Гавгамеллы. 
Александр Македонский

Теперь Александр мог перейти к следующей части своих планов — стать царем Азии. В конце мая 331 г. до н.э. его войско выступило из Египта и через долину Бекаа и Ливанские горы дошло до Месопотамии. Целью были в первую очередь Сузы и Вавилон — крупнейшие центры Персидской державы. Чтобы спастись от изнурительного зноя, приходилось идти только утром и вечером. В начале сентября, когда войско перешло Тигр, конная разведка донесла о появлении врага, а вскоре от захваченных пленников узнали, что Дарий со своим войском, готовым к сражению, стоит на Гавгамельской равнине в 400 км севернее Вавилона. Дарий смог собрать новую армию (ведь прошло два года после битвы при Иссе), но качественно она была гораздо хуже прежней — цвет персидского войска погиб под Иссой, обученных резервов у Дария не было (иначе он не стал бы предлагать мир сразу после битвы), набрать греческих наемников он не мог, поэтому пришлось пополнять свое войско на Востоке. Этот процесс Шахермайр описывает весьма напыщенно: «Была мобилизована иранская знать с сопровождавшей ее свитой, в первую очередь знаменитые своей храбростью конники из Арианы, Бактрии и Согдианы. На помощь верховному властителю выступили гордые сатрапы этих провинций, испытанные в боях, уверенные в победе полководцы, не имевшие, однако, никакого опыта в войнах с Западом. Прислали свои отряды и союзники — свободные скифы из Центральной Азии: Обратились к почтенному реквизиту прошлого — боевым колесницам: Все это придавало войску Дария своеобразный восточный колорит». На самом деле, все выглядело далеко не так величественно: для сражения были собраны все, кого удалось найти — разбойники, личная охрана сатрапов из дальних восточных провинций (что в принципе одно и тоже), ополчения племен, вождей которых удалось подкупить. То, что Дарий собрал новое войско, делает честь его организаторским способностям, но собранное им победить уже не могло — это была толпа, которая вышла показать, что Дарий не зря им заплатил. То, что в армии Дария при Гавгамеллах были помимо традиционных персидских родов войск ещё и колесницы со слонами, говорит не о её возросшей боевой мощи, а о том, что Дарий лихорадочно собирал все, что было можно, мало заботясь о взаимодействии столь разношерстной армии на поле боя.

Советский историк Разин описывает построение армии Дария следующим образом: «Персидская армия была, построена в две линии: в первой находилась пехота, во второй — вспомогательные войска; на флангах первой линии расположилась конница; впереди выстроились боевые колесницы и слоны. Царь с конницей занял место в центре боевого порядка. Между левым крылом и центром персы оставили промежуток», но это противоречит даже приведенной в его книге схеме сражения — согласно схеме, в первой линии персидской армии стояла не пехота, а конница. Кроме того, и у Разина, и на схемах сражения в других книгах греческие наемники (чья фаланга на карте явно больше македонских, чего, как уже было сказано, быть не могло) стоят во второй линии, за конницей персов и их союзников, хотя у Арриана ясно сказано: «Эллины-наемники стояли возле Дария, по обе стороны его и персов, бывших с ним» .

По мнению ортодоксальных историков, боевой порядок македонской армии состоял из центра, где была выстроена фаланга тяжелой пехоты, правого фланга под командой Филона, где находилось 8 ил македонской конницы, и левого фланга под командой Пармениона, где выстроилась союзная греческая пехота, а левее ее — греческая и фессалийская конница; согласно мнению ортодоксальных историков, фланги боевого порядка прикрывали легко вооруженные пешие воины и легкая конница, но мы вернемся к вопросу о расположении легкой пехоты позже, во время описания самого сражения. Принято считать, что для обеспечения тыла во второй линии были расположены гипасписты, фактически составивших общий резерв. Дельбрюк объясняет это построение так: «Огромной массой своей пехоты он [Александр] воспользовался не для того, чтобы удлинить боевую линию, что сильно затрудняло бы движение вперед в боевом порядке, но удвоил её глубину и дал сзади стоящим отрядам приказ повернуть кругом в случае нападения с тыла. Главным же образом он защитил себя от опасности охвата более сильной неприятельской конницей в открытом поле:» Стоит ли говорить, что иррегулярная персидская конница ни при каких условиях не могла прорвать 16-шереножный строй македонской фаланги, поэтому усиливать строй гоплитов ещё и второй линией было просто бессмысленно. Но Арриан, а за ним Дельбрюк и Разин считали, что раз Александр не мог перекрыть своими воинами весь фронт, то он вообще не стал ничего делать, а наоборот — резко сократил протяженность фронта, построив пехоту в два эшелона. Возможно, такая гипотеза была создана, чтобы обосновать придуманный Аррианом способ, каким македонцы боролись с персидскими колесницами (это будет описано ниже). В конце концов, если Александру действительно не хватало воинов, то он мог бы для противодействия коннице Дария воткнуть в землю перед строем колья, выкопать рвы или волчьи ямы, поставить соединенные телеги — такой опытный полководец как Александр мог бы придумать много вещей для подобной ситуации, но в любом случае для обороны одного и того же участка потребовалось гораздо меньше воинов.

Тактически картина боя могла выглядеть следующим образом. 12 000 конных стрелков, построенные в две-три шеренги, займут по фронту не менее 6 км. Более глубокое построение бессмысленно. Как не то, что управлять, охватить взглядом такую длину фронта? Можно расчленить эту массу по фронту на центр и два фланга. Даже в этом случае протяженность участков составит по 2 км. Македоняне, при численности пехоты в 30−35 тысяч и глубине построения всего только 10 шеренг займут по фронту не более 3 км. Но есть все основания полагать, что греки стояли глубже. Конница македонян могла занимать по фронту еще километра два. Таким образом, общая протяженность фронта Александра была уже на целый километр — отсюда и легенды о подавляющем численном превосходстве персов.

Как уже было сказано, фронт македонской армии оказался короче фронта персидской армии, поэтому Александр приказал фаланге гоплитов отойти вправо для того, чтобы сосредоточить удар по левому флангу персов. Левому крылу было приказано двигаться уступом сзади. Дарий воспользовался перестроением македонской армии и двинул вперед боевые колесницы и слонов. Эту атаку отразила легкая македонская пехота, поражая стрелами возниц и хватая лошадей за поводья. Из этого следует, что легкая пехота стояла не на правом фланге македонской армии, как это показано на схемах в книгах Разина, Королева и «Военном энциклопедическом словаре», а была рассыпана перед фалангой. Описывая этот этап боя, Арриан сообщает: «некоторые колесницы проскользнули через ряды, так как последние по приказанию разделялись там, где на них наскакивали колесницы, и благодаря, главным образом, этому обстоятельству колесницы проехали и не причинили никакого вреда тем, на кого наехали. Ими овладели конюхи в войске Александра и царские гипасписты», хотя невозможно представить, что такой тяжелый, монолитный и неповоротливый строй, как македонская фаланга, стал бы расступаться перед каждой колесницей — чтобы совершать такое перестроение надо было предварительно долго тренироваться и точно определять место прохода колесницы, возница которой должен был ювелирно точно уложиться в узкий коридор. Теоретически, этого можно добиться после длительных тренировок, когда все лохи были пронумерованы, у командира каждого лоха есть рация, по которой он принимает команды от полководца, с возвышения наблюдавшего за полем боя, определявшего место вхождения колесницы в фалангу и сообщавшего лохаргам номер лоха, где фаланга должна разомкнуться. Только так фаланга могла пропустить сквозь свой строй ОДНУ вражескую колесницу, но по фронту даже полуфаланга занимала метров 500 и ясно, что на таком фронте её атаковала бы не одна колесница, даже не один десяток, и отследить их все было бы невозможно, несмотря на все уверениям Арриана и тех, кто бездумно переписывал его слова.

Единственное на что годились боевые колесницы — рассеять и частично уничтожить легкую пехоту, если она стоит в рассыпном строю и недостаточно морально устойчива. Если же легкие пехотинцы мало-мальски дисциплинированы, то они просто перебьют колесничих и атака захлебнется, что и получилось при Гавгамеллах.

На мой взгляд, результат атаки колесницами фаланги гоплитов более правдоподобно описан у Курция Руфа: «Строй их стал подобен валу: они сомкнули свои копья и с обоих боков прокалывали животы напиравших на них лошадей, потом они окружили колесницы и сбрасывали с них колесничих. Строй заполнился упавшими лошадьми и возничими, они не могли больше управлять напуганными лошадьми: частыми рывками головой не только рвали упряжь, но и опрокидывали колесницы, раненые тащили за собой убитых, взбесившиеся не могли остановиться, истощенные — двигаться» .

После этого Дарий двинул вперед всю свою первую боевую линию, в результате чего завязался упорный бой на левом фланге персов. Когда македоняне прорвали фронт между левым крылом и центром персидской армии, «Александр приказал коннице гетайров и стоявшей здесь фаланге построиться клином» (Арриан) и двинул их в образовавшийся разрыв боевого порядка персов. (Причину появления этого разрыва попытался объяснить только Руф: «Ряды персов на правом фланге несколько поредели: оттуда ушли бактрийцы для нападения на обоз», причем напали они, скорее всего, на обоз Дария — это была более легкая добыча). После этого, как пишет Арриан, «когда находившаяся при Александре конница и он сам стали храбро наступать, расталкивая и поражая персов копьями в лицо, когда тотчас за ними и македонская фаланга, вооруженная вселявшими страх сариссами, сомкнутыми рядами, напали на персов и когда все ужасы, которые Дарий давно уже со страхом рисовал себе, предстали перед ним, он первый поворотил назад и предался бегству; за ним последовали в бегство и окружавшие это крыло персы» .

Пока правое крыло македонской армии вело успешный бой, персы прорвали фронт на левом крыле противника и устремились в его лагерь. «Тогда полководцы над стоявшими сзади первой фаланги, заметив происходившее, в силу полученного приказания, быстро приняли обратное положение, напали на персов с тылу и многих среди них, занявшихся обозом, перебили, а остальные поворотили назад и бежали» (Арриан, кн. III, XIV).

Из текста Арриана и схемы в книге Разина следует, что фаланга гипаспистов совершила очень интересное перестроение — сначала каждый воин повернулся кругом, так что последняя шеренга фаланги стала первой, а потом вся фаланга развернулась на 90 градусов вправо и в таком виде пошла выбивать персов из своего укрепленного лагеря, словом, продемонстрировала небывалое для того времени умение.

Тем временем Парменион послал Александру донесение об опасном положении левого крыла армии. «Ввиду такого известия Александр прекратил дальнейшее преследование и, повернув с конницей гетайров, быстро устремился с ней против правого крыла варваров» (Арриан, кн. III, XIV). На схеме Разина показано, что двигаясь на выручку своему левому крылу, Александр прошел через весь тыл персидской армии, ничего не предпринимая и не встречая сопротивления (если быть точным, то ни у Арриана, ни у Руфа не сказано, как именно Александр двинулся на помощь — тем же путем, каким наступал, или же так, как это показано на схеме). Из схемы следует, что Александр и гетайры проскакали между лагерем Дария и фалангой греческих наемников. И если, как это утверждают ортодоксальные историки, македонские гипасписты смогли перестроиться для отражения атаки конницы Мазея, то есть основания полагать, что-то же самое могли сделать и греческие наемники, то есть основания полагать, что это могли сделать и греческие наемники, и тогда результат сражения мог бы быть иным — Александр и поредевший в бою с персидской конницей отряд гетайров столкнулись бы со свежими греческими гоплитами и, если на схеме верно указаны размеры фаланги наемников, погибли бы в неравном бою с превосходящими силами противника ещё до того, как к ним пришли на помощь другие македонские отряды. Но, согласно господствующему мнению об этом сражении, наемники стояли не шелохнувшись и равнодушно взирали на то, как мимо них скачет сын Зевса и Аммона со своими лихими друзьями. Более того, участие греческих наемников в битве вообще никак не обозначено. Все это подтверждает гипотезу о том, что ко времени сражения у Гавгамелл греческих наемников у Дария осталось ничтожно мало и все они были в личной охране царя, поэтому не могли оказать никакого влияния на ход боя.

Разин так представлял себе дальнейший ход сражения: «Конница персов, имевшая глубокое построение, повернулась кругом и двинулась навстречу македонской коннице. Завязался упорный бой, и опять персы были разбиты. Одновременно фессалийская конница нанесла поражение остаткам правого крыла противника, который уже повсюду прекратил сопротивление и в беспорядке бежал в направлении Арбел» .

На мой взгляд, наиболее вероятно, что события развивались следующим образом. Александр, расположил свои войска в одну линию (иное в то время просто не практиковалось). Опорой боевого порядка он сделал две фаланги гоплитов, на флангах, как обычно, разместил кавалерию (на левом фланге — Парменион, на правом — Александр), а боевое взаимодействие центра и флангов осуществляли две фаланги гипаспистов. Перед строем была рассыпана легкая пехота. Дарий начал бой атакой колесниц, но их встретила легкая пехота, перебившая метательным оружием возниц и лошадей, после чего атака захлебнулась. Затем Дарий, понимая, что лобовая атака на плотно сомкнувшиеся и ощетинившиеся копьями македонские фаланги не даст ничего кроме быстрой и безрезультатной гибели личного состава, попытался обойти македонцев с флангов. Им удалось смять внешний фланг строя Пармениона, после чего оставшиеся всадники Пармениона прижались к фаланге гипаспистов и совместными усилиями им удалось отбить персов, после чего персы с чувством выполненного долга поскакали грабить македонский лагерь. Александр на своем фланге выдержал атаку (возможно, также совместно с гипаспистами), затем получил известие о трудной ситуации на левом фланге и, зная, что повторная атака в те времена не практиковалась, снялся с позиции и поспешил на выручку Пармениону. Перед превосходящими силами противника разношерстные отряды Дария вспомнили о множестве недоделанных дел в своих улусах и поспешили домой (не забыв по пути пограбить лагерь Дария). Вскоре и Дарий поспешил спастись — воевать ему уже просто было некем.

Принято считать, что в тот же день авангард македонской армии занял город Арбелы в 75 километрах от места битвы. Это скорее всего сделал увлекшийся погоней Александр и его верные гетайры, что лишний раз убедило войско в божественном происхождении царя — только небожитель может воевать, когда все нормальные люди грабят роскошный персидский лагерь.

После битвы войсковое собрание провозгласило Александра царем Азии, узаконив тем самым притязания молодого полководца.