География в классической древности

Развитие географии в классической древности известно нам не полностью, потому что много важнейших географических сочинений сохранилось только в отрывках, как, например, сочинения Эратосфена, или же они были совсем потеряны, как сочинения Дикеарха и Марина из Тира. Изложения Маннерта, Укерта, Форбигера и др., а тем паче еще более древние, должны быть признаны устаревшими. Наилучшая сводка сделана Бенбери («History of ancient geography», 2 vol. 1879), но там недостаточно разработаны научные проблемы. Напротив, в превосходной, хотя по своей концепции и немного односторонней книге, Г. Бергер — «Die wissenschaftliche Erdkunde der Griechen», 2 Aufl., 1903 — эти проблемы стоят на переднем плане. Физико-географические теории рассматривал Гильберт, географию человека — Пельман.

А. Донаучная эпоха

Географические воззрения ранней Греции, ее героического периода дошли до нас не в научных сочинениях, а в легендарных и поэтических произведениях, а именно в обеих эпических поэмах Гомера, особенно в «Одиссее». Но и они не являются надежным источником, поскольку их последняя редакция относится к довольно позднему времени, вероятно к VIII в. Возможно, что некоторые географические построения только тогда и были внесены в поэмы; во всяком случае они относятся к периоду до возникновения греческих колоний на Черном море и на Западе, с какового времени начинается новая эпоха греческой географии. Географические достоинства произведений Гомера уже в древности расценивались различно, как и теперь. В то время как Кратес Малосский, а из дошедших до нас писателей Страбон считают Гомера за географа, а «Одиссею» чуть ли не за учебник географии, — Эратосфен уже сознает, что поэтическое произведение не есть научный труд. На этот счет теперь, конечно, нет никаких сомнений, но многие филологи заходят в противоположном направлении слишком далеко, видя в скитаниях Одиссея и Менелая одну игру воображения, совершенно лишенную географической основы. Гомер, конечно, основывается на действительных плаваниях, о которых он однако имеет лишь смутные сведения из третьих и четвертых рук. И это не должны были быть обязательно плавания греков, как это почти всегда предполагается. Греки имели уже в эти ранние времена сношения с Востоком; особенно часто приходили в Грецию, вероятно, финикийские мореплаватели и торговцы. Но финикияне тогда обошли уже все Средиземное море и проникли в Атлантический океан; несмотря на всяческие старания сохранять тайну, сведения об этом должны были проникнуть и в Грецию. В скитаниях Одиссея мы имеем таким образом скорее всего воспоминания о плаваниях финикиян. Поэтому совершенно не нужно ограничивать их восточной частью Средиземного моря, и вряд ли правильно искать их в Черном море. Мы можем, пожалуй, не боясь ошибки, включить в круг гомеровской географий все Средиземное море до самого океана, и высказанное недавно Шультеном и Геннигом мнение, что богатый торговый город Тартессос послужил прообразом города феаков, подтверждается, по-видимому, и совпадением топографических условий. Остров Калипсо был бы тогда одним из островов Атлантического океана, а землю лестригонов, где летом не бывает ночи, пришлось бы искать далеко на севере. Тот факт, что имелись сведения и о землях, окружающих Черное море, вытекает из предания об аргонавтах. Наиболее сомнительным является сказание об Атлантиде, которое в литературной обработке мы встречаем впервые только у Платона, но которое наверное относится в более раннему периоду. Все еще отстаиваемая некоторыми учеными мысль, что это сказание основывается на смутных сведениях об Америке, должна быть отвергнута, тем менее это предание может относиться в затонувшему континенту; может быть и в Атлантиде следует искать отголоска Тартессоса; новейшая гипотеза, которая перемещает ее в Сахару, кажется мне мало обоснованной.

Представляли ли себе древние греки картину земли только в воображении, или они рисовали при случае грубые эскизы карт, как это делают полинезийские мореплаватели, решить трудно. Вероятно, по примеру финикиян, они различали две части света — Азию на востоке и Европу на западе, потому что слова Азия и Европа, по-видимому являются искажениями финикийских слов Agu и Ereb или Irib, а первое означало восход, восток, страна утра, Orient, Levante, а последнее — закат, запад, страна вечера, Occident. На севере граница проводилась по Черному морю, на юге Африка относилась сначала к Азии и только позже была от нее отделена. Восприятие природы в эту эпоху было мифологическое. Процессы природы считались еще, как у первобытных народов, действиями богов. Бог двигает землю вокруг солнца, посылает ветры и т. д.; характерен рассказ в «Одиссее» о том, как бог ветра Эол дал Одиссею все ветры, кроме одного попутного, спрятанными в мешок, и о том, как спутники Одиссея открыли этот мешок и как со всех сторон разразилась буря. В далеких странах живут люди и животные самых причудливых видов, как одноглазый Полифем и многие другие.