Классы в бесклассовом обществе СССР

Согласно официальной коммунистической доктрине, после 1917 г. в России строится бесклассовое общество. Несмотря на провозглашенные цели, классы в СССР существовали. Наблюдатели обнаруживают разногласия между теоретически провозглашенным равенством людей по отношению к средствам производства и реальными фактами институцио-нализированного неравенства.

Таким образом, между официальной картиной социальной структуры и фактическим положением дел существовало серьезное противоречие. Подобно любому индустриальному обществу, подчиняющемуся требованиям технического прогресса, в СССР сформировались профессиональные группы, похожие на такие же профессиональные группы в США, Англии и Франции. По мере индустриализации страны доля крестьян в составе населения, составлявшая в 1914 г. 80%, постепенно сокращалась и в 1959 г. составила чуть больше половины населения, после чего она продолжала сокращаться еще больше. В то время как численность крестьянства уменьшалась, численность индустриальных рабочих возрастала, причем их численность возрастала даже более быстрыми темпами, чем сокращалась численность крестьянства. Данные, взятые из советских источников, показывают масштабы изменений, происходивших в период с 1939 по 1963 г. в этих двух классах. Городских и сельских рабочих в 1939 г. было 32,2%, а рабочих (городских и сельских), занятых научным трудом, было в 1939 г. 17,5%. В 1963 г. обе категории рабочих составляли 73,6%. Колхозников в 1939 г. насчитывалось 44,6%, а в 1963 г. — 26,3%. Некооперированных крестьян и ремесленников в 1939 г. было 2,6%, а в 1963 г. — 0,1%.

Внутри этих крупных категорий выделяются несколько важных подгрупп. Анализируя социальную стратификацию СССР в 1950 г., Алекс Инкельс выделил следующие группы населения: Кравченко А. И. Основы социологии: Учебное пособие для студентов. — 3-е изд., испр. — Екатеринбург: Деловая книга, М.: Раритет, 1999. С. 287.

• 1. Правящая элита — небольшая группа, состоящая из высокопоставленных партийных, правительственных, хозяйственных и военных чиновников, а также известных ученых, избранных артистов и писателей.
• 2. Высшая прослойка интеллигенции, которую составили промежуточные по своему статусу слои, включенные в перечисленные выше категории людей, с добавлением наиболее важных представителей технических специальностей.
• 3. Массовая интеллигенция или интеллигенция в целом, состоящая из большинства групп профессионалов, бюрократии среднего уровня, менеджеров небольших предприятий, младших офицеров армии, техников и т. д.
• 4. Так называемые белые воротнички, которые в СССР называются просто служащими (бухгалтеры, кассиры, клерки, нижние чины руководителей и т. д.).
• 5. Рабочий класс (подразделяется на следующие группы):
  • · «аристократия «рабочего класса, т. е. наиболее квалифицированные и производительные рабочие;
  • · рядовые рабочие, имеющие среднюю квалификацию и среднюю зарплату;
  • · отстающие рабочие, по разным оценкам составляющие около одной четверти рабочей силы. Они имеют низкий уровень квалификации, минимальный размер заработка, малопроизводительны и безынициативны.
• 6. Крестьянство, хотя является относительно более гомогенной группой по сравнению с рабочими, также подразделяется на несколько подгрупп:
  • · преуспевающие крестьяне, из так называемых колхозов — миллионеров, урожайность, техническая оснащенность и уровень подготовки кадров которых заметно отличаются от средних колхозов;
  • · средние крестьяне, включающие наименее производительные и наиболее бедные группы людей.

Кроме перечисленных выше категорий населения СССР А. Инкельс особо выделяет так называемую резидуальную (остаточную) группу, в которую он занес заключенных, содержащихся в трудовых лагерях и исправительных колониях. Эта часть рабочей силы фактически стояла вне формальной классовой структуры.

Различия между интеллигенцией, рабочими и крестьянами в большей мере зависят от вариаций в доходе и престиже, хотя «аристократия» рабочего класса отличается более высоким рангом и получает зарплату выше, чем некоторые категории служащих. В свою очередь, некоторые колхозники живут лучше, чем некоторые рабочие. Разброс в доходах различных групп населения СССР оказывался даже большим, чем в США и некоторых странах Западной Европы.

Не только наличие серьезной разницы в оплате труда рядовых рабочих и высшей прослойки промышленных руководителей или академических ученых, но также отсутствие прогрессивного налога на доходы питало этот разброс. Так, максимальный налог в СССР равнялся 13%, а в США он достигает 70%. Кроме того, высшие круги в советском обществе обладали дополнительными благами: личный шофер и государственная машина, хорошие квартиры и загородные дома, закрытые магазины и поликлиники, пансионаты и дополнительные премии.

Учитывая подобные различия в доходах и в сфере занятости, нетрудно понять, как широко варьировался стиль жизни советских людей. Это проявлялось в манере поведения и стиле одежды: крестьянки, одетые в фуфайки, нарядные жены высокопоставленных руководителей и, наконец, жены рабочих, которые одевались не так бедно, как крестьянки, и всячески пытались стилизовать свою одежду под интеллигенцию.

Поскольку товары массового производства очень медленно становились доступными низкооплачиваемым массам рабочих, различия в доходах вели к значительному разнообразию в стилях жизни. Это касалось жилища, одежды и досуга. Правда, эти различия отчасти стирались благодаря бесплатному здравоохранению и образованию, пенсионному и социальному страхованию, а также низким ценам на общественный транспорт.

Интервьюируя советских эмигрантов 1950—1951 гг., Инкельс, Байер и Клакхон обнаружили классовую дифференциацию в СССР не только в уровнях дохода и образе жизни, но и в ценностных ориентациях рабочих, крестьян и интеллигенции.

Фундаментальное разделение советской жизни, по мнению западных социологов, лежит между членами КПСС, в 1952 г. составлявшими 7 млн, а в 1961 г. — 9 млн, и остальным — советским обществом. Иначе говоря, между небольшой группой людей, доминирующих в обществе, и подавляющей массой населения. С 1917 г. и по настоящее время различие между социальными группами населения постоянно менялось.

Однако базой для социальных достижений оставалось членство в партии. Крестьянство было представлено в партии слабо, а интеллигенция, наоборот, широко. Подобная ситуация во многом поддерживалась искусственно начиная с середины 30-х годов, когда на ключевые посты в советском обществе выдвигались ведущие инженеры и ученые, промышленные руководители, хозяйственники, правительственные и партийные чиновники, а также военнослужащие и передовые рабочие. Несмотря на усилия по расширению социальной базы партии, прослойка административно-управленческой бюрократии сокращалась очень медленно.

Политические различия между людьми, основанные на классовом принципе, во многом нивелировались высоким уровнем социальной мобильности, которая обнаруживалась в СССР. Форсированная индустриализация открыла новые возможности для молодежи, лояльно относившейся к советской власти и стремившейся выдвинуться.

Тем не менее на протяжении всей истории советской власти дети интеллигенции обладали очевидными преимуществами перед другими: они посещали лучшие школы, обладали лучшими знаниями и квалификацией, что позволяло им побеждать в конкурентной борьбе за привилегированные должности. После того как в стране было введено всеобщее среднее образование и резко повысился уровень грамотности населения, для многих выходцев из семей рабочих и крестьян открылся реальный доступ к высоким постам в партии, промышленности и в профессиональной сфере.

Как только процесс индустриализации стабилизировался, а сельское население значительно сократилось, сократились возможности для социальной мобильности. Отныне наилучшие возможности имели дети тех родителей, которые уже достигли высокого положения в обществе. «Человек, сделавший себя сам» («self-made man») — это черта советской реальности, хотя возможности для него были ограничены плановой экономикой и централизованной структурой общества.

Общественные движения и партии как субъекты политического поведения Социальные движения — это совокупность коллективных действий, направленных на поддержку социальных изменений или сопротивления им. Иногда социальные движения становятся предвестниками нового строя жизни.

Развитие общественных движения начинается с накопления беспокойства и недовольства в различных социальных слоях, эта неудовлетворенность существующим положением вещей не находит объяснения у прежних лидеров, не рассматривается традиционными интеллектуалами, поэтому появляются новые вещи, пророки, критики, т. е. появляются лидеры и идеологи движения.

Вслед за эти возможна институализация движения, т. е. появление его организованных форм, возможно участие или даже провоцирование радикальных действий.

Вслед за высшей точкой развития активности движения возможен его спад или даже дезинтеграция.