Принципы повествования в рассказах В. Набокова

Актуальность предлагаемого исследования обусловлена недостаточной изученностью поэтики рассказов В. Набокова, занимающих значительное место в творчестве писателя и в русле развития русской литературы XX века, а также общими задачами изучения модернистского и постмодернистского повествования.

Владимир Набоков, крупнейший русский писатель XX века, известен в основном как автор романов, анализу и интерпретации которых посвящена большая часть набоковедческих исследований. Между тем, им было написано более семидесяти рассказов, и многие из них стали заметным явлением русской прозы прошедшего столетия. «Маленькой совершенной формой» называл В. Набоков жанр рассказа. Применительно к его произведениям это определение оправдано стройностью композиции, изысканностью сюжета и стиля, разнообразием художественных приемов. Вероятно, что именно в связи с новаторством в области художественной формы многие исследователи указывают на лабораторный, подчас экспериментальный характер рассказов в сравнении с романами. Это отчасти верно, но никак не умаляет художественной ценности и самодостаточности рассказов, ибо очевидно, что В. Набоков создал оригинальную модель, повлиявшую на^азвитие этого жанра в литературе XX века.

Несмотря на это, большинство посвященных рассказам исследований появилось только в 1980;1990 годы. Некоторым исключением являются рецензии и отзывы критиков русского зарубежья Г. В. Адамовича, П. М. Бицилли, В. В. Вейдле, М. О. Цетлина и вышедшая в 1978 г. книга М. Т Науманн «Blue Evening in Berlin Nabokovs: Shot Stories of 1920;th» 1. В монографии М. Т. Науманн предложен тематический анализ ранних рассказов В. Набокова, позволивший исследователю разделить их на три группы: реалистические, реалистически-символические, символические. Наиболее полным исследованием рассказов является книга М. Д. Шраера «The World of Nabokovs Stories"2 и ее рус7 скоязычный вариант «Набоков: темы и вариации». Художественные особенности набоковского рассказа являются объектом изучения и отдельных научных статей российских и зарубежных авторов. Попыткой как-то объединить эти исследовательские изыскания стал сборник «А Small Alpin Form Studies in Nabokovs Short Ficthion"4 под редакцией Ч. Никола и Г. Барабтало. В него вошли работы Д. Б. Джонсона, Дж. Конноли, JL Токер, М. Н. Эпштейна, Н. И. Толстой и других авторов. Рассказам В. Набокова уделяется внимание и в некоторых монографических исследованиях, предлагающих различные концепции творчества писателя. Среди них, например, книги Н. А. Анастасьева «Феномен Набокова"5, А. С. Мулярчика «Русская проза В. Набокова"6, Д. Конноли «Nabokovs Early Fiction: Pattern of self and others», Д. Б. Джонсона «Wolds in о.

Regression: Some Novels of V. Nabokov" .

Вопрос о своеобразии повествования в рассказах на сегодняшний день один из наиболее проблематичных в набоковедении, что обусловлено концентрацией в рассказах специфических для прозы В. Набокова приемов повествования. Прежде всего, исследователей интересуют отклонения от повествовательных традиций русской реалистической прозы. Ю. Левин выделяет в рассказах приемы и способы создания «неклассической» модели повествования: использование креативной рамки («Королек», «Набор») — введение ненадежного повествователя («Памяти Л. И. Шигаева», «Terra incognita») или фантазирующего (лгущего) персонажа («Как-то раз в Алеппо.») — использование реального мира как рамки сюжетного мира («Василий Шишков»)9. Приемы «неклассического» повествования способствуют, по мнению ученого, появлению в произведении метатем, связанных, к примеру, с присутствием в тексте автора или.

Naumann М. Т. Blue Evening in Berlin: Nabokovs Shot Stories of 1920s. New York, 1978.

2 Shrayer M.D. The World of Nabokovs Stories. Austen, 1999.

3 Шраер М. Д. Набоков: Темы и вариации. СПб., 2000.

4 A Small Alpin Form Studies in Nabokovs Short Ficthion / Ed. by C. Nicol and G. Barabtalo. N.Y., 1993.

5 Анастасьев H.A. Феномен Набокова. M., 1992.

6 Мулярчик А. С. Русская проза Владимира Набокова. М., 1997.

7 Connoly J. Nabokovs Early Fiction: Pattern of self and others. Cambridg, 1992.

8 Johnson D.B. Wolds in Regression: Some Novels of V. Nabokov. Ann Arbor, 1985. ненадежного повествователя. Рассматривая рассказы, Ю. Левин обосновывает важнейшие свойства набоковского «игрового» повествования, и уже затем переходит к анализу романов. В итоге исследователь выдвигает тезис о принципиальной значимости повествовательной организации для выражения инвариантных для творчества Набокова тем.

Похожие проблемы рассматриваются П. Тамми при анализе повествования в рассказах «Забытый поэт», «Набор», «Королек"10. П. Тамми считает, что микромодель рассказа отразила наиболее характерные черты повествовательной техники В. Набокова. Особое место в своих исследованиях она уделяет многообразию типов повествования и их варьированию в пределах одного текста, роли в повествовании автора.

Для М. Я. Дымарского рассказы В. Набокова являются ярким образцом «модернистской модели нарратива», нарушающей правила, установленные традиционным повествованием11. И хотя сущность этой модели, заключающуюся в преодолении «дейктической определенности текста», М. Я. Дымарский демонстрирует на примере рассказов сборника «Весна в Фиальте», отличительные ее свойства обнаруживаются им уже в ранних произведениях В. Набокова.

В исследования К. Сугимото и С. Туровской изучаются особенности повествовательной структуры в рассказах. К. Сугимото обнаруживает в раннем рассказе В. Набокова «Бахман» «первые побеги» метаповествования. Исследователь рассматривает тип «творящего повествователя», появление которого в тексте связано со становлением жанра «метаромана, помещающего один вымысел внутрь другого». По мнению К. Сугимото, в основу повествовательной структуры рассказа Набокова «Бахман» положен специфический принцип, реализовавшийся в полной мере в поздних произведениях В. Набокова. Для С. Туровской повествование в рассказе «Хват» представляется специально направ.

9 Левин Ю. И. Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова // Избранное. М., 1998.

10 Tammi P. Problems of Nabokov’s Poetics: A Narcological Analysis. Helsinki, 1985.

11 Дымарский М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст. СПб., 1997.

12 Сугимото К. Творящий повествователь: Рассказ В. Набокова «Бахман» в контексте творчества В. Набокова // Культура русской диаспоры. Тарту, 2000. С. 298−311. ленным на дискриминацию идей 3. Фрейда. Принципиальная усложненность субъектной организации повествования для С. Туровской — способ пародирования «полной неясностей концепции субъектов» 3. Фрейда. Отдельные моменты, связанные с темой нашего исследования, рассмотрены в работах.

Е.В. Антошиной, С. М. Одинцовой, Е. В. Падучевой, Г. К. Васильева, В. Б Поли-щук, А. К. Жолковского.

Однако проблема повествования в рассказах не может считаться исчерпанной и является скорее обозначенной, нежели решенной. Хотя большинство исследователей признают новаторский характер и уникальность повествовательной поэтики рассказов, задача ее целенаправленного и систематического анализа решена далеко не полностью. К тому же очень часто разговор о специфике повествования в малом эпическом жанре ограничивается анализом зрелых рассказов В. Набокова. Меньше уделяется внимания ранним рассказам писателя, поэтому почти не' изучен процесс развития «неклассической» или нетрадиционной модели повествования, связь с традициями русской прозы. Из рассказов, написанных в двадцатые и первой половине тридцатых годов, всего лишь три становятся объектом изучения с точки зрения организации повествования: рассматриваются «Возвращение Чорба», «Бахман», «Хват». Но при всей глубине анализа и ценности замечаний, сделанных исследователями, необходимо отметить, что изучение специфики повествования в ранних рассказах только начато.

Актуальность исследования выявляется и на фоне работ, посвященных вопросам классификации типов и форм повествования. В работах H.A. Кожевниковой, Ю. В. Манна, Б. А. Успенского повествование представлено как динамически развивающееся в ходе литературного процесса явление. В прозе XIX—XX вв.еков исследователи выделяют общие, типичные для повествования черты сентименталистской, романтической и реалистической традиций. Активно изучается в литературоведение современная проза, своеобразие модерни.

13 Туровская С. «Повествовательная стратегия в рассказе В. Набокова «Хват»: К вопросу о психоаналитическом истолковании // Культура русской диаспоры. Таллинн, 2000. С. 346−355. стского и постмодернистского повествования (М.Я. Дымарский, Ж. Женетт, Е. В. Падучева, Н. Фридман, Ф. Штанцель). Представляется, что нарратологиче-ский анализ набоковских рассказов внесет продуктивный вклад именно в это направление литературоведческих исследований, поскольку те трансформации повествования, которые наблюдаются в произведениях В. Набокова, являются яркой чертой модернистской и особенно постмодернистской литературы. Этим и обусловлено то огромное внимание, которое уделяется в набоковедении поэтике повествования.

Работы по изучению повествовательного аспекта прозы В. Набокова занимают отдельную нишу как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении, очерчивая определенный круг вопросов и проблем, связанных с закономерностями повествовательного процесса. И поэтому, прежде чем начать анализ рассказов, мы обратимся к наиболее интересным трактовкам повествовательной техники В. Набокова. В них изучаются, прежде всего,' повествовательные приемы, характерные для модернистской и постмодернистской литературы, как то: эксплицитные авторские вмешательства и субъектная неопределенность, создание «креативной рамки», прорыв во «внетекстовую» реальность и подчеркивание условности, контаминация различных форм и типов повествования.

Практически вне области исследовательских интересов остаются вопросы структурной организации повествования. К примеру, не проанализировано соотношение голосов автора и героев: возможное влияние голоса героя на речь автора и интенции авторского сознания в высказываниях, принадлежащих героям. Это, в свою очередь, определяет следующий этап нашего исследования, а именно — изучение повествовательной структуры. В рассказах В. Набокова очевиднее, чем в романах обнаруживается неоднородность субъектной организации повествования. По справедливому замечанию Дж. Наринса, «.необходимо разобраться в том, кому принадлежат слова, значение которых исследователь старается понять. Ибо слова несут в себе разное значение в зависимости от того, чьим голосом они до нас донесены"14. То есть адекватное постижение текста включает в себя задачу разъяснения его субъектной структуры. В переплетении голосов автора и героя совершается осмысление и оценка изображаемого. В рассказах слияние голосов может выражать идеологическое единство героя и автора либо обозначать их концептуальное противостояние друг другу. Всевозможное варьирование различных типов слов — от прямого, «непосредственно направленного на свой объект», до амбивалентного — связано с идейно-тематическим разнообразием рассказов. Реализация целого комплекса приемов, насыщающих повествование субъективностью персонажа, приводит к тому, что голос героя не только влияет на речь повествователя, но и вытесняет ее. А это, в свою очередь, отражается на иерархии субъектно-объектных отношений.

Анализ повествовательного уровня предполагает и исследование других аспектов художественной организации текста. Среди них проблема автора. Вопрос о роли и значении автора — один из актуальных в литературоведении. На протяжении всего XX столетия проблема автора трактовалась самыми различными, порой взаимоисключающими друг друга способами (отрицание единого авторского текста С. Фишем и бартовская концепция «смерти автора» противостоят взглядам М. М. Бахтина, его отношению к произведению как к высказыванию, осуществляемому в «ценностном контексте» авторского мировоззрения). На сегодняшний день большинство литературоведов «признают закономерным разрушение представлений об авторском моноцентризме в литературном произведении и в то же время не согласны с растворением авторской интенции в безличных общих структурах мышления и языка"15. Исследование эстетической природы автора М. М. Бахтина, анализ «речевой структуры образа автора"16 В. В. Виноградова, изучение различных форм авторского сознания Б. О. Кормана составляют основу современных представлений об авторе. Роль автора подчеркивается учеными-нарратологами, которые рассматривают эту.

14 Наринс Дж.В. «Лолита», нарративная структура и предисловие Джона Рея // В. В. Набоков: Pro et contra: В 2 т. СПб., 2001. Т. 2. С. 922.

13 От редакторов // Автор и текст / Сб. ст. под ред. B.M. Марковича и В. Шмида. Спб., 1996. С. 7.

16 Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М., 1959. С. 154. категорию в соответствии со своими взглядами на повествование как многоуровневый акт коммуникации. Необходимо осознавать многозначность термина «автор». Во-первых, автором называют писателя, «творца литературного труда». Это конкретный автор, находящийся на внетекстовом уровне. Во-вторых, автор — это «совокупность творческих принципов», «субъект сознания, выражением которого является все произведение». Он «последняя смысловая инстанция» (М.М. Бахтин) и носитель определенного мировосприятия, идейной позиции, творческой концепции. И, наконец, признается существование вторичного автора, в роли которого могут выступать так называемые субъекты авторского плана: повествователь, личный повествователь (Б.О. Корман), рассказчик, лирический герой. Эти формы непосредственно воплощают в тексте авторское сознание, но лишь частично выражают авторскую позицию, которая может быть понята только в единстве всех художественных компонентов произведения. Анализируя повествование рассказов с точки зрения автора, мы будем следовать вышеизложенным положениям. В связи с проблемой автора будут рассмотрены следующие вопросы: специфика взаимосвязи «автор-герой», разнообразие субъектных форм выражения авторского сознания в рассказахформы авторской рефлексии в рассказахсоотношение биографического и Вымышленного в образе рассказчика. Заметим, что в набоковедении до сих пор структура повествования и роль в ней автора изучались в основном в романном творчестве писателя.

Объектом исследования являются рассказы В. Набокова, вошедшие в сборники «Возвращение Чорба», «Соглядатай», «Весна в Фиальте».

Предмет исследования — поэтика повествования в рассказах В. Набокова.

Цель работы состоит в изучении своеобразия ведущих принципов повествования в рассказах.

В соответствии с целью формулируются следующие задачи:

• исследовать приемы создания полисубъектного повествования в рассказах;

• проанализировать взаимодействие «своего» и «чужого» слова;

• изучить разнообразие «масок» повествователя;

• рассмотреть специфику персонифицированного повествования в рассказах- • охарактеризовать основные признаки модернистского и постмодернистского повествования, проявляющиеся в рассказах В. Набокова.

Научная новизна заключается в изучении приемов и способов создания 4 полисубъектной модели повествования с учетом взаимосвязи «автор-герой» и в описании авторских масок.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении принципов повествования в рассказах В. Набокова как явления модернистской и постмодернистской литературы, а также в разработке методов анализа повествования с точки зрения проблемы автора в жанре рассказа.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что материаи лы и результаты исследования могут быть использованы в школьном и вузовском курсах истории русской литературы XX века, в спецкурсах по литературе русского зарубежья, по творчеству В. Набокова.

Методологической основой диссертационного исследования являются основные положения теорий М. М. Бахтина и В. В. Виноградоватеория автора О. Б. Корманаисследования в области субъектных отношений С. Н. Бройтмана, В. И. Тюпыметодика анализа прозы, разработанная Ю. М. Лотманом, Б. А. Успенским, H.A. Кожевниковой, Е. В. Падучевой. Наше исследование ориентировано на историко-типологический, структуралистский методы анализа. На защиту выносятся следующие положения. 1. Проблема повествования является отдельной областью набоковед-ческих исследований, для которых характерно признание усложненности, субъектной неоднозначности набоковского повествования, внимание к проблеме автора, обусловливающее анализ отношений автора и героя, автора и читателя.

2. Полисубъектность повествовательной структуры является одним из основных принципов повествования в рассказах. «Система голосов» (В.Тюпа) создается благодаря использованию различных типов прямой, несобственно-прямой и косвенной речи, несобственно-авторского повествования, то есть приемов, отражающих различные «манеры говорения и мышления». При этом характерным признаком становится игра на неоднозначности голосов автора и героя. Слияние голосов автора и героя выражает не только совпадение их ценностных позиций, но и противоположность.

3. Многоголосие и создание «персональной» повествовательной ситуации не отменяет иерархии межсубъектных отношений в рассказах. Отношение к герою со стороны автора это «проникновение в другого (слияние с ним) и.

17 сохранение дистанции (своего места), обеспечивающее избыток познания" .

4. В рассказах В. Набокова реализуются различные субъектные формы выражения авторского сознания. Специфика образа автора в рассказах обусловлена варьированием различных повествовательных масок, обыгрыванием статуса повествователя и рассказчика. В рассказах сборников «Соглядатай» и «Весна в Фиальте» обнаруживается тенденция к увеличению авторских отступлений и разнообразных форм рефлексии, актуализирующих недостоверность, фиктивность происходящего.

5. Характерной чертой большинства рассказов от первого лица становится переплетение вымысла с реальными фактами биографии писателя, что делает рассказчика своего рода «двойником»^{шсателя.} Специфичным становится и преодоление рассказчиком ограниченной повествовательной перспективы, обусловленной личной формой повествования.

6. Рассказы В. Набокова воплощают типичные для литературы модернизма и постмодернизма тенденции, преобразующие тип повествования, сложившийся в русской литературе XIX века. Повествование в рассказах направлено на игру с читательским восприятием, отсюда характерные для нереа.

17 Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000. С. 228. либтической литературы приемы: внешне немотивированная смена субъекта речи, стирание границ между миром, в котором рассказывают и о котором рассказывают, появление в текстовом пространстве автора.

Структура работы определяется поставленными целью и задачами и складывается из введения, трех глав, заключения и библиографического списка (288 наименований). Объем диссертации 186 страниц.

Во введении определяется цель и задачи исследования, обосновываются актуальность и научная новизна, указываются объект, предмет и методологическая основа работы.

Первая глава содержит обзор существующих в литературоведении трактовок произведений В. Набокова с точки зрения проблемы повествования. Предпринята попытка выявить наиболее типичные подходы в ее решении, а также круг вопросов, неизбежно возникающих при обращении к ней.

Во второй главе рассматривается специфика полисубъектного повествования в рассказах В. Набокова. Выделяются основные приемы создания полисубъектного повествования, дается анализ соотношения^своего^и «чужого» слова.

Третья глава посвящена изучению особенностей «образа автора» в рассказах В. Набокова. В главе предложена типология масок повествователя, изучается своеобразие формы повествования от первого лица.

В заключении обобщены результаты исследования.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в статьях (8 публикаций, общим объемом 2,6 п.л.), а также представлены в форме докладов на итоговых научных конференциях АГПУ (1996, 1997, 1998, 2001, 2002, 2003 г. г.) — на международных конференциях «Велимир Хлебников и художественный авангард XX века. VI Международные Хлебниковские чтения» (Астрахань, 1998 г.), «Россия и Восток. Философские проблемы геополитических процессов» (Астрахань, 2001 г.).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Рассказы Владимира Набокова в русской литературе XX столетия — заметное явление, отразившее характерные черты поэтики модернизма и постмодернизма. Рассказы, занимая значительное место в творчестве писателя, по сравнению с другими его произведениями оказались менее изучены и исследованы. Между тем, в них воплотились ведущие творческие принципы В. Набокова, а также характерные для его прозы приемы и способы повествования, изучению которых посвящены работы отечественных и зарубежных набокове-дов. В них исследованы элементы «неклассической» модели повествования, созданной в произведениях В. Набокова. Нарушения правил реалистического повествования обнаруживаются исследователями в основном в зрелых романах В. Набокова, но нетрадиционная техника повествования встречается, по наблюдению большинства авторов, и в ранних произведениях писателя. Наибольшее внимание исследователей привлекает к себе роман «Дар», в котором повествование рассматривается с точки зрения проблемы автора. В исследованиях М. Я. Дымарского, Дж. Коннолли, Ю. И. Левина, Дж. Локрантц, Е. В. Падучевой, П. Тамми, Г. Хасина выделяются инвариантные для набоковского повествования черты. Среди них — сложная, неоднородная субъектная структура, использование вставных конструкций, игра с границей текста. Та же специфика характерна и для рассказов, анализ которых позволяет выделить ряд закономерностей в организации повествования.

Основным принципом большинства рассказов является полисубъектная структура. В качестве основного субъекта речи и сознания может выступать не только автор, но и персонаж, слово которого облекается в формы прямой, косвенной, несобственно-прямой речи, влияет на речь автора-повествователя, образуя несобственно-авторское повествование.

Роль «чужого слова» в рассказах довольно традиционна. С его помощью демонстрируется манера «мышления и говорения» героя, посредством которой он характеризуется, изображается его внутренний мир. Драматизация повествования вызывает в читателе сочувствие к герою («Порт», «Звонок», «Встреча», «Музыка», «Совершенство», «Оповещение»). В рассказах В. Набокова расширяется субъектный план героя, его речь в определенной степени заменяет прямое авторское слово, что характерно для прозы начала XX века. В то же время стремление сориентировать читателя на сознание героя, вмешательство в повествование его голоса имеет в рассказах В. Набокова свои особенности. Они обусловлены частым употреблением графически неоформленной и немотивированной предваряющими глаголами прямой речи героя. Будучи использован в качестве формообразующего повествовательного принципа, этот прием размывает границу между автором и героем, делает менее устойчивыми их постоянные функции, нарушает заданную эпической формой иерархию субъектно-объектных отношений. Чередование авторской и персонажной функций делает почти неразличимой разницу между повествователем и героем («Тяжелый дым»). Но в большинстве рассказов дистанция между ними сохраняется, герой остается объектом авторской оценки даже в случае переплетения их голосов. Слияние голосов автора и героя может интерпретироваться по-разному в зависимости от направленности смысловых интенций. «Неразделенность и несли-янность» сознаний автора и героя основывается в одних случаях на совпадении их ценностных ориентаций («Возвращение Чорба», «Совершенство», «Обида», «Лебеда», «Круг», «Тяжелый дым»), в других — на их принципиальном противоречии и даже враждебности. Слово героя, употребленное в речи повествователя, «получает свое переосмысление и оценку» (М.М. Бахтин). Часто эта оценка бывает иронической, негативной («Хват», «Королек»), она создается благодаря заострению характерных особенностей речи персонажа, введению прямых оценок, деталей, снижающих образ героя. Иронически оцениваться может не только слово персонажа, но и литературный стиль, что вносит в повествование элемент пародии («Лик», «Уста к устам», «Адмиралтейская игла»). Анализ голосов автора и героя показывает, что в большинстве случаев автор занимает по отношению к герою несколько отстраненную позицию наблюдателя, который может сочувствовать герою, жалеть его, но в то же время может относиться к нему с иронией.

Повествовательная перспектива героя создается в результате смещения на его точку зрения, в которой он выступает как субъект восприятия, оценки, речи. Переход на точку зрения героя помогает полнее представить его сознание, его «картину мира». В некоторых рассказах композиция точек зрения смоделирована таким образом, что повествование намеренно вводит в заблуждение читателя. Следование точке зрения персонажа становится составным элементом «фигуры обмана» (М.А Постнова), предваряющей эффект неожиданности. («Пильграм», «Лик»).

Принцип полисубъектности предопределяет мозаичность повествовательной структуры. Оценка и изображение действительности даны в сложном переплетении голосов автора и героя. Но, несмотря на то, что в рассказах воплощаются основные черты персонального (акториального) типа повествования, «последней смысловой инстанцией» (М.М. Бахтин) является все же сознание автора. Его позиция проявляется в единстве художественных компонентов текста и открыто выраженной почти не бывает. «Прямое присутствие автора в тексте» (Ю.В. Манн) можно обнаружить в виде отдельных замечаний, сентенций, характеристик, скрытых в общей ткани повествования. В рассказах сборников «Возвращение Чорба» и «Соглядатай» В. Набоков следует флоберовскому принципу объективизма, представляющему автора как всеведущее, но невидимое божество. Имплицитность автора, создающая иллюзию авторского отсутствия в тексте, актуализирует достоверность описанных событий, позволяет читателю самостоятельно оценивать и осмысливать их. Однако в третьем сборнике повествовательная манера принципиальным образом меняется: появляются эксплицитные авторские вмешательства («Круг», «Королек», «Лик»), отступления от основного сюжета («Лик», «Уста к устам»), что разрушает иллюзию достоверности. События изображаются, с одной стороны, как автономно происходящие, с другой — как вымышленные. Соответственно, автор выступает и как безличный повествователь, и как создатель вымышленного мира, воплощая в повествовании различные свои ипостаси. В отступлениях, описывающих художественные несовершенства написанных героями произведений, автор выступает как литературный критик («Лик», «Адмиралтейская игла»). Маска внешнего наблюдателя необходима для того, чтобы подчеркнуть относительность, неоднозначность происходящего («Королек», «Пильграм»). Смена авторских масок является структурным принципом в организации повествования и вместе с тем способствует введению новых тем, появлению дополнительных значений. Этот прием позволяет тематизировать творческий процесс, подчеркнуть роль автора как создателя текста, обнаружить его эстетические вкусы, в некоторых случаях переоценить героев, ситуацию и разрушить автоматизм восприятия. Включение в повествование разнообразных форм авторской рефлексии, обнажение конструктивной функции автора такая же типичная черта модернистской и постмодернистской поэтики, как и обыгрывание статуса повествователя. В рассказе «Набор» автор меняет свой статус, свое отношение к сюжетному миру в зависимости от изменения формы повествования, но он остается вымышленной фигурой, всего лишь представителем автора-создателя в тексте.

Для рассказов от первого лица актуальны два момента: соотношение рассказчика с биографическим автором и преодоление границ, определенных выбором формы повествования. Образ автобиографического рассказчика является смысловым центром сборника «Возвращение Чорба» («Гроза», «Письмо в Россию», «Благость», «Путеводитель по Берлину», «Ужас»). На первый план выходят мысли, чувства, ощущения рассказчика. Описания внешнего мира — способ самораскрытия героя, который одновременно является и носителем сознания, и предметом изображения. Герой ранних рассказов — своего рода художественный «двойник» молодого писателя. При создании образа рассказчика вымысел переплетается с фактами реальной жизни. Таким образом, граница, разделяющая внутритекстовое и внетекстовое пространство, становится зыбкой, проницаемой.

Рассказчиком может быть и целиком вымышленный персонаж. В этом случае задача автора — раскрыть изнутри особенности его сознания («Весна в Фиальте», «Памяти Л. И. Шигаева», «Истребление тиранов», «Ultima Thule»). К примеру, в рассказе «Случай из жизни» повествование ведется от лица женщины, что позволяет изобразить специфические особенности женской психики, ума, хотя и в пародийном освещении. Объединяющим рассказчиков свойством является всеведение. Рассказчик, особенно если он ретранслятор, свободно переходит к позиции всезнания, что мотивируется богатством его фантазии, игрой воображения («Бахман», «Ultima Thule»). Здесь, так же как и в случаях авторской рефлексии, акцентируется творческая активность рассказчика.

Субъектные формы выражения авторского сознания в рассказах обусловлены основной художественной задачей автора и играют значительную роль в ее определении.

Использованное в рассказах В. Набокова многообразие повествовательных приемов опирается на оригинальную разработку традиций романтической, реалистической и модернистской литературы. Закономерности повествования в рассказах отражают типичные для прозы писателя особенности. Вместе с тем эти характерные черты приобретают большую смысловую и формальную выразительность, что определено усилением значения любого, даже самого минимального элемента в жанре рассказа.

В рассказах воплощаются и общие в развитии типов и способов повествования тенденции и собственно набоковские инновации. В целом повествовательные принципы рассказов В. Набокова отражают трансформации, которые наблюдаются в русской литературе XX века. Нарративная стратегия современной русской прозы, особенно постмодернистской направленности, во многом основана на эстетических опытах В. Набокова. Поэтому изучение набоковского повествования задает перспективу дальнейшего изучения повествования в творчестве современных авторов.