Заключение. 
Политический портрет М.С. Горбачева

В данной работе я попытался представить портрет одного из наиболее крупных политиков нашего времени М. С. Горбачева.

Прослеживая этапы его становления как политического лидера, мы видим, как из «правоверного» коммуниста, как данность воспринимавшего и политическое устройство страны, и административно-хозяйственную экономику, он проделал сложную эволюцию, придя к убеждению, что нужно коренным образом менять всю страну. От ограниченных задач перестройки, через трагически закончившееся президентство страны, развалившейся прямо на его глазах, М. С. Горбачев, в конечном итоге, перешел на позиции убежденного социал-демократа.

Горбачев подчинял историю своей воле, был ее режиссером до 1988 г., но после этого как лидер преобразовательных процессов в обществе исчерпал себя. Чем объяснить крах Горбачева как творца истории? Представляется, что он потерпел поражение по той же причине, по которой потерпел поражение в начале века в попытке преобразовать монархическую Россию А.Столыпин. Общественные устройства, которые хотели реформировать Столыпин и Горбачев, перестройке не подлежали, поэтому героические попытки этих незаурядных личностей направить историю в новое русло эволюционным путем были обречены на неудачу.

М.С. Горбачев, подобно Столыпину, попытался перевести Россию с порочного, тупикового, на общецивилизационный путь эволюционным способом, но основы этого общества — тотальная общегосударственная собственность, диктатура КПСС, массовая люмпенизация населения — не позволили ему свершить это. В стране началась революционная модернизация, которой, увы, присущи многие типичные — драматические и трагические — следствии революционных общественных ломок.

М. Горбачев не препятствовал наступлению революционной ломки любыми средствами. Более того, своей политикой компромиссов он немало способствовал эволюционному переходу от социалистической перестройки к полной модернизации. Он никогда, даже после августа 1991 г. не ставил вопроса о ликвидации советской социалистической системы: он хотел лишь её «улучшения». Но как можно «улучшить» тоталитарное общество? Как можно «улучшить» монополию одной политической силы? Как можно вдохнуть новую жизнь в директивную экономику, полностью исчерпавшую себя? На эти вопросы нет ответа. Не было их и у Горбачёва. Он хотел «всё» перестроить, не затрагивая при этом социалистического фундамента с господством государственной собственности, с «авангардной» ролью КПСС в обществе, ведущей ролью рабочего класса, сохранением коммунистических идеалов как цели движения. Нетрудно видеть, что задача эта в принципе невыполнима. Всё «перестроить» и сохранить основы, заложенные Лениным, невозможно, коммунистическая система не реформируема. Утопическая идея о синтезе демократии и коммунизма не реализована нигде. Коммунизм и демократия несовместимы. Этого не мог или не хотел понять (ведь он генсек КПСС!) Горбачёв.

Как бы то ни было, в сознании большинства россиян запечатлелся итог перестройки как «катастройки» (термин придумал А. Зиновьев).

Среди критических замечаний, часто высказываемых в адрес Горбачёва и его окружения, одним из основных является отсутствие у них убедительной концепции экономических реформ. Но и этот недостаток в деятельности Горбачёва может быть объективно оценен, если мы будем оставаться на почве историзма.

Одна из исторических закономерностей свидетельствует, что крупные, в том числе и самые прогрессивные, революционные переходы в истории человечества, неизбежно сопровождались затяжным падением производства, инфляцией, ростом социальных контрастов. Позитивные плоды революционных переходов пожинались много позже их завершения. Прогрессивные переходные этапы не приносят непосредственных экономических улучшений обществу, их задачей является создание моделей, способствующих таким улучшениям. Предпринятые в эпоху горбачевской перестройки, безусловно, прогрессивные усилия по созданию политического плюрализма, гражданского общества, рынка скажутся далеко не сразу.

Но, конечно, это произойдет только в том случае, если радикальная модернизация общества не будет прервана, а тем более уничтожена. Это же зависит от способности и готовности общества заплатить высокую цену за переход в новое состояние. А вот тут-то никаких гарантий дать невозможно. Ссылки на то, что такую цену уже заплатили и платят сегодня многие народы, в том числе восточноевропейские, здесь мало помогают. Запас способности и готовности наших соотечественников верить в «светлое будущее», по сути, исчерпан в течение семидесятилетнего коммунистического периода, когда каждое поколение жило и трудилось исключительно ради благополучия детей и внуков. Но тогда в силу несвободы не было возможности взбунтоваться против ущербной, рабской формулы существования живущих поколений. Сегодня такие возможности легализированы, и они вполне могут быть использованы для массового протеста против высокой исторической цены модернизации.

Так получилось, что процесс обретения свободы мысли и политических свобод в нашем обществе существенно обогнал процесс экономических реформ. Это объективно создает опасность для всего процесса модернизации. Опасный разрыв между политической демократизацией и экономическими реформами сегодня относят к самым существенным просчетам М.Горбачева. Нищета способна, в конечном счете, погубить политическую демократию, которую отец перестройки считал своим любимым детищем.

Если это случится, то шансы М. С. Горбачева на то, чтобы занять достойное место в истории, значительно уменьшатся, а то и вообще сойдут на нет.

Отсутствие у М. Горбачева и его команды плодотворной или хотя бы сколько-нибудь убедительной концепции экономической реформы, явилось самым большим минусом его деятельности. Однако, думаю, нельзя этот величайший просчет перестройки приписывать исключительно Горбачеву.

В силу хорошо известных причин, в первую очередь существовавших на протяжении 70 лет запретов на свободное развитие научной, да и вообще любой мысли, никто в советском обществе не был готов к созданию в короткие сроки такой концепции. Даже с наступлением политической свободы агитация в пользу рынка лучшими экономическими умами носила умозрительный характер. Плачевное состояние отечественной экономической, политической, социологической мысли обрекло всех архитекторов российской модернизации на грубые ошибки. Горбачёв совершил их больше, чем люди, сменившие его у власти в 1991 г. (Б.Ельцин, Е. Гайдар, Г. Попов, А. Собчак), в значительной мере, потому что приступил к модернизации первым.

Дальнейшее развитие нашей экономической и политической жизни может внести существенные коррективы в распределение положительных и негативных оценок деятельности М.Горбачева. Но как бы то ни было, в нашем обществе постепенно складывается мнение, что М. Горбачев был первым, и возможно, последний политиком демократического западного типа в России. Политиком, для которого цель не оправдывает, а определяет средства ее достижения. Эта оценка его политической биографии уже вошла в мировую историю.