Реформы Екатерина II после восстания Пугачева

Жалованная грамота дворянству 1785, «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства», свод дворянских привилегий, оформленный законодательным актом Екатерины II от 21 апреля. Дворянство резко отделялось от др. сословий, подтверждалась свобода дворян от обязательной службы (провозглашенная в 1762), от уплаты податей, их нельзя было подвергнуть телесному наказанию, судить мог только дворянский суд. Лишь дворяне имели право владеть землёй и крепостными крестьянами, они также владели недрами в своих имениях, могли заниматься торговлей и устраивать заводы, дома их были свободны от постоя войск, имения не подлежали конфискации. Дворянство получило право на самоуправление, составило «дворянское общество». Ж. г. д. должна была упрочить положение дворянства и закрепить его привилегии. Права дворянства были окончательно закреплены в изданной 21 АП 1785 Жалованной грамоте дворянству. Однако в Жалованной грамоте не говорилось о праве дворян владеть душами.

Одновременно с Жалованной грамотой дворянству была издана Жалованная грамота городам, продолжавшая попытки создания третьего сословия. Она подтвердила ранее дарованное богатому купечеству освобождение от подушной подати, рекрутской повинности. Именитые граждане и купцы первых двух гильдий освобождались от телесных наказаний и некоторых посадских повинностей. Городское население (кроме живших в городе крестьян) делилось на шесть разрядов, составлявших «градское общество». Оно избирало городского голову, членов магистрата и гласных (депутатов) общей градской думы. Последняя избирала шестигласную думу — исполнительный орган управления, состоявший из представителей всех разрядов горожан. Жалованная грамота городам впервые объединяла в единое сообщество разрозненные группы «городовых обывателей» .

Внутренняя политика Екатерины II сводилась к укреплению абсолютистского государства и поддержке его опоры — дворянства. Экономическую основу дворянства можно было усилить только поощрением дворянского землевладения. Для этого практиковалась раздача помещикам государственных и дворцовых крестьян. При Екатерине II фонд государственных крестьян существенно пополнился за счет секуляризации церковных земель в 1764 г. Крепостничество времен Екатерины II достигло апогея. Крепостные почти не отличались по правовому положению от рабов. При этом Екатерина выступала сторонницей просветительских взглядов XVIII в., состояла в переписке с Вольтером и Дидро. Эта противоречивость — типичная черта «просвещенного абсолютизма» 60 — 80-х гг., когда в Европе распространялись идеи о «союзе государей и философов».

Период «просвещенного абсолютизма» был временем заигрывания монархов с просветителями, временем очень робких реформ, не затрагивающих основы феодально-абсолютистского строя. Типичным маневром в этом духе стал созыв Екатериной в 1767 г. комиссии по составлению нового Уложения. К выборам Уложенной комиссии привлечены дворяне, купцы и государственные крестьяне. Никакого расширения политических прав свободных слоев населения, не говоря уже о крепостных, Екатерина не предусматривала. В конце 1768 г., воспользовавшись начавшейся войной с Турцией, Екатерина прервала работу комиссии, и больше ее не возобновляла.

Для европейских монархов был характерен резкий отход от идей «просвещенного абсолютизма» и переход к реакции после французской буржуазной революции. Реакция Екатерины II началась раньше и была ответом на крестьянскую войну Пугачева в 1773—1775 гг. В 1775 г. Екатерина проводит губернскую реформу. Империя разделена на 50 губерний, во главе поставлены генерал-губернаторы, в их руках сосредоточивалась вся полнота власти — государственная, административная и т. д. Даже выборные должности находились под контролем местной администрации. Губернская реформа, носившая полицейско-бюрократический характер, была распространена и на окраины. К концу XVIII в. благодаря жесткой и последовательной политике Екатерины II абсолютистская монархия в России заметно укрепилась.

Эпоха Екатерины II — время активного усвоения и переработки идей французского Просвещения. Растет интерес к социально-политическим идеям Просвещения, вызванный не только интеллектуальной модой, но и реальными проблемами страны.

Идеология и политика просвещенного абсолютизма стимулировала живое обсуждение вопроса о пределах и источниках власти монарха, об общественном договоре, восприятие идей Руссо и Монтескье.

В этот период можно выделить две основные интерпретации общественного договора:

• 1) Общественный договор как договор подчинения народа правителю. Законодательная власть при этом принадлежит правителю. Народ не имеет суверенитета.
• 2) Интерпретация общественного договора как договора ассоциации, договора народа с самим собой. Законодательная власть, суверенитет при этом полностью принадлежит народу.

Понимая общественный договор как договор подчинения, многие представители русской мысли, несмотря на знакомство с просветительскими идеями, традиционно рассматривают власть монарха как неограниченную, самодержавную (И. Лопухин, П. Потемкин, М. Херасков и др.) Но даже в рамках традиционного подхода, обосновывая необходимость самодержавия, они зачастую ссылаются на идеи французских просветителей. Этот парадокс вызван интеллектуальной модой. Так, например, П. Потемкин, обосновывая необходимость самодержавия, ссылается на «Рассуждение о происхождении неравенства» Руссо.

Однако, в рамках интерпретации общественного договора как договора подчинения имеется и несколько другая тенденция, связанная с более глубоким усвоением просветительских идей. Это восприятие и переработка монархической концепции Монтескье, для которого монархия должна быть основана на законах. Радикально-демократическую в основе своей руссоистскую интерпретацию общественного договора как договора ассоциации дает А. Радищев. Но наряду с идеями Руссо, он использует и концепцию Монтескье, в частности, в обосновании федеративного устройства государства.

Принимая концепцию народного суверенитета в ее радикальном республиканском варианте (более радикальном, чем у Руссо) Радищев видит трудности осуществления этой концепции. Им затрагивается, хотя и неявно центральная для Руссо проблема «общей воли» и «воли всех». Пугачевский бунт заставил его задуматься над проблемой подлинных и мнимых интересов народа. Для Радищева свободными гражданами являются крестьяне, понявшие свои подлинные интересы и на основе этого, восставая против деспотизма, осуществляющие общую волю народа; когда же на бунт поднимаются рабы, не воспринявшие революционного просвещения, они не зная своих подлинных интересов, в конечном счете снова воспроизводят ситуацию рабства.