и североамериканским капитализмом на его домонополистической ступени» .