Вклад Л.Н. Гумилёва в знания о народах и государствах

Л.Н. Гумилев, открыв перечисленные и описанные им категории новой науки — этнологии, новых объектов изучения — этноса и этносферы, приберег силы ума и талант историка для написания в пользу «неучей», как он говорил, опуса по Всемирной истории. Фрагменты этих размышлений вошли в его монографии «Этногенез и биосфера Земли» и «География этноса в исторический период» .

Самое интересное в истории — это появление на поверхности Земли новых этносов. Об этом и написаны все книги и статьи Л. Н. Гумилева.

Объяснения этносферы ученый начинал с географии. В географии его увлекало учение о ландшафтах и об экологической среде как нише для развития человечества, вида «хомо сапиенс», который так умело научился приспосабливаться к земной поверхности, к природным условиям, что тем самым создал механизм своей адаптации. Переселение народов — миграция и была одним из видов умелой адаптации человека к природе, иначе человек никогда бы не смог обжить всю сушу Земли.

Гумилев доказал, что при миграциях все этносы стремятся выбрать географическую нишу, ландшафт, как можно более напоминающий их родину. Например, русские крестьяне, расселившись по необъятным просторам Евразии, освоили для своей жизни похожие на родные ландшафты лесостепи и смешанного леса. Казаки жили по долинам рек, тюрки — по водораздельным степям, арабы осваивали оазисы среди пустынь, эллины — берега Средиземноморья, и даже англичане не заселяли Индию.

Отдельные этносы не живут изолированно друг от друга, они образуют как бы этническую галактику. Как ясно из чтения книг Гумилева, этнос не является ни выдуманной категорией, ни философским обобщением тех или иных черт людей. Он, этнос, дан нам в ощущениях непосредственно, как свет, тепло, электрический разряд, и изучается отныне как одно из явлений природы, биосферы, а не как гуманитарная концепция. Поэтому этносы не существуют изолированно, исключение составляют реликтовые племена, но и там проблема неэтнического существования отдельных особей не возникает. Их там просто не бывает, ибо изгнанник, лишенный этноса — родины, поддержки коллектива, обречен в суровых условиях на гибель. Однако непосредственно наблюдаемые этнографами этносы — лишь хвосты длительных фаз развития, причиной которых является взрыв пассионарности, результат неравномерного распространения по земле энергии живого вещества биосферы. «Взрыв» на поверхности земного шара — как бы мутация, которая создает развитие свободной энергии, способной производить работу, и эта толчковая энергия биосферы проявляется в этносах и живой природе, их окружающей, в сторону, обратную принципу энтропии. Иначе, процесс этногенеза восполняет собой затухание энергетического заряда или удара биосферного запаса на Земле и в космосе, превращая инерцию спада в свою противоположность — в жизнь и борения людей.

Затем идет расширение ареала действия проявившего себя этноса, начало отсчета возраста этноса — формообразование, кристаллизация, упрощение структуры, ставшей через 600 лет после появления переусложненной, стабилизация социогенеза, затем один-два века «кровопусканий» — перегибы, шоки, и далее выход к инерционной фазе и приход к гармоничному равновесию, гомеостазу, до «ожидания» нового витка вибрации биосферы. И в конце пути этнос превращается в изолятор, в некий влачащий жалкое существование этнический коллектив, над которым обычно проливают слезы журналисты и политики, не знающие, что эти люди пережили всё, они «старички», а не «младенцы», которых нужно учить премудростям цивилизации. Или же изолятор превращается в нечто социально непривлекательное — в бомжей, в изгоев и т. п.

Концепция мировой, или Всемирной истории потребовалась для того, чтобы Л. Н. Гумилёване могли упрекнуть, будто, погнавшись за «химерами» никем не виданных объектов, «феноменов», он переписал историю, как хотел. Наоборот, Всемирную историю он сделал проверочным материалом для подтверждения правоты своей теории пассионарности, а затем на базе теории, используя новый понятийный аппарат своей науки этнологии, он написал и прочитал за последние десять лет лекции — создал учебный курс народоведения «Этногенез во Всемирной истории». В этой его истории есть место для всех народов Земли. И в то же время его теория не стала ключом для открытия загадок российской истории. Менее всего он хотел подставлять теорию под определенную запрограммированность, под, как он говорил, «академические приписки» .

Продолжая научный способ описания, необходимо процитировать Гумилева еще раз: «Этногенез — это творческое преобразование этнических коллективов в этносферу. Переведем наше обобщение на язык смежных наук и мы получим: в плане философском — момент творческой динамики этноса соответствует скачку при переходе количества в качество. В плане зоогеографии этнос — это антропогенная сукцессия, затухающая вследствие сопротивления среды. В плане географии и геологии — это тектонические изменения, где этносы приравнены к прочим природным факторам. Даже развалины городов можно рассматривать как метаморфизированный антропогенный ландшафт. В плане этнографии — визуальное наблюдение над не фиксируемым в динамике объектом, потому что этнографы не изучают и не включают в свое наблюдение темпоральность, то есть время. В плане генетики — это мутация, появление нового признака, который в процессе эволюции утрачивается. Передача его от поколения к поколению происходит не столько передачей генотипа, сколько посредством научения и отбора. И наконец, в плане культуры — это возникновение и утрата традиций, явление зафиксированное, но каждый раз объясняемое и переиначиваемое историками, культурологами, потому что переживание истории бесконечно, а сама история единична» .

Так этнологии находится место в системах наук. И так находится необходимый инструментарий, рожденный на русском языке Л. Н. Гумилевым для дальнейших изучений народов в этносферной оболочке земного шара.