Донская потребительская кооперация в условиях новой экономической политики: 1921-1929 гг

Актуальность темы

Идея всестороннего развития кооперации длительное время была незаслуженно забыта. В какой-то мере это явилось следствием сложившихся в нашей стране стереотипов, отождествлявших кооперативное движение с коллективизацией. В последние годы, в связи с социально-экономическими реформами, история кооперативного движения в России вновь стала актуальной. В нашей стране необходимость возрождения и развития кооперации диктуется потребностями овладения новыми производственно-экономическими отношениями, в более полной мере сочетающими интересы государства и конкретного работника, основанными на принципах действительного самоуправления.

Вследствие этого особое значение приобретает осмысление отечественного опыта 1921;1929гг., поскольку, с одной стороны, именно в это время потребкооперация достигла своего наивысшего развития, а с другой стороны, именно в этот период кооперация пережила самые большие тяготы, которые в конечном итоге привели ее к фактической гибели. Очень похожая ситуация складывается и сегодня. Еще недавно о кооперации писали как о едва ли не панацее от всех экономических бед, как о средстве придания советской экономике большей эффективности, нынче же она переживает серьезнейший кризис. Среди его причин чаще всего называют недостаточность законодательной базы, непонимание правительством природы кооперации и тому подобные факторы, связанные, прежде всего, с деятельностью государства, что вполне естественным делает стремление разобраться в том, в какой степени проблемы кооперативного движения определяются внутрикооперативными процессами развития, а в какой диктуются государственной политикой. Изучение проблем потребительской кооперации дает обширный материал для понимания роли и взаимосвязи экономики, политики и идеологии в российской истории.

Следует отметить, что в советской историографии имеется немало пробелов в освещении отдельных весьма существенных моментов в развитии кооперации как в целом по стране, так и по отдельным ее регионам, что в значительной степени связано с политизированным освещением проблемы в предшествующий период. Это касается, в частности, характеристики общих закономерностей и особенностей развития кооперации в годы НЭПа, причин, породивших обострение внутренних проблем кооперации и предпосылок ее разрушения в результате столкновения с административно-командной системой государственного управления.

Деятельность любого государства в той или иной степени обусловливается идеологическими воззрениями стоящей во главе его правящей элиты. Особенно примечательно в этом плане Советское государство, где идеологические построения особенно активно влияли на политику, где отношение к идейным противникам было крайне жестким. Тем более это существенно в отношении кооперации, которая, в свою очередь, обладала определенной и во многом не совпадающей с взглядами большевиков идеологией, берущей свое начало еще от основоположников кооперации. В какой степени идеологические разногласия властей с кооператорами влияли на выработку кооперативной политики, насколько эта политика была связана с идеологией — без ответов на эти вопросы невозможно понимание процессов выработки и осуществления кооперативной политики.

Несмотря на решающую роль в выработке политической линии центральных властей, осуществляется она все же в регионах, поэтому возникает вопрос о том, насколько самостоятельными оказываются местные органы в принятии тех или иных решений. В отечественной литературе сложилось традиционное представление о высокой степени зависимости местных властей от политического руководства страны. Насколько правомерны подобные утверждения, какова степень самостоятельности региональной властиисследование кооперативной политики позволяет, хотя бы частично, ответить и на эти вопросы. В связи с этим представляет большой интерес опыт взаимоотношений кооперации и государства, накопленный региональной Донской потребительской кооперацией.

Донская потребительская кооперация имела достаточно большой предшествующий опыт и традиции. Она объединяла, в отличие от обслуживавших главным образом крестьянское хозяйство кредитных кооперативов, различные слои населения, которые предпочитали целесообразность удовлетворения своих потребительских нужд через кооперацию.

На Северном Кавказе получили широкое развитие все виды кооперативной деятельности, она отличалась высокой степенью кооперирования населения, весьма значительной активностью членов.

К моменту введения НЭПа донская потребкооперация подошла крайне ослабленной. В основном, она выполняла функции распределения продуктов среди населения по заданиям государственных продовольственных комитетов. Многие кооперативы привлекались к технической работе по сбору продовольственной разверстки. Подавляющее большинство пайщиков относились совершенно пассивно к кооперативной деятельности.

По сути дела, потребкооперация представляла собой только аппарат по заготовке и распределению продуктов. К тому же в ее распоряжении почти не осталось ни товарных, ни денежных ресурсов.

За годы «военно-коммунистических» экспериментов потребкооперации удалось сохранить свой аппарат, кадры, что создавало условия для быстрого возрождения кооперативного движения в условиях НЭПа.

Однако при НЭПе сложилась ситуация, когда политический режим был вынужден опираться на чуждые ему элементы экономической системы. Хозяйственные субъекты не могли устойчиво развиваться без политической гарантии своей стабильности, тогда как официальный курс по отношению к негосударственному сектору постоянно колебался. Причем, каждый выход из кризиса сопровождался принятием мер, направленных на усиление роли государства в экономике. Такова общая схема развития тех негативных процессов, которые сделали неизбежным крах НЭПа, рыночной экономики. Эта схема характерна и для развития потребкооперации, которая являлась одним из компонентов рыночного механизма.

За годы НЭПа Донская потребкооперация приспособилась к новым условиям, организационно оформилась и оказалась почти низведенной до аппарата распределения к концу 20-х годов.

Донская потребкооперация формально существовала на протяжении всего советского периода, но, лишь в первые годы НЭПа она сохраняла свою хозяйственную сущность, оставаясь, пусть и относительно, но все же самостоятельной по отношению к государству. В последующем развитии даже эта призрачная независимость была утрачена, и кооперация превратилась в составную часть государственного аппарата, была лишена самостоятельности.

Поэтому реально о кооперации можно вести речь лишь в связи с дореволюционным периодом и с НЭПом. Все это делает весьма актуальным исследование кооперативной политики на Северном Кавказе в 20-е годы, сопоставление ее с политикой центральных органов власти. Изучение донской потребкооперации может дать ценные результаты и поможет более глубоко осмыслить наиболее существенные стороны политического, социально-экономического развития, как региона так и всей страны.

Хронологические рамки исследования. Данная работа охватывает период 1921;1929гг., то есть от провозглашения новой экономической политики и издания первого декрета СНК «О потребительской кооперации» до начала весьма последовательного и планомерного процесса свертывания НЭПа и реорганизации потребкооперации. На рубеже 1927;1929гг. усилился административный и экономический нажим на потребкооперацию, отчетливо обозначились изменения функции потребкооперации.

Территориальные рамки исследования. Исследование осуществлено с учетом административно-территориального переустройства, проведенного в 20-е годы. В диссертационной работе события рассматриваются в границах территории, вошедшей в 1924 г. в состав Северо-Кавказского края. В результате районирования территория Донской области была разделена на четыре округа: Ростовский, Сальский, Морозовский и Донецкий. В конце 1924 г. в состав Северо-Кавказского края были переданы Таганрогский и Шахтинский округа.

Объект исследования: донская потребительская кооперация на разных этапах НЭПа.

Предмет исследования: процесс развития донской потребительской кооперации в условиях НЭПа и его противоречивость.

Историография темы. На протяжении 20-х — 80-х годов гуманитарные науки в России находились под идеологическим контролем государства. В условиях однопартийности, ограничивался допуск историков к источникам, отсутствовал свободный обмен интеллектуальными ценностями между отечественными и зарубежными исследователями. В силу этих обстоятельств следует выделить 20-е — начало 90-х годов, как советский период в историографии проблемы с соответствующими подэтапами: 1) 20-е годы- 2) 30-е — середина 50-х годов- 3) вторая половина 50-х — вторая половина 80-х годов- 4) середина 80-х — начало 90-х годов — и современный, наступивший с начала 90-х годов по настоящий период.

Первый подэтап советской историографии (20-е годы) проблемы кооперации в условиях НЭПа характеризуется сохранением идеологического плюрализма научных подходов. В то же время публикации, которые опирались на весьма узкую источниковую базу, страдали односторонностью, эмоциональностью, противоречивостью оценок в освещении роли потребкооперации в новых условиях.

Первыми исследователями проблем отношений власти к кооперации были политики, то есть те государственные и партийные деятели, которые непосредственно разрабатывали и осуществляли кооперативную политику.

В начале 20-х годов издавались работы, посвященные разъяснению основных положений политики, отношения власти к кооперации, пропаганде кооперативного опыта, агитации в пользу участия масс в кооперации. Отсюда и соответствующая схема анализа, сводящаяся, как правило, к подведению первых итогов кооперативной политики в условиях НЭПа: успехов — неудачошибок — мер их преодоления.1.

Первоначально брал верх относительно реалистический курс, проявившийся как в решениях РКП (б), так и в публикации работ, авторы которых пытались с позиций марксисткой доктрины обосновать эволюцию ленинских взглядов на кооперацию и перспектив ее развития в безрыночном строе.

Обобщался опыт потребкооперации, связанный с выполнением государственных заданий по организации и проведению товарообмена. Этому были посвящены работы П. Н. Комиссаровой, Г. А. Лемана, Л. М. Хинчука, М. А. Ларина, в которых были проанализированы трудности в проведении потребкооперацией государственного товарообмена и овладении рынком, в целом.

Первый опыт взаимодействия власти и кооперации освещался и северокавказскими авторами.3.

Развитие донской потребительской кооперации в условиях НЭПа было отражено на страницах региональной периодики — в газете «Советский Юг», в журналах «Донской кооператор», «Юго-Восточная кооперация», «Вестник кооперации Юго-Востока», «Юго-Восток». Авторами статей затрагивались проблемы, связанные с местом и ролью потребкооперации в советской экономической системе, ролью потребкооперации в проведении государственных заготовок.4.

Особо следует отметить публикации в газете «Северо-Кавказская кооперация». Авторы статей, публиковавшихся на страницах этой газеты обсуждали текущие проблемы кооперации: система кредитования потребительских обществ, неурегулированность взаимоотношений с госпромышленностью, нехватка дефицитных товаров, вклады и паевые взносы, культурно-просветительная работа и т. д.5 С конца 1926 г. одно из важнейших мест в публикациях стали занимать вопросы кооперирования бедноты. На страницах указанной газеты было напечатано около 40 статей, в которых освещалась работа с беднотой.6 Рассматривались проблемы, связанные с у хищением и злоупотреблением в работе потребкооперации. С начала 1927 г. центральное место в газете стали занимать публикации, связанные с кампанией за снижение цен и режимом экономии в потребкооперации.8.

Региональное исследование проблемы кооперации в условиях НЭПа характеризовалось появлением работ, авторами которых были, как правило, партийные и хозяйственные работники, ставившие перед собой первоочередную задачу изучения процессов хозяйственного развития края, искавшие ответы на волнующие их вопросы практики и не задававшиеся целью всестороннего изучения истории потребкооперации.

Работы издавались буквально по горячим следам, отражая новое в хозяйственной жизни региона. Однако, этим же обуславливались и их недостатки, так как в ряде случаев основой для обобщения служили материалы обследования потребкооперации, статистические, поверхностные наблюдения.9 По мнению диссертанта, эти материалы позволили выделить региональные особенности восстановления потребкооперации, основные этапы ее организационного оформления, данные об участии в потребкооперации сельского населения.

Серьезной разработке, особенно в первой половине 20-х годов, подверглись вопросы развития сельской кооперативной сети. Н. Дейчман, И. Оборин, Г. А. Анисимов исследовали процесс развития торгового аппарата сельской кооперации, роль паевого капитала в обороте потребительских обществ. Авторы указывали на слабое развитие сельских обществ, недостаток дефицитных товаров, неурегулированность кредитования. Все эти обстоятельства, по их мнению, ограничивали хозяйственную инициативу низовой кооперации.10.

Для литературы 20-х годов характерна сопричастность к происходившим событиям, подчиненность ближайшим политическим задачам.

С возрождением рыночных отношений, допущением определенной свободы кооперативных организаций произошло некоторое оживление классической кооперативной мысли. Авторы, основываясь отчасти на опубликованных материалах, отчасти на личном опыте, воссоздавали существенные вехи в истории кооперативного движения. Это было актуально, так как в начале 20-х годов определялась судьба кооперации в строительстве нового социалистического общества. Кооператоры одними из первых поставили вопрос о соотношении кооперации и социализма, переводили его из русла теории на практическую основу, увязывали с типологией русского социализма.11.

В 20-е годы публиковались работы авторов, не разделявших большевистских взглядов — С. Л. Маслова, М.И.Туган-Барановского12 и др., которые вскрывали коренные пороки советского реформаторства. Авторы доказывали необходимость буржуазного развития России. Эти настроения укрепляли взгляд на кооперацию, как важнейшего компонента рыночных отношений.

Авторы русского зарубежья давали широкий сравнительный анализ кооперативного движения до и после революции 1917 г. В созданном в 1922 г. в Праге Русском институте сельскохозяйственной кооперации принимали участие такие видные ученые как А. Н. Анцыферов, В. Ф. Тотомианц и др. Касаясь положения кооперации у себе на родине, эмигранты отмечали, что «кооперация советской России, являющаяся органом комиссариатов продовольствия и земледелия уже не кооперация». 13.

Экономисты из других эмигрантских центров разделяли это мнение, указывали на полную административную и финансовую зависимость кооперации от Советского государства.14.

Предвиденье и выводы ученых русского зарубежья полностью подтвердились, когда в результате сталинской «революции сверху» кооперация в СССР как общественное самодеятельное движение перестало существовать, а исследования проблем ее развития были свернуты.

Во второй половине 20-х годов предпринимались попытки уяснить сущность ленинской идеи о социальных слоях, которые может охватить своей деятельностью потребкооперация, методах и формах кооперирования. Позитивным являлось то, что авторы не связывали кооперацию только с крестьянством, производственное кооперирование не трактовалось как единственная цель движения, которому должны быть подчинены все остальные кооперативные формы. Развивавшиеся в стране формы и виды кооперации признавались составными частями ленинского кооперативного плана.15 Авторы работ стремились выявить и систематизировать высказывания В. И. Ленина о кооперации, найти в них определенную систему, внутреннею логику.

Появляются монографические труды по истории потребительской кооперации16, но ряд проблем не получили в них освещения. Прежде всего, это касается вопроса о преемственности дореволюционной и советской кооперацииисторию советской кооперации начали исследовать с чистого листа, предавая забвению опыт недавнего прошлого.

Вместе с тем в середине 20-х годов были заложены основы догматического подхода к ленинскому наследию. Уже тогда вошла в практику позитивная оценка любых суждений В. И. Ленина. Вопрос об ошибочности или утопичности отдельных его положений, тем более концепция кооперации не подвергались сомнению.

Такой подход получил и терминологическое обозначение как «ленинский кооперативный план». Впервые этот термин был использован И. В. Сталиным на XIV съезде ВКП (б) (декабрь 1925 г.).

Коммунистическая партия, пытаясь найти обоснование коллективизации, определила эту политику как курс на реализацию «ленинского кооперативного плана».

Начало специальному рассмотрению последнего сюжета положили работы М. Кантора и В.Целлариуса.17.

Однако исследовательские работы по проблемам кооперации стали приобретать идеологическую окраску и становились темами внутрипартийных дискуссий. В полной мере это относится к истории потребкооперации, которая в периоды благосклонного отношения к ней Советской власти, рассматривалась как одно из направлений движения к социализму.

В 20-е годы были опубликованы брошюры, освещавшие дискуссию о потребкооперации. Характерно в этом отношении дискуссия, состоявшаяся в.

18 кооперативной секции Центросоюза в 1929 г. Одной из наиболее существенных проблем, связанных с кооперативной политикой правящей партии, является вопрос о соотношении потребкооперации и колхозов. Н. И. Попов в докладе «Относится ли советская кооперация к типу социалистических предприятий» на заседании кооперативной секции, проанализировав оценки данные В. И. Лениным кооперации в 1923 г., не нашел разницы между низшими и высшими формами кооперации, исключал и перерастание низших ее форм в высшие. По его мнению, переход к социализму совершался мирным шествием по заранее уготовленным ступеням. В прениях по докладу Н. И. Попова выступил М. Кантор, который подвел черту теоретическим спорам, указывая на то, что некапиталистическая эволюция представляла собой результат взаимодействия, влияния кооперации на крестьянское хозяйство. Это проявлялось в постепенном обобществлении отдельных форм крестьянского хозяйства, и в зависимости от этого обобществления — в перерастании низших форм кооперации в высшие.

Негативным итогом обсуждения было то, что потребкооперацию стали отождествлять с производственным кооперированием, направляя ее работу для укрепления высшей кооперативной формы-колхозов.

В конце 20-х годов еще не принято было считать, что партия приступила к осуществлению «сталинского преобразования крестьянского хозяйства», поэтому все искривления этой политики были связаны с отступлениями и неправильным толкованием «ленинского кооперативного плана».

Так, в работах 1928 г. М.Х.Кантор19 доказывал, что уже созданы «десятки разнообразных форм подготовляющих переход к общественному производству». Еще только провозглашался «курс» на коллективизацию, а автор уже выражал уверенность в его победе.

Аналогичная позиция по этому вопросу была свойственна и другому исследователю — М.Беленькому.20 Автор обратил внимание на то, что объединение крестьянского хозяйства в производственную кооперацию является «центральной нашей организационной задачей».

М.Е.Власов21, который полностью отождествлял коллективизацию с ленинскими идеями о кооперации, давал, на этот счет, такое определение: «Ленинский кооперативный план есть план перевода нашего крестьянства с капиталистического на социалистический путь развития».

Пресс партийных директив и страх оказаться обвиненным в лояльности к какому-то «уклону» не оставляли места для научного здравомыслия. Так на долгие годы все положения ленинского наследия, которые не вписывались в обоснование политики коллективизации, стали умалчиваться, а любые попытки авторов разделить ленинские взгляды на кооперацию и коллективизацию обвиняли в «левом» и «правом» уклоне или «фальсификации» «ленинского кооперативного плана».

Данная тенденция прослеживалась в исследовании кооперативной политики и на Северном Кавказе. Авторы исследований являлись непосредственными участниками строительства новой деревни, широко пропагандировали опыт коллективных хозяйств. В работах подчеркивалось, что колхозы «являются сектором, первородным пятнышком, внедрившим в сельское хозяйство социализм». 22.

Такой подход был вызван решениями XV съезда ВКП (б), выдвинувшего задачу всестороннего изучения истории колхозного строительства. В исследованиях этого периода делаются попытки систематизировать фактический материал по истории коллективизации и объяснить тенденции кооперативного движения. В работах освещается роль потребкооперации в подготовке крестьянства для перехода к производственным формам объединения.

Попытку систематизировать и проанализировать процессы, происходившие.

23 в деревне, сделал С. Лантух в статье «Колхоз на Дону». Он выявил динамику роста колхозов, преимущества производственных коллективов перед индивидуальными хозяйствами крестьян, сделал попытку проанализировать социальный состав коллективов.

Вопрос о степени вовлечения крестьян в коллективные хозяйства, социальном составе колхозников изучен Г. Фроловым24, история.

25 машиноснабжения бедняцких хозяйств освещена в брошюре Д. С. Шабанова .

Статьи и очерки непосредственных участников происходивших социалистических преобразований важны тем, что в них содержится фактический материал, который при критическом анализе может быть использован как источник.

История развития потребкооперации не нашла в указанных работах системного освещения.

Таким образом, к концу 20-х годов было окончательно упрочено марксистское направление в оценке кооперативного движения, вместе с разгромом классических кооперативных теорий. Элементы научного подхода полностью вытеснялись идеологическими стереотипами. Часть инакомыслящих авторов была отстранена от научной деятельности, а другая — пошла по пути приспособленчества по отношению к новой власти.

Следующий подэтап советской историографии относится к 30-м — середине 50-х годов. К началу 30-х годов упрочилась однопартийная система с одновременным насаждением в советской гуманитарной науке идеологии сталинизма, идеи которого были закреплены в «Кратком курсе истории ВКП (б)». Для публикаций 30-х — 40-х годов характерны категоричность оценок,.

У f> абсолютизация значения роли ВКП (б), классовой борьбы, насилия.

В период сталинизма новую экономическую политику отождествляли хронологически с «переходным периодом от капитализма к социализму» (19 211 926гг.). Основой такого перехода должно стать огосударствление всех секторов экономики.

В 30-е годы получила распространение концепция, согласно которой В. И. Ленин в статье «О кооперации» лишь «выдвинул знаменитый кооперативный план». В ряде работ конца 40-х — начала 50-х годов данная концепция соседствовала с положениями и фактами о творческом развитии.

В.И.Лениным кооперативного плана в течение длительного периода.

С переходом к осуществлению коллективизации поток литературы, посвященной кооперации, стал стремительно убывать, окончательно иссякнув к концу 30-х годов. Последующие два десятилетия проблема кооперативной политики во всем ее многообразии и сложности не исследовалась.

Для региональной литературы был характерен интерес к успехам социалистических преобразований, с которыми авторы стали связывать имя И. В. Сталина. Влияние культа личности негативно отразилось на исследовательской работе в области социалистических преобразований сельского хозяйства в крае.

Основное внимание авторов работ в этот период было сосредоточено на вопросах социалистических преобразований в отдельных округах или.

29 тч колхозах. В них освещались положительные итоги кооперирования крестьянства, достижения хозяйственного строительства. История коллективизации излагалась схематично и только в пределах колхоза, района.

В начале 50-х годов появились работы, авторы которых стремились дать объективный анализ происшедших социалистических преобразований, определить роль в них и значение потребкооперации.30.

Впервые Е.М.Нефедова31 сделала попытку выяснить процессы социально-экономического развития в Донском округе накануне сплошной коллективизации. Автор обращала внимание на то, что «кооперация, достигшая значительных успехов в области сельскохозяйственного оборота наряду с дальнейшим развитием и углублением своей работы, постепенно становилась действительным организатором в деревне». Однако в работе не исследованы этапы развития кооперации в округе, степень охвата ею казачье-крестьянских масс Донского округа. Автор значительное внимание уделила анализу массовой работы в деревне округа.

Более глубоко рассмотрены вопросы кооперативной политики в работах М. И. Овчинниковой. В монографии автор посвятила отдельную главу исследованию подготовки сплошной коллективизации в Сальском округе, развитию истории кооперативного движения. Исследователь привела интересный фактический материал о кооперативном строительстве в округе.

Таким образом, в это время были сделаны первые шаги в научном осмыслении истории кооперации. Несмотря на узость документальной базы, незначительное использование архивных фондов, исследователи наметили широкий круг проблем.

Следующий подэтап развития советской историографии связан с хрущевской «оттепелью». Советские историки вновь обратились к изучению.

33 кооперативной политики Советской власти. Н. Ю. Гальперин, В. М. Селунская, И. Б. Берхин на первое место поставили изучение ленинского наследия, особенно в связи с опубликованием Полного собрания сочинений и очищения его от фальсификаций, связанных со сталинским периодом в истории страны. К их числу относится преодоление восходящего к «Краткому курсу истории.

ВКП (б)" тезиса о том, что В. И. Ленин в последней статье «О кооперации» только успел положить начало теоретическому осмыслению проблемы («выдвинул кооперативный план»)34, а заслуга в развитии плана принадлежала И. В. Сталину. К сожалению, нередко советские историки в силу воспитания на методологии «Краткого курса», стали систематизировать у В. И. Ленина те же положения, которые были привнесены после В. И. Ленина И.В.Сталиным. Так, например, обстояло с вопросом о «простых» и «сложных», «низших» и «высших» формах кооперации. К таким мифам относилось и утверждение, что главным смыслом последней статьи В. И. Ленина «О кооперации» являлась якобы коллективизация, при полном игнорировании того факта, что о ней в статье даже не упоминалось.

Однако, в вышедших в начале 50-х годов работах И. Г. Булатова, А. Я. Кистанова, М. А. Краева и др. по прежнему основное внимание уделялось «ленинскому кооперативному плану». Что касается собственно кооперации, то ее продолжали рассматривать лишь с точки зрения последующих успехов коллективизации, в ней преобладали сюжеты, связанные с поддержкой государством коллективных хозяйств, шефской помощью оказанной городом деревне.35.

Первые серьезные попытки обсуждения вопросов кооперативной политики были связаны с развернувшейся на страницах журнала «Вопросы истории КПСС» в 60-е годы дискуссией о социально-экономической сущности кооперации в 1921 г. и 1923 г. И. Б. Берхин, Л. Ф. Морозов пытались обосновать тезис о решающих изменениях, происходивших в кооперации в течении двух лет под воздействием политики Советской власти. По их мнению, если в 1921 г. кооперация являлась лишь формой госкапитализма, то с 1923 г. она.

36 превращается уже в социалистическую организацию.

Новые аспекты в дискуссии в связи с оценкой социальной сущности.

37 кооперации возникли с публикацией в 1963 г. статьи экономиста А. И. Коссого, в которой автор указал на двоякие функции кооперации вплоть до конца 20-х годов. С одной стороны это была госкапиталистическая форма, являвшаяся механизмом контроля над частным производством, с другой стороны, она была носителем социалистических форм хозяйствования, подготавливавших создание в деревни крупного коллективного производства. Эта точка зрения получила дальнейшие углубление в ряде публикаций В. П. Данилова.38.

Советские историки в этот период стали рассматривать потребкооперацию как составную часть плана реализации ленинских идей39, признавали самостоятельность потребкооперации и рассматривали ее как орудие 40 регулирования рыночных отношении.

Интерес к этим аспектам темы был силен вплоть до середины 70-х годов. Советские историки и экономисты пытались разобраться с ленинскими оценками кооперации применительно к 1921 г. и 1923 г., выяснить соотношение капиталистических и социалистических черт в ней.

Большой вклад в разработку проблемы внес В. П. Данилов. В работах написанных во второй половине 50-х — начале 60-х гг. он подробно проанализировал опубликованные в 20-х годах источники и пришел к выводу, что кооперация, оказывая существенное влияние на развитие кооперативного хозяйства, оказала значительную помощь хозяйствам бедняков и маломощных середняков.41.

В 1979 г. вышла обобщающая монография В. П. Данилова, в которой он синтезировал ранее проведенные им исследования по проблеме.42 В ней было проанализировано влияние кооперации на крестьянское хозяйство, на его производственную организацию и социально-экономические отношения. Обобщенный исследователем фактический материал позволял изучить динамику роста хозяйственной активности различных социальных групп деревни под влиянием кооперации.

В конце 60-х — начале 70-х гг. кооперативная политика становится объектом серьезного изучения в работах Л. Ф. Морозова, Л. Е. Файна, В. П. Дмитренко и др. Ими была проделана значительная работа по выявлению особенностей кооперативной политики Советской власти на отдельных этапах, сделаны попытки определить ее итоги.

В 1970 г. была издана работа крупного исследователя кооперативного движения Л. Е. Файна «История разработки В. И. Лениным кооперативного плана». 43 Автор поставил задачей исследование эволюции взглядов В. И. Ленина на кооперацию, как в дооктябрьский, так и в послеоктябрьский период. Л. Е. Файн исходил из того, что В. И. Ленин был не только идеологом и теоретиком, но в первую очередь непосредственным разработчиком и участником осуществления кооперативной политики. Он стремился понять, в какой степени, предлагаемые В. И. Лениным мероприятия, являлись отражением его теоретических воззрений, а в какой диктовались реалиями развития кооперации. Автор проанализировал важнейшие, с его точки зрения, государственные и партийные документы, посвященные истории кооперативной политики, выяснил роль В. И. Ленина в их разработке. В работе была рассмотрена роль всех видов кооперации в хозяйственном строительстве на разных этапах развития.

Центральное место в указанной монографии заняла кооперативная политика периода гражданской войны. Проблемы развития кооперации периода НЭПа изучены в работе лишь применительно к его начальной фазе.

Во многом итоговой, с точки зрения изучения кооперативной политики советскими историками 60-х — 70-х гг., оказалась коллективная монография В. П. Дмитренко, Л. Ф. Морозова, В. И. Погудина.44 Авторы поставили перед собой задачу обобщить результаты исследований по кооперативной политике Советской власти вплоть до конца первой пятилетки. При всех очевидных на сегодняшний день штампах о подчиненности деятельности кооперации «задачам закрепления результатов Октябрьской революции», о «бешеном сопротивлении капиталистических элементов», о «временных колебаниях мелкобуржуазных масс» в монографии исследованы этапы кооперативной политики, определены ее главные и перспективные задачи, выявлена специфика отношения власти к различным формам кооперации.

В 60-е — 70-е гг. появились работы, посвященные изучению роли потребкооперации в строительстве коммунистического общества45.

Л.Ф.Морозов впервые в советской историографии попытался обобщить материалы по истории российской кооперации от ее зарождения до 1923 г., когда «произошло усиление социалистических начал во всех видах кооперации при одновременном ослаблении позиций буржуазных элементов», когда «. из организации, дававшей преимущества в первую очередь зажиточным слоям, она превращалась в организацию трудящегося крестьянства, сближая его с социалистической экономикой». 46 Едва ли не главной задачей работы являлось стремление изучить причины изменения подходов В. И. Ленина к кооперации в 1923 г., которые, по мнению автора, были обусловлены реальными переменами, происшедшими в кооперативном движении. В целом работа подчинена созданной автором схеме трехступенчатого развития российской кооперации: капиталистическое учреждение — разновидность госкапитализма — форма социалистического производства.

В отличие от большинства предшественников Л. Ф. Морозов не сводит кооперативную политику исключительно к мерам материальной помощи ей со стороны государства, хотя и считал их «важным условием превращения потребкооперации в социалистическую». Ведущим направлением кроперативной политики он называет предпринимаемые коммунистическим руководством политико-идеологические мероприятия по овладению потребкооперацией. В результате факты избрания коммунистов в состав кооперативного руководства становятся едва ли не решающим аргументом для доказательства успехов кооперативной политики Советской власти.

Среди исследователей истории кооперации 20-х годов названный сюжет преобладает. Однако в исследованиях на эту тему превалирует апологетический подход, в соответствии с которым партийно-государственное руководство рассматривалось как «высшее благо». 47 Авторы таких работ стремились выискивать как можно большее количества партийных и государственных директив, решений, о назначениях на работу в кооперацию коммунистов, и подтвердить фактами «благотворное влияние» на развитие кооперации этих директив и кадровых перестановок.

Данный аспект проблемы привлекал внимание северокавказских исследователей. В работах Г. Я. Раенко, П. П. Кожемякина был обобщен опыт партийного руководства потребкооперацией в начальный период НЭПа, во время хозяйственных трудностей 1923 г.48 Авторы указывали на то, что под руководством Коммунистической партии шло создание и укрепление потребкооперации — как важнейшей формы экономической и политической организации бедняцко-середняцких масс крестьянства.

М.Т.Узнародов, А. П. Кожанов исследовали деятельность Кавказского и Юго-Восточного Бюро ЦК РКП (б) в укреплении партийного руководства потребкооперацией.49.

В работах М. Молчанова, С. М. Немцова, а также в монографии коллектива авторов «Истории Дона» изучались вопросы развития кооперативно-колхозного движения в период, предшествовавший сплошной коллективизации.

Освещая историю подготовки и становления колхозного строя на Дону, С. М. Немцов сделал вывод, что распространению различных форм кооперативных объединений, в том числе по созданию коммун, артелей, трудовых товариществ, Донская область стояла на первом месте в РСФСР.50.

К сожалению, в монографии по истории Дона была недостаточно освещена роль потребкооперации, в происходивших изменениях на селе, хотя эта массовая организация получила в этом регионе большое развитие и была одним из главных организаторов переустройства донской деревни.51.

Значительный фактический материал по истории кооперации обобщен М.Молчановым.52 Автор выделил специальный раздел, посвященный характеристике донской деревни накануне сплошной коллективизации, роли потребкооперации в этом процессе. Он сделал вывод, что охват крестьянских масс потребкооперацией в стране, на Северном Кавказе, на Дону даже к концу 1929 г. был значительно выше, чем в сельскохозяйственной кооперации.

Историки АИ. Козлов, Е. Н. Осколков, В. И. Иванов, П. Г. Чернопицкий посвятили свои исследования изучению простейших форм кооперативного объединения, встроенных в рыночные отношения и основанных на материальной заинтересованности.53 Авторы не рассматривали потребкооперацию как самостоятельный элемент экономики, на базе которой возможно развитие региона, видели в ней лишь форму перехода к колхозам.

В 70-е — 80-е гг. были защищены ряд кандидатских диссертаций, в которых предметом исследования была история потребкооперации в 192 020.

1929гг. Они внесли значительный вклад в изучение проблемы. На малоизвестных источниках диссертантами были выделены особенности развития потребкооперации в отдельных районах края. В то же время диссертации имели историко-партийную тематику, в них не было попыток критически оценить итоги исследования проблемы.54.

Анализ исследований северокавказских историков периода непосредственной подготовки сплошной коллективизации на Дону дает возможность сделать вывод, что эта проблема нуждается в переосмыслении. Отдельные вопросы этого периода затрагиваются исследователями или же поставлены в порядке обсуждения. Историкам Дона предстоит изучить вопрос о роли потребкооперации в переустройстве психологии крестьянства, влияние ее на социально-экономические сдвиги в деревне. Это, по их мнению, могло бы прояснить вопрос о степени подготовленности крестьянства для перехода к социалистическим формам производства в сельском хозяйстве.

Литература

во второй половине 70-х — начало 80-х годов во многом и концептуально была иной, исследователи стали отходить от некоторых методологических стереотипов. Например, они уходят от интерпретации «ленинского кооперативного плана» — как плана коллективизации, что позволило перейти к исследованию потребкооперации — как форма самоорганизации общества и орудие регулирования рыночных отношений. Этот методологический переход позволил историкам изучать простейшие формы кооперации.

Таким образом, к концу 70-х — начало 80-х годов советские историки создали сравнительно цельную концепцию кооперативной политики Советской власти, опиравшуюся на единственно возможный в тех условиях подход, который строился на утверждениях о безошибочности кооперативной политики Коммунистической партии, В. И. Ленина, и требовал от историков лишь обоснования правильности проводимых правящей партией мероприятий. Преобладающим на этом этапе историографии стал подход к оценке событий, основанный на комментарии изданных документов.

Следующий подэтап историографии связан с началом в стране перестроечных процессов (середина 80-х — начало 90-х гг.). Он характеризуется отходом от изучения проблемы через призму большевистского толкования истории и возвратом к методологии, заложенной старыми теоретиками-кооператорами еще в дореволюционные годы.

В течение этого периода заметно возрос интерес к проблемам кооперации в условиях НЭПа, о чем свидетельствует выход таких работ, как монография В. П. Дмитренко «Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры» или сборник «Экономическая политика Советского государства в переходный период от капитализма к социализму». 55.

Только в конце 80-х годов историки В. П. Данилов, В. М. Селунская, Л. Ф. Морозов признали факт разрушения кооперации в конце 20-х годов, а не «всестороннего расцвета» и перерастания ее в «высшую форму кооперирования». К сожалению, данный тезис подкреплялся не исследованием причин случившегося, а поиском «виновников» этого злодеяния и выявлением альтернатив, которые якобы были способны тогда ее предотвратить.56 Эти взгляды были связаны с надеждами на возможность, придания социализму «человеческого лица».

В начале 90-х годов последовали попытки разобраться в существе проблемы и исследовать причины случившегося. Первоначально это было сделано в тезисной форме на научных конференциях в Тюмени, Новосибирске и.

СП.

Екатеринбурге в 1991;1992гг., затем — в 1993;1994гг. — в более объемных публикациях.58 Суть изложенного в них нового подхода состояла в признании, что судьба кооперации не была следствием стечения роковых обстоятельств, или некомпетентности отдельных руководителей, а вытекала из несовместимости кооперации как категории рыночной экономики с провозглашавшимся в России с 1917 г. стратегическим курсом к «безрыночному социализму». Данный тезис не стал предметом специального изучения. Высказанные по этому поводу суждения, не стали еще предметом специального изучения.

Характерной чертой современного этапа развития отечественной историографии является стремление переосмыслить и дополнить имеющийся опыт кооперативного строительства, ответить на вопрос, почему кооперация в условиях НЭПа не стала инструментом рыночной экономики.

На данном этапе историографии исследователи преодолевают односторонний подход к оценке итогов развития кооперации нэповского периода, деления кооперативов на «низшие» и «высшие», «простейшие и сложные».

Исследователи отказываются от тезиса, что возрастание удельного веса коммунистов в органах управления потребкоопераций — результат возросшего доверия к ним со стороны членов кооперации и добровольное избрание их на руководящие посты. В действительности же шел процесс «внедрения» коммунистов в потребкооперацию и «овладения» ею сверху до низу.59 Комплекс вопросов, связанный с государственным руководством кооперацией, ждет своего исследования. В частности, проблема соотношения государственных и кооперативных начал в организации кооперативного обслуживания населенияпроблема государственного планирования кооперативной деятельности, взаимоотношений государства и кооперации и др.

Работы становятся все менее политизированными, все чаще на первый план выступает научный анализ истории кооперации, отказ, как весьма самокритично говорит об этом Л. Е. Файн, от «идеализации роли кооперации в 20-е годы». 60.

Ряд исследователей утверждают, что не случись «слома» кооперации и установления в СССР «тоталитарного режима», развитие кооперации и страны пошло бы по другому пути.

Вера в потенциал кооперации приводит некоторых из них к излишне оптимистическим выводам и относительно современной кооперации. Так,.

A.Х.Бурганов утверждает, что «кооперация могла стать столбовой дорогой человечества по пути к обществу социальной справедливости». «В кооперации путь выживания человеческого рода». 61.

Другие крупнейшие исследователи истории кооперации, в частности.

B.В.Кабанов, обращают внимание на то, что в условиях большевистской диктатуры у кооперации не было возможностей проявить себя. Она нужна была государству, как канал проведения аграрной политики, и поэтому она рассматривалась, как и в годы «военного коммунизма», скорее как удобный распределительный аппарат, а не как самоорганизация трудящихся.

Выходу на качественно новый уровень в исследовании истории, теории и практики Отечественного кооперативного движения во многом способствовала реабилитация (1987;1988гг.) А. В. Чаянова, Н. Д. Кондратьева, С. Л. Масловакрупнейших специалистов по истории кооперации, идейное наследие которых было до этого времени закрыто для исследователей.

С 1991 г. Институт экономики РАН начал выпускать научные сборники, посвященные кооперативному движению, авторами которых являются экономисты, историки, социологи.63.

С 1995 г. происходит становление новой концепции истории развития отечественной кооперации. Основными факторами поворота являются: 1) отказ от старых методологических стереотипов с конца 70-х — начало 80-х годов, 2) публикация без купюр научных трудов теоретиков-кооператоров (М.И.Туган-Барановский, С. Л. Маслова, А.В.Чаянова), 3) доступ и включение в научный оборот новых источников.

В новейшей историографии исчезает идея соединения кооперации с социализмом, пересматриваются взгляды В. И. Ленина на кооперацию, исследуются противоречия кооперативной политики большевизма.

Впервые в новейшей историографии была предпринята попытка представить кооперативное движение как важный фактор общественного развития. Раскрывается роль кооперации как важнейшего компонента цивилизованных рыночных отношений.64.

Характерной особенностью в исследовании проблем кооперации на современном этапе является более глубокая разработка как отдельных, так и общих вопросов истории кооперативного движения, опирающаяся на солидную источниковую базу, на ранее неопубликованные архивные документы.

В рамках всероссийского аграрного симпозиума и научных конференций рассматривались такие вопросы, как уровень развития дореволюционной кооперации по отдельным регионам и в целом по странепути аграрной революции в Россиивлияние столыпинской реформы на рост кооперативного движения.65.

В 1998 г. вышел сборник статей «НЭП: Завершающая стадия. Соотношение экономики и политики». Авторы статей (Л.Е.Файн, В. В. Кабанов, Н. Л. Рогалина и др.) раскрыли причины свертывания рыночного оборота крестьянской продукции, разрушения кооперативной системы и проведения репрессивной политики в деревне.66.

Кандидатские и докторские диссертации А. В. Иванова, И. Е. Козырской, М. В. Гузик посвящены истории различных видов кооперации, ее центров, правового положения. Они позволяют восстановить историю Отечественной кооперации, как явления сложного и многомерного, требующего координации усилий ученых разных специальностей.67.

Современных исследователей привлекает история потребкооперации, которая больше всего тяготела к рыночной экономике, большевистская же власть видела ее будущее лишь в развитии товарообменных операций, в подчинении рынка государственному контролю.

Л.Е.Файн исследовал противоречивый процесс восстановления рыночных принципов функционирования потребкооперации после перехода к НЭПу, ее роль в удовлетворении потребительских нужд населения, выявил факторы, которые впоследствии привели к разрушению этого рынка и превращению потребкооперации в составную часть государственной системы распределения.

А.В.Воронин69 исследовал, с помощью метода количественного анализа, партийные документы и постановления периода НЭПа и пришел к выводу, что «если ранее крупные перемены в кооперативной политике обосновывались идеологически, сопровождались активными пропагандистскими кампаниями с целью доказательства правомерности производимых перемен, то уже в конце 20-х годов смена курса происходила без широковещательных заявлений и объяснений».

Политические решения большевиков, относящиеся к кооперации, все чаще стали носить характер и тон приказа: «обязать», «запретить», «потребовать» и т. д. Такое отношение к кооперации было связано со стремлением подчинить ее хозяйственным государственным органам.

19 октября 2002 года Институт российской истории РАН провел научную конференцию на тему «Экономические, политические и социокультурные аспекты НЭПа», на которой были отмечены новые важные тенденции в изучении нэповской России. Н. Л. Рогалина в докладе «Время публиковать источники — время их осмысливать (новая экономическая политика в свете современных документальных публикаций)» обратила внимание на то, что благодаря появлению новых документальных сборников складывалась новая оценка развития отечественной кооперации, колхозного движения, прослеживалось настроение масс и т. д. Докладчик указывала на то, что процесс восстановления экономики в годы НЭПа сопровождался уравнительным эффектом общинной революции, архаизацией социальной структуры, натурализацией и обеднением производственных отношений, в ходе которых накапливались предпосылки последовательного огосударствления всех сфер. В. П. Данилов в докладе «НЭП — содержание, возможности, реальные результаты» подчеркнул, что в настоящее время весьма перспективны анализ возможностей и условий товарно-рыночной модернизации, и в этом контекстеиспользования теории кооперации. Докладчик обратил внимание на наименее изученную историю кооперации в 1923 году, когда определялось, станет ли НЭП долговременной экономической системой или останется лишь средством восстановления экономики. В итоге, так и не проявив всего своего потенциала, он был сломлен. Главной причиной этого стало, по мнению В. П. Данилова, сталинская политика, основанная на концентрации власти в руках одного.

70 человека.

Историографическая ситуация в области исследования кооперативной политики характеризуется развитием двух тенденций: растет число фактических данных об истории кооперации, усиливается тенденция теоретического обобщения опыта кооперативного строительства. Эти тенденции совсем не противоположные, а закономерные: накопление фактического материала и его обобщение.

К сожалению, пока еще мало публикаций, посвященных истории кооперативного строительства на местах.

Практически не достаточно изученной остается новая экономическая политика в отдельных регионах страны, и в таком сложном как Северный Кавказ.

Это часто приводит к механическому переносу основных теоретических построений общесоюзного масштаба на регионы. Научное исследование особенностей развития Северного Кавказа и Дона в 20-е годы, к сожалению, идет медленно.

Во второй половине 80-х годов исследование НЭПа на местах активизировались, в том числе изучение истории потребкооперации.

Собранный по крупицам и вводимый в научный оборот материал местных архивов не только расширяет наше представление о НЭПе, потребкооперации, но и открывает возможности для воссоздания исторической ткани 20-х годов, поднимает исторические исследования на качественно новый уровень.

Преодолевая стереотипные прежние оценки, П. Г. Чернопицкий предпринял.

П1 попытку дать портрет северокавказской деревни в 1920;1929гг. Автор обратил внимание на процесс функционирования кооперативной сети в регионе, подчеркивая, что в нем получили развитие все виды кооперативной деятельности, он отличался высокой степенью кооперированности населения.

По утверждению П. Г. Чернопицкого, восстановительный процесс на Дону, и на Северном Кавказе в целом, не завершился полностью к 1929 г., что, в свою очередь, негативно сказалось на дальнейшем кооперативном строительстве, сделавшим приоритетным объединение производственных процессов, производственное кооперирование.

К началу 90-х годов интерес исследователей к проблемам НЭПа заметно упал, что связано с надеждами на возможность реформирования страны на основе либеральной модели. Действительность 90-х годов породила у ряда исследователей разочарование в экономическом реформаторстве, и они, это разочарование перенесли на 20-е годы, не имевшие ожидаемых успехов в экономическом преобразовании страны.

Первые попытки научного обоснования истории Донской потребкооперации были представлены на научно-практическом семинаре в.

Тюмени в 1992 г.

В тезисной форме, исследователи В. Н. Ратушняк, Л. Бондаренко представили итоги развития потребкооперации в регионе в дореволюционный период и в 20-е годы.72.

В 1992 г. вышла коллективная работа «Потребительская кооперация Кубани», в которой были выявлены классические принципы кооперативного движения в деятельности первых потребительских обществ в области и постепенное превращение этих обществ в техническо-распределительный аппарат продовольственных комитетов.73.

В кандидатской диссертации А. В. Баранова была предпринята попытка определить сущность, особенности и значение новой экономической политики в условиях региона: выявить взаимосвязь экономики, социально-классовой и политической структуры северокавказского общества. Автор пришел к выводу, что свертывание НЭПа при подготовке коллективизации было вызвано коренными противоречиями между рынком и директивным планированием, классовым компромиссом и диктатурой, политическим плюрализмом и монопольной властью ВКП (б).74.

В настоящее время, исследователи отмечают перемещение центра изучения нэповской проблематики в регионы. Этому способствовали изменения политической конъюнктуры («неконсервативные веяния»), эффект «запаздывания», при котором явления, доминирующие «в центре», приходят на окраины через несколько лет, обращение к социальной истории (основные источники по этой проблематике «сконцентрированы именно в провинции»).75.

В середине 90-х годов А. В. Баранов предпринял попытку системного анализа социального и политического развития Северного Кавказа в условиях НЭПа.76.

Исследователь уделил внимание развитию кооперативного движения в регионе, изучил реальное положение кооперации к 1929 г., что в свою очередь, позволило ему сделать вывод о том, что государственное принуждение деформировало сущность кооперации, сделало колхозное движение массовым ко второй половине 1929 г.

Интересные оценки содержатся в диссертационных исследованиях по.

77 проблеме. В кандидатской диссертации И. В. Абрамовой предпринята попытка комплексного анализа важнейших показателей уровня кооперативного развития в регионе, на различных этапах НЭПа. Исследователь пришла к выводу, что только к 1926;1927гг. потребительская и сельскохозяйственная кооперация начали играть доминирующую роль в оптовой и розничной торговле, на фоне усиления государственного вмешательства, выразившегося в административном ограничении конкуренции и разделе рынка.

Г. В.Кравченко исследовала место и роль общественных организаций в политических процессах начала 20-х годов в регионе. Исследователь обратила внимание на то, что возможности обретения собственной самодостаточности этими общественными организациями (профсоюзы, рабочая и потребительская кооперации) к середине 20-х годов были свернуты. Политические реформы предопределили тенденцию к усилению централизации в ущерб демократизации на местах.

Историографический анализ показывает, что в настоящее время только начинается возрождение интереса исследователей к проблемам истории проведения новой экономической и кооперативной политики в регионе. Хотя, специального монографического исследования, посвященного анализу истории донской потребкооперации, пока не написано, однако, в настоящее время расширена источниковая база этой проблемы, в том числе архивная.

История кооперативного движения накапливала исследования, сопоставляющие особенности осуществления кооперативной политики в регионе, на разных этапах НЭПа, взаимодействие ее с центром, к сожалению, в ней накапливались и стереотипы в толковании ленинского кооперативного плана.

Цель и задачи исследования

: исходя из степени изученности темы, автор представленной работы попыталась дать комплексный анализ социально-экономического и политического развития потребкооперации на Дону в 20-е годы, раскрыть ее роль как важнейшего компонента рыночных отношений, выявить основные принципы и механизм ее функционирования, принципы взаимоотношений с властью.

Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:

1. Изучить состояние потребительской кооперации на Дону в дореволюционный и период «военного коммунизма». Охарактеризовать условия перехода к НЭПу.

2. Проанализировать характер изменения функций потребкооперации в начальный период НЭПа и первый опыт сотрудничества Советской власти с потребкооперацией в ходе проведения государственного товарообмена.

3. Изучить опыт, накопленный потребкооперацией в деле кооперирования сельского населения в условиях НЭПа, хозяйственного укрепления низовой сети, совершенствования методов кооперативной работы.

4. Выявить противоречивые тенденции во взаимоотношениях Советского государства с потребкооперацией, особенности в осуществлении кооперативной политики центральными, местными партийными и государственными органами на разных этапах НЭПа.

5. Выявить причины и следствия вмешательства Советского государства во внутреннюю структуру потребкооперации и причины свертывания ее деятельности к концу 20-х годов.

Методы и принципы исследования.

Методология работы базируется на основных научных принципах, применяемых в отечественной исторической науке: объективности, историзма, системного анализа процессов социально-экономического и политического развития донской потребкооперации. Данные принципы позволили выявить картину перестройки работы и деятельности потребительских кооперативов на разных этапах НЭПа.

Принимая во внимание условность понятия первого из указанных принципов — объективность, автор работы сделал попытку непредвзятого исследования истории донской потребкооперации. Перепроверка информации, полученной из источников, которая предполагается данным подходом, нами проводилась путем сравнения данных, полученных из работ теоретиков-кооператоров, а также с историографическими работами, посвященными изучаемой проблеме.

Принцип историзма позволил выявить истоки, характер и этапы развития потребительской кооперации в связи с переходом к НЭПу. Автору удалось выявить, как менялись функции потребкооперации в условиях НЭПа. Опираясь на принцип историзма, диссертант использовал историко-ретроспективный подход, который позволил выявить основные этапы развития потребкооперации в дореволюционный период, в условиях НЭПа.

В изучении истории потребкооперации применялся историко-сравнительный анализ, который дал возможность провести параллели между традициями потребкооперации в дореволюционный период и после 1917 г., в условиях «военного коммунизма» и новой экономической политики.

При изучении данной темы использовался проблемно-хронологический подход, который позволил исследовать отношение Советской власти к потребкооперации на разных этапах НЭПа, выявить причины нарастающей зависимости кооперации от власти.

При написании работы автор применил системно-структурный метод, а также изучение кооперативной политики с помощью контент-анализа. Эти методы позволили сделать выводы о развитии потребкооперации в условиях НЭПа более объективными и достоверными. Важнейшим условием использования метода контент-анализа является наличие таких групп документов, которые бы удовлетворяли трем главным требованиям: значительность объема информации, непрерывность информационного потока, и наконец, репрезентативность. Этим требованиям больше всего отвечают относительно узкие, но целостные группы документов высших и региональных партийных и государственных органов. По своему характеру эти материалы практически идентичны во всех отношениях и по содержанию, и по формальным признакам. Такое сходство дает дополнительные возможности для исследования, так как позволяет сравнить полученные результаты и тем самым определить степень зависимости между политикой центра и мест.

Все эти документы были разделены на партийные и государственные с целью определения значимости потребкооперации для партийных и государственных структур и эволюции политики власти.

По ряду признаков в тексте документов определялось отношение властей к потребкооперации. Позитивными, с точки зрения автора, являются те положения документов, в которых потребкооперация рассматривается как самостоятельная, самодеятельная организация, отношения с которой должны строится на договоре, с предоставлением ей льгот и помощи. Напротив, к негативным относятся те решения, в которых кооперация представляется организацией зависимой от власти, не имеющей прав на самостоятельные решения.

Анализ изученных документов позволяет определить общий настрой Советской власти в отношении потребкооперации, дает возможность проследить и общую эволюцию кооперативной политики властей.

Источниковая база.

Решение поставленных в работе задач оказалось возможным на основе использования комплекса различных видов источников, как опубликованных, так и архивных.

Особое значение приобретает новое прочтение опубликованных источников. Их можно разделить на пять основных групп.

К первой группе относятся документы партийных и государственных органов. Особенно большое значение имеют те документы, которые определяли стратегические направления кооперативной политики: резолюции и постановления съездов Коммунистической партии, Советов, конференций, декреты ВЦИК и СНК. Их анализ позволяет определить этапы и направления кооперативной политики, изучить ее эволюцию, оценить действия местных партийных органов власти в реализации общепартийных решений. Эти документы опубликованы в ряде сборников: «Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам», «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», «Решения партии и правительства по.

79 хозяйственным вопросам" и др.

Следует отметить, что наряду с традиционным комплексным подходом к изучению документов был использован метод системного анализа. При изучении темы были изучены и проанализированы решения, принимавшиеся руководящими органами государства и партии: государственнымиЦентральным Исполнительным Комитетом, Советом Труда и Обороны, Советом Народных Комиссаров РСФСР (с 1922 г. — СССР) — партийнымирезолюции и материалы партийных съездов и конференций, постановления и циркуляры ЦК РКП (б).

Следующую группу источников составляют документы местных партийных и советских органов. В них отражено положение дел на местах, взаимоотношения центральных и местных органов власти. К ним относятся постановления пленумов Юго-Восточного бюро ЦК РКП (б), президиумов Северо-Кавказского крайкома ВКП (б), Северо-Кавказского крайкома ВКП (б), бюро крайкома ВКП (б) по вопросам потребкооперации и резолюции партийных конференций. Большую помощь в изучении донской кооперации оказали отчеты Донского комитета РКП (б) о кооперативной работе, протоколы заседаний и постановления краевых, областных партийных организаций.80 Сопоставление этих материалов с решениями центральных органов позволяет определить особенности кооперативной политики на Дону, раскрыть характер взаимоотношений между Советской властью и кооператорами.

Основная часть этих материалов находится в Центре документации новейшей истории Ростовской области. Меньшая часть была опубликована в сборниках документов.81.

К третьей группе опубликованных источников относятся работы государственных и партийных деятелей. Проблема руководства потребкооперацией отражена в работах В. В. Куйбышева, А. И. Рыкова, ААндреева и др., а также северокавказских авторов — Л. Нитобурга, А. Е. Кулыжного, Н.Дейчмана.

Четвертую группу источников представляют специализированные периодические издания системы потребительской кооперации. В газетах «Северо-Кавказская кооперация», «Юго-Восточная кооперация», журналах.

Вестник кооперации Юго-Востока", «Донской кооператор» и др. на протяжении всего изучаемого периода широко освещалась работа кооперации. Особое значение эти издания имеют потому, что они вели большую агитационную работу в пользу кооперации, принимали участие в формировании и пропаганде кооперативной политики. Редакции газет провели немало дискуссий, в ходе которых обсуждались принципиальные вопросы работы кооперации: о добровольном членстве в потребкооперации, о системе кредитовании и др. В журналах и газетах большое место отводилось пропаганде кооперативного опыта, критике недостатков в работе потребкооперации. Данные материалы убедительно доказывают, что обязательным условием постановки и разъяснения кооперативной политики был «классовый подход».

Завершающую группу источников представляют статистические материалы. Они содержат обобщенные данные о социально-экономической деятельности потребкооперации в 1921;1929гг., дают возможность сопоставлять общесоюзные и краевые данные.82 Анализ этих отчетных данных позволил диссертанту сделать вывод о высоком внутреннем потенциале донской потребкооперации. Использованы сводки, балансы, итоги торговой деятельности потребкооперации, итоги кооперирования населения и др. Их изучение помогло выявить изменения функций потребкооперации в период реконструкции сельского хозяйства края, выяснить основное назначение потребкооперации, как организации социалистического распределения. Эти материалы позволили автору выявить особенности социально-экономического развития потребкооперации, ее взаимоотношения с центром.

Большое значение для написания диссертации имели документы и материалы центральных и местных архивов. В первую очередь, это архивные фонды, отложившиеся в Российском Государственном Архиве Экономики (РГАЭ): (ф.3986, ф.3983, ф.4108, ф.478, ф.7480), в которых содержатся отчеты уполномоченных по хлебозаготовкам, отчеты о кредитовании, а также важнейшие протоколы и выписки из протоколов заседаний президиума ВЦИК СССР и др.

Материалы местных архивов — Государственный Архив Ростовской.

Области (ГАРО): (ф.Р-580, ф.61, ф. Р-1891, ф. Р-98, ф. Р-97, ф. Р-1185, ф. Р-2443) позволил познакомится с документами, отражающими социально-экономическое положение потребкооперации в дореволюционный период, в годы «военного коммунизма» и в условиях НЭПа, численность кооперированного населения, отчеты и доклады кооперативного Союза о состоянии потребкооперации на разных этапах НЭПа, статистические данные о развитие донской кооперации, проекты реорганизации потребкооперации в 1924 г., планы работы Орг-инструкторского отдела кооперативного Союза и т. д. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО): (ф.4) -содержит протоколы заседаний бюро Донского областного комитета РКП (б), протоколы заседаний секретариата Донкома РКП (б), стенограммы донской областной конференции РКП (б). Данные материалы позволили диссертанту обосновать политическое воздействие Советской власти на потребкооперацию, расстановку сил в органах правления кооперации и низовой сети в начале НЭПа, роль и задачи кооперативных комиссий при Орг-инструкторском отделе Донкома РКП (б). Интересными представляются диссертанту материалы фонда Северо-Кавказского крайкома ВКП (б) (ф.7), содержащие протоколы заседаний секретариата Северо-Кавказского крайкома ВКП (б), протоколы заседаний бюро крайкома ВКП (б), стенограммы Северо-Кавказской краевой конференции ВКП (б), которые позволили раскрыть процесс постепенного подчинения кооперации партийному диктату, навязывание ей проведения «классовой линии», а также процесс реорганизации потребкооперации на Северном Кавказе в конце 20-х годов.

Немало сведений содержится в протоколах Собраний Уполномоченных.

Союза и заседаниях правлений кооперативного Союза.

Среди архивных материалов особо следует выделить уникальный комплекс документов — письма крестьян в правление донской потребкооперации. Эти письма хранятся в Государственном Архиве Ростовской Области (ф. Р-97, ф. Р-580). Письма за 1923;1924гг. освещают основные проблемы сельской потребкооперации в исследуемый период (неналаженность работы в сельских правлениях, ревизионных комиссиях, слабая подготовка кооперативного персонала и др.). Письма отражали общие настроения донского крестьянства, которые были недовольны работой сельского правления кооперации: растратами, хищениями, «пьянством» местных кооператоров. Конечно, данный источник носит субъективный характер, однако изучение писем дает возможность узнать нужды крестьян, полнее изучить настроения и потребности сельских жителей.

Использованные в диссертации источники отражают дух своего времени. В них нередки противоречивые статистические данные, присутствует недостаточная репрезентативность, субъективные оценки и т. д. В то же время при всех недостатках исследователь кооперативной политики правящей большевистской партии имеет представительную источниковую базу, позволяющую сделать аргументированные выводы.

Научная новизна работ:

1. На конкретно-историческом материале, впервые вводимом в научный оборот, проведен сравнительный анализ состояния донской потребкооперации в дореволюционный период, в годы «военного коммунизма» и в условиях новой экономической политики.

2. Нами впервые определены этапы развития потребкооперации на Дону в ходе осуществления новой экономической политики: 1921;1922гг.- 19 231 926гг.- 1927;1929гг. Автору удалось восстановить картину развития донской кооперации в 1923 г., когда определялись варианты развития НЭПа: станет ли он долговременной экономической политикой или лишь средством восстановления экономики. Решение этого вопроса определяло перспективы развития кооперации.

3. Автор подробно изучила состояние потребкооперации в начальный период НЭПа и пришла к выводу, что неизжитые традиции «военного коммунизма», проведение потребкооперацией товарообменных операций почти на год задержали восстановление нормальных принципов кооперативной деятельности на Дону.

4. Подробно исследованы основы взаимоотношений Советской власти и потребкооперации. Выявлены противоречивые тенденции, которые породили обострение внутренних проблем потребкооперации и создали предпосылки ее разрушения. Это проявилось в области кредитования, торговой деятельности, сотрудничестве с госпромышленностью. Вмешательство Советского государства во внутреннюю структуру потребкооперации и ее кадровую политику способствовало тому, что в ней сформировались кадры, малокомпетентные в вопросах кооперативной работы.

5. Выявлены итоги работы донской потребкооперации на последнем этапе НЭПа. Существенно уточнены причины реорганизации потребительской кооперации, с учетом специфики ее развития на Дону.

Структура работы.

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и списка опубликованных по теме работ.

Выводы:

1. Анализ развития потребительской кооперации в 20-х годах в условиях НЭПа свидетельствует о том, что она имела большие потенциальные возможности для развития общественно-экономической самодеятельности масс. Однако, они не были востребованы.

Причиной свертывания деятельности кооперации, как общественной организации, стало массированное воздействие государства на хозяйственную деятельность кооперации. Оно проявилось в ценообразовательной политике государства. Это привело к изъятию из оборота потребкооперации большей части средств. Кооперация была лишена возможности делать элементарные запасы товаров. Это привело к дезорганизации потребительского рынка, к нехватке дефицитных товаров, а, в конечном счете, к сокращению товарооборота потребкооперации. В связи с этим государство стало вновь осуществлять через систему потребкооперации распределение продуктов и предметов потребления среди населения по карточкам.

Введение

карточек в 1929 г. создало условия для превращения потребкооперации в распределительный аппарат Советской власти. Тем самым, переведенный на выполнение распределительных функций кооперативный аппарат потерял маневренность и гибкость субъекта рыночных отношений.

2. Партийные решения стали регламентировать порядок распределения и использования кооперацией выделяемых ей кредитов. Оживление и рост кооперации в условиях НЭПа все больше обеспечивался не ростом паевых капиталовложений в кооперацию, а существенной государственной поддержкой. В результате потребительская кооперация становилась все более зависимой от государственных средств, теряла возможность проводить самостоятельную оперативную деятельность.

3. В результате неудачных хлебозаготовительных операций и повышения директивных заготовительных цен на хлеб, функции потребительской кооперации — как главного заготовителя хлеба в крае, постепенно сводились к исполнению указаний централизованного государственного органаСоюзхлеба.

Традиции кооперативной работы оказались под прессом государственных директив. Достаточно сильным было идеологическое давление государства на кооперацию. Суть его сводилась к тому, чтобы кооперация отказалась от рыночных, по мнению власти, капиталистических традиций.

Государство стремилось приспособить потребительскую кооперацию к задачам социалистического строительства, создать условия для производственного кооперирования.

В конце 20-х годов проводились лихорадочные «перетряски» кооперативного аппарата: вмешательство в его организационную структуру и внесение плановости в кооперативную работу.

Усиление административных методов руководства кооперацией приводило к внедрению в эти сферы некомпетентных руководителей, к регулированию социального состава кооперации с целью очищения ее от «классово-чуждых» элементов, к бдительному надзору за кооперативной деятельностью, к полному подчинению ее власти.

Надежды на то, что кооперация в условиях НЭПа станет субъектом рыночной экономики к концу 20-х годов становились все более призрачными.

Административное давление государства на кооперацию внесло полный разлад в деятельность кооперативов, парализовало их волю и способность к самовыражению, без чего существование кооперации становилось бессмысленным.

Кооперация превращалась в государственно-кооперативное предприятие. И в этом качестве она утрачивала свои сильные стороны — инициативность, самостоятельность, способность привлечь на свою сторону население. Кооперативные традиции остались в прошлом.

Кооперация вновь превращалась, как и в годы «военного коммунизма», в придаток государственной системы.

Таким образом, кооперативное движение к концу 20-х годов на Северном Кавказе закончило свою историю вместе с концом НЭПа.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Кооперация — это феномен, существующий на стыке экономики, социальных отношений, политики и идеологии, поэтому исследование кооперативной политики Советской власти позволяет решить немало проблем, касающихся не только непосредственно кооперации, но и в значительной мере общих, относящихся к функционированию всей советской системы в целом.

Первые шаги НЭПа в области потребкооперации включали некоторые изменения в определении содержания ее экономической деятельности по сравнению с предшествующим военно-коммунистическим периодом. Ко времени перехода к новой экономической политике функционирование донской кооперации, как самостоятельной экономической системы, было практически сведено на нет. Советское государство пыталось привлечь к восстановлению экономики потребкооперацию в надежде на то, что легализация некоторых основ ее хозяйственной деятельности будет способствовать этому. Так, в декрете от 7 апреля 1921 года «О потребительской кооперации» перед потребкооперацией были поставлены задачи, связанные с заготовкой продукции и снабжению населения в рамках обязательного членства и заданного государством плана натурального обмена промышленных изделий на продукты сельского хозяйства по утвержденному правительством эквиваленту обмена и под контролем Наркомпрода. Только в конце 1921 года, когда выявился полный провал товарообмена, когда частная торговля угрожала вытеснить из рынка кооперацию, последовало вынужденное признание Советской власти о неудачи товарообмена. На всем протяжении 1922 года потребкооперация боролась за свое существование. В первую очередь, она пыталась восстановить низовую кооперативную сеть. Характерным в этом отношении было открытие компании по привлечению паев, практиковались льготы по продаже товаров членам потребительских обществ и др. Она проводила мероприятия, направленные на урегулирование торговых операций, налаживание отношений с государственной промышленностью.

В 1923;1926 гг. донская кооперация пыталась приспособиться к рынку, к условиям НЭПа. Главной задачей ее было не только закрепиться на рынке, но и стать главным проводником товаров в низовую сеть. Большую роль в этом направлении сыграла организационная перестройка потребкооперации в период административно-хозяйственного районирования, которая проводилась на Северном Кавказе в течение 1924 года. В связи с этим потребкооперация усовершенствовала методы торговой работы (транзит), добилась успехов в сокращении накладных расходов и в режиме экономии.

В 1927;1929 гг. власть повернула внимание потребкооперации к задачам социалистического переустройства сельского хозяйства. Она должна была способствовать объединению мелких раздробленных хозяйств в крупные (колхозы) и плавно перейти к организации социалистического продуктообмена.

Исследование осуществления региональной кооперативной политики, осуществлявшейся на Северном Кавказе в 1921;1929гг. дает возможность прийти к следующим выводам:

1. Важнейшая специфическая черта НЭПа состояла в противоречивом соединении элементов общегражданских отношений и административных рычагов контроля над их развитием. История Донской потребкооперации подтверждает, что рыночные элементы не являлись господствующими в нэповском механизме. Целостной рыночной системы хозяйствования за годы существования НЭПа так и не сложилось, экономические механизмы не закрепились в хозяйственной практике на местах. Региональное партийное и хозяйственное руководство постоянно ужесточало административные рычаги в руководстве экономикой. Это наглядно продемонстрировал опыт кооперативной политики на Дону. В результате развитие потребкооперации протекало крайне противоречиво, восстановление кооперативного сектора носило непоследовательный характер.

2. Потребкооперация в предшествовавшие НЭПу годы находилась, по признанию В. И. Ленина, «в состоянии чрезмерного удушения», а фактически была или упразднена, или низведена до подсобного аппарата государства. Оценивая начальный период НЭПа, автор этого исследования полагает, что практика руководства кооперацией была нацелена на то, чтобы создать условия для развития потребкооперации в интересах «построения социализма». Принятые после перехода к НЭПу законодательные акты ориентировали ее на такую перспективу развития. С переходом к НЭПу были отменены лишь наиболее одиозные компоненты политики «военного коммунизма» (отмена резолюции IX съезда РКП (б) «О кооперации», упразднение одних видов кооперации и прямое подчинение государству других и т. д.). Принципиальные начала этой политики остались незыблемыми. Они были вызваны не ошибками руководителей или отсутствием опыта, а органически вытекали из теоретических, идеологических и программных установок новой власти, которые с переходом к НЭПу не были пересмотрены. Все это вызвало непоследовательное и противоречивое проведение практических мер, продиктованных НЭПом в области потребкооперации.

3. В настоящее время исследователи отечественной кооперации признают, что в начальный период НЭПа были заложены существенные элементы последующей гибели потребкооперации. Это проявлялось в попытках привязать потребкооперацию к проведению государственного товарообмена, в сохранении обязательного членства в потребкооперации (переход на добровольное членство был введен только в декабре 1923 г.), во внедрении коммунистов в руководящие органы потребкооперации, не имеющих опыта кооперативной работы. Такая практика проводилась с переходом к НЭПу в 1921;1922 гг. Таким образом, осуществляя НЭП, власть в кооперативном строительстве сохраняла принципы, сложившиеся в условиях «военного коммунизма», не пыталась их менять, провозгласив новую политику. Рыночные условия, связанные с введением НЭПа, требовали восстановления кооперации как свободной самодеятельной организации.

4. Анализ архивных материалов о состоянии Донской потребкооперации в 1923;1926гг. свидетельствует о том, что усиление внимания.

Советской власти к потребкооперации в эти годы было связано с надеждой на то, что она сумеет повести крестьян к социализму. Эти надежды не оправдались. Развитие Донской потребкооперации шло с трудностями и противоречиями: значительная часть восстановившихся после «военного коммунизма» потребительских объединений стремилось восстановить в своей деятельности дореволюционную практику и традиции, стать независимой от власти добровольной организацией. Однако власть лишала ее такой возможности, не была заинтересована в экономической эффективности кооперативной деятельности, ограничивала рамки ее работы. Это проявилось в товароснабжении, в государственных поставках, в кредитной политике и др. Государство в целом видело в потребкооперации лишь средство достижения главной цели — построение социалистического общества и было ориентировано преимущественно на силовые формы достижения поставленной цели. Потребительская кооперация была не в состоянии предпринимать ответные шаги, соответствующие планам власти, была в финансовом отношении зависима от нее. Ее гибель, в конечном счете, была фактом существования политической диктатуры политической партии.

5. Касаясь ограничений и ущемлений потребкооперации властью в первой половине 20-х годов, следует учитывать, что в эти годы, освободившись от диктата военно-коммунистической системы, потребкооперация стремилась строить свою работу на присущих этой общественно-экономической организации началах. Со времени провозглашения НЭПа до середины 20-х годов возрождалась кооперативная сеть, возрастал охват населения в потребительских обществах. Потребкооперация добилась успехов в торговой работе, нарастал объем хозяйственных операций и т. д. Следует отметить, что, рассматривая период относительного расцвета потребкооперации, нельзя игнорировать, что вместе с этим в ее деятельности накапливались «разрушительные элементы» даже в годы относительно благополучного сотрудничества Советской власти с потребкооперацией. Со второй половины 20-х годов и, особенно с середины 1927 г., накопление таких элементов стало приобретать критическое значение, что стало неотвратимо приближать крах потребкооперации.

6. Исходным для начала прямого разрушения потребкооперации стало то обстоятельство, что уже к середине 20-х годов в руках Советской власти оказались сосредоточены ключевые позиции в органах управления потребкооперацией. Партназначенцы в потребкооперации, порой имевшие смутное представление об экономике и экономических законах, стали послушным орудием выполнения любых директив власти, в том числе и направленных на реорганизацию кооперативного движения. С 1928 г. началось массовое изгнание из кооперативных органов старых специалистов, поспешная замена их выдвиженцами из беднейших крестьян, женщин и т. п. Вмешательство коммунистов во внутреннюю структуру потребкооперации внесло полный разлад в деятельность потребительских кооперативов, парализовало их волю и способность к самовыражению, без чего существование кооперации становилось бессмысленным.