Православная церковь в условиях зависимости русских земель от Золотой орды

Монголо-татарское нашествие 1237—1240 гг. было одинаково разрушительно для государства и церкви. Разорению подвергались не только княжеские детинцы, но и соборы, монастыри, приходские церкви. Вместе с простыми людьми в плен уводили монахов и священников. Достаточно вспомнить знаменитую осаду «злого города» Козельска, в котором после семинедельного противостояния монголы вырезали всех жителей, не исключая даже младенцев. Однако после установления зависимости ситуация изменилась: в мирное время политика монголов отличалась веротерпимостью согласно Великой Ясе Чингисхана^[1]. В ней как средство быть угодным Богу предписывалось уважать все вероисповедания, не отдавая предпочтения ни одному^[2]. Примером этому может служить создание в Орде по просьбе князя Александра Ярославича Невского Сарайской епархии (1261) для окормления пленных христиан и прибывавших в Сарай русских князей. В литературе также высказывались и предположения о том, что епископ Сарский был «агентом влияния» русских князей при ханском дворе.

Наиболее четко политику монголов по отношению к православной церкви можно проследить по ханским ярлыкам — своего рода жалованным льготным несудимым грамотам ханов русским митрополитам. Их сохранилось всего пять^[3], но, по-видимому, каждый новый митрополит должен был испрашивать у хана подтверждения прежних льгот, для чего они совершали поездки в Орду. Известно о поездках митрополитов Максима, Петра, Феогноста, Алексея, кандидатов в митрополиты Михаила (Митяя), Пимена. Нередко новый митрополит ехал в Сарай прямо из Константинополя, при этом ханы поручали русским иерархам и решение некоторых дипломатических вопросов между Ордой и Византией (например, епископ Измайло трижды ездил в Константинополь с посольствами от хана Менгу-Тимура).

В ярлыках были прописаны следующие церковные привилегии:

• — защита веры, богослужения и церковных законов;
• — неприкосновенность всех лиц духовного звания и церковных людей, а также всего церковного имущества. Группа церковных людей трактовалась весьма широко, к ней причислялись жители церковных вотчин, ремесленники, охотники и др. Охрана церковного имущества предполагала также запрет ханским чиновникам «вступатися» в митрополичьи и церковные вотчины, села, ловли, борти, леса, мельницы, пастбища и т. д.;
• — освобождение духовенства, церковных людей и имуществ от всех видов пошлин, податей и повинностей. На этом основании при проведении переписей на Руси церковные владения не затрагивались;
• — неподсудность духовенства и церковных людей любому суду, кроме церковного, по всем делам (в том числе по разбою и убийству).

Нарушение этих привилегий каралось смертной казнью. Таким образом, церковные права защищались не только от ханских чиновников, но и от любых церковных мятежников и даже представителей русской светской власти. Подобная щедрость ханов объясняется в ярлыках следующим образом: «Мы пожаловали попов, и чернцов, и всех богодельных людей, да правым сердцем молят за нас Бога и за наше племя, без печали, и благословляют нас… да не клянут нас, но в покои молятся за нас…» Иными словами русское духовенство, как и представители других религий на территории, подвластной монголам, должно было молиться за правящего хана и его семью. Кроме того, ханы нередко вызывали митрополитов в Орду по разным нуждам. Одним из самых ярких примеров подобного рода являются события 1357 г. Жена хана Джанибека Тайдула внезапно заболела и ослепла. Хан послал за митрополитом Алексием, ожидая чудесного исцеления супруги. Митрополит отправился в Орду, а по всей Руси было предписано совершать молебны за ханшу. Согласно Житию святого Алексия, ему удалось совершить своими молитвами чудо — Тайдула прозрела. Примеры подобных личных отношений ханов с митрополитами и поездок русских первосвященников в Орду для лечения членов ханской семьи можно продолжать^[4].

Однако не стоит идеализировать веротерпимость монголов. В рассматриваемый период известны неоднократные случаи мученической смерти за веру в Орде русских людей. Например, в 1246 г. погибли черниговский князь Михаил Всеволодович и его боярин Федор. Причиной их мученичества стал отказ поклониться идолам, как того требовал хан^[5]. В результате интриг в 1318 г. умер и канонизированный впоследствии тверской князь Михаил Ярославич.

В середине — второй половине XIV в. ордынское влияние на положение русской церкви начинает ослабевать. Последний известный ярлык митрополиту был выдан в 1379 г. С этого времени русские (прежде всего, московские) князья перенимают у ханов практику выдачи жалованных грамот церкви, но, в отличие от них, начинают все более активно вмешиваться в ее внутренние дела.

В истории взаимоотношений Руси с монголами православная церковь сыграла значительную идеологическую роль. В первые годы после нашествия в русском обществе шла полемика о том, какую позицию занять по отношению в Орде. Юго-западные князья искали союзников в Европе — Даниил Романович Галицкий принял помощь от папы Римского, чтобы продолжать борьбу с монголами. Князья северо-восточные постепенно склонялись к примирению с ханами для отражения атак немецких и шведских феодалов (Александр Ярославич Невский). В этих условиях именно церковь способствовала укреплению на Руси лояльной позиции по отношению к монголам. В XIII—XIV вв. в рамках монастырского летописания были сформулированы две основные идеи по этому поводу:

• 1) монгольское нашествие на Русь стало расплатой за грехи, нехристианскую жизнь, сохранение языческих верований и т. д.;
• 2) необходимо принять Божью кару и подчиниться Орде.

Длительное время церковь последовательно выступала против открытой конфронтации с монголами. Даже накануне Куликовской битвы не было единства по этому вопросу. Наиболее распространенной в историографии версией является рассказ о благословении Дмитрия Донского на битву не митрополитом Киприаном, а игуменом подмосковного Троицкого монастыря Сергием Радонежским. Однако, по мнению В. А. Кучкина, этого благословения не было, а митрополит Киприан и вовсе подверг князя церковному отлучению перед битвой^[6].

Однако к концу XV в., когда политическая ситуация коренным образом изменилась, церковная иерархия единодушно поддержала выступление московского князя против хана Ахмата. Более того, в 1480 г. ростовский архиепископ Вассиан Рыло написал знаменитое «Послание на Угру», в котором пламенно убеждал великого князя Ивана III отказаться от переговоров с ханом Ахматом и уничтожить Орду в большом сражении.

Таким образом, в XIII—XV вв. православная церковь становится важным участником внешнеполитических отношений русских земель, посредником между Константинополем, Ордой и Русью, объединяющим идеологическим элементом для раздробленных русских земель.

• [1] Великая Яса (от тюркского слова «закон, установление») — свод правил, установленный Чингисханом на курултае в 1206 г., когда он был избран великим ханом. В дальнейшем дополнялась и подтверждалась его преемниками.
• [2] Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992. Приложение.
• [3] Хана Менгу-Тимура «Русским митрополитам и церковным людям» от 9 августа1267 г. (или от 26 августа 1279 г.); ханши Тайдулы митрополиту Феогносту от 4 февраля 1351 г.; ханши Тайдулы митрополиту Иоану от 1347 г.; хана Бердибека митрополиту Алексею от 23 октября 1357 г.; хана Тюляка кандидату в митрополиты Михаилу (Митяю) от 28 февраля 1379 г. Важно отметить, что три последних ярлыка даны ужепосле принятия ислама в качестве государственной религии Золотой Орды (1320-е).См.: Белозёров И. В. Русские митрополиты и ханы Золотой Орды: система отношений //Вестник МГУ. Сер. 8. История. 2003. № 3. С. 3—22.
• [4] Белозеров И. В. Религиозная политика Золотой Орды на Руси в XIII—XIV вв.: дис.канд. ист. наук. М., 2002
• [5] Впоследствии они были причислены к лику святых.
• [6] Кучкин В. А. Свидание перед походом на Дон или на Вожу? // Наука и религия.1987. № 7.